***
— Как ты считаешь, могут ли образоваться тёплые чувства к гибриду за две недели с учётом того, что тот находится всё это время в детском состоянии, — первый вопрос, который задаёт Намджун, как только Сокджин плюхается на пассажирское место. — Что? — Сокджин рассчитывал на то, что они сейчас быстро приедут домой и он получит тёплые объятия и вкусный ужин, перед тем как лечь спать, а не странные вопросы. — Почему ты вдруг задумался об этом? Действительно влюбился что-ли? — Если бы, — Намджун тяжело вздыхает, оглаживая кожаный руль. — Юнги-хëн какой-то сам не свой последнее время. К нам около месяца назад привезли гибридов, спасённых от браконьеров. И один особенно сильно запал в душу хёна. Он и сам по себе добр ко всем гибридам, но с тем малышом это особенно заметно. И я вроде хочу его в этом поддержать, ведь Хосоку уже двадцать, но не могу отделаться от ощущения, что он всë-таки ребёнок. — Я так понимаю, что Хосок — это тот гибрид, да? — спрашивает Джин, опуская свою ладонь поверх Намджуновой. Тот кивает, сжимая руку в ответ. — Но он ведь ничего такого не делал? — сомнения и некий страх промелькнули в словах Сокджина, поэтому Намджун поспешил всё объяснить: — Нет-нет! — это «нет» получилось неожиданно громким из-за понимания, чем на самом деле может быть Сокджиново «такого», поэтому Намджун делает вдох, продолжая уже спокойно: — Он скорее ведёт себя как отец-одиночка, который безмерно любит своего ребёнка, но ему сейчас очень тяжело. — Тогда, наверное, стоит с ним поговорить и ждать уже выздоровления Хосока, чтобы он как взрослый смог сам решить, как ему поступать дальше, — после этих слов в салоне словно посветлело и дышать тоже стало легче. — О важном поговорили, теперь едем домой, потому что я ужасно голоден, — настроение Сокджина сменилось с атмосферой вокруг, и он уже пристëгнутый тормошил улыбающегося Намджуна, чтобы тот побыстрее выезжал.***
Юнги уже заканчивал вечерний обход, когда в радионяне раздалось какое-то шуршание. Он в последний момент прихватил её с собой, ведь ему было тревожно оставлять Хосока одного. Но кроме шорохов — скорее всего это было одеяло — никаких других посторонних звуков не было слышно. Даже несмотря на это, Юнги заканчивает дела как можно быстрее. Дверь медленно открывается, из-за чего свет из коридора падает полоской на ковролин и кроватку. В углу раздаётся тихое сопение. Крошка спал на животе, спихнув одеяло в ноги, а ручки сложив под голову. Юнги прикрывает дверь, погружая комнату в полумрак, и медленно подходит к кроватке. Не успевает он опустить руки на бортик, как Хосок начинает хныкать, просыпаясь. Вертит головой, оперевшись на локти. — Ш-ш-ш, — Юнги опускает ладонь ему на спину, давая понять, что он рядом. Хосок дёргается, но сразу успокаивается и садится, ёрзая на месте, всё ещё издавая маленькие хнычущие звуки. — Иди ко мне, солнце. Просит Мин, на что Хосок тянет к нему руки. Юнги подхватывает его под мышки, ощущая что-то влажное. — Ох, вот чего ты плакал? — вопрос летит в тишину, не требуя ответа. Юнги направляется в ванную, быстро обмывает Хосока и надевает ему памперс на всякий случай. — Всё, — говорит Мин и берёт улыбающегося малыша на руки, — у, ты мой хороший, — на эти слова Хосок обнимает Юнги за шею, причмокивая соской. — Посиди пока тут, солнце, — Юнги оставляет Хосока в кроватке, и тот сразу находит своего котика. Мин быстро расправляет постель, переодевается в свободную одежду, пока Хоби отвлёкся. Как только Юнги ложится, он понимает насколько устал. Но сразу уснуть не получилось, ведь Хосок стал что-то бубнить. И заметив, что Юнги уже засыпает, перелазит к нему на кровать: одну из стенок кроватки можно было опустить. Что-то резиновое касается щеки, из-за чего Юнги убирает руку от лица, испуганно оглядываясь. Но замечает только сидящего рядом Хосока, который «ходил» Шушей теперь по груди, мило моргая. — Папа, я хочу кушать, — говорит Хосок, из-за чего соска вываливается изо рта, а потом на пол. Юнги вздыхает и садится у изголовья, забирая Хоби к себе на колени. — И что мы будем кушать? — Мин спрашивает сам себя, пытаясь отойти от того, что Хосок назвал его папой. И наощупь пытается найти что-нибудь для младшего в пакете, стоящем на полу. Достаёт оттуда несколько пюрешек с мультяшными героями и предлагает крошке выбрать. Хосок сразу берёт голубую упаковку со вкусом клубники и просит папу открыть. Юнги ему помогает, и пока тот кушает, приглушает свет. Сил, казалось, не было даже, чтобы поесть, но забота о Хоби абсолютно не отягощала. Тот быстро закончил с пюре, отдав упаковку папе, и тихо прижался к боку Юнги. Мин нежно улыбается, глядя на уже засыпающего Хосока, попутно достаёт чистую соску, но натыкается на медкарту, лежащую на комоде рядом. Соска на своём законном месте: у спящего Хосока во рту, а карта у Юнги в руках. Показатели для параметров тела на нынешний момент были в норме, и Хосок даже немного подрос. Все гибриды помимо основного пола имели вторичный. Но женщины в основном являлись омегами, а мужчины — альфами, однако учитывая это, парни-омеги встречались чаще, чем женщины-альфы. И Хосок стал исключением. В графе пол стояла буква «м» и в скобочках «о», обозначающая вторичный. Юнги немного удивился, но в голове сразу стали мелькать обследования, которые теперь придётся пройти Хосоку дополнительно. Глаза уже окончательно закрывались, и Мин, отложив карту на комод, выключает свет, укладывается на бок рядом с крошкой, сразу засыпая. *** Что-то горячее прижимается к боку и Юнги медленно просыпается, потому что становится жарко. Хосок беспокойно спал рядом, тяжело дыша. Лоб покрылся испариной, щëки сильно покраснели. — Хоби, — имя слетает с губ, а рука уже прикасается к горячему лицу. Юнги буквально подрывается с постели, включает свет, быстро накинув на себя кардиган. Он хватает одеялко из кроватки, заворачивает уже плачущего сквозь сон Хосока, берёт его на руки и выбегает в коридор. Юнги спешно идёт по коридору, по пути встречая медсестру, которая теперь спешит за ним. Мин заходит в палату, опускает бледнеющего Хосока на кровать. Медсестра сразу ставит капельницу, перед этим дав бельчонку градусник. Тот медленно открывает красные глаза и смотрит на Юнги, который поглаживал его по влажным волосам. — Тошнит, — еле произносит Хосок, глубоко вздохнув, пытаясь сдержать всё внутри, но это не помогает, и он резко садится. В последнюю секунду Юнги успевает подставить ему тазик, и постель остаётся чистой. Хосоку через пару спазмов дают немного воды, помогают лечь, и тот вновь падает в беспокойный сон. Ночь была долгой: Хосока постоянно тошнило, а температура почти не спадала, медработники сменялись один за другим, принося чистые тазики, воду и полотенца. Под утро Хосок наконец смог выпить воды так, чтобы ничего не вышло наружу. Почти двое суток без сна давали о себе знать, поэтому, как только Хосоку полегчало, Юнги задремал на стуле. Но долго подремать ему не удалось, так как в палату зашёл Намджун вместе с Чонгуком, который проходил здесь практику. Ким, заметив друга в отвратительном состоянии, отдаёт Чону карточки пациентов, с которыми тот мог справиться сам, и отводит полуспящего Юнги в комнату отдыха. Чонгук быстро справляется с обходом своих пациентов и возвращается к Хосоку. Замеряет температуру, убирает закончившуюся капельницу и садится рядом на стул. — Папа, — через некоторое время слышится шёпот и Хосок приоткрывает глаза, сразу замечая незнакомого миловидного парня. От него не хотелось спрятаться, как от других врачей, и Хосок спокойно разглядывал его, бегая глазами то на интерна, то на дверь. — Как зовут твоего папу? Может я смогу его поискать, — спрашивает Чонгук, замечая, что бельчонок немного встревожен. — Юнги, — тихо отвечает Хосок, сразу погрустнев, и прячется в одеяло. Голова снова начинала болеть и становилось холодно. Чонгук тихо садится на край кровати и просит Хосока померять температуру. Он аккуратно гладит его по плечу и говорит, что папа спит и скоро вернётся. Температура была высокой, но Хосока хотя бы не тошнило и он спокойно проспал до раннего вечера. Чонгук все это время был рядом, ведь работы было немного и Намджун разрешил ему побыть здесь до пробуждения Юнги. Пока Хосок спал, Чон успел сходить в столовую и принести бельчонку немного сухого печенья: другой еды ему сейчас нельзя, потому что его могло еще тошнить. Хосок уже проснулся и сонно смотрел в окно, отвлекаясь, когда Чонгук вернулся. Вдруг крошка ярко улыбается и с громким «Папа!» спрыгивает на пол, убегает куда-то за спину, заставляя Гука обернуться. Тот сразу замечает Юнги-нима с радостным Хосоком на руках. И когда тот только успел туда забраться? Чонгук уважительно кланяется, глядя, как Юнги пытается успокоить взбудораженного бельчонка. — Можешь быть свободен, хубэ, — кивает Мин, наконец обращая внимание на неугомонное чудо у себя на руках. Гукк спешно уходит, радуясь тому, что у него завтра выходной. А Хоби махает ему вслед, перекинувшись через плечо Юнги. — Ну что, малыш, как у тебя дела? — спрашивает Юнги, получая крепкие объятья и тёплое дыхание в шею. — Я тоже соскучился, — шёпот теряется в пушистой макушке, а мягкий хвост накрывает ладонь. Хосок крутиться на руках, укладываясь поудобнее на плече, и зевает. — Давай спать, я посижу с тобой, — Юнги подходит к кровати и нехотя опускает туда Хоби. Тот переворачивается на бок, подкладывая ладошки под щёку, вновь зевая. Тёплая ладонь невесомо перебирает вьющиеся пряди. Тепло омывает внутренности, приятно оседая в груди. Юнги тихо наблюдает за каждым вдохом Хосока и, не останавливая себя в этот раз, легко целует в лоб. Бельчонок немного морщит носик, сопя, Мин аккуратно поправляет одеяло, откидываясь в кресло. С приходом ночи свет в коридорах тухнет, остаётся только лампа у дежурных врачей, поэтому Юнги зажигает небольшой ночник на тумбочке в форме полумесяца и открывает книгу, которую прихватил с собой, наслаждаясь долгожданной тишиной.