Пар и Таяние

      В доме Кэйи Дилюк есть не стал, просто ушел. Следовало побыстрее прийти в таверну и сменить Чарльза. Наверное, было бы правильно и завтра поработать, дать человеку полноценный отдых. Интересно, как там дела с поиском нового бармена? Много ли человек вообще этим заинтересовались?       Рагнвиндр вышел из чужого дома не привлекая внимания. Вот только дальше стало хуже. Каждый прохожий считал своим долгом обернуться, начать улыбаться при виде Дилюка. Как будто бы кто-то в темном закоулке разболтал его страшный секрет. Они просто пообедали. Да, в забавном виде, да, возможно, со стороны это выглядело очень необычно. Особенно учитывая их отношения. Так или иначе, это уже случилось: никто не может запретить Дилюку проводить время так, как ему хочется и с тем, с кем ему хочется.       В таверне было, пожалуй, слишком много людей. И объяснение этому нашлось быстро — юный путешественник за барной стойкой привлекал кучу внимания. Рядом с ним стоял Чарльз и что-то кропотливо разъяснял. Подойдя к ним, Дилюк поздоровался и попросил Чарльза отойти на пару слов. Они скрылись в погребе. — Что происходит? — Дилюк решил не церемониться и сразу перейти к делу. — Мастер Дилюк, я разместил объявление о поиске бармена, как вы и говорили. Не то, чтобы многие заинтересовались… Но вот путешественник пришел. Я решил сразу взяться за его обучение. Он уже умеет делать базовые напитки. — Хорошо, я понял. Дальше я сам. Завтра можешь тоже не выходить. Я поработаю, а ты отдыхай. Посмотрим на навыки путешественника, но одного его я работать не пущу. Иди, ты свободен.       Из погреба Дилюк сразу же направился за стойку. Путешественнику очень шел рабочий фартук. — Здравствуй, Итер, — улыбнулся ему Рагнвиндр. — Дальше твоим обучением займусь я. Возьми на себя простые коктейли, алкогольные я буду готовить сам.       И работа пошла. Многие приходили просто полюбоваться новым барменом, заказы на безалкогольные коктейли поступали все чаще. И Дилюка это полностью устраивало. Он занимался приготовлением выпивки для завсегдатаев, но даже они засматривались на Итера. Рагнвиндр посоветовал ему быть бдительным, мало ли что может произойти, особенно в заведении, где такое скопление выпивших. В голову вновь лезли мысли о названом брате, воспоминания о том, как не так давно именно он был тем, кому потребовалась помощь владельца с выпроваживанием очередного неприятного настырного типа. О том, к чему по итогу привели все эти события. Пожалуй, сейчас и ему, и Кэйе следует разобраться в себе. Как бы сильно Дилюку не хотелось оказаться рядом с ним, лучше будет дать себе и ему время, а уже после что-то решать. Наверное, Рагнвиндр просто завалит себя работой, как делал это всегда, ведь так будет лучше. Интересно, согласен ли с ним Альберих?       Когда юноша вернулся в спальню, дома уже было пусто. Этого, впрочем, следовало ожидать, но отчего-то стало обидно. Дилюк мог остаться хотя бы ненадолго, но, видимо у него нашлись и другие дела. Интересно, чем он сейчас занят? Может быть, дело в работе? Если брать в расчёт полученные Альберихом травмы, помощь Полуночного героя действительно придётся как нельзя кстати. Как бы там ни было, даже несколько часов, проведённых в объятиях своего некогда близкого, родного человека, помогли хотя бы немного восстановить силы, найти мотивацию позаботиться о себе. Порой казалось, что капитан кавалерии попросту не существует без кого-либо, находящегося рядом с ним. Помимо спиртосодержащих напитков, очередной его зависимостью были люди. Если Кэйа один, его ментальное состояние значительно ухудшается, поэтому где-то в глубине души свою работу он не ненавидел, как и то внимание, которое постоянно получал. Даже если это внимание нежелательное, как в случае с тем распространителем запрещённых веществ.       Приложив значительные усилия, капитан кавалерии доковылял до кухни и обнаружил на столе закатники, подаренные ранее Дилюком, и букет цветов. Увиденное заставило его искренне улыбнуться. В силу скверного физического состояния офицером было принято решение заварить чай, кинуть в него как можно больше кубиков сахара и нарезать фруктов, чтобы после выпить снотворное (заботливо предоставленное Альбедо) и снова лечь спать. К сожалению, этой ночью офицер несколько раз просыпался от пронизывающего насквозь холода, чтобы после, обнимая самого себя, попытаться найти наиболее безболезненное положение тела и погрузиться в прерывистый сон вновь.       На следующий день офицера, как это бывало и раньше, разбудила Ноэлль. Девушка обеспокоенно взглянула на капитана, держа в руках пакет с парой блюд из «Хорошего охотника». — Господин Кэйа, вам следует поесть и обработать раны. Я могу вам помочь? Действующий магистр Джинн настояла на том, чтобы вы как следует отдохнули и восстановились после неудачного сражения.       Кажется, выражение «неудачное сражение» вызвало у рыцаря противоречивые чувства, что тут же заметила горничная. Она начала оправдываться, но Альберих прервал её, негромко кашлянув. — Ноэлль, я ценю твою заботу и ответственность. Но я справлюсь сам. Передай действующему магистру, что мне уже лучше, и возьми одно из принесённых блюд. Любое, на свой вкус. Максимум, что ты можешь сейчас сделать — это составить мне компанию за поздним завтраком. Что скажешь?       Девушка доброжелательно улыбнулась и скромно кивнула, выходя из комнаты. Ей было приятно слышать похвалу от такого опытного рыцаря, как Кэйа. Может быть, если она останется, капитан кавалерии даст ей пару советов, как стать сильнее, чтобы сдать экзамены? Она ведь не слишком навязывается?       Натягивая на наскоро перебинтованное им самим тело свою самую приличную рубашку, Кэйа засомневался, не выглядело ли его предложение странно. Было бы просто ужасно, если бы девушка посчитала его навязчивым. Однако сомнения развеялись, как только Альберих вышел на кухню. На тарелках уже красовались крайне аппетитные блюда, в кружках остывал чай, а сама горничная ставила на стол небольшую коробочку с печеньем, вероятно, приготовленным лично ей несколькими часами ранее. Капитан кавалерии хотел было восхититься проделанной работой, как Ноэлль первой прервала неловкое молчание.       Разговаривали они около часа, прерываясь лишь на еду и напитки. Кэйа чувствовал себя личным консультантом будущего рыцаря, что было для него в новинку. Казалось, девушка воспринимала их беседу, как своеобразный урок, и периодически задавала дополнительные вопросы. Насколько сильно она хочет быть членом Ордена? Явно сильнее самого офицера, который успел утомиться от разговоров о работе. Спустя полчаса лёгких намёков от хозяина квартиры горничная с тревогой посмотрела на часы и, пообещав на днях вернуться вновь за «лекцией» направилась в штаб, докладывать о выполнении задания. Капитан вздохнул с облегчением и вернулся в комнату. В его планах горячий душ, перевязка и пара-тройка писем по работе, после чего, как он надеялся, глубокий здоровый сон.       Подобным образом Кэйа провёл ещё несколько дней, всё же мысленно надеясь, что Дилюк навестит его. Безусловно, это вызвало бы подозрения, да и дел у него немало, если верить слухам о Полуночном герое, но хотелось думать, что Рагнвиндр всё же вспомнит о его существовании. Вечером третьего дня импровизированного больничного он решил вновь сделать первый шаг. Немного поразмыслив, Кэйа хмыкнул и подошёл к шкафу. Может, Дилюк сегодня на смене? Почему бы не навестить его в самом лучшем и немного «непристойном», как любил говорить сам Рагнвиндр, наряде. Альберих не до конца понимал, зачем, но почему-то именно сейчас захотелось покрасоваться перед названым братом. Признавать свою тоску по нему, напротив, категорически не хотелось.       Зайдя в «Долю Ангелов», юноша с удивлением отметил, что людей аномально много. За стойкой, помимо владельца, стоял путешественник, что удивило офицера ещё больше. Дилюк, как ни в чём ни бывало, стоял у ученика за спиной, помогая тому правильно смешать очередной напиток. Слишком близко. Это к нему Рагнвиндр так спешил после их последней встречи? С ним он был, когда Кэйа так отчаянно в нём нуждался? В груди Кэйи загорелся огонёк ревности. Стараясь отогнать лишние мысли, Альберих направился к барной стойке.       Сердце Дилюка забилось чаще, когда он увидел, что в таверну зашёл Альберих. Вот он, главный алкоголик. Конечно, как он может пропустить хотя бы день. Такой красивый. Этот наряд выглядел на нем просто потрясающе, но привлекал внимание. Порой нежелательное. Нельзя было не заметить, как многие посетители таверны сразу переключили свое внимание на вошедшего капитана. Видимо, это и было тем, чего ожидал Альберих от своего внешнего вида. От мыслей отвлек Итер. У него уже в третий раз не получалось смешать коктейль, а посетитель ждал. С помощью Дилюка все получилось довольно быстро, и вот уже у путешественника новый клиент. — Оу, не ожидал тебя встретить здесь, ещё и в роли бармена. Но раз уж так… Одну «Полуденную смерть», — капитан кавалерии одарил Итера лёгкой улыбкой, намеренно игнорируя Дилюка. Однако новый бармен ответил, что ему запрещено готовить алкогольные коктейли, на что Кэйа обиженно вздохнул и изменил свой заказ на бутылку красного вина, снова игнорируя второго бармена, который смог бы приготовить «Полуденную смерть». Огонь в груди загорелся ещё ярче, но капитан кавалерии тут же залил его вином, как делал это обычно. Паршиво. За спиной заиграла лирическая музыка, и в голову юноши пришла одна идея. Что ж, пришло время оказаться в центре внимания вновь.       Дилюк опешил. Отказался от любимой «Полуденной смерти»? Чего это вдруг? Еще и взял обычное вино. Неужели так сложно было попросить другого бармена? Он же стоит буквально в двух шагах. Рагнвиндр хотел было взглянуть в его глаза, как вдруг заметил, что Кэйа его старательно игнорирует. Отлично, теперь он совсем ничего не понимал. Что происходит? Когда они успели поссориться? Вот недавно Альберих шутил с ним, архонты, они даже спали вместе и все было в порядке. Дилюк просто не мог успеть накосячить за такой короткий промежуток времени. Тем более, они даже не виделись последние несколько дней.       Капитан кавалерии подошёл к барду и, что-то сказав ему на ухо, кашлянул. Только приметив, куда именно Кэйа идёт, Рагнвиндр заподозрил неладное. И так и получилось. Он решил прочитать стихи. Помнится, раньше он всегда стеснялся своего творчества. Все всегда записывал в отдельную тетрадь, которую старательно прятал от чужих глаз, даже от Дилюка. Когда же наконец-то их отношения стали чем-то большим, и Кэйа позволил Дилюку слушать стихи собственного сочинения, он был в полнейшем восторге. Это ощущалось как что-то личное, что-то, что можно было видеть и слышать только ему одному. И сейчас, видя, как стихи становятся общественным достоянием, Рагнвиндр никак не ожидал, что почувствует себя хуже. Он тут же нахмурился и скрестил руки на груди. Если это все было для того, чтобы насолить Дилюку, то у него получилось. Было только непонятно зачем. — Художник должен быть голоден. В порыве безумной страсти Выводит голое тело узорами И внутри себя разрывает на части. Певец должен драть горло высокими нотами, До крови сдирать пальцы аккордами, А потом в пьяном безмолвии Должен прострелить себе нахуй голову. Поэт должен писать о природе. В перерывах между запоями На дуэль вызывает обидчика! И всё же, какой восприимчивый: Лучшим другом стала петля. Творец должен сидеть в депрессии. Писать оды женщинам лестные, Прыгать в толпу под возгласы детские… А вы бы Поймали Меня?       Завершив чтение стихов на публике, Кэйа поклонился и сделал глоток вина из горла под аплодисменты публики. К капитану кавалерии тут же подошёл один из сослуживцев, желая выразить своё удивление очередному таланту офицера. На комплимент Кэйа лишь дружелюбно рассмеялся и, положив руку юноше на плечо, приобнял его, делая ещё глоток вина. Альберих хотел было присоединиться к выпивающим рыцарям, что приветственно махали ему со своих мест, но дверь таверны распахнулась, и на входе появился ещё один бард, по совместительству Архонт ветра. Кэйа знал, что Дилюк терпеть не может их совместные пьяные выходки, поэтому, отпуская сослуживца, направился к своему привычному собутыльнику.       Владелец таверны, кажется, был не просто недоволен. Абсурдность ситуации начинала его раздражать. Ну отлично. Мало того, что игнорирует, так еще и заигрывает опять с кем попало. Нет, конечно, ему надо поддерживать отношения с сослуживцами, но не так же. Выглядело это все максимально двусмысленно. И вечер мог стать отвратительнейшим, проведенным в наблюдении за флиртом капитана кавалерии с остальными рыцарями Ордо Фавониус. Но стало, кажется, еще хуже. В таверну пришел Венти. Именно в его обществе Кэйа творил глупости. Доходило даже до попытки кражи вина из погреба и незапланированного поджога. С Венти градус напитков, как и их количество постоянно повышались, парни все время норовили побить собственные рекорды глупости, и, если бы не правила заведения, кажется однажды все могло превратиться в масштабную оргию. — Выпьем вместе? Я угощаю! — Альберих рассмеялся, хлопая Венти по плечу. Тот тут же заулыбался и направился вместе с Кэйей к барной стойке. В этот момент капитан кавалерии осознал, что премию Джинн он не вернёт. Судя по настрою, её он пропьёт этим вечером. Что ж, принципами можно и пожертвовать: это не так уж и сложно. — Пять бутылок вина из одуванчиков, — весело произнёс капитан кавалерии, кладя на стойку мешок моры. Не так важно, что это его последние деньги. В следующий раз он выпьет за чужой счёт, а сейчас можно и угостить друга, которому придётся выслушивать его этим вечером.       Рагнвиндр заметно нахмурился, когда эти двое пришли за заказом. Пять бутылок. Пять бутылок? Они решили спиться окончательно? Засранцы. Итер опешил и встревоженно глянул на Дилюка, доставая бутылки. Однако Альберих не дал виноделу возможности запретить продажу алкоголя и тут же забрал свой заказ, быстрым шагом направляясь вглубь зала. Он всегда так делал, когда понимал, что Рагнвиндр может отобрать выпивку. Вот ещё, нашёлся папочка. Кэйе давно не тринадцать, чтобы ему кто-то что-то запрещал. Тем более Дилюк. Пусть запрещает что-либо своему новому бармену.       Рагнвиндр тяжело вздохнул. На этих двоих уже можно начинать злиться. На мгновение они с Кэйей встретились взглядами. В глазу капитана плясали черти. Что-то задумал. Кажется, можно ожидать шоу. И хорошо, если это шоу ему понравится. Как бы там ни было, Дилюк решил пока что не лезть к посетителям, позволить им делать то, зачем они сюда пришли — напиваться. Но наблюдать за ними ему никто не запрещал. Впрочем, на винодела никто не обращал внимания, так что почему бы и нет. Они шутили и смеялись, много шумели. К счастью, никто из тех, кого они приглашали за свой столик не соизволил остаться дольше, чем на четверть часа. Иначе это взбесило бы Рагнвиндра намного больше. — Я когда-нибудь придушу его, — нервно выдал Кэйа, делая пару глотков из купленной ранее бутылки. — В постели и по обоюдному согласию, я надеюсь? Иначе мне придётся навещать моего дорогого друга в темнице, — рассмеялся бард, но, как только заметил негодование рыцаря, мигом притих. Неужели, всё настолько печально, что с Кэйей уже и отшутиться нельзя? Дело плохо. — Предлагаю нажраться и натворить глупостей, — подытожил спонсор сегодняшней попойки.       Венти без лишних вопросов похлопал Альбериха по плечу и понимающе кивнул, делая несколько глотков вина. За это Кэйа и любил пить с этим прохвостом: он до дьявола проницателен, и поэтому может без лишних вопросов согласиться на самую отчаянную авантюру. Собственно, все приятели капитана кавалерии не задавали лишних вопросов. Судя по всему, Кэйа намеренно общался только с людьми, которые умеют вовремя промолчать. А Венти ещё и до жути смешной, когда напивается: начинает докапываться до каждого встречного и обниматься с окружающими. С этим чудаком Альберих даже не чувствовал себя лишним, что происходило довольно редко.       Тем временем Дилюк и Итер уже мило беседовали, глядя в методичку, и тоже посмеивались. Это просто невыносимо. Раз уж Рагнвиндр выбрал этого… Этого паренька, Кэйа тоже не будет отставать. Изрядно пьяный Альберих не мог отогнать мысли о тесной связи этих двоих… Сотрудников, о которых за соседним столиком перешёптывались другие гости. Почему именно Итер? Почему всегда он? Ревность, вперемешку с завистью, переполняли сердце капитана. — Венти, играй! — резко выдал Кэйа и покачиваясь поднялся со стула. Шестипалый бард к тому времени взял перерыв, поэтому музыку бродяжки никто не мог прервать.       Кэйа уже был сверх меры выпившим, впрочем, как и, Венти, когда они снова принялись чудить. Капитан вдруг вскочил со своего места, в этот же момент бард принялся наигрывать чудную мелодию. Музыка бывшего анемо архонта дарила успокоение, позволяла прочувствовать всю прелесть музыки. Сам Дилюк был от этого далек. Когда-то давно он старался научиться играть на скрипке, этого всегда хотел отец. Да и Кэйа всегда говорил, что со скрипкой юный Рагнвиндр выглядит более сексуально. Тогда это и правда было аргументом, но со временем это забылось, а навыки почти стерлись. Может, стоило бы попробовать вспомнить?       Капитан кавалерии прокашлялся, оборачиваясь на барда и кивая ему. Шоу начинается. Альберих, продолжая смотреть прямиком на друга, с улыбкой на лице начал читать стихи. — Во мне лишь тишина, Что сводит нас с ума. Во мне тишь камышей, Растущих у пруда. Внутри моей души, как будто, Вакуум чувств. Я словно по туннелям Внутри себя плетусь. Мой разум чист, как ветер, Кружащий по волнам. В любви холодный вечер Слонялись по дворам. Ты подарил мне свитер, А лучше бы себя. Всё так ванильно, господи! Зачем люблю тебя? В стране живут все грёзами: Как свергнуть бы царя? А я ращу мечту ночами поздними Как мы вдвоём стоим у алтаря. Уедем в дали звёздные, Но вспомним наш секрет. Мы кутались друг в друга, Чтобы себя согреть.       В зале повисла гробовая тишина, которая, спустя пару минут, превратилась в шквал аплодисментов. Кэйа снова поклонился публике. Это стихотворение он подарил Дилюку на одну из годовщин, и он был уверен, что эта выходка станет последней каплей. Капитан кавалерии взял со стола последнюю бутылку и, садясь на месте сделал глоток. Венти тем временем разговорился с какой-то девушкой за соседним столом, поэтому юноша оказался предоставлен сам себе. Набравшись смелости, он перевёл взгляд со своей бутылки на владельца таверны. О да, он узнал этот стих. С первой строчки, с первого слова, с первого вздоха. Сердце кольнуло изнутри. За что он так? Что такого Дилюк успел натворить, что месть капитана стала настолько изощренной? Слухи? Но ведь это не он их распускал. Более того, они очень безобидные, никто бы не посмел распускать мерзкие слухи про капитана Ордо Фавониус и владельца винокурни «Рассвет». За что тогда? Он сделал что-то не так, пока был дома у Альбериха? Что же? За что можно так жестоко мстить? На глазах невольно навернулись слезы. Ну и придурок. Это было личное, то оставшееся, что связывало их помимо общих воспоминаний. У Кэйи всегда был талант к стихоплетству, да и в общем язык подвешен у него хорошо. А ведь это была их годовщина. Они выбрались на чудное свидание на берегу Сидорового озера, ели, пили, бесились, купались, целовались. Кэйа подарил ему стихотворение собственного сочинения, а Дилюк ответил на подарок подвеской из Полуночного нефрита, с таким трудом выкупленного у торговца из Ли Юэ. Дилюк лично обтачивал камень, шлифовал и полировал его. Даже записался в помощники кузнеца, чтобы самостоятельно выковать крепление и гравировку. Было глупо надеяться, что Альберих до сих пор хранит это недоразумение, все же это была его первая работа. Уже давно он не брался за изготовление бижутерии, хотя на винокурне хранил серьги, изготовленные лично для Кэйи. Это должно было быть подарком на следующую годовщину, но не срослось.       Нужно было взять себя в руки, привести мысли в порядок. Из расстроенных чувств Дилюк снова вышел в злость. В конце концов, он же и правда ничего не сделал. А тут мало того, что его старательно игнорируют, так еще и так кошмарно действуют на нервы. Оставив на время встревоженного путешественника за стойкой одного, Рагнвиндр решительно направился в сторону шумной парочки. Кэйа заметил, что к нему направляется крайне враждебно настроенный хозяин таверны. Также он заметил, как испуганно вздохнул Венти, замолкая и вжимаясь в стул. Капитан кавалерии был готов язвительно ответить на просьбу владельца покинуть помещение и получить, как минимум, пинок, но этого не произошло. Уже у столика они встретились взглядами, и Дилюк резко, до боли сжал его запястье, выводя из-за стола и ведя на улицу через черный ход. Кажется, это место может стать новым местом для встречи Альберих хотел было возмутиться и вырваться, но вместо этого запнулся и полетел вперёд. Дилюк успел его подхватить и по инерции вжать в стену, ногой прикрывая дверь. — Хочешь повторить? Я могу это устроить. Что ты творишь, черт тебя подери? — Рагнвиндр покрепче перехватил Альбериха и сжал ему горло. В глазах винодела плескалось раздражение, чистая злость и непонимание. Сейчас Дилюк как никогда чувствовал свою беспомощность. Отвратительнейшее чувство. Если будет нужно, он готов искусать Кэйе всю шею, пусть только попробует начать выкручиваться. Сейчас ему нужна правда и только правда.       Разговаривать в таком положении проблематично и, когда сам инициатор обсуждения ситуации это осознал, Альберих прокашлялся. В горле ужасно першит. Кажется, Рагнвиндр перегнул палку, когда так сильно сжал горло капитану. В конце концов, он хотел поговорить. Даже не столько поругаться, сколько понять ситуацию. Не стоило действовать так грубо, но теперь уже ничего не поделаешь. — К стене будешь прижимать своего бармена, — резко произнёс юноша, недовольно глядя на Дилюка, который уже склонился над ним, и касаясь саднящего горла, продолжил, — И повторять свои выходки будешь с ним же, мне надоело всё это, мне больно, — привычно для себя холодно и спокойно продолжил Альберих. Он практически не повышал голос на других людей, что обычно злило их ещё больше. Правда сейчас Кэйа и сам изрядно зол: если Дилюк позволит себе лишнего, он рискует получить льдом в лицо. С учётом опьянения офицера этот риск повышен вдвое. — О чем ты вообще говоришь? — Дилюк изрядно опешил от такого заявления. Неужели все, что произошло сегодня было продиктовано слепой ревностью? И к кому? К Итеру? Просто потому, что он захотел поработать в таверне? А к Чарльзу Кэйа тоже ревнует? Это звучало крайне глупо. Особенно учитывая, что Альберих все время утверждает о том, что никогда не будет ему принадлежать. А Дилюк тогда должен просто сидеть на месте и ни с кем не контактировать? Разве он дал хотя бы один повод для ревности? Они не флиртовали, как привык это делать Кэйа, не касались друг друга, да даже рядом почти не стояли. Предложение прижать к стенке путешественника Рагнвиндр воспринял весьма нервно. Неужели по мнению Кэйи он настолько нетерпеливый и вспыльчивый? Дилюк даже представить не мог такую ситуацию. — Во-первых, Итер устроился в таверну только пару дней назад. Во-вторых, мы с ним не в таких отношениях, я просто обучаю его. И в-третьих… Ты ведёшь себя очень глупо. Если это все, что ты хотел сказать, то я, пожалуй, пойду. — Без проблем, уходи, как ты делал это всегда, — Альберих усмехнулся, хотя внутри испытал очень сильную боль. Дилюк снова просто сбежит? Серьёзно? Пусть катится к чёртовой матери в таком случае, никто его не держит, — И научи своего нового… — капитан кавалерии чуть помедлил, подбирая правильные слова из всех тех, что крутятся в его голове, — Бесполезного бармена готовить алкогольные коктейли. Иначе долбанный сок с содовой и сиропом окажется у него на голове, — холодно отрезал Альберих напоследок и, не оборачиваясь направился к главному входу. Возвращаться с Дилюком сейчас точно не стоит, иначе Кэйа по пути просто прикончит этого засранца. Сделав круг, офицер глубоко вздохнул, после чего медленно выдохнул. Легче не стало. Зайдя в таверну, Альберих обнаружил барда спящим за столом. Твою мать, серьёзно? Этого ещё не хватало. Пусть винодел сам разбирается со своими пьяными в стельку гостями. Забрав последнюю бутылку вина с собой, капитан кавалерии, натянув на лицо дружелюбную улыбку, подошёл к стойке. — Хорошей смены, Итер. В следующий раз угостишь меня «Полуденной смертью», и это не вопрос, — Альберих рассмеялся и, не дожидаясь ответа, направился к двери, попутно вливая в себя вино. Улыбка тут же испарилась, и стоящий на входе вышибала заметно отшатнулся от раздражённого капитана кавалерии. С учётом образа и репутации Кэйи, видеть его в таком настроении было непривычно и немного страшно. Покинув, наконец, таверну, юноша направился к дому, по дороге бормоча всевозможные проклятия. Дилюк просто невыносим. Он самый наглый и бессовестный из всех людей, кого капитан кавалерии только знает. Он прикидывается добрым и благородным, но это ни черта не так. Долбанный лжец, который пообещает быть рядом, а потом уйдёт в самый важный момент. Хлопнув входной дверью, Кэйа завалился домой. Несмотря на количество выпитого, боль не утихает. Он хотел было что-то предпринять, но усталость оказалась сильнее: на бросок пустой бутылки в стену ушли последние силы Кэйи, и, как только он свалился на кровать, тут же вырубился. Кажется, завтра кому-то будет очень плохо.       Конечно, учить Итера готовить алкогольные коктейли Дилюк не собирался. По возрасту ему их и пить нельзя, не то, что готовить. Впрочем, злился он сейчас не столько на это, сколько на ситуацию в целом. Опять вспылил. Только в этот раз получил кое-что похуже оплеухи — его просто прогнали. Да, конечно, он сам сказал, что может уйти, но все же втайне надеялся на другую реакцию. Рагнвиндр надеялся, что та ночь хоть что-то значит, что все что он делает не напрасно. И что в итоге? Это как получить нож в спину. Снова. И снова от него. Больно. Не так как тогда, но все же. Видимо со временем Дилюк совладал с теми эмоциями, усмирил бурю чувств в душе. Пусть на этом месте осталась только выгоревшая пустыня, но даже там растут цветы. Не менее прекрасные.       Альберих, кажется, решил зайти через другой ход, что же, это даже к лучшему. Казалось, останься они наедине ещё немного и могла начаться драка — такую атмосферу излучал капитан кавалерии. Дилюк устало потёр переносицу. Как бы спокойно им ни было рядом в приятные дни, в такие о покое можно забыть. Выждав какое-то время снаружи, винодел вернулся в таверну, ожидая, что к тому моменту Кэйи уже и след простынет. Так и было. Правда, на месте остался уснувший пьяный бард, но это решаемо. В конце концов скоро закрытие, а значит бард полетит на улицу, как и любой невменяемый посетитель. Признавать этого мальчишку архонтом Дилюк не хотел категорически. Помимо проблем с пьяницами, ему ещё и пришлось успокаивать путешественника, от «не вопроса» Кэйи тому стало не по себе, и его можно было понять. Когда через маску дружелюбия сочится ярость, пусть и неприметная, подвох заметить не сложно. Сложно распознать. На следующую смену выходит Чарльз, так что Итера можно спокойно оставить на него. Все же дикой была даже мысль о том, что между Дилюком и героем Мондштадта может быть что-то помимо приятельских отношений. Да, они могли неплохо провести вместе время, но не более. Для Дилюка Итер был ребёнком как физически, так и психологически. Такой хрупкий и нестабильный. Нет, даже думать о чем-то подобном ему не хотелось, так что путешественник быстро был отправлен домой отдыхать.       С утра следовало бы навестить алхимика на Драконьем Хребте. У него закончились редкие ингредиенты, часть которых непосредственно собирается там, а часть готовится самим алхимиком. Все это они условились держать в секрете, впрочем, говорить что-то такое кому-либо даже не имело смысла. Ночь после закрытия Рагнвиндр решил провести в таверне, в конце концов, там было все для этого необходимое. И для кого он только так наряжался? Дилюк распустил хвост и помассировал кожу головы. Пожалуй, затягивать так сильно причёски не имеет смысла, но горничные в детстве всегда так делали, чтобы избежать неаккуратности во внешнем виде юного господина. Только голова Дилюка коснулась подушки — он провалился в глубокий сон. Он не помнил, что ему снилось, но это было что-то яркое и красочное, что-то невероятно тёплое, что-то, что дарило чувство умиротворения.