***
Занятный момент - Шастун с глубокими размышлениями даже не уловил, как прошла почти вся пара, пока преподаватель с достаточно спокойным тоном не произнёс: — Мне придётся вас отпустить на 20 минут раньше. Можете быть свободны. — И когда все стали готовиться к уходу, включая Антона, Арсений Сергеевич внёс ясность: — Шастун, останьтесь. И в этот момент у него овладело ощущение оцепенения, а в голове возникло множество вопросов: Как? Почему? Насколько это длительно? — Кто куратор вашей группы? — было произнесено Поповым, даже не заморачиваясь на то, чтобы поднять голову от журнала, в котором, как показалось, он делал записи о текущем занятии. Такое положение демонстрировало его абсолютное равнодушие к тому, кто стоял напротив преподавательского стола. Однако это никак не обижало, на самом деле, это позволяло студенту даже расслабиться. — Павел Алексеевич Добровольский, — звучит голос без малейших дрожей. Антон задумывается: видимо, он вполне владеет ситуацией. — Хорошо, Вы можете быть свободны, но будьте уверены, что я обязательно сообщу о том, как Вы вели себя. Всего хорошего. — Взгляд так и остается устремленным вниз, словно нет намерения обращать внимание на парня. Кажется, такое поведение не подходит для студентов, особенно для "новичков", но, как говорится, что сделано, то сделано. Только после того как раздался сигнал, свидетельствующий о закрытии двери за последним студентом, Арсений поднял взгляд на пустую аудиторию. Нельзя сказать, что он испытывал ярость, но в нем возникло чувство недоумения. Он же не просил невозможного — всего лишь снять этот надоедливый аксессуар. Так еще, скорее всего, после этого кое-кто больше и не прислушивался к Попову. С этими мыслями Арсений Сергеевич собрал свои вещи и направился к своему давнему другу, который по совпадению был куратором этой группы. С Пашей они познакомились еще во времена студенческой жизни, и если быть честными, то всех подробностей сейчас и не вспомнить – да и вспоминать, наверное, нечего. Кто-то из них первый заговорил, вот и все началось: совместные прогулки, взаимопомощь, взаимопонимание, доверенные тайны. Прошло уже около 8 лет, как они идут нога в ногу. И даже больше – Попов смог достичь высот благодаря Добровольському. В свое время у того были хорошие связи, и в трудные моменты он предложил Попову работу здесь. И вот Попов стал одним из лучших преподавателей университета. Но, возможно, был – ведь до сегодняшнего дня у него не было никаких стычек со студентами, тем более с первокурсниками. Арсений Сергеевич был тем преподавателем, которого любили: он легко объяснял материал и всегда разрешал пересдавать те темы, которые по каким-либо причинам не сложились у студентов. В этом месте он был просто необходимым человеком. Так считали все, включая его самого. С подобными размышлениями Попов даже не заметил, как добрался до аудитории, в которой, собственно, должен был быть Павел. Он пришел в себя только тогда, когда Добровольский ответил на стук: — Входите. — Здравствуйте, Павел Алексеевич. — В соответствии с их договоренностью, касающейся всех университетских вопросов требуется формальность. — У меня возникли некоторые проблемы со студентом, — добавляет Попов, даже сам не веря в то, что это произошло. — Не могу поверить своим ушам, Арсений Сергеевич. Как такое могло произойти? — На лице куратора расцвела зловещая улыбка, словно из мультфильма. Его удивление было неподдельным, но в тоже время внутри его радость бушевала. Ведь как такое могло случиться? За более чем три года работы в университете не было ни одной жалобы, ни даже намека на какие-либо негативные ситуации — получается, будто это ангельская натура. В ответ на эти высказывания Арсений не мог скрыть своей ухмылки. Ведь все прекрасно осознавали, что если преподаватель идет жаловаться на студента его же куратору, то в первую очередь вопросы возникают к этому самому куратору. Но в данном случае это же Арсений. Он, конечно, не собирался жаловаться, но искусство подшучивания над этой хитрой физиономией было слишком привлекательным. Поэтому, временно потеряв свою профессиональную сдержанность, Арсений оперся на парту и лишь через пять секунд, проведенных в неподвижном взгляде напротив, произнес: — Это Ваш студент, Павел Алексеевич. — Попов даже почти клянется, что такое выражение лица обязано должно быть в сборнике мемов. И хотя пока что такого сборника нет, он обещает создать его сам и сделать обложку с физиономией Добровольского, которая в буквально за несколько секунд перешла из издевательской ухмылки в выражение полного недоумения. — Кто? — одно слово. Единственное слово. В этот момент шутки неуместны. Павел Алексеевич догадывается, кто имеется в виду, но он ждет подтверждения от напротив ухмыляющейся морды. И в чем тут вообще смех? Разве он не должен чувствовать разочарование? Поначалу так подумал Павел Алексеевич, но взглянув вновь на лицо Попова, он осознал, что это далеко не так. Попов же ощущал желание немного пошутить над старым приятелем, но в данном случае, когда разговор касался студентов, не было подходящего времени. Вместо этого он сказал то, что от него ожидали. — Шастун. Как я и предполагал, подумал Добровольский.***
В то же время Антон, виновник этой беседы, даже не подозревает, о чем или о ком сейчас разговаривают двое людей в здании университета. Антон остается неосведомленным и о том, что кто-то приближается к нему сзади, и эта невнимательность оборачивается для него ошибкой. Всплеск рефлексов начинает играть свою роль, и именно в этот самый момент кулак шатена мчится в направлении лица хорошо знакомого "соседа", Ильи. После осознания произошедшего он быстро высовывает руку в знак помощи и начинает извиняться. Эти слова, хоть и просты, но искренни. Кажется, действие парня поняли, так как "пострадавший" принимает предложенную руку помощи и спешит заверить, что все в порядке. — Ты в порядке? — спрашивает Шастун, заметив кровь на губе, что свидетельствует о том, что удар был довольно сильным. — Не беспокойся, это была моя непрофессиональность в уклонении от ударов. Но пожалуй, в следующий раз я приготовлюсь к такому плотному общению заранее, — откликнулся Макаров, словно ничего особенного не произошло. Эта реплика заставила Антона задуматься о том, что он имеет дело с интересным типом. Ему всегда нравились люди, способные сохранять чувство юмора вне зависимости от обстоятельств. Но он всего лишь спрашивает: — Чего хотел-то? — Моя мысль как-то слилась в кашу вместе с твоим ударом. Похоже, что ты относишься ко мне с некоторой неприязнью. На самом деле, мне бы хотелось, чтобы ты пересмотрел своё мнение обо мне и наших однокурсниках в целом. Было бы здорово, если бы ты сегодня заглянул на вечеринку. Начало в 8 вечера. Если решишься, то адрес можно найти в нашей общей группе в Телеграме. Ты можешь прийти в одиночку, с подругой или же с другом. — Похоже, что Макаров вполне возможно организатор этой вечеринки, учитывая его активность, подумал было Шастун. — Я подумаю, — он решил для себя, что обязательно обдумает ситуацию и примет окончательное решение. Кроме того, он должен уточнить у Димы, сможет ли тот пойти, потому что сам он явно не намерен куда-либо отправляться. На этом распрощались. Антон отправился домой, а Илья ушел в неизвестном направлении. Первый не задавал вопросов о конкретном месте, так как, во-первых, это его не интересовало, а во-вторых, такой запрос мог бы нарушить его личные границы. И в этом Шастун был полностью осведомлен.***
Каждый человек имеет свою зону комфорта. Это место, где мы ощущаем себя настоящими, где сердце бьется спокойно, а мысли плывут легко, словно перо на ветру. Зона комфорта – это не только физическое пространство, но и внутренний мир, где мы можем быть сами собой, не стесняясь своих чувств и желаний. Изгибы этой зоны различны, как лица людей, но у всех она одна цель – обеспечить уют и безопасность. Для кого-то это мягкое кресло, окруженное книгами и мягким светом, где можно укрыться от суеты мира. Для другого – это шумные улицы среди друзей, где громкий смех и разговоры создают искреннюю радость. Антон всегда считал себя поклонником комфорта, но сегодня он решил выбраться из этой зоны удобства – что случалось крайне редко. С течением времени, когда часы уже перевалили за 8, он вместе с Позовым оказались в абсолютно незнакомом месте, стоя в коридоре. Вокруг ни единого знакомого лица, только "сосед", которого бьют, а он все шутит. Антон вспомнил о нем, и, как говорится, "вспомнил про солнце – вот и лучик". И этот молодой человек действительно выглядел как яркий лучик света. Веснушки на его лице добавляли нотку непосредственности, а его волосы, немного приобретающие рыжеватый оттенок, будто после долгого пребывания на солнце, только подчеркивали эту ауру. Его глаза то ли серые, то ли голубые. Не понятно. — Ну, Димка, что скажешь, разорвем этот вечер на части? — с легким наигрышем произносит Шастун, словно не он уговаривал своего друга полчаса прийти сюда, а тот согласился только после того, как Шастун пообещал, что они вернутся домой к 11. И так оно и будет. Это был Шастун — человек, который всегда придерживался своих обещаний. Он дал слово — он выполнит его. — Да, конечно, взорвем этот вечер, Шаст. Но только пожалуйста, не переусердствуй с алкоголем, прошу тебя. — сказал Поз с некоторой обеспокоенностью. Отдохнуть и расслабиться после пар было его первоначальной идеей, но видимо, это не получится, так как он не мог оставить своего друга в одиночестве. И были у этого решения свои причины, но главной считалось то, что Шастун не понимал слова "достаточно", ему было непонятно, когда нужно остановиться. Взгляд, который Антон бросил на Диму, говорил о том, что он понял его. Он выражал уверенность в том, что всё будет хорошо. Из него можно было прочесть о чувстве благодарности. В ходе долгой дружбы Позов освоил искусство расшифровывать значение этого взгляда. Взгляд наполняется светом и жизнью, зрачки немного сужаются. Это радость. В глазах зажигается блеск, а взгляд немного опускается и направляется в сторону. Благодарность. Взгляд становится углубленным, направлен прямо в глаза. Понимание. Взгляд пронзительно фокусируется на собеседнике, глаза могут скользнуть и стать уже. Злость. Взгляд углубляется, возможно, устремляется вдаль или немного отводится в сторону. Раздумья. Сейчас это было "комбо". Вглубь своих размышлений Поз упустил момент, когда Шаст уже начал свою собственную импровизированную экскурсию. Он обнаружил его уже на кухне, где тот занимался напитками. Сегодня Антон был уверен. Возможно, за несколько часов он изменился, или это мог быть результат воздействия алкоголя, который тот выпил перед уходом из дома. Скорее всего, это второй вариант. Шастун пришел сюда не из-за того, чтобы изменить свое мнение о своих однокурсниках, как сказал Илья, а потому что, вспомнив сегодняшний день, он осознал, что завтра его ожидают неприятности. Пусть эти неприятности лучше связаны с головной болью, чем с теми фразами, которые могут быть сказаны в адрес парня, который, в переносном смысле, окажется на колючем коврике. Беспокоился ли парень? Конечно, да. Да даже больше, он уже ждет момента, когда ему позвонят или напишут, чтобы обсудить что-то. Хотя бы написали, это было бы лучше. Разговоры по телефону хуже. По телефону общаются либо странные личности, либо смельчаки-рисковщики. — Приветствую, будущие страдальцы. Собственно, у меня нет заранее подготовленной речи, я просто хотел пожелать вам весело провести время. Но не переборщите с шумом, ведь у нас, в конце концов, есть хотя бы капля уважения, верно? — Это был "организатор вечеринки", известный также как "сосед", или просто Илья Макаров. После того как он закончил свою импровизированную речь, восседая на стуле, среди приглашенных гостей он заметил Антона. И по его взгляду было видно, что он не ожидал. Однако быстро изменил выражение лица, чтобы не выглядеть странным, и подошел поздороваться. Макаров по-прежнему надеялся, что Антон не окажется слишком замкнутым. — Привет, рад тебя видеть, Илья, — он обратился уже к Диме, протягивая руку и улыбаясь своей характерной улыбкой. Как странно, но эта улыбка вызывала доверие. — Дима, друг Шаста — Дима пожал руку в ответ. Была ощутимая жажда познакомиться с новыми людьми, хотя времени на это было не так много. — Шаста? — В его глазах читалось недоумение, и в этот момент Антон включился в разговор. Он опередил своего друга, объяснив Илье, что это сокращение от его фамилии. А Илья в это время также дал понять, что его можно называть "Макар". — Ладно, вы тут располагайтесь, а я подойду чуть позже. Хорошего вечера, — сказал Илья, направляясь к выходу из кухни. Очевидно, у него возникли какие-то дела, и, судя по всему, они были длинноволосыми. Но и парням не приходилось скучать. На кухне было множество напитков и народу, включая девушек. Однако последние два варианта совсем не интересовали Шаста, хотя и не вызывали дискомфорта, так как первый вариант привлекал парня особенно. Сегодня Шастун стремился, точнее, он жаждал напиться. Ему было всё равно на завтрашние пары, ему было всё равно на то, что последует далеко не лучший день, и ему было всё равно на мнение преподавателя литературы. Сегодня его не беспокоило ничто и никто, кроме Димы, который оставался рядом. Антон ценил эту заботу и осознавал её, однако ему казалось, что свободы ему не хватает. Поэтому, взяв что-то из стола, вероятно, пиво, хотя он сам его не пил, но выбор был не велик, он направился на балкон, предварительно проверив наличие сигарет в правом кармане джинс. Курение на ночном балконе приобрело оттенок ритуала. Это было словно некая терапия, вошедшая в привычку, даже если она была вредной. Шатен не находил сил, вдохновения или даже желания менять это. Вопреки этому, он сделал изменения. Он переехал в другой город, поменял окружение. Однако исключительного внутреннего спокойствия так и не обрел. В конечном счете, как он мог найти его, если не изменил самого себя? Антон также не смог разрешить внутренний конфликт, преодолеть свои страхи и беспокойства. И где он сейчас? В какой-то квартире, где практически никого не знает. Кто он теперь? Всё тот же Тоша Шастун, который тревожится из-за недовольных взглядов на свою особенность. Сегодня мысли могли бы поглотить парня, если бы не чей-то внезапный приход на балкон. И Шастун не в силах определить, радоваться ли ему этому или нет. — Не возражаешь, если я немного постою здесь и уйду. Ты не против? — прозвучал спокойный, уравновешенный голос. Девушка, стоявшая справа от парня, была ему знакома. Вероятно, они учились в одной группе. — Если тебя не смущает, что я курю, то, пожалуйста, — сказано, возможно, с нейтральностью. — Я помню тебя. Ты тот человек, который довел самого устойчивого преподавателя. Антон, верно? — повернув голову в сторону девушки, шатен стал внимательно рассматривать её. Она была среднего роста, с волосами, то ли светлыми, то ли блонд, аккуратно собранными в низкий пучок. Фигура у неё была изящной. Она была одета в свободные джинсы и белый топ. Парню она показалась привлекательной, но его ответ звучал как: — Да получается, что так. — Я Ира. Ира Кузнецова, — осознав, что парень не собирается реагировать, девушка решила пойти на риск и задать вопрос, на который, вероятно, он не хотел разговаривать. Однако стоило попробовать. — Сейчас уже ночь, а ты всё равно в очках. Почему? Не сказать, что парень был совсем не готов к этому, но он предполагал, что она задаст этот вопрос чуть позже. Поэтому, сделав шаг назад и оттолкнувшись от перил, он приблизился к девушке, быть может, с боковой стороны, и наклонился к её уху, чтобы прошептать с издевательским подтекстом: "У меня очень чувствительные глаза. От красоты людей могу ослепнуть", после чего он удалился. Оставив девушку в состоянии недоумения, так как она не смогла понять точный тон, с которым это было сказано. Чтобы разъяснить ситуацию, она решила спросить, но Илья сообщил, что парень покинул квартиру несколько минут назад, что огорчило её. Тем не менее, она запомнила произошедшее.***
На часах было пол 11. Своё слово парень сдержал, и Дима, в свою очередь, также сдержит своё. Он возьмет на себя заботу о друге. Да, он не дал ему никаких обещаний, но он дал это обещание самому себе. Ведь за все время их дружбы они стали как братья. Поэтому, придя домой к Шасту, Позов все-таки уговорил его хотя бы снять одежду и улечься в разложенную постель, не забыв при этом включить свет. Примерно к часу ночи и сам Дима лёг спать, представляя себе, какое "яркое" утро ждёт их обоих. Один, плохо переносящий похмелье, а другой, поспавший максимум 3 часа. И так оно и будет. Ведь в 5:30 утра он уже будет стоять на кухне, готовить мятный чай для Антона и кофе для себя, пока первый будет принимать холодный душ и ворчать на себя, похмелье, прошедший вечер, и, почему-то, Илью. Но тут уже начинаются размышления: виноват я — виноваты все. — Ты, Дима, наверное, езжай, а я пока отойду и приготовлюсь, — сказал Антон, сидя в одном полотенце, завёрнутом вокруг бедер, и попивая горячий чай. Но как только поднял взгляд на друга, он осознал, что не рассказал ему о вчерашнем инциденте в университете. Позов же, услышав всю историю, немного ошарашено застыл. Да, он предполагал, что всё не пройдет гладко, как бы хотелось, но думал, что со стороны однокурсников возникнут вопросы. Поэтому, прослушав всё до конца, он предложил Антону рассказать правду своему куратору. В ответ получил только "Взгляд пронзительно фокусируется на собеседнике, глаза могут скользнуть и стать уже. Злость". Затем, подняв руки в жесте миролюбия, Дима направился к выходу из квартиры, так как ему нужно было забежать домой за учебными принадлежностями. Послышав звук оповещения о закрытой двери, Антон рухнул головой на кухонный стол. День только начался, а он уже чувствовал усталость. Голова болела, сон был неудобным, а холодный душ казался вершиной мазохизма. Этот день начался не самым лучшим образом. Но, собрав остатки сил, Антон решил, что хотя бы его внешний вид сегодня должен быть приличным. Теперь на часах почти восемь утра. Антон, парень средне высшего роста, одетый с головы до пят в черное, стоит перед воротами университет и окружающие наблюдают ежедневно повторяющуюся сцену: он зажигает сигарету и, утопая в своих мыслях, игнорирует мир вокруг. Но ему стоило бы быть более внимательным. Недалеко от него с широкой походкой приближается мужчина. — Молодой человек, Вы ведь знаете, что курение в пределах университетской территории не считается наилучшим решением? — В его взгляде присутствовала проницательность, как будто он обнаружил что-то, что всплыло в памяти, но никак не мог определить, что именно. — Прошу прощения, больше такого не повторится, — произнес студент, словно изучив фразу наизусть. Когда он повернулся, чтобы посмотреть на человека, нарушившего его обыденность, на мгновение он застыл. В отличие от преподавателя, шатен вспомнил человека, стоящего напротив него. Сегодня преподаватель литературы, Арсений Сергеевич, казалось, будто установил некую связь с парнем. Его образ соткан из черных вещей. Черная оверсайз футболка с загадочными надписями, которые парень так и не смог разобрать, черные широкие брюки, а на ногах — массивные черные кроссовки. Видимо, этот человек ценил удобство. Антон понимал такой подход. Антон успел уловить изыск в выборе одежды, но не упустил момент, когда взгляд изначально непонимающих глаз превратился в осознанный взгляд. Словно что-то внутри щелкнуло. Однако никаких комментариев на эту тему не последовало, только дополнили: — Не опаздывайте на пары, А, — парень ясно уловил насмешливое отношение в произнесенных словах. И через несколько минут спустя после того, как преподаватель ушел, Антон тоже направился в здание университета, не забыв при этом докурить остаток сигареты. В конце концов, выбрасывать её было бы неразумно. Это не соответствует принципам экологичности, учитывая, что рядом не было видно мусорных контейнеров, и это также является неэффективным с финансовой точки зрения. Сегодня у Шастуна было запланировано две пары по этике. Хотя день, в общем, должен был быть легким, следует помнить о наличии факторов, которые могут нарушить эту гармонию. Но лицо девушки изо второго ряда аудитории, номер 125, неизбежно вызвало у парня приподнятое настроение. "...поэтому, сделав шаг назад и оттолкнувшись от перил, он приблизился к девушке, быть может, с боковой стороны, и наклонился к её уху, чтобы прошептать с издевательским подтекстом: "У меня очень чувствительные глаза. От красоты людей могу ослепнуть", после чего он удалился." Таким образом, пройдя мимо девушки с насмешливым взглядом, который мог понять только он, ведь ни улыбки, ни ухмылки не было видно, а сияние глаз скрывалось под солнцезащитными очками, Антон занял своё привычное место на третьем ряду, где рядом уже расположился Илья. Поняв, что нет смысла представлять себя как девочка-девственница, шатен первым поздоровался и протянул руку в знак приветствия. Он осознавал, что игнорировать этого человека было бы глупо, да и как-то детсадовски. К тому же этот Макар казался нормальным парнем. — Как здоровье? — Илья проявил интерес, так как понял, что возникло желание на данный момент вступить в общение. — Сегодня утро началось с гармоничных звуков будильника, легких головокружений и нежелательных воспоминаний о том, как вчера "не пил и не курил". Здоровья просто через край. Я просто не знаю, как уместить столько силы и бодрости в эту жалкую жизнь. — Произнесенные слова и мимика лица, с которой это было сказано явно не соответствовали друг другу. — Шутишь? Хорошо. К слову, вчера Кузнецова интересовалась тобой, — тихо, поскольку началась пара, а входящий преподаватель подтверждал этот момент. Услышав это, Шастун лишь насмешливо улыбнулся и перешел к знакомству с преподавателем и предметом.***
Ожидание. Это непрерывное соперничество между тем, что уже произошло, и тем, что может случиться в будущем, иногда приобретает болезненную остроту. Палитра чувств и эмоций, которые переплетаются в ожидании, разнообразна как цветовая гамма, которую использует художник. В этой живой душевной схватке между возлагаемыми надеждами и подкрадывающимися сомнениями каждое чувство борется за преимущество. Ожидание - это как удержание нас судьбой в состоянии подвешенности, словно марионетки, готовой двигаться по невидимым нитям. Неведение - нечто, что может быть ещё хуже, чем ожидание. Тем не менее, эти два аспекта тесно связаны друг с другом. Ведь ты совершенно не в курсе, как всё разовьётся далее. Что произойдёт, когда через 15 минут до окончания занятия кто-то постучит в дверь аудитории 125, и ты услышишь знакомый звук, говорящий о возможности входа. Что случится после этого, когда куратор, войдя в класс, скажет: — Могу я поговорить с Шастуном? И получив положительный ответ, подчеркнет, чтобы студент взял свои вещи и последовал за ним. Что произойдет далее, когда Павел Алексеевич разомкнет двери аудитории и пригласит двигаться вперед, узнает прямо сейчас Антон Шастун. — Садитесь, — показал рукой Добровольский на свободное место рядом с преподавательским столом. Как только сделали то, что он попросил, куратор продолжил свою речь. — Вы в курсе, с какой целью находитесь здесь, верно? Подтверждающее движение головой, указывающее на понимание сказанного. — Антон, мне поступила информация о возникших недопониманиях с преподавателем литературы Арсением Сергеевичем. Вы, конечно, понимаете, что как наставник Вашей группы, мне приходится разбираться в таких вопросах. Сейчас мне бы хотелось услышать Вашу версию того, что произошло. И Шастун представил свою версию событий. Он подробно изложил хронологию событий, искренне делясь всем, что произошло, и не имея никаких оснований для ложных слов. Однако не эта обстановка, не произнесенные фразы ошеломили его, а то, как Павел Алексеевич внезапно опустил взгляд, словно обнаружив что-то увлекательное на столе, и произнес следующие слова: — Я хотел бы попросить Вас снять свои очки. — Однако, не обнаружив никакой реакции, за исключением того, что руки парня сильно сжались, Добровольський решил продолжить. — Антон, — звук голоса становится более мягким, и голова слегка наклоняется вбок, что выражает стремление понять или поддержать, — я видел Вашу медицинскую карту. Мне известен ваш диагноз. Поэтому прошу Вас еще раз: снимите аксессуар с глаз. И он снял. Впервые за последние десять лет он снял перед кем-то. Возможно, он осознавал, что без этого будут проблемы, но, несмотря на это, он решился на этот шаг. Но ему было сложно. Сложно под взглядом куратора, который пристально рассматривал его. Сложно из-за того, что резинка на его руке не приносила достаточной боли, сложно, потому что он не мог сейчас проявить свои эмоции. И поэтому он сказал тихим, но решительным голосом, чтобы его оставили в покое. Ему позволили уйти, но перед тем, как он ушел, он уверился, что "недопонимание" между ним и Арсением Сергеевичем разрешится. А так же прочитав взгляд Шастуна, Павел Алексеевич добавил, что никому ничего не расскажет. И студент ушел. Он ушел, задыхаясь от навалившихся эмоций. Он ушел, повернув за угол аудитории, потому что он не смог бы дойти домой в таком состоянии. Ведь самое страшное в панических атаках — это то, что ты не можешь контролировать, когда они настигнут тебя. И сейчас, сидя на корточках за углом университета, слышен звук резинки, хлестнувшей по коже, словно с силой била по живому. Через несколько минут удары стихнут, а затем послышатся тяжелые шаги, спускающиеся по ступенькам. Через некоторое время соседи услышат звук, означающий, что дверь открылась, а затем парень перестанет слышать что-либо. Он уснет в беспокойном сне, с ненавистью к себе. Ведь, часто мы не можем не сожалеть о том, как мы поступили.