The Kitchens / Кухни

Ремус проснулся и не почувствовал холода. Под головой подушка — или даже две, — поверх голого тела тяжелое одеяло, а к спине прижимался теплый, спящий Сириус. Он чувствовал его дыхание на своей шее, чувствовал, как едва заметно, даже во сне, к ней прижимались его губы. В голове мелькнул смутный вопрос о том, который сейчас час — ведь его могли ждать внизу, — но Ремус не мог заставить себя действительно переживать об этом. Он медленно моргнул, открыл глаза и оглядел огромную комнату. Думать о том, что каждый день Сириус жил вот так, в такой обстановке, было чем-то. Все вокруг темное и сияющее. Кровать, наверное, самая удобная из всех, на которых Ремус когда-либо спал и будет спать. Взгляд перешел на столик с едой, к которой они едва притронулись, а затем на тонкую стопку прекрасной одежды Сириуса, которую он практически сорвал с него вчера. Ремус прикусывает губу от этой мысли. — Я чувствую, как ты думаешь. Ремус улыбнулся невнятным словам, доносящимся из-за его спины, и в груди потеплело от хрипотцы в голосе Сириуса. Это то, как ты звучишь каждое утро? Узнаю ли я когда-нибудь? Ремус закрыл глаза, отгоняя болезненную мысль, и повернулся в объятиях Сириуса, почти мгновенно попадая в жаркий поцелуй. Он наклонил подбородок вперед и расплавился в тепле рук Сириуса, прокладывающих путь по его грудной клетке к бедрам. Это даже не сексуальное действие, просто прикосновение... может, в самом деле любовь. — Хорошо спал? — тем же голосом спросил Сириус. Пальцы ног Ремуса согнулись под одеялом. — Угу. Эта кровать просто... — он осекся и покачал головой. Сириус сонно улыбнулся. Сейчас его синяки и порезы выглядели немного лучше. Одна сторона его растянутого в улыбке рта затерялась в подушке, а от другой на щеке появилась ямочка. — Гусиные перья. Ремус засмеялся и зацепился одной ногой за бедро Сириуса, придвигая ближе к себе. — Я почти уверен, что в моей постели полно сена. На которое у меня аллергия в теплое время года. Сириус издал долгий, довольный выдох, пальцы руки мягко прошлись по бедру Ремуса. — Я могу это исправить. — Ага, ведь никто не заметит, что в моей комнате вдруг появится новая кровать, — Ремус приподнял бровь. Сириус медленно моргнул, не переставая улыбаться. — Кто сказал, что ты будешь жить в своей комнате? — Я... Что? — Потому что у меня есть идея получше, — Сириус внезапно перекатился на него, принимаясь говорить между многочисленными поцелуями, которыми он осыпал лицо Ремуса. — Я хочу просыпаться так каждое утро, — он прижался к его губам, и они оба усмехнулись. — До скончания времен. — Это довольно долгое время, — Ремус положил руки на спину Сириуса, ощущая тепло, исходящее от его кожи. Сириус покачал головой и коснулся его носа своим. — Недостаточно долго. И все, на что Ремус был способен дальше, — это позволить целовать себя, целовать и целовать, наслаждаясь звуками, которые издавал Сириус, пока совершенно другой звук не заставил их резко распахнуть глаза. У дверей разнесся грохот, и они отпрыгнули друг от друга, руки потянулись к одеялу, натягивая его выше. Ремус почувствовал, как Сириус схватил его за руку. Джеймс стоял в дверном проеме с широко раскрытыми глазами, поднос с завтраком лежал у его ног, еда и разбитый фарфор перемешались на одном из прекрасных ковров, где рядом валялась корона Сириуса. Воздух словно исчез из комнаты, пока трое парней пялились друг на друга, молча, не двигаясь. В груди Ремуса все сжалось: тепло, которое он чувствовал всего мгновение назад, сменилось холодным, сочащимся ужасом страхом. Их поймали. О них узнали. Ремусу начало казаться, что он наблюдал за происходящим со стороны; все они смотрели туда-сюда, не зная, что произойдет дальше, кто пошевелится, кто заговорит первым. Ремус посмотрел на Сириуса, который выглядел скорее встревоженным, чем испуганным, затем на Джеймса, рот которого был раскрыт в шоке, а руки вытянуты, как будто все еще держали поднос с завтраком. Ремус наблюдал за тем, как его кадык дернулся, а взгляд опустился. — Прошу прощения. Я уронил поднос, — сказал Джеймс, словно между делом. Никто не шелохнулся. — Я должен... Эм, прошу прощения... Он присел, чтобы убрать беспорядок, потом, похоже, подумал о том, что собирается сделать, и через секунду уже снова стоял на ногах. — Вообще-то, может, и нет. Я просто... — он не мог перестать жестикулировать руками, указывая в неясном направлении в глубину комнаты и на себя. — Я просто... Когда он повернулся к двери, Сириус в момент спрыгнул с кровати и оказался рядом с ним, едва успев прикрыться покрывалом. — Джеймс, нет. Подожди. — Он слегка покачнулся, одновременно пытаясь задержать друга и зацепить покрывало на талии. Джеймс медленно повернулся обратно, прикусив внутреннюю сторону щеки. Сириус открыл рот, потом закрыл его, потом снова открыл, внезапно потеряв дар речи. Глаза Джеймса впервые обратились к Ремусу. Ремусу же захотелось свернуться калачиком и исчезнуть. Он подтянул одеяло повыше, но замер, когда понял, что во взгляде Джеймса не было осуждения. Не было злости. Даже шок почти исчез. — Привет, Ремус, — он неловко помахал рукой. Ремус моргнул, затем слегка приподнял руку в ответ. — Привет. Сириус перевел взгляд с одного на другого. — Вы знакомы? — Сириус, боже правый, — Джеймс закатил глаза и вздохнул. Сириус сверкнул на него глазами, затем взгляд смягчился, и он покачал головой, осознавая: — Наверное, потому что вы оба работаете на кухне. — Затем спохватился, осознавая, что говорит: — Эм, я не имел в виду, что... Простите, это было... — По-идиотски? — уточнил Джеймс, а затем с улыбкой в голосе сказал: — Но я это оставлю на потом. Спишу на то, что ты немного не выспался. Ремус слегка кашлянул, щеки стали горячими. Он удивился тому, как легко Сириус воспринял замечание Джеймса. — Ты выглядишь очень спокойным. По поводу этого. — Сириус скрестил руки. — Ну, — Джеймс подтолкнул ногой несколько осколков разбитой тарелки, — если честно, я как бы догадывался. — Что? — воскликнул Ремус, затем посмотрел на Сириуса, так как они произнесли это одновременно. — Не конкретно о вас двоих, — быстро поправился Джеймс. — Просто о том, что это может быть парень. Ты был довольно скрытным, приятель, — он кивнул Сириусу. — Я имею в виду, когда речь шла о празднике Первого Цветения. Если бы это была девушка, ты бы вышел вместе с ней из той гостиной. Не знаю, это было просто предположение. Предчувствие. Что-то вроде того. Сириус кивнул, все еще выглядя немного обеспокоенным. Он снова несколько раз открыл и закрыл рот, пока Джеймс не вздохнул. — Ваш выбор слов просто поражает, Ваше Величество. — Отвали, — огрызнулся Сириус, но можно было видеть, как он старался сдержать улыбку. — Я просто... Ты не... — Сириус закрыл глаза, выдохнул через нос и медленно сказал: — Большинство людей... Джеймс, казалось, понял; взгляд его смягчился, утратив дразнящий тон. — Конечно, я не против. Ты мой лучший друг, мне все равно, с кем ты, пока ты счастлив. Ремус почувствовал, что его сердце немного оттаяло, и, оглянувшись на Сириуса, он увидел, что тот тоже расслабился. Джеймс провел рукой по волосам и, наконец, наклонился, чтобы начать перекладывать разбитую посуду на поднос. — К тому же, лучше уж я застану вас, чем ты опять пострадаешь из-за ее гребаного королевского высочества. Сириус издал протестующий звук, панически желая остановить речь Джеймса. Джеймс поднял глаза в тот самый момент, когда сердце Ремуса опустилось в желудок. Он почувствовал, как с лица сошла краска, когда до него дошло, что только что сказал Джеймс. Он открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, но не смог. Джеймс посмотрел на Сириуса, в глазах читался немой вопрос. Потом он посмотрел на Ремуса и понял, что натворил. Джеймс поднялся и уже во второй раз за пять минут неловко замер на месте. — Я лучше отнесу это вниз, — его руки крепко вцепились в поднос. — Почему бы в следующий раз тебе просто не сказать мне, когда ты хочешь позавтракать, вместо того, чтобы... Ладно. Я ухожу. Когда Джеймс оставил их, в комнате воцарилась тишина. Ремус терпеливо ждал объяснений. Шок от того, что о них узнали, теперь казался ничем в сравнении с этим новым откровением. И Ремус чувствовал это — знакомую боль в груди, которая возникала, когда он смотрел на пораненное, покрытое синяками лицо Сириуса. Но теперь она сильнее, сопровождаемая осознанием того, что синяки появились не случайно, что это не из-за каких-то спортивных занятий. Избиение. За то время, что Ремус знал его, с Сириусом это произошло уже два раза. Сколько же было за всю его жизнь? Ремус сглотнул. Ему не хотелось знать. Он медленно поднялся на колени, потянувшись, чтобы дотронуться до неподвижной руки Сириуса и притянуть его обратно на кровать. Сириус не сопротивлялся, но, казалось, не хотел смотреть Ремусу в глаза. Он позволил стянуть с себя покрывало, чтобы затем накрыться одеялом. Ремус крепко держал руку на его плече — на случай, если тот попытается отвернуться. Но Сириус не проявлял ни напряжения, ни борьбы. Он только опустил глаза, щеки окрасились в розовый цвет. Ремус осторожно положил ладонь на правую щеку, чувствуя тепло как от заживающей раны, так и от румянца смущения. — Ты мог бы рассказать мне, — произнес он мягко. — Ничего страшного, что ты этого не сделал. Но просто знай, что ты мог бы. — Я знаю, — Сириус сказал еще тише, коротко и отрывисто, стараясь скрыть дрожь в голосе. Ремус провел большим пальцем по виску Сириуса, осторожно обходя синяк. При взгляде на него у него заболел живот. Он смотрел на то, что сделала рука матери Сириуса, смотрел на порез на щеке, который он уже видел однажды, идентичный этому. Сделанный той же рукой. Тем же кольцом. — Почему? — Почему нет? — хмыкнул Сириус. — Что? — Ремус почувствовал, как напрягся каждый мускул в его теле. Сириус вздохнул и на этот раз лег на спину, уставившись в потолок. — Ничего. Ремус приподнялся на локте. — Тебе стоит научиться не говорить того, чего не... — Я не это имел в виду. То есть, не знаю, может быть. — Сириус закрыл глаза. — Я не знаю, почему она это делает, ясно? Я не такой, как она, вот и все. Не такой, как они все. Я не согласен с их правилами, поэтому она... делает это. — Он открыл глаза и наконец посмотрел на Ремуса. — Справедливое наказание, в ее своде правил. — Не в моем. Не могу поверить... Боже, я ненавижу это. — На этот раз Ремус был тем, кто отвернулся. Он сидел и комкал одеяло на коленях. — Она не может просто делать это с тобой. Сириус сел, прижавшись плечом к плечу Ремуса. — Она может. Кто ее остановит? — Я. — Но Ремус тут же фыркнул, раздраженный неправдоподобностью своего заявления. — Мой рыцарь, — Сириус улыбнулся. Ремус легонько толкнул его в плечо. — Я даже не могу поднять больше двух мешков с мукой за раз. Скорее всего, я просто запихну ей в горло заплесневелый хлеб и буду надеяться, что она подавится. Сириус разразился смехом, одним из тех, какой нечасто от него услышишь. Таким, который начинается с легкого фырканья и переходит в настоящий, искренний. Ремус ухмылялся несколько мгновений, а потом прикусил внутреннюю сторону щеки. — Ты же не думаешь, что Джеймс... — Ни за что. Джеймс мой лучший друг, Ре. И был им всегда. Он не расскажет. — Хорошо, — Ремус кивнул. Потом еще раз, уже легче. — Хорошо. Затем он повернулся, обхватил Сириуса ладонями за шею и поцеловал. Он целовал его щеки, целовал каждый синяк, каждый порез, а затем снова в губы, думая, что если когда-нибудь он сможет, то станет рыцарем для Сириуса. Сириус целовал Ремуса в ответ, думая, что тот уже стал.

***

Сириус все еще стоял перед книжной полкой, за которой несколькими минутами ранее исчез Ремус, когда в комнату вошел Джеймс с подносом свежего завтрака. Сириус вздохнул и повернулся, заканчивая завязывать рубашку, что Ремус натянул ему на голову, поцеловав перед уходом. — Боже, ты как щенок. Сириус со смешком швырнул в Джеймса подушку, едва не задев стоящий на подносе графин с соком. — И это ты говоришь? Лили, Лили, Лили... — Ладно, ладно. Сириус спокойно улыбнулся, наблюдая за тем, как Джеймс раскладывает столовое серебро на подносе и наливает в стакан то, что выглядит как апельсиновый сок. — Джеймс. — Это мое имя. — Я пытаюсь с тобой поговорить, — Сириус закатил глаза. — Да, но видишь ли, я не умею разговаривать, — Джеймс щелкнул языком. — Вот почему я должен быть в твоей Королевской Гвардии... — Джеймс. Джеймс поставил графин на место. — Извини, извини, — он выпрямился, вытирая руки о свои темные брюки, и посмотрел на Сириуса с мягкой улыбкой. — Просто я знаю, что ты сейчас начнешь благодарить меня, но тебе не нужно. — Нужно, — Сириус сел на кровать и подцепил кусочек бекона с тарелки. — Ремус беспокоился, я думаю. Что кто-то обнаружит. Понятная мысль, но то, что это оказался ты, и что ты с такой готовностью принял это... Это много значит для нас. Ты хороший друг. Джеймс тоже сел на кровать, с противоположной стороны. — Я уже сказал тебе свою проникновенную речь, так что не знаю, что ты хочешь от меня услышать, приятель. — Я не хочу, чтобы ты что-то говорил, — Сириус фыркнул. — Просто хочу, чтобы ты знал. Джеймс кивнул. — Что ж, я тебя поддерживаю. Кому какое дело до того, кто тебе нравится, кроме тебя самого? — Джеймс улыбнулся, затем прочистил горло и нервно поднес руку к шее. — Говоря об этом... — Говоря об этом?.. — Сириус, это опасно для тебя, тем более это опасно для Ремуса. Ты должен понимать. — Я понимаю, — Сириус выпрямился. — Мы осторожны. — Сириус, твоя мать бьет тебя за то, что ты неправильно передаешь бобы за столом. Если бы она узнала об этом, у нее был бы прекрасный повод избавиться от тебя, чего, как мы оба знаем, она желает больше всего на свете. — Джеймс провел рукой по волосам. — Я даже не хочу знать, что она сделает с Ремусом. У него нет той защиты, что есть у тебя. В груди Сириуса зашевелился страх. — Я никогда не позволю, чтобы с Ремусом что-то случилось. Я скорее умру. — Ну, тогда ты не сможешь контролировать ситуацию, не так ли? Сириус бросил бекон обратно на тарелку и оперся спиной об изголовье кровати. — Мы осторожны. — Я знаю, что вы осторожны, — твердо сказал Джеймс. Сириус посмотрел на него встревоженными серыми глазами. — Знаю. Просто я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось. Твоя семья слишком непредсказуема, чтобы ты мог пустить все на самотек. Я даже готов помочь вам, чем смогу, просто... продолжайте быть осторожными.

***

— Почему вы вдруг передумали? После стольких дней. Голос Тареи был ровным, но взгляд острым, а костяшки пальцев побелели. Регулус изо всех сил старался не опустить руку на рукоятку своего меча в успокаивающем жесте. — Мы не передумали. Это просто новый план. Лучший. — Лучший? — глаза вспыхнули. — Что может быть лучше, чем перерезать ему горло? — усмехнулась Беллатриса. — Предал кровь — пусть прольет кровь. Среди собравшихся за столом послышался ропот, повторяющий ее слова, которые являлись девизом этого общества. Регулус почувствовал, как к его горлу поднимается желчь. — Этот план более выгодный, — Регулус принялся тщательнее подбирать слова. — Для вас, — он кивнул на Тарею, затем перевел взгляд на Беллатрису, — и вашей дочери. Осознание на мгновение смягчило черты лица Тареи, и она опустилась на стул, выпрямляясь в спине, затем поставила руки перед собой и медленно переплела пальцы. Она выглядела так, словно если не сделать все правильно, то ей никогда не удастся сесть. Это было жуткое зрелище. — Брак. Вы предлагаете брак. В комнате воцарилась тишина. Сердце Регулуса колотилось, казалось, так громко, что его слышали все. Но тут Беллатриса закричала, широко раскрыв рот, пока ее мать не подняла руку, заставив замолчать почти сразу. — Нет! — сказала Беллатриса более спокойным, но не менее резким тоном. — Нет, мама! Тогда он все равно будет королем! — она повернулась к Регулусу, впиваясь ногтями в дерево стола. В водянистом свете окна ее лицо исказилось и стало безумным. — Он все равно будет королем, это не сработает, это будет не то! — Моя дочь права. — Регулус сглотнул панику в груди после слов Тареи. — Заключить союз между ней и тобой было бы более разумно. Сириус только мешает. — Жителям нравится Сириус, — Регулус позволил словам идти так, как они хотят, молясь только, чтобы он сказал то, что нужно. — Всегда нравился. В случае брака с Беллатрисой, в начале его правления они будут более благосклонны, что даст нам больше власти. Тарея покачала головой. Ее верхняя губа искривилась в усмешке. — Я не понимаю, как это даст нам власть. Только если вы не пытаетесь таким образом спасти своего... — У вас будет власть, — Регулус поднялся из-за стола. — Он станет королем, но это не значит, что он будет главным. — Регулус сглотнул и положил руку на меч. — Я главный. Пусть на моей голове и нет короны. Все взгляды были устремлены на Регулуса, но он смотрел только на Тарею. Он не моргал все то время, пока маленькая, больная улыбка растягивалась на ее лице, как разрез на маске. Ее пальцы снова переплелись. — Собираешься шантажом заставить своего брата подчиниться? — Да. — Регулус обвел взглядом собравшихся. Теперь они выглядели заинтересованными. С его плеч ушло напряжение. Он мог выиграть эту битву. — Ходят слухи о девушке, которую Сириус скрывает. Всем известно, что он был с кем-то во время праздника Первого Цветения. — По комнате пронесся гул голосов, но голос Регулуса легко перекрыл его: — Если она низкого статуса, это его погубит. Он не захочет, чтобы об этом стало известно. Тарея молча опустила голову, словно указывая: продолжай. — Мы получим благосклонность жителей и власть, к которой вы стремитесь. По крайней мере, на время, достаточное, чтобы накопить больше денег, чем я смогу иметь за всю свою жизнь. В зале воцарилась тишина. Взгляды присутствующих метались между не одной, а двумя силами. Наконец, представительница старшей из них наклонилась вперед, голос ее был ядом. — Найди девчонку. Облегчение захлестнуло грудь Регулуса.

***

Сириус тут же пожалел, что вошел в обеденный зал, как только за ним закрылась дверь. Хватило быстрого взгляда на огромный стол, чтобы замереть на месте. Он бы ни за что не признался себе в этом, но предпочел бы, чтобы сейчас в комнате находилась его мать. По крайней мере, тогда он смог бы придумать ехидный комментарий, пока садится за стол. А вот его младший брат, который пока что был единственным человеком, сидящим здесь... Он не знал, что ему сказать. Они смотрели друг на друга, пока Сириус медленно шел к месту напротив. Он вскинул руку, когда слуга попытался отодвинуть для него стул, и сделал это сам. Глаза Регулуса проследили за этим жестом, затем опустились к своей тарелке. — И тебе привет, — Сириус сел. Регулус выпрямился, и он не мог не сделать то же самое. Как нервный тик. — Привет. Сириус закатил глаза и пробарабанил пальцами по скатерти. — Ну да, ну да, я попал прямо в точку, не так ли? Регулус надавил на зубцы лежащей на столе вилки, чтобы сделать хоть что-нибудь, потом отпустил, отчего ручка стукнулась о стол. Сириус не сводил глаз с брата, наблюдая за тем, как дергается его рука, пока тот пытается не поднести ее ко рту и не начать грызть ногти. Сириус знает эту старую привычку. — Итак, — Сириус откинулся на спинку стула, — как проходит твое обучение? Пальцы Регулуса замерли, весь он словно закоченел. Можно было подумать, что он даже перестал дышать. — Не спрашивай меня об этом, — сказал он в конце концов, тихо. — Почему? — Сириус усмехнулся. — Потому что мамочка еще не пришла, чтобы ты мог похвастаться перед ней? — Придержи свой язык, Сириус... — А то что? — надавил Сириус. — Почему ты думаешь, что я буду просто сидеть здесь, пока ты и твои новые друзья разрушают это королевство? Регулус закрыл глаза. — Это не так. — Это так, — Сириус повысил голос. — И я не позволю этому случиться, я не... — Ты обязан. Сириус резко сел на свое место, удивленный тем, что голос его брата не уступал в громкости. Регулус на мгновение посмотрел ему в глаза, пылая чистым огнем, затем провел рукой по лицу и волосам. — Боже. Я не могу говорить об этом. — Он ухватился за край стола и, наконец, его взгляд остановился на Сириусе дольше, чем на секунду. — Послушай. Я не знаю, что я такого сделал, что ты так меня ненавидишь... — Что? — Сириус чуть не задохнулся. — Что ты сделал, чтобы я ненавидел тебя? — Но я единственный друг, который у тебя здесь есть, — его голос упал до шепота, он наклонился вперед на своем стуле. — Сириус, ты бы видел, как они ведут себя при одном упоминании твоего имени, ты даже не представляешь. — И это ты работаешь с ними, — Сириус зашипел в ответ. Лицо Регулуса выглядело почти страдальческим, и он яростно закачал головой: — Я только пытаюсь тебя с... — Мальчики. Оба мгновенно выпрямились, услышав голос матери. Регулус отвернулся от Сириуса. Он почувствовал, как по его венам разливается ужас. Ему следовало дать Сириусу больше времени, чтобы сказать, предупредить о том, что должно произойти. Он чувствовал на себе его пристальный взгляд и снова поднял голову, отчаянно пытаясь всем своим видом донести незаконченную фразу. Я только пытаюсь тебя спасти. И что еще важнее: позволь мне. И что еще важнее, чем это: прости меня, прости. Королева легко опустилась в кресло, позволив официанту подтолкнуть его и положить салфетку ей на колени. — Мы же больше не ругаемся, правда? — Нет, мама, — быстро ответил Регулус. — Нет. — Надеюсь на это. — Лед в ее бокале поблескивает, когда она делает глоток. — Тем более по такому особому случаю. Сердце Регулуса сжалось, когда он краем глаза заметил, как Сириус поднял голову. Он надеялся, что у него будет больше времени, прежде чем она заговорит об этом. Но он ошибся. — Особый случай? — Сириус старался говорить непринужденно, но его голос слегка дрогнул. — Надеюсь, это не очередной бал. Разве ты еще недостаточно продемонстрировала свое богатство? Пожалуйста, Сириус, мысленно взмолился Регулус. Не начинай. Не сейчас. Только не сейчас. Его мать рассмеялась. Она смеялась и смеялась, долго и отчетливо. — О, ты еще пожалеешь, что это не так. Регулус не сводил глаз с лица Сириуса. Он ничего не мог поделать с этим, но в то же время совершенно не желал смотреть. Сириус закатил глаза в свой стакан, пробормотав: — Вот будет день. — Женитьба, — воскликнула его мать, с усмешкой наблюдая за тем, как Сириус застыл после ее слов. Регулус вцепился пальцами в нижнюю часть стола, держа спину идеально прямой и стараясь сохранить прежнее выражение лица. Глаза Сириуса на мгновение потеряли фокус, и он, медленно опустив бокал, уставился перед собой. — Что? — голос прозвучал хрипло, как будто Сириус внезапно лишился возможности нормально функционировать, а тем более говорить. Королева продолжала ухмыляться, пока аккуратно выкладывала запеченного фазана на свою тарелку. — Ты ведь знал, что однажды этот день наступит, не так ли? Сириус выглядел так, словно пытался удержать в себе то немногое, что успел съесть, губы были крепко сжаты, а кулаки стиснуты. — Да, — ему удалось произнести сквозь стиснутые зубы. По дрожи в его голосе Регулус понял, что, возможно, он пытается не заплакать. — Союзы должны заключаться, Сириус. А Лестрейнджи — могущественная семья. Как никакая другая. Сириус издал задыхающийся звук и вдруг встал. — Нет, — он оскалился, гнев затмил все эмоции. — Только не они. Я, черт возьми, не... — Немедленно сядь, — рявкнула мать, сжимая пальцами тонкую ножку бокала. Тело Сириуса словно было скованно, пока он садился обратно, и она продолжила: — Беллатриса, может быть, и... уникальная девушка. Но ее семья безжалостная. Могущественная. Полезная. Сириус склонил голову, его плечи принялись быстро подниматься и опускаться. Регулус чувствовал, как в брате закипает гнев, готовый вот-вот выплеснуться наружу. Прости, прости, прости. — Это твоя заслуга, — Сириус вскинул голову и посмотрел на Регулуса. — Это ведь ты, разве нет? Тот на физическом уровне ощущал язвительность в его голосе, но все равно был благодарен за то, что она была направлена на него. Да, я, злись на меня. Так она не причинит тебе вреда. — Это часть вашего гребаного общества... — Это часть того, как быть королем. Сириус поджал губы и уставился на Регулуса, как будто это он произнес последние слова, а не их мать. Королева поднялась. — Ты примешь эти условия, Сириус. И сделаешь это без пререканий. Ты и так привлекаешь к себе много внимания. А теперь, — она несколько раз повернула одно из своих колец вокруг пальца, — идем. — Зачем? — выплюнул Сириус. Его руки дрожали, и взгляд Регулуса переместился с еще свежего синяка на его щеке на них. Глаза королевы вспыхнули. — Никаких вопросов. Идем. — Подожди. — Регулус не помнил, как поднялся на ноги. Мать повернулась к нему с предупреждающим выражением на лице и поднятыми бровями. — Мама, я хотел бы поговорить с ним. — Он проигнорировал фырканье со стороны Сириуса. — Я могу... рассказать ему о причинах создания общества. О преимуществах. Королева, на удивление, выглядела застигнутой врасплох инициативой Регулуса. Она сцепила пальцы перед собой, выпрямила шею и подняла подбородок. — Ты хочешь... — Да. — Затем поспешно: — Это моя работа, не так ли? — Да, я полагаю. Очень хорошо. — Она повернулась, приказала слугам отнести ужин в ее комнату, а потом холодно обратилась к Сириусу: — Я с тобой намучалась. Хлопок двери эхом отозвался в тишине зала, когда она закрылась за королевой. В ту же секунду Сириус обернулся к Регулусу. — Что за чушь ты пытаешься провернуть? Она моя кузина! Регулус сел обратно на стул, внезапно почувствовав себя слишком уставшим, чтобы стоять. Теперь, когда мать ушла, силы, казалось, покинули его. — Это довольно распространено... — Нахуй это. Мне плевать на деньги, мне плевать на власть, на родословную, на чистоту... — Именно! — Регулус вздохнул. — Вот именно, Сириус, и они это знают. Вот почему ты попал в эту передрягу. Они знают, что тебе все равно, и это делает тебя опасным. — Сириус тоже сел. Регулус наклонился вперед. — Послушай себя. Ты — будущий король, и тебя не волнует то, что волнует их. Им нужен способ заставить тебя замолчать. И это — способ. Сириус поднял голову. — Это? Это их способ заставить меня замолчать? Она будет королевой, вот и все! У нее не будет власти! У нее не будет права голоса! У нее ни в чем этого не будет, особенно если она замужем за мной. Это ничего им не даст! — Даст, если они смогут контролировать тебя, — Регулус произнес эти слова быстро, как будто они были слишком горькими на его языке. — Да? И в чем план? Но Сириус вдруг замолчал, глаза его сузились, затем вгляделись в лицо Регулуса и округлились, будто он увидел его впервые. Сириус откинулся в кресле, губы слегка растянулись в шоке. — Ты, — выдохнул он и покачал головой. — Вот почему они выбрали тебя. — На его лице появилась недоверчивая улыбка. — Боже. Ты собираешься меня шантажировать, да? — Это то, что я им пообещал. Да. Сириус напряженно вглядывался в него еще какое-то время, затем опустил глаза. У Регулуса болело сердце, болела голова, болело все только из-за этого взгляда. Сириус уронил руки на колени. — И ты думаешь, что это я тебя ненавижу? Чем ты собрался меня шантажировать? Регулус скрипнул зубами, борясь с жжением в глазах. — Есть ведь одна девушка, не так ли? Девушка-служанка? Обычная девушка? — Сексуальный скандал? — Сириус попытался усмехнуться, но в его глазах был страх. Настоящий страх. — Это была лучшая сделка, на которую я смог пойти. Мне нужно было что-то, чтобы оставаться в их кругу, чтобы сохранить хоть какой-то контроль над ситуацией, — Регулус почувствовал себя так, словно умолял брата понять уже несколько дней. — Сириус, они собирались... Они хотели... Он не смог закончить, но видел, что тот понял. Сириус повернулся, чтобы встать из-за стола, едва не сбив стул, и остановился в нескольких шагах от двери, сжимая кулаки. Он не обернулся, только оглянулся через плечо. Воздух стал тягучим и тяжелым. — Ты обрек меня на судьбу, которая хуже смерти. Надеюсь, ты это понимаешь. А потом Регулус остался один.