За школьной партой

      Когда небольшая компания оказывается наконец за школой, Яков замечает, скрестив руки на груди и бросив на Руф привычный насмешливый и немного высокомерный взгляд:       — Что заставило тебя вызвать на этот разговор? Произошло что-то новое? Ситуация в классе как-то изменилась?       — Не паясничай, а, — огрызается тот, с раздражением глядя на одноклассника. — Ты и сам прекрасно знаешь: раньше Немо не смотрел на меня так, словно я смертельно болен чем-то неприятным, да и утомительно семь лет видеть, как ты прожигаешь мне спину взглядом, но молчишь. Разговаривать с тобой тоже невозможно. Так что объясни наконец, что плохого я тебе сделал?       В воздухе на некоторое время повисает молчание, прежде чем тот вдруг честно признаётся со слабой ухмылкой на губах:       — Ничего.       — Ничего? — тот закипает от возмущения, скрестив руки на груди. — Семь долбаных лет, Яков! Ты что, настолько сволочь, что можешь ненавидеть человека просто так?       — А должен любить просто так? — язвит тот в ответ, заставляя Руфуса крепче сжать кулаки и двинуться было к старшекласснику, однако его вовремя перехватывает за плечо Хельга, прохладно выдыхая:       — Остынь. Так ты ничего не добьёшься. Тебе же всегда было интересно, почему он так себя ведёт. Прояви терпение.       Руф тихо вздыхает, мигом успокаиваясь от действий любимого человека, отчего воркует куда более расслабленно:       — Конечно, милая.       Договорив, он снова обращается к Якову, честно признаваясь ему в тот момент:       — Если честно, мне правда интересно, почему ты такой отстранённый и подозрительный с момента, когда тебе было десять лет. Конечно, я старался не спрашивать, всё время боялся узнать, что я сделал не так, переживал, что какая-то моя глупость тебя задела, однако теперь, когда не только ты так смотришь на меня, я не боюсь. Мне хватает смелости спросить тебя: в чём я виноват? Из-за какой ерунды ты дуешься и играешь в сыщика для шпионов?       — Руф, он не играет, он ведь... — начинает было Немо, но вовремя замолкает, на что любимый одобрительно ему кивает, прежде чем заговорить самому:       — На самом деле ты ничего мне не сделала. Просто мне было сложно быть с тобой рядом, зная, что твоя мать похитила меня, когда мне было десять.       Тот смотрит на него ошарашенно, однако молчит, не зная, что и сказать на это. Наконец Руфус заговаривает наконец, признаваясь: — Я даже подумать не мог, что она похитила тогда именно тебя. Знаешь, мой отец погиб во время работы, когда я был совсем ребёнком, так что мать растила меня одна, а после бросила на родственников, стараясь добиться лучшей жизни, чтобы забрать потом к себе. Вот только ей не повезло, поэтому органы опеки решили оставить меня у родных насовсем. Она не смирилась, так что попыталась похитить кого-то и договориться, за что и села в тюрьму на несколько лет — мне об этом рассказали, только когда я отметил пятнадцатилетие. Когда она вышла из тюрьмы по УДО, ей не удалось вернуть меня, но мама сейчас живёт в доме наших родственников, как и я. В любом случае, суть не в том. Это ведь не я похитил тебя, Яков, так в чём моя вина? Что плохого я тебе сделал? Я сам рос без матери пять лет, думаешь, мне было легче, чем тебе?       — Я этого не говорил, — качает головой юноша, внимательно глядя на неё своими чёрными, точно два омута, глазами. — Но знаешь, как работает человеческая психология? В голове создаётся ассоциативный ряд и всё, что напоминает о травмирующих событиях, вызывает триггер. Это правда не твоя вина, я просто ничего не могу поделать с собой.       Руф замирает на месте, продолжая сверлить его непроницаемым взглядом, прежде чем схватить его за воротник рубашки и вжать в стену, громко возмущаясь:       — А сказать мне о случившемся ты не мог? Я имел право знать о том, что моя мать виновата в этом, слышишь? Имел!       — Не хотел, чтобы ты винил её или себя. Пожалел твои хрупкие нервы, — ехидничает тот, вынуждая одноклассника притянуть его ближе, явно недовольно.       Вот только Немо и Хельга вовремя вмешиваются в это, разведя одноклассников в разные стороны. Внимательно глядя на Якова и сжимая слегка пальцами плечо возлюбленной, явно используя этот жест, чтобы успокоиться, Руфус высказывается, закатив глаза:       — Не сказал бы, что ты мне нравишься, но, возможно, нам стоит прекратить эти бессмысленные конфликты. Да, я могу вспылить на кого-то из-за мелочи или сделать глупость, которая выводит из себя, однако то, что между нами происходит — ерунда какая-то. Ты можешь винить мою непутёвую мать сколько хочешь, но перестань переносить её вину на меня. Я бы никогда не участвовал в твоём похищении. Потому что ты заноза в заднице, сводящая меня с ума своими осторожностью и мнительностью.       — С этими качествами вероятность умереть ниже, — огрызается парень, задумчиво глядя на него. — Но в какой-то степени ты прав. Не обещаю, но попробую больше не смотреть на тебя так. Может, это повысит мой шанс ослабить влияние прошлого.       Вальтер наблюдает с улыбкой, как эти двое пожимают друг другу руки, прежде чем вся их компания возвращается обратно в здание школы. Уроки проходят легко и не слишком заморочно в эти дни, так что уже скоро все спешат по домам, хрустя ботинками по густому снежному покрывалу, окутавшему асфальт под ногами.       Немо нравится провожать Якова до дома, цепляясь взглядом за первых хлипких снеговиков, за покрытые льдом небольшие арены для фигурного катания и пробегающих мимо в толстых пуховиках детей, играющих в снежки.       — Как думаешь, мы с Руф могли бы общаться так же беззаботно, как они, если бы со мной тогда не произошёл тот случай? — неожиданно интересуется Яков, прежде чем тут же отмахнуться:       — Хотя нет, забудь. Всё равно не сошлись бы характерами. Да и вся эта беготня по улицам не кажется мне заманчивой.       — Может, сейчас в снежки сыграем? — старается отвлечь его с мягкой улыбкой Немо, на что юноша усмехается ехидно:       — В снежки? Господин Немо, тебе вообще сколько? Детский сад, шта... Издеваешься?       Он не успевает договорить, когда в него прилетает снежок со стороны любимого парня. После третьего или четвёртого снежка попытки игнорировать юношу проваливаются, так что Яков бросает в него снежки в ответ (причём, очень метко, нередко попадая в молодого человека). Так что парень и сам не понимает, в какой момент с хрипловатым хохотом бежит за Вальтером со снежком в руке, прежде чем упасть с ним в сугроб, нависая сверху.       — Ненавижу физические упражнения и активный отдых, — признаётся Яков, прежде чем поцеловать Немо, с румяными щеками и счастливой ухмылкой замечающего:       — Я знаю. Но это тебе точно нравится. А значит я буду делать это с тобой, пока твой интерес не пропадёт.