***
Красная площадь, оказывается, такая большая! Куда ни посмотри — везде что-то красивое и интересное. Я фоткал всё, что видел и даже то, что не видел)) — Тебя сфоткать? — предложил мой единственный спутник. — Ну давай! — я подумал, что отошлю снимки маме, пусть порадуется. — Вставай вот сюда, и можешь вот так сделать, — Арсений показал мне одну позу из моделинга. — Да я не модель, в отличие от тебя, — бросил я небрежно и только потом понял, ЧТО спизданул. — Чего, прости? — он аж опустил телефон. Проебался чутка… Шаст, не преуменьшай, проебался ты знатно. Сначала я предположил, что он следит за моими соцсетями, поскольку я иногда туда выставляю фотки с фотосессий. В ту секунду я решил рассказать о Кате, но не упоминать о её словах. — Да у нас есть общая знакомая… — не думал, что буду вещать о таком в сердце Москвы. — Она стилист, ты с ней иногда работаешь. — Елизавета или Екатерина? — А ты успешен у женщин, — съязвил я от некоего волнения. «Жаль, что не у тебя», — пронеслось в голове. — Так кто? — этот засранец меня заинтриговал. — Екатерина. — А, прелестная девушка! — Да! Только не говори, что и за ней таскаешься! Уж слишком много в твоём окружении представительниц прекрасного пола. — А ты откуда с ней знаком? — необходимо было узнать о них всё. — Сфоткаешь — тогда расскажу! — хитрая улыбка отразилась на лице высокого и растрепанного Антона. Дразнить Арсения было в кайф после сцены у офиса. Получив необходимые снимки, я как будто между делом сказал: — А я с ней живу вместе! У Арсения глаза так и округлились)) — Ты живёшь с Катей, а прихлестываешь за Идой?! — он явно был на эмоциях. Ещё один прикол — и он бы мне въебал, честное слово, поэтому я раскололся. — Да она девушка моего друга Димы. Помнишь, на хоккее про него рассказывал? — И вы втроем живете? — продолжал выпытывать Попов. — Ну пока да, временно… — мы прогуливались по площади и общались. — Димка с Катей чуть постарше, у Димы своя квартира. На 4 курсе нужно было писать диплом, и всё такое, и Поз предложил переехать к ним. Тем более, у него двухкомнатная. Вот так уже больше года живём. Столько эмоций за последние пару минут я давно не испытывал! Он ведь откровенно издевался, из-за чего привязывал ещё сильнее. — А как ты с Димой познакомился? — меня прельщала раскрывающаяся натура Антона — искренняя и простая. — А это в другой раз! — он подмигнул. Или не простая… — Давай лучше о Москве мне что-нибудь расскажи! — он обвёл руками храм Василия Блаженного, к которому мы приближались. — Я тебе что, экскурсовод? — Могу заплатить! — Я не стриптизёр, чтобы мне платить! Ну давайте, осуждайте меня за шутку про стриптизера на Красной площади! Вот Шастун не осудил, а звонко рассмеялся: — Стриптизер-экскурсовод — ещё лучше! — Слышь, малыш! Мой коллега Антон Шастун уж слишком разошёлся, рискуя забрать у меня титул главной сучки. Лукавлю я, конечно. Я чрезвычайно был доволен развитием наших отношений. Взаимные подъебы, какие-то шутки, претендующие на статус локальных, — всё это давало полное ощущение дружеской волны. И так думал не я один. Остаток вечера, проведённый за прогулкой по центру и ужину в какой-то забегаловке, дал почувствовать мне, что не зря я оказался здесь именно с Арсением. Этот чудаковатый парень, с приплюснутым кончиком носа, ямочками возле губ и голубыми глазами, чем-то цеплял меня. Мое отношение к нему постепенно менялось, убирая неприятный шлейф от знакомства и заполняя душу приятными эмоциями. Полагаю, что за командировку мы можем стать друзьями.***
— Сегодня махнем в Москву-Сити! — Антон строил планы на вечер, уплетая за обе щеки котлету с картофельным пюре. — Только обещай мне не прыгать с пятидесятого этажа! — подшучивал я. — Ц! — он закатил глаза. — Я сам тебя оттуда сброшу!05.09.2019
Москва-Сити вблизи произвела на меня ещё большее впечатление, чем на фотках. Гуляя среди небоскребов я ощущал себя в Нью-Йорке. Если Петербург походил на стройный европейский городок, то Москва — на деловой Нью-Йорк. Два совершенно разных мира. Я задрал голову и наслаждался тем, что видел — высотки кружили голову, отражая своим стеклянным фасадом еще теплые по-летнему солнечные лучи. Больше всего меня впечатлила башня, уходящая спиралью в небо — так и хотелось вскарабкаться по ней, чтобы достать до звезд. — Ка-а-айф! — этот ультрасовременный деловой район Москвы по-особенному завораживал. Питер я, бесспорно, люблю, но мечта детства оказаться среди небоскребов наконец-то сбылась! Я ебаный бизнесмен! — Я когда первый раз приехал сюда — тоже афигел, — я мягко улыбался, ибо искренние эмоции Антона грели душу. — А прикинь, если бы наш офис располагался вон та-а-ам, — он прищурил один глаз и указал пальцем на верхние этажи одной из башен. — А если лифт сломается? — я усмехнулся. — Если лифт сломается, я просто не стану подниматься и работать! — в ответ мне подмигнули. Какой же все-таки Шастун удивительный дурик! — Погнали на смотровую площадку? — Погнали. На восемьдесят девятый этаж я еще успею залезть, нужно начинать с малого. Скоростной лифт нёс нас с невероятной скоростью, что у меня аж заложило уши. Не успел я оглянуться, как мы оказались на 56 этаже. — Ты на самолете летал? — поинтересовался коллега, теребя свои уши, несколько прикрытые прядями волос. — Не приходилось. — Вот сейчас считай полетал — там так же уши закладывает, — объяснял он. — Ты весь мир объездил, что ли? — казалось, что Арсений мог прямо сейчас телепортироваться в какой-нибудь Зимбабве, ибо тяга к путешествиям в нем прослеживалась. — К сожалению, нет. — А где бы хотел побывать? — Ты взобрался на башню Москвы-Сити, чтобы трындеть? — мой спутник обвёл рукой пространство, в котором мы оказались. Панорамное помещение с обзором в 360 градусов сразу же увлекло моё внимание больше, чем Арсений. А вот это обидно, Антон! Вид из какого-то окошка тебя прельщает сильнее, нежели я… Никакого уважения, ей-богу. Кстати, необходимо дополнить панораму юного писателя — в самих апартаментах находился музей, посвящённый строительству этого самого «сити». Макеты башен были выполнены безупречно, настолько детализированно, что я на секунду даже пожалел, что не отучился на архитектора. Вид с башни не передать словами — ты будто над всем миром, всё на земле представляется таким маленьким и незначительным, что невольно задумываешься о смысле человеческой жизни. Если с высоты всего лишь 215 метров людей практически не видно, а машины видятся маленьким муравьями, то какая картина из космоса? Внезапно на меня упал луч закатного солнца и окрасил всё вокруг в оранжево-розовые оттенки. Свет проник и в грудную клетку, грея изнутри. По телу пробежали мурашки, а глаза в наслаждении пытались запомнить каждое мгновение. — Пс-с, Арсений! — теплота в душе разрасталась, не в силах противостоять бессознательному порыву разделить этот момент с другом. Он оторвался от макетов, которые направился рассматривать в первую очередь. Я обернулся и увидел Антона, обрамляемого мягким солнечным светом. В этот момент он был особенно прекрасен. Будь я художник — немедленно запечатлел бы столь неуловимый момент. — Гляди, какая красота! — он направил мой взор вдаль, хотя я не против был глядеть на него. «В городе, полном искусства, я бы смотрел на тебя», — всплыли в сознании когда-то услышанные строчки. Вот и конечная. Именно на 56 этаже Москвы-Сити я понял, что бесповоротно влюбился в этого порой вспыльчивого, порой смешного, а порой и вредного Антона. — Обожаю закаты, — бросил я, блаженно прищурив глаза на солнце. — А я — рассветы. — Жаворонок гребаный! Ну кто в здравом уме поднимается ни свет, ни заря, идёт на пробежку, а после ещё и выполняет сто тысяч миллионов дел? Правильно, сумасшедшие. — Я не сказал, что рано встаю. Я сказал, что люблю рассветы, — Арсений говорил это во время того, как делал фотографию. Он ещё Гай Юлий Цезарь — многозадачник, блин! — И почему же рассветы лучше закатов? — Да, закаты порой ярче и насыщеннее, но именно с рассветом начинается новая жизнь. Утренние краски более свежие, в них чувствуется сила и бодрость, в то время как закатные, — он попытался закрыть солнце рукой, — несколько усталые и смазанные. — Философ! — я хмыкнул, но внутри дивился глубиной размышления. — Стой здесь! — Арсений резко отошёл, ловя удачный ракурс. — Смотри, — он ткнул пальцем в экран, показывая получившуюся фотографию. — Выложи, скажи, что это твой офис! — он рассмеялся. А я стоял в изумлении — это первый человек, увидевший меня через объектив таким, каким я себя представляю. А Арсений вообще хоть чего-то не умеет? К сожалению, да. Арсений не умеет петь, управлять самолётом и играть в сквош. Остальное, в принципе, освоено. Говорить про Москву-Сити можно ещё миллионы лет, поэтому присаживайтесь. Шучу. Мы завершили этот день довольно скучно — появилась пара рабочих задач, которые требовали внимания. — Ну что, дети, как дела? — выпытывал Серёга на общем вечернем созвоне. — Да всё супер, Сергей Борисыч! — Шастун мгновенно оживился, желая рассказать о своих впечатлениях и сразу же поник, когда человек на том конце провода осведомился о рабочих делах. — Как работничек? — выспрашивал Матвиенко, когда Антон ушёл. — Да ничего, на самом деле. Больше, конечно, восхищается достопримечательностями, но в рабочее время «выполнять долг» тоже не забывает. — Своди его на выходные в то караоке! — Серёгу осенило. — То-о-чно, я про него и забыл! Идея сводить Шастуна в караоке, где однажды мы с Сереженькой-пироженкой познакомились с Идой, засела в голове. Перед сном я отсматривал фотки с сегодняшней прогулки и наткнулся на ту, что сделал Арсений — всё ещё неебически идеальную. Я её выложил во все соцсети и даже поставил на аватарку, получив мгновенный лайк от фотографа, которого, кстати говоря, у меня до сих пор не было в друзьях. «Время пришло стать друзьями», — я улыбнулся и отправил заявку, которая тут же была принята. А я лежал и десять минут пялил на эту фотку — уж очень она получилась живой и красочной. Но главное, такой же живой и красочный на ней сиял Антон. Художник, что нарисовал свой собственный мир, раскрасив его яркими красками. Мазки крупные, размашистые, сделанные по наитию сердца, впечатываются в память многочисленными пятнами, заставляя запомнить каждую деталь.