As certain dark things are to be loved

В глубинах Каэнриах не было такого понятия как просыпаться с комфортом. Из-за горных трещин и разломов с расплавленными породами, пронизывающих большую часть Каэнриах, в нем было постоянно душно, а внутри замка тем более. Пробуждение Кайи произошло со стоном через пересохшее горло и ощущением стекающей капли пота. Нос и уши чувствовались заложенными и наверняка были покрасневшими от жары, Кайя сбросил одеяло, чтобы остыть и с трудом собрался с силами, чтобы выйти наружу. Нестерпимо хотелось найти немного воды, чтобы обмыться, прежде чем спуститься к завтраку, но это было бы невежливо и унизительно, верно? В любом случае, ему понадобится не слишком много времени, чтобы вновь привыкнуть к жаре. Кайя натянул ботинки и направился вниз завтракать. Дилюк не назначил конкретное время для этого приема пищи, поэтому он предположил, что завтрак будет немного менее строгим, чем ужин. Зайдя в обеденный зал с неприятно пустым желудком, Кайя с радостью обнаружил уже накрытый стол. Скромнее, чем тот, что был за ужином, но не менее впечатляющий: с жареным беконом, яйцами, тостами, фасолью, панкейками, сосисками, чайниками и графинами с соком, вазами со свежими фруктами и блюдом с выпечкой. Сложно было сказать, сделано ли это ради Кайи или просто Дилюк наслаждался одним из немногих удобств, что предоставлял ему замок. Если ему больше не на что было рассчитывать, то наслаждаться единственным дозволенным занятием имело смысл. Хотя такое количество еды действительно казалось чрезмерным для двух человек, и он не думал, что Дилюк настолько расточителен, чтобы есть так каждый день. Он занял свое прежнее место рядом с Дилюком, которое в этот раз было услужливо приготовлено заранее. — Не самая лучшая ночь в моей жизни, — выдал Кайя вместо приветствия. Панкейки выглядели невероятно воздушными, поэтому он начал трапезу именно с них. — Зверь безостановочно повторяет свои приказы каждому гостю или я неправильно его погладил? — Последнее, — тон Дилюка был чуть менее отрешенным, чем обычно. — Похоже, я не в восторге от твоего остроумия ни в какой из форм. — Разве? — губы Кайи растянулись в улыбке. — Я думаю, ты начинаешь проникаться. — Уверен, ты много чего думаешь, и я не буду разубеждать тебя в твоем идиотизме. — Как всегда само очарование, Дилюк, — фыркнул Кайя и отправил в рот кусок панкейка. Тот оказался таким нежным, что практически таял, и он нетерпеливо отрезал себе кусок побольше. — Итак, полагаю, ты должен мне вопрос. Дилюк раздавил вилкой яичный желток, глянув на Кайю из-под полуприкрытых век. — Спрашивай. — Как работает проклятие? — спросил он, вызвав этим выражение уныния на лице Дилюка. — Ответ на этот вопрос очень обширный и размытый, — с отчетливой долей раздражения произнес Дилюк. — Так или иначе, даже я не знаю точно, как действует проклятье. — Ты знаешь больше меня, этого достаточно. — Кайя намазал немного масла и джема на свой панкейк, прежде чем съесть новый кусок. — Так что, как это работает? Погрузившись в задумчивое молчание, Дилюк ковырялся вилкой в своем завтраке. — Ты уже знаешь главное, — наконец, сказал он. — Ночью я превращаюсь в монстра, а утром ко мне возвращается контроль, и я — или, скорее, Зверь — призываю сюда людей, чтобы они попытались снять проклятие, поскольку я не могу сделать это сам. Это знание было всегда и появилось само, а не что-то, чему пришлось научиться вследствие проб и ошибок. Он съел кусок яйца, затем продолжил: — И зверь, и я — не отдельные сущности, если тебе интересно. Зверь просто… часть меня. Полагаю, он — кем бы я был, не будь у меня никаких границ, сдерживающих запретов или давления совести. — Для меня, не считая голоса, это совершенно разные люди, — Кайя подпер щеку рукой. Дилюк пожал плечами. — У всех нас есть скрытая гниль, что мы прячем глубоко в сердце. — Полагаю, что так, — согласился Кайя. — Есть ли какая-то причина, почему ты ищешь помощи только от моего народа? Он мог бы высказать свою догадку, но хотел услышать ответ Дилюка. — Мне кажется это очевидно, — криво усмехнулся Дилюк. — Я привязан к этой земле и к этому замку. Наверняка, я не единственный проклятый с подобным ограничением. Монстрам, которые вторглись в остальную часть Тейвата, повезло. Он остановил отсутствующий взгляд на тарелке. — Но тебе не нужно беспокоиться. Может, ты и не сможешь убить меня, но твоих людей становится всё меньше, они уезжают, и в конце концов это место будет забыто вместе со всем, что в нем находится. Кайя внимательно рассматривал его, не перебивая. Судя по голосу, у Дилюка не осталось никакой надежды избежать этого будущего с проклятием без конца. — Сколько времени прошло с тех пор, как ты застрял здесь? — он знал, что не имел больше права на расспросы, но всё равно не смог удержаться. Дилюк выглядел безразличным. Слишком погруженный в свои мысли, может быть. — Не знаю. Достаточно долго, чтобы всё начало становиться неясным и расплывчатым, — ещё один укус, хотя, кажется, он даже не почувствовал вкуса. — Большую часть времени я сплю, потому что мне больше нечем его занять. Поэтому мои дни сливаются, и их трудно отследить. До тех пор, пока не появится гость, естественно. Какое ужасное существование. Кайе стало жаль его, но совсем немного. Это он здесь заключенный, в конце концов, и не стоило слишком сильно сопереживать своему надзирателю. — Что ты помнишь? — спросил он из чистого любопытства. Отмахнувшись от него, Дилюк вернулся к своей еде. — Хватит на этом. Ешь свой завтрак. И это был действительно очень, очень вкусный завтрак, так что у Кайи не возникло проблем с выполнением этого требования. У него оставалось тридцать дней утолить свое любопытство. Более чем достаточно, и, хотелось надеяться, за это время он докопается до сути проклятия. Или умрет, пытаясь, что всё ещё виделось наиболее вероятным исходом. Он быстро расправился с тремя панкейками и тарелкой яичницы с беконом, запив все это яблочным соком со льдом. Сытый и довольный, Кайя поднялся с места и потянулся. — Как насчет сопровождения в твою библиотеку? — он вскинул брови, глядя на Дилюка. Ему безумно хотелось заполучить чужую компанию и вытянуть побольше информации, если получится. Дилюк ответил, не поднимая глаз. — Я уже говорил тебе найти её самому. — И твой настрой с тех пор не улучшился? — Нет. — Лжец, — Кайя скрестил руки на груди, но Дилюк просто наклонился и положил себе остатки яиц, не обращая больше на него внимания. — Серьезно? — надавил Кайя. — Твой график такой плотный? При этих словах Дилюк бросил на него гневный взгляд, яростно прищурившись, и Кайя тут же вскинул руки в мирном жесте. Не самая тактичная вещь, что он мог выдать, стоило признать. Иногда он говорил быстрее, чем думал. — Отлично. Спасибо за завтрак, Дилюк, — он задвинул свой стул носком ботинка и направился к выходу. — Джем выше всяких похвал. Неспешно прогуливаясь по различным залам замка, Кайя не имел какой-то конкретной цели. Если побродит достаточно долго, то рано или поздно всё равно наткнется на библиотеку. А до тех пор наверняка найдётся ещё что-то интересное. Как и предыдущей ночью, он наткнулся на много запертых дверей и, поскольку большинство из них были без опознавательных знаков, подозревал, что уже пытался открыть их ранее. Из того, что нашлось, была кладовка, в которой он ковырялся несколько минут, рассматривая швабры и ведра, заглядывая в бочки, в которых, возможно, когда-то хранился ликер. Впрочем, потерял интерес Кайя быстро, поэтому решил вернуться. Для замка чудовища место было удивительно… обыденным и скучным. Нет, безусловно красивое: ему понравились пейзажные картины, развешанные по стенам, и он нашел архитектуру Каэнриах интересной, но ожидал чего-то большего. Пару скелетов в округе, например. Или, может, подумал он, Зверь ест их целиком. Это определенно то, что чудовище могло бы делать. Он вздрогнул и тут же выбросил эту мысль из головы. Размышления о каннибализме действительно не были лучшим способом провести утро. И тем более — размышления о том, чтобы стать следующей жертвой. В замке было четыре или пять этажей, не считая невероятной высоты башен, и Кайя решил подняться выше. Он ожидал, что библиотека не будет спрятана слишком далеко. В конце концов, это должно было быть удобное место, а любое возвышение сделало бы путешествие из спален утомительным. Он почти добрался до лестницы, когда его внимание привлекла поврежденная дверь. Не просто потертая — она был разодрана, будто лезвием, на дереве остались глубокие борозды шириной с его ладонь. Кайя наклонился и провел по одной из них пальцем, обнаружив гладкий край, ни единой шероховатости. Настолько неестественно идеальный, что было очевидно, как Кайя ошибался в своем представлении Зверя. Чудовища из его воображения — с мехом, неровными клыками и большими, неповоротливыми когтями — очевидно не имели ничего общего с тем, с кем он сейчас имел дело. Во что бы Дилюк ни превращался под покровом ночи, он мог быть невероятно точным в своем разрушении и уничтожении. Хотя, толкнув дверь, Кайя тут же убедился, что это не совсем так. Первой в глаза бросилась разбросанная по комнате мебель, часть из которой была разломана, а другая просто разорвана пополам. На разодранном ковре валялось разбитое зеркало, осколки которого вывалились из-под золотой рамы и щедро рассыпались по всей комнате. В последнюю очередь взгляд остановился на кровати, которая превратилась в безобразную кучу тряпок и дерева. Дилюк определенно был здесь в плохом настроении. По хрустящим под ногами осколкам зеркала Кайя медленно вошел внутрь. Прежде чем отважиться пройти дальше, провел ладонью по сломанному днищу опрокинутого комода и перешагнул через остатки кровати. Он остановился, приподняв кусок того, что когда-то было одеялом, и, прищурившись, посмотрел на пятно, которое оно скрывало. Темное, почти черное, с тем оттенком красного, что делал очевидным факт — когда-то это была кровь. По краям не было шелушений, ничего такого, что обычно бывает у пятен крови, так что оно, должно быть, было очень, очень старым. Пятно, которое даже время не смогло смыть. Одна из жертв Дилюка?.. Скривившись, он отступил. Это могла быть даже Дженис. Пройдя дальше в комнату, Кайя вскоре обнаружил, что это было не единственное пятно. Повсюду было множество следов, некоторые накладывались друг на друга, другие были размазаны. Трудно было представить, что именно сделал Зверь, создавая такой хаос, и, наверное, к лучшему. — Суешь нос туда, куда тебе не следует, как я погляжу, — раздался голос Дилюка, и Кайя подпрыгнул, разворачиваясь. Тот стоял, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. — Следишь за мной, как я погляжу, — парировал Кайя, нахмурившись. Дилюка его обвинение, правда, никак не смутило. — Мне не нужно преследовать гостей, чтобы присматривать за ними, — оттолкнувшись от косяка, он подошел к Кайе. — Любопытно? Кайя снова взглянул на пятна, прежде чем ответить. — Кто здесь умер? — Никто, — сказал Дилюк, удивив Кайю. Он остановился перед самым большим из пятен и задел его носком ботинка. — В этой комнате я спал, когда проклятие впервые вступило в силу. Кайя пристально посмотрел на красное пятно у себя под ногами, смысл слов медленно доходил до него. — Ты легко переносишь ранения? — спросил он осторожно, стараясь звучать как можно более деликатно. — Потому что это выглядит как очень много крови. — У меня среднее телосложение по сравнению с другими монстрами, которые обычно выше людей, — произнес Дилюк. — Здесь нет ничего, что тебе поможет. Это просто комната, которую я разрушил в свою первую ночь. — Почему ты не убрался в ней? Похоже, Дилюк не старался поддерживать состояние замка, но всё равно казалось странным, что он просто оставил эту комнату нетронутой, давая гостям забрести сюда. — Я сохранил это как напоминание. Полезно вспоминать время, когда я имел хоть какой-то контроль ночью. Этого больше не случалось с тех пор, и если бы не эта комната… Я, возможно, убедил бы себя, что этого не было вовсе. Это был неожиданно откровенный ответ. Насколько ужасная должно быть была эта первая ночь, раз Дилюк изувечил себя. — Ты хочешь, чтобы тебя поняли, правда? — заметил Кайя мягко, но недостаточно, чтобы не вызвать хриплое рычание. Развернувшись, Дилюк подошел к нему так близко, что можно было почувствовать исходящий от того неестественный холод. — Ты, наверное, считаешь себя очень умным и проницательным, — он наклонился ещё ближе, и Кайе пришлось сделать усилие, чтобы не отодвинуться. Дыхание Дилюка коснулось его щеки. — Не приходи сюда больше. Ты оставишь мои спальни, бывшие и нынешние, нетронутыми. — Как пожелаешь, — покладисто согласился Кайя. В любом случае, он уже увидел здесь всё, что нужно. — Итак, — настойчиво продолжил Кайя с хитрой улыбкой, растянувшейся на губах. — Раз уж я склонен забредать в места, в которых ты не хотел бы меня видеть, почему бы тебе не проводить меня в библиотеку? — Хорошо, — выдохнув сквозь зубы, ответил Дилюк не слишком счастливым тоном. Резким движением он указал на дверь. — Она на этом этаже. Иди за мной. Послушно выскользнув из комнаты, Кайя поплелся в нескольких шагах позади Дилюка. — Кстати, мне только пришло в голову, — сказал он, пока они шли. — Ты так и не спросил, как меня зовут. Все это время он, наверное, мысленно звал Кайю просто “пленник” или как-то ещё, не намного приятнее. — Я не видел в этом смысла, — отозвался Дилюк. — Я думал, ты умрешь в первую же ночь. — Неужели первое впечатление было настолько плохим? — Ты не хочешь слышать ответ, — Дилюк глянул через плечо. — Я дам тебе возможность исправить его в библиотеке. Ещё один шанс вытянуть ответы. Может, если бы он раскрыл что-то из собственной жизни, Дилюк бы почувствовал себя должным поделиться чем-то стоящим тоже. Попытаться стоило. — Я собираюсь выжить целый месяц, так что можешь начинать звать меня Кайя, — сказала он. — Кайя Альберих. У меня была приемная семья в Мондштадте, но они всегда поддерживали меня в том, чтобы сохранить свою фамилию. В шаге Дилюка возникла всего лишь секундная пауза, но Кайе этого было достаточно, чтобы заметить. В невнимательности его никто не мог обвинить. — Тебе знаком Мондштадт, — это был не вопрос. — Мне знаком весь Тейват, — бросил Дилюк. — Я не всю жизнь провел в этом замке. — Что было до замка? — спросил Кайя, и не удивился, когда Дилюк не ответил. — Если подумать, — начал он небрежным тоном, — группа рыцарей Мондштадта прибыла сюда после того, как… — Мы пришли, — прервал его Дилюк, протягивая руки к высоким дверям. Он с силой толкнул их, открывая, и у Кайи пропало всякое желание продолжать расспросы. Библиотека была грандиозных размеров и потрясающе оформленной: в чистых белых цветах с золотыми акцентами, подчеркивающими замысловатые узоры, вплетенные в стены и книжные полки. Взгляд быстро оказался прикован к потолку, где кто-то нарисовал небо, так подробно, что казалось, можно протянуть руку и почувствовать холод облаков. Каэнриахцы хоть и жили под землей, но всё равно наслаждались красотой ярко-голубого неба в солнечный день. Это была одна из вещей, что больше всего полюбилась Кайе в Мондштадте, по крайней мере, до того, как он открыл для себя алкоголь: те яркие солнечные дни, с теплым ветром и цветами, которые танцевали на ветру. Он провел долгие часы любуясь небом в свои первые недели на винокурне “Рассвет”. Горничные часто приносили ему закуски и напитки, пока он этим занимался, и быть таким сытым тоже оказалось для него в новинку. Его отец делал всё возможное, чтобы воспитать Кайю и дать ему всё необходимое, но это было трудно в месте, настолько разоренном, как Каэнриах. Он прошел дальше по комнате и приблизился к книжному шкафу, чтобы пройтись взглядом по названиям. На полках стояло много литературы Каэнриах, как и ожидалось от замка, но были также книги из Мондштадта, Инадзумы, Ли Юэ и других регионов, так что живший здесь раньше, видимо, не был заядлым домоседом. В свои лучшие годы Каэнриах был довольно закрыт от остального мира, больше заинтересованный во внутреннем развитии, чем в налаживании связей с другими народами — по крайней мере, так говорил его отец. У них не было нужды в Богах, как у других народов, говорил он. Они сами отвечали за свое благополучие и процветание, создав их собственными руками. Каэнриах был разрушен, но память о его достижениях жила в сердцах его людей. Кайя выбрал книгу с золотыми буквами на корешке исключительно из-за того, насколько красиво она выглядела, и направился обратно ко входу в библиотеку, горя желанием возобновить свои расспросы. Вот только Дилюка уже не было. — Дилюк? В ответ ему прозвучала только тишина. Пройдясь вдоль каждого ряда в поисках пропавшего хозяина замка, Кайя заглянул в каждый темный угол, но все обнаружил пустыми. Ничего удивительного, кажется, у Дилюка была привычка исчезать каждый раз, как вопросы становились неудобными, но Кайя всё равно почувствовал досаду. Попытки добиться большего от Дилюка могли подождать до обеда. Он взглянул на старинные часы, расположенные между полками, чтобы посмотреть, как долго придётся ждать, и обнаружил, что до полудня осталось всего полтора часа. Совсем недолго. Исследования замка отняли больше времени, чем он думал. Пока библиотека была в его полном распоряжении, Кайя решил осмотреть полки в поисках интересных книг и собрать их в стопку, чтобы отнести потом в свою комнату. Если ему предстояло провести в ней как в ловушке всю ночь, развлечение не помешает, особенно если попытки Зверя пригласить его внутрь продолжат не давать уснуть. А это возможно, потому что Кайя намеревался допросить Зверя так же тщательно, как Дилюка. Был небольшой шанс, что тот был менее ограничен рамками проклятия в разговоре, чем его человеческая версия. Остальное время Кайя провел в библиотеке, восхищаясь её богатством и уделяя особое внимание прекрасному потолку. Он был таким детализированным, широким, без единого несовершенства. Это было действительно словно окно в яркий мир полный света за пределами Каэнриах. Возможно, когда-то давным-давно его народ мечтал создать свое собственное небо, прежде чем это место стало страной тех, кто хотел просто снова мечтать. Когда пришло время, он нашел Дилюка ожидающим его в обеденном зале. В очередной раз был накрыт богатый стол, на этот раз с бутербродами, салатами, пирогами, мясом на шпажках, сладостями и разнообразными соками в кувшинах. Кайя сел на своё привычное место и начал наполнять свою тарелку, между делом глянув на тарелку Дилюка, которая снова была полна мяса. — Наслаждаешься вкусом, да? — он одарил Дилюка одной из своих обаятельных улыбок. Ничего не сказав, Дилюк отделил мясо от овощей на одном из своих шампуров. — Тебе всегда оно так нравилось? — допытывался Кайя. И снова — Дилюк выразительно промолчал, отправляя вилку с куском в рот. К сожалению, Кайя так и не смог ничего вытянуть из Дилюка за время обеда, и ужин оказался таким же непродуктивным. Заставить Дилюка заговорить в целом было той ещё задачей. Мондштадт, видимо, действительно был больной темой, раз Дилюк закрылся так сильно. Хотя сам Дилюк задал ему пару ленивых вопросов. Мелочи, вроде тех, какой его любимый напиток или как ему библиотека, и хотя это была очевидная попытка контролировать то, о чем Кайя говорил, Дилюк слушал его внимательно, с определенной долей интереса. Не огромной, но то, что он вообще был заинтересован, уже засчитывалось как прогресс. Кайя вернулся в свою спальню, слегка сбитый с толку молчаливостью Дилюка, но всё же посчитал, что он определенно сделал шаг вперед. Он узнал, как действует проклятие, узнал, что Дилюк терял контроль в эти моменты, и что Дилюк был из Мондштадта. Вероятно, один из рыцарей, пришедших после катастрофы, чтобы попытаться подавить наплыв монстров, потому что было не так много других причин, по которым здесь можно было найти жителя Мондштадта. Согласно учебникам истории, это был полный провал экспедиции, примерно такой же эффективный, как пытаться камешками остановить цунами. Так много бессмысленных человеческих жертв, и, возможно, Дилюк всё это время числился одной из них. Если так, это означало, что он застрял здесь пятьсот лет назад. Ужасающе долгое время для того, чтобы быть запертым в ловушке. Ничего странного, что он растерял все социальные навыки. После ужина Кайя перерыл всё содержимое комнаты, пока не нашел слегка запыленную, но подходящую по размеру пижаму. Надев её, он забрался в постель с книгой, но не успел прочесть много, как пришло время появления Зверя. Три минуты до восьми. Две. Одна. Он отложил книгу и повернул голову в сторону двери, прислушиваясь к приближению Зверя. Его не заставили ждать. Спустя пару секунд ровный звук шага Зверя разорвал тишину и дошел прямо до его двери, где сменился звучным дыханием. Кайя не дал шанса тому заговорить первым. Как только Зверь занял свое обычное положение, он сразу же приступил к расспросу: — Что другие пытались сделать, чтобы снять проклятие? Повисла длительная пауза, прежде чем Зверь ответил. Ему будто требовалось время справиться с ненавистью, после чего он вдруг разразился громким смехом. — С чего бы мне вдруг говорить тебе это?.. — он попытался продолжить, но Кайя тут же его перебил: — Что пробовали другие? — повторил он настойчиво. — Был ли хоть какой-нибудь успех? Ты пытался снять проклятие сам? Смех перешел в низкое гортанное рычание. Это был тревожный сигнал, но недостаточный, чтобы остановить Кайю. Пока Зверь был за дверью, он находился в безопасности. — Впусти меня, Кайя Альберих, — сказал Зверь. — Если ты правда думаешь, что проклятие не снять, почему просто не ответишь мне? — Впусти меня, — холод его голоса становился льдом. — И я скажу тебе. — И убьешь меня, — усмехнулся Кайя. — Не хочешь отвечать — хорошо. Но это будет действительно долгий месяц, если ты откажешься сотрудничать. Вместо ответа прогремел оглушительный удар Зверя кулаком — ногой? плечом? — в дверь, который заставил ее затрястись на петлях с такой силой, что стены задрожали вместе с ней. Кайя был в полной безопасности на кровати, но он всё равно отполз к изголовью и прижался к нему спиной. Его сердце колотилось как ненормальное. Когда в детстве его мучили кошмары, он часто вот так прижимался к изголовью и вглядывался в темноту в поисках монстров, что преследовали его всю юность в Каэнриах. Было стыдно вспоминать детские привычки сейчас, особенно когда Зверь на самом деле не мог ничего с ним сделать, пока Кайя не впустит его. Но через несколько недель ему придётся столкнуться с этой злобой и нечеловеческой силой. Если он, конечно, не разгадает тайну проклятия раньше, но это было так неопределенно, что вполне естественно было бояться. Он не хотел умирать от пасти Зверя. Он вообще не хотел умирать, но если уж это суждено, не хотелось, чтобы это произошло от рук существа, которое выпотрошит его и съест по кускам. Пару раз глубоко вздохнув, Кайя впился ногтями в колени, пока отвлекающая боль не замедлила сумасшедшее биение сердца. Нужно остановить панику. Зверь не мог причинить ему вреда. Он сможет со всем разобраться. Он не обязан был умирать. — Боишься, пташка? — лающе рассмеялся Зверь. — Я могу почувствовать запах твоего страха даже отсюда. — Неужели? — Кайя с трудом сглотнул. — Что ж, похоже, тебе это нравится. Может, тогда окажешь мне ответную любезность? Зверь фыркнул. — Такой упрямый. — Что уже пытались сделать, чтобы разрушить проклятие? — попытался он снова, и Зверь фыркнул ещё раз. — Впусти меня, — прошипел он, врезаясь в дверь. В этот раз Кайя услышал треск дерева. — Впусти меня, и ты получишь все ответы, что ищешь. — Нет... — начал Кайя. Он не успел продолжить — дверь затряслась на петлях, и снова прозвучал громкий треск, за которым последовал тихий стук кусков дерева, падающих на пол. Плечи Кайи окаменели от напряжения, и он ещё сильнее вжался в спинку кровати, так, что узорчатое дерево врезалось ему в лопатки. Там останутся четкие синяки к утру. — Маленький упрямый ублюдок... — прорычал Зверь. — Ты сводишь меня с ума! Впусти меня! Впусти меня! Впусти меня! Звук ломающегося дерева стал ритмичным, несмолкающим. Кайя уставился на дверь, почти не моргая, едва дыша, его руки начали дрожать против воли. “Не бойся,” сказал он себе. Но он боялся. Ужасно боялся. Снова чувствовал себя ребенком, преследуемым монстрами, которые заполонили каждый уголок Каэнриах, но его отца больше не было рядом, чтобы защитить от них. Кайя был совершенно один, наедине с разъяренным монстром, притаившимся прямо за его дверью. Это был тот самый кошмар, из-за которого он с криком просыпался в детстве. — Впусти меня, — ревел Зверь снова и снова, его рычание становилось всё громче, злее, и удары в дверь стали оглушительными, как раскаты грома, приковывая всё внимание Кайи. В двери должна была быть скрыта какая-то магия, благодаря которой она не рухнула, несмотря на всю ярость, что на неё вымещал Зверь. Хотя это можно было предположить ещё по неспособности Зверя пройти сквозь неё без приглашения. — Впусти меня, — вновь взревел Зверь, и Кайя закрыл глаза, задрожав. — Впусти меня! Впусти меня! Впусти меня, пташка! Он не заснул в ту ночь.