***
Артём. 2039 год Я сидел в своей гримёрке. Милая визажист бегала вокруг, нанося грим на мое лицо, тушуя румяна и о чем-то мне увлеченно рассказывая. Я сидел, оперевшись о спинку стула, прикрывая глаза. Мои мысли заселяла лишь эта милая блондинистая визажистка. Настя думает, что в моем графике очень много сцен, даже не подозревая моих истинных намерений в плане частого ухода из дома. Я должен сказать ей сегодня о разводе!***
— Настя, я пришёл. - уверен, она слышала как моя машина заезжала на территорию частного дома. Находясь в прихожей, я видел приоткрытую дверь в комнату сына, который сидел и записывал какие-то черновые варианты скорых экзаменов. — Привет, - выходя из кухни сказала она - женщина, с которой мы вместе шестнадцать лет. Кожа на ее лице покрывалась легкими морщинами — в частности у глаз — из-за частых улыбок. Она всё ещё светила солнцем и имела брюнетистую макушку. Хотя, должен признать, появилось несколько седых волос. — У меня есть новость. - нервно сглотнув, я прошёл на кухню, усаживаясь на мягкое бежевое кухонное сиденье. — Я слушаю. - она присела напротив, складывая полотенце на соседний стул и принимаясь к супу. Я видел боль в её глазах. — Я хочу развестись. - тихо промолвил я, не убирая рук из-под стола. Она оглядела меня. Улыбка с ее лица не спадала даже в такой момент. — Хорошо. - на выдохе сказала она, стараясь не давать предательской губе дрожать. Вместо этого из её зелёных глаз скатилась одинокая слеза, оставляя соленую дорожку.***
Проснувшись рано утром, я увидел её за столом, что-то пишущую на листке бумаги. — Что ты делаешь? - сказал я, потягиваясь на кровати, параллельно вставая с неё. — Прочти. - она поставила последнюю точку шариковой ручкой и передала лист мне в руки. — Что это? - она не ответила и мне пришлось, наконец, прочесть. Она согласна на развод. Ей ничего не требуется от меня после брака. Она не желает отсуживать сына и, в случае моей надобности, я могу взять полную опеку над ним. Единственной её просьбой было, чтобы я не говорил сыну и последние три недели перед разводом мы вели себя как счастливая семья. Причина была обоснована: у него в этом месяце экзамены. Не хочет нарушать подготовку нашим бракоразводным процессом. Я улыбнулся ей, принимая все слова, написанные на листе. Больше за это утро мы не перекинулись словами и я молча уехал к Веро́нике на студию.***
— Отнеси меня до прихожей, пожалуйста. - моя будущая бывшая жена стояла у зеркала. Её строгий юбочный костюм обвивал ее фигуру, пока она крутилась, рассматривая со всех углов. — Отнести? На руках, всмысле? — Да, пожалуйста. Вспомни наш день свадьбы и то, как ты трепетно нёс меня в спальню, пару раз впечатавшись в угол. - я улыбнулся приятным воспоминаниям и охотно согласился. Её тонкая ручка обвила мою шею, прижимаясь хрупким тельцем ко мне. Я слышал её сердцебиение. Она мимолетно поцеловала меня в щеку, забрала сумку и, прощаясь с сыном, направилась на автобусную остановку, пока я, заводя мотор своей машины, двинулся на съёмочную площадку.***
У нас не было близости всю эту неделю. Этим я хотел подтвердить свои слова по поводу развода; что это не минутная слабость, а обдуманный поступок. На протяжении семи дней я относил её на руках к прихожей, где она прощалась с нами и куда-то уезжала. — Пора маму выносить. - подмигивает наш сын, открывая дверь шире. Я перестал ощущать разницу в весе Насти. Порой, я задавался вопросом: «Почему она так легко согласилась?» Я не слышал ночных плачей, не видел синих кругов под глазами и красный нос. Она была спокойна. У нас действительно получилось сыграть счастливую семью. Как раньше. — Увидимся. - и, загадочно улыбнувшись, мы прощаемся.***
— Мам, я завтра пишу экзамен. - заходя в квартиру, я краем уха услышал разговор из комнаты сына. У него была фишка - оставлять дверь комнаты приоткрытой. Я видел как они сидели на диване, рядом лежали решебники, а слева стояла моя старая акустическая гитара. — Не бойся. - пролепетала супруга, прижимая сына к себе и поглаживая по макушке. Словно ему не шестнадцать, а шесть: он увидел монстра под кроватью и прибежал к родителям жаловаться. Я смотрел, сдерживая ком а горле. Одинокая слеза скатилась по щеке, падая на пол, проходя по щетинистому подбородку. Я не смогу сказать сыну о разводе. Я уже и не уверен, что желаю его. — Артем? - из комнаты послышался ласковый голос Насти. Она выглянула из щели и жестом подозвала к себе. Я сел рядом, мы прижимали сына к себе с двух сторон. Я чувствовал сердцебиения, включая собственное. Гитара этой ночью не осталась бесхозна. Мы сели в кругу, изображая пикник где-то в лесу. Я играл простые песни и был твердо уверен - развода не будет.***
Утром все было как обычно: я отнес жену в прихожую и пулей зашел в машину. Даже не закрывая дверь автомобиля, я пролетел лишние этажи, оказываясь в гримёрке. Я боялся, что лишняя задержка изменит мое решение. — Веро́ника, - строго сказал я, отвлекая ее от работы. — Секунду. - пролепетала блондинка и подошла ко мне, заставляя выйти в коридор. — Я не буду разводиться. — Как?! - сказала голубоглазка, а я, в это время, уже спускался по лестнице. Делать здесь мне больше нечего.***
Я забежал в цветочный магазин. Рад, что принял верное решение. Казалось, что у нас первые дни отношений. Я чувствовал себя маленьким мальчишкой, который ещё не разбирается, что дарить девушкам; какие цветы нравятся. Я помнил наши первые прогулки в Ярославле. Её любимые места на районе: лавочка у детской площадки и фудкорт торгового центра. Я помнил наш новый год: шампанское, что разлил на ее новое платье и ёлку, что мы украшали под бой курантов. Первый разговор с отцом: претензии по поводу моей стрижки, имиджа. Упрёки, что настоящий мужик так не выглядит. Помню его негодование в качестве нашего союза, как он злился, когда ему не пришло приглашение на свадьбу. Я помню ее слезы, когда она поворачивала тест лицевой стороной ко мне. Помню, как делал ей предложение: стоял на одном колене в её родном городе, толкая фразу что-то вроде «Два актёра навсегда». Я помню отчаянье, когда ее позвали сниматься в сериал, но из-за беременности она не смогла. Помню день нашей свадьбы и то, как я трепетно нёс ее в спальню, пару раз впечатавшись в угол. — Мужчина, - девушка-флорист постучала меня по плечу. - что писать в записке? — Напишите: «Я буду носить тебя на руках до последних дней». - она мило мне улыбнулась и я, забрав букет, отправился домой.***
— Настя, я дома! - я не чувствовал запах свежей выпечки на кухне, не слышал вечерних разговоров с сыном. Я приоткрыл дверь в нашу спальню. Она лежала на кровати, свесив руку и приоткрыв рот. — Насть, я против развода. - улыбнулся я, ступая на носочках ближе к спящей жене. Я легонько потряс ее по плечу. Оно было ледяное... — Насть? - мой голос дрогнул, а ладошки вспотели. Я тряс её со всей силы. Я трогал пульс и щупал руки, я старался привести ее в чувства. Но ни реакции тела на контакт, ни пульса — не было. Улыбка с ее лица не спадала даже в такой момент.***
Осознанный возраст начинается тогда, когда человек осознает ответственность за свои действия. А если начался, то уже не закончится. Жаль, что понял я слишком поздно. Жаль, что заставил себя сомневаться в своих чувствах. Она умерла в нашем доме, чувствуя себя не любимой, даже не зная, какой подарок я хотел ей принести. Я был так увлечен Веро́никой, что пропускал мимо ушей рак своей супруги. — Пора маму выносить...