Подари мне ту любовь,
Которой у меня никогда не было.
Поделись хоть капелькой,
Того чувства, что испытываешь ты. Отдай мне ту любовь,
Что у меня ты насильно забрала
И не захотела отдавать.
Верни ту часть меня,
Чтобы обрела покой я раз и навсегда…
Взято из писем, которые писала Джимин Карине.
***
Сердце бешено колотится в груди, ударяясь о рёбра, вызывая боль в том месте, но она её не чувствует. Очередной кошмар, в котором Джимин шепчет пересохшими губами: «Дай мне немного любви, пожалуйста...» И она повторяет это снова и снова, словно мантру, пока тьма медленно поглощает её. Давно ей не снилось что-то подобного типа. Хотя кошмары, которые снились ей на постоянной основе, пока она жила с матерью и сестрой, были намного хуже. Тогда в страшных снах они уходили, пока она кричала, срывая голос и захлёбываясь в слезах, чтобы они остались. Что ж, реальность оказалась схожа, вот только не они от неё ушли, а она. Джимин перестала поддерживать связь с сестрой после того, как узнала, что та подружилась с Сохи, которая, по её словам, увела отца из семьи. Хотя Карина прекрасно знала, что это не так, ведь отец и Сохи впервые встретились только спустя полгода после развода мужчины, но Карина продолжала винить их во всех своих бедах. С отцом оказалось не так сложно жить. Ли Сохи — законная жена отца и мачеха, но для Джимин — мама. Настоящая. Было непросто женщине наладить отношения со старшей дочерью её мужа. Им обоим было неловко оставаться наедине. Да и в принципе, каждая из них чувствовала себя не в своей тарелке. Но в один момент что-то просто щёлкнуло, и они обе начали привыкать друг к другу. Постепенно их отношения переросли в крепкую дружбу. Джимин давно поняла, что кому она точно не безразлична, так этой женщине. Она так сильно волновалась за неё, когда та сдавала экзамены. Она не твердила о том, что она должна быть лучшей из лучших и иметь прекрасные оценки. Ли просто заходила в комнату, закрывала ноутбук Джи и тихо говорила: «Пошли на кухню». И она шла за ней, как хвостик сзади. Они садились за кухонный стол, Сохи наливала ромашковый чай и доставала шоколадное печенье. Тихо, в абсолютной тишине они пили чай и хрумкали печеньем, а после расходились по комнатам. Сохи никогда не спрашивала: «Как ты? Как твоё здоровье? Всё ли в порядке?» Ей достаточно было взглянуть и всё понять. Однажды, поздно придя домой, она застала Джи в кухне, пока та училась. В глаза Ли сразу бросились: отчётливые круги под глазами, бледная кожа, сухие потрескавшиеся губы. Лишь свет от ноутбука освещал лицо Ю, но всё было и без этого ясно. И тогда она предложила свою помощь девушке, о которой она и не просила. А в один день Джимин сильно опаздывала, и из-за своей неосторожности и неуклюжести она порезала себе палец, но времени, чтобы его обрабатывать, у неё не было. Опоздав минут на пять, она поняла, что преподаватель тоже опаздывает. Понедельник ведь суматошный день. Открыв свою сумку, чтобы достать все необходимые принадлежности, она заприметила неизвестную пластиковую коробочку. Как оказалось, в ней находились спиртовые салфетки, кусочек ватки, мазь и разноцветные пластыри. А сверху лежал розовый кусочек бумаги, на котором была написана одна единственная фраза, что переполнила Джимин такой необъятной радостью, что за неё беспокоятся. «Пожалуйста, позаботься о себе».***
Бесшумно зайдя в кухню, Джимин села тихонько за стол, наблюдая, как отец, пританцовывая, готовит панкейки на завтрак. Развернувшись, он дёргается, не догадываясь, что кто-то может наблюдать за ним. — Айгу! Джимин, ты меня напугала! — возмущается мужчина, глядя на то, как его дочь смеётся. Улыбается, радуясь, что смог вызвать у своей дочурки смех с утра пораньше. — Да тебя кто угодно может испугать, — мужчина снова дёргается, ведь Сохи тоже неожиданно появляется за его спиной. — А вы ещё чаще подходите со спины и кричите на ухо «бу». Тогда я точно буду дёргаться от каждого звука, — жалуется, пока Ли показывает в воздухе кавычки. По кухне разносится весёлый, пропитанный счастьем смех. Женщина тоже начинает смеяться, уж слишком красивый и одновременно заразительный у Ю смех. Папа на это лишь обидчиво передёргивает плечами и отворачивается обратно к плите, что-то причитая себе под нос. — Доброе утро, Джи! — садясь за кухонный стол, произносит Ли. — Доброе… — на устах застывает имя «Сохи», но Джимин вовремя останавливается. Сейчас она без понятия, как называть эту женщину, которая заменила ей мать и подарила ту любовь, которую она только может. Она часто задумывалась над тем, чтобы назвать её мамой, но всегда останавливалась. И это было не из-за того, что у неё есть родная мать, с которой она жила восемнадцать лет. Хотя эта та самая «мама» лишь отправляет поздравления на день рождения, на восьмое марта и на новый год. Дело всё это время было не в биологической матери, а в том, что Джи сомневалась в том, будет ли правильным называть её мамой? Не будет ли Сохи против? Или же ей этого не понравится? — Сегодня же приедет Чхэвон? — спросил, не оборачиваясь, мужчина, втягивая носом сладкий аромат, что уже успел разлететься по кухне. — Да. Ким Чхэвон была дочерью сестры Сохи. Вместе с матерью они переехали в Америку после того, как она закончила школу. Теперь каждый год она приезжала к «любимой тёте Сохи», которая её тоже сильно любила. Мама Ким частенько обижалась на дочь за то, что она так много свободного времени проводит с Ли, но ничего с этим поделать не могла. Ведь Ким ещё в детстве привязалась к сестре. Так ей многое позволяла, так как у самой детей не было и нет даже на данный момент. В то время как мать Чхэвон была немного строга по отношению к своей кровиночке. Не хотела, чтобы она стала такой же избалованной, как те дети из начальной школы, которых она видела. Их поведение просто приводило в бешенство Ким старшую. Как можно так себя вести по отношению к своим родителям? И главное, они потакали всем капризам этих глупых детей. Ребёнок командовал родителями. Это, конечно, что-то. — Та-а-ак… — протянул отец, ставя на стол три тарелки. На них красиво лежали панкейки, сверху политые сиропом и украшенные ягодами. — Приятного аппетита! Джимин посмотрела на улыбающийся смайлик, выложенный из малины, и сдержала лёгкий смех, принимаясь уплетать за обе щеки приторную сладость.***
Солнце бьёт в глаза своими яркими лучами. Джимин, подняв тетрадь, пытается закрыться от слишком тёплого потока света, который готов её спалить. Готовая уже стать растаявшем снеговиком, она опускает руку с тетрадью, но Минджон, что всё это время сидела полу боком, поворачивается к Ю и, наконец, телом закрывает солнце, так что ни один теперь лучик не коснётся её кожи. — Джими-ин… — с хитрой улыбкой на лице говорит Минджон, подпирая голову рукой. — Смотри, кто идёт. Махнув головой в сторону двери, она продолжает пялиться на Джи, ожидая реакцию. Темноволосая поворачивает голову туда, куда указала Ким и видит его, из-за которого у неё появляется глупая улыбка. Взгляд быстро опускается и начинает жечь дыру в деревянной поверхности стола. Она делает вдох-выдох и принимает прежнее выражение лица. Поворачивается к Винтер и поспешно говорит, чтобы та больше так не делала. Не всегда ей нравится терять контроль над своими эмоциями, которые подобно обвалу с высокой горы, уничтожая всё, что попадётся на пути. Стирая чертовы границы для неё. — Привет, солнце! — сердце начинает отстукивать новый ритм, когда Ёнджун привычным небрежным жестом треплет её по мягким волосам. — Есть планы на… Ночь? — наклоняясь так, чтобы единственными, кто услышит это, будут они. Он и она. Ёнджун и Джимин. В голове девушки всплывает воспоминание, когда она в очередной раз сказала…Тогда.
— Я ненавижу солнце. Так что перестань меня так называть. Нервно сказала она, в очередной раз услышав от Чхве «солнышко». Неужели по имени нельзя называть? Да и к солнцу она никогда не питала особой симпатии. Слишком оно уж часто пыталось выжечь ей глаза, а ещё будило по утрам после бессонной ночи. Плюс ко всему, Карина обожала солнце. И эта причина стоит в конце этого списка. — Нет. Не перестану. Ты ведь и правда как солнышко, — заявил, смеясь, парень. — Я, конечно, мог назвать тебя «ледышкой», но это слишком банально. Да и тем более не такая ты уж и холодная, раз мы с тобой всё-таки встречаемся после трёх месяцев пыток. Для Джи эти три месяца не были пыткой, а вот для Ёнджуна… Стоит подумать, раз за это время он сменил кучу сим-карт, создал немало аккаунтов в соц-сетях, пытаясь найти хоть какой-то подступ к Ю, ведь обычными цветочками и поцелуйчиками никого не впечатлить. — Боже, — протянула гласные темноволосая. — Это сейчас со мной разговаривает твоё эго? — Нет. Приятная тишина наполняла парочку спокойствием. Где-то вдалеке шумели дети, которые расходились по домам. Лёгкий ветер развивал волосы, путая их так, чтобы на следующий день их невозможно было расчесать. — Ты мне правда напоминаешь солнце. Зимнее солнце, — искренне произносит Чхве после пятиминутной тишины. — Почему? — очевидный вопрос срывается с губ девушки. — Зимой очень мало солнца и его тепла. Но солнышко всё равно никуда не пропадает. Оно продолжает пробиваться сквозь хмурые тучи, чтобы дать нам хоть капельку того тепла. Ты такая же, Джи. Ты даёшь совсем немного тепла, переступая через своё «мне абсолютно безразлично». И… Мне этого достаточно. Лучше я получу совсем чуть-чуть твоего тепла, но это намного лучше, чем ничего… — Ёнджун говорит всё это с настолько с серьёзным лицом, что даже не верится. — Да и вообще, я всё это за нас двоих восполню! У меня же это пока получается. Смущённая, с красными щеками, Джи спрыгивает с качелей и несется, как метеор к подъезду, слыша за собой крики Ёнджуна, а после и быстрый шаг.Сейчас.
— Эй! Ты что задумал, извращенец? — восклицает Ким, всё-таки услышав, что сказал парень. — Минджон, что у тебя за извращенские мысли? Я ведь всего лишь спросил про планы Джи, — отвечает, ухмыляясь, что Ким оказалась не права. — Планами считается то, что я хочу посмотреть сереальчик, а после лечь в свою мягкую кроватку и сладко спать? — Да. Если в этих планах есть приставка «Ёнджун». Посмотреть сериал с Ёнджуном, лечь в кровать… Джимин быстро обрывает парня словами: — Ты в кровать ко мне не ляжешь! У девушки до сих пор травма после того, как он там накрошил. — Только посмей! — поддерживает Минджон только по другой причине. Знает она про то, как одни ложатся в одну кровать. Ещё ни раз это ничем хорошим не заканчивалось ни в одном романе. — Я и не настаиваю, — а ведь изначально Чхве хотел сказать, чтобы она одна легла спать, но его уже успели оклеветать. Но Джимин, конечно, не в таком плохом свете, как Ким. — Так что? Хочешь посмотреть сериал? — спрашивает, думая, что тот в очередной раз шутит. Зачем ему смотреть с ней какой-то сериал? — Да. Давай в девять? — Без проблем. А где? У… Но парень перебивает так, как сделала темноволосая это ранее. — Встретимся в парке Ёыйдо Ханган. С тебя ноут, а с меня всё остальное, — Чхве целует щёку девушки и тихо шепчет на ухо: — И можешь больше не задавать вопросов. Я на них всё равно не отвечу. Подмигнув, парень пошёл дальше, пока Джимин шепчет под нос проклятья. — Ненавижу тебя… — шепчет с лёгкой улыбкой, смотря на удаляющийся силуэт.***
Джимин идёт по тротуару, выложенному в парке, смотря в телефон, убеждаясь, что идёт правильно. Повсюду довольно много людей для такого времени. Оглядываясь по сторонам, девушка замечает силуэт парня, который расстелил на траве плед и накидал там подушек, не забыв положить ещё и различные вкусняшки. Так и хотелось сказать на человека, что он идиот, раз решил в такое время устроить пикник. Вот только темноволосая понимает то, что это её идиот после того, как тот поворачивается и, заприметив даму своего сердца, начинает махать рукой, быстро идя, а после и вовсе срываясь на бег и сокращая до минимума расстояние, что между ними было. — Капуша, давай уже быстрее! — подбегая, говорит он и переплетая свои пальцы с её, он большими шагами направляется к месту назначения. — Да куда ты так торопишь? Я за тобой не успеваю! — возмущается Ю, пока быстрыми шажками пытается подстроиться под его большой шаг. — Чем больше мы проведём вместе времени, тем лучше, — произносит перед тем, как схватить Джимин на руки и понести. Джи отворачивает голову от парня, оставляя руки у него на груди. Она не возмущается и не говорит поставить её на землю, потому что слишком смущена и ей приятна эта близость, но… Слишком близко. Слишком непривычно. Всё будто в новинку. Пока Ю прибывала в своих мыслях, Ёнджун уже успел дойти до места и аккуратно посадить хрупкую, как хрусталь девушку на плед, после чего он завалился с ней рядом. — Чувствуешь? — Что? — спрашивает Джи не понимая, что чувствует Ёнджун. — Романтику, — девушка закатывает глаза. Что ещё можно было от него ожидать? — Мы с тобой вдвоём будем смотреть сериал, а у нас над головой будет небо усыпанное звёздами. — Я чувствую, что нас покусают комары и сожрут муравьи. — Мне нравится твоя прямолинейность! — выдаёт, смеясь Чхве. А ведь он не видит то, как Джимин мечется из крайности в крайность. Думая: «А может сказать? Или лучше не говорить это? Или вообще умолчать?» Она хочет впервые сделать первый шаг и сказать не «ты мне нравишься», как это сделал Ёнджун полгода назад. Ведь тогда она ничего не ответила, но услышала от него лишь «Давай просто попробуем? Если и кто-то уйдёт из этих отношений с разбитым сердцем — то только я. Ведь я испытываю хоть какие-то чувства к тебе». Но теперь и Ю испытывает к нему чувства, и это не просто симпатия. — Чхве, — зовет его, не поворачиваясь. — Ну что, солнце? Хочешь домой? — Я… Люблю тебя, — слова сорвались с губ быстрее, чем хотелось темноволосой, но уже ничего не поделать. Слова уже были услышаны. Она продолжает смотреть на небо, не поворачивая голову. Знает, что он смотрит сейчас прямо на неё. Но всё равно не хочет видеть, как ей скажут, что это не взаимно или же он скажет, как мама: «Ага. И я тебя». С таким привычным безразличием и наплевательством. — Джи… Ты хоть понимаешь, что сейчас сказала? — с трудом выдавливает из себя Ёнджун. — Господи. Конечно, понимаю. Не тупая же. Ёнджун медленно оттягивая момент, поворачивает голову темноволосой, видя, как по щеке скатывается первая слеза. — Джи… Я тоже люблю тебя. Слышишь? Люблю тебя до звёздочек в глазах и звона в ушах. Джи… Губы касаются щеки и забирают солёную слезу и то, что Джимин больше всего боится испытать снова. Нелюбовь. Боязнь быть отвергнутой и нелюбимой. Сейчас у неё есть Ёнджун, который, целуя её, продолжает повторять, как он её любит и как давно потерял из-за неё рассудок. Есть Минджон, которая каждую ночь и утро говорит эти три заветных слова. И у неё есть семья… Папа и… Мама, которая по-настоящему о ней заботится. То, что произошло в детстве дало свои плоды — страх и неуверенность. Но сейчас она начинает чувствовать, что, наконец, любима; что всё становится лучше. И так будет продолжаться и дальше, пока у Ю Джимин есть поддержка. И это самое главное.Теперь понятна мне любовь
О той, что пишут в сказках,
Которая живёт в сердцах людских веками.
Но вот сказать тебе могу я, что:
Мне больше не нужна твоя любовь.
Уйди!
И больше никогда ко мне не приходи.
Взято из писем, которые писала Джимин Карине.