Самый мудрый орк в армии Великой Тьмы

      — Так значит теперь зверолюды, эльфы и гномы могут молиться Абрассу, а раньше молитвы не достигали цели, ибо территория, на которой они находились была Светлой и бог из Темного пантеона ответить не мог?! – удивленно переспросил Тивальд во время переписки с Ульнаром по Свитку последних событий.       — Да, все верно. Думаю, что и вам, и нам тут будет польза, если мятежники в освобожденных локациях примутся молиться Абрассу. Бог утешения будет становиться все сильнее и все лучше отвечать на молитвы. – отозвался орк.       — Ты отличный жрец. Меня уже обратил в свою веру. И еще несколько десятков тысяч разумных – одним письмом. – рассмеялся Шейн.       — Я стараюсь. Переходите на нашу сторону. Печенек нет, но зато есть Утешение. – с готовностью сообщил Айрон в ответ.       — Это прямо тарсин-гипноз. Уровня профессора Лиуша. – нашелся Тивальд. Он пребывал в радостном расположении духа и был настроен шутить. Кроме того – общаться с Ульнаром было так легко и приятно.       А Айрон напрягся. Собеседник снова упомянул Лиуша. С этим надо было что-то делать.       — Я должен кое в чем признаться… — написал орк, опасаясь ответной реакции собеседника. Но откладывать было нельзя. Чем дольше тянешь, тем хуже и некрасивее ситуация будет потом. Изначально Ульнар думал раскрыть свою личность при встрече, но кто знает – когда эта самая встреча будет? Обманывать того, кого любишь нехорошо. Ни одним отношениям ложь не шла на пользу. В том числе дружеским, как сейчас с Шейном.       — Ты меня пугаешь. В чем дело? – ответил Тивальд.       — Я… Я Айрон Лиуш. Тот самый. – Ульнару показалось, что он с разбегу сиганул в ледяную воду. Секунды до ответа тянулись как маленькие вечности. Шум собственного сердца заглушал звуки окружающего мира.       «Давно я так не волновался… Много лет.» — признался себе профессор.       — Ты шутишь? – переспросил Шейн, чем вызвал у орка еще больший приступ паники.       — Не шучу. – сдержанно сообщил Айрон.       Он понимал, что общаться Тив не прекратит – слишком многое сейчас повязано на их взаимодействии, слишком серьезные дела творятся. Но если общение перестанет быть теплым и дружеским, перейдя в полностью рабочее? Если Шейн сильно обидится на сокрытие правды?!       Лиуш нашел бы сотни слов для утешения пациента с подобными сложностями. И ни одного – для себя. Непослушное сердце не хотело униматься. Из всего в новой жизни Ульнара самым важным был Шейн. И потерять его очень не хотелось.       — КРУТО!!! – именно так – с тремя восклицательными знаками.       Прежде, чем Ульнар успел ответить, Тивальд добавил: — Меня учил сам Лиуш. И заботился обо мне! Я общался с Айроном Лиушем. Ты невероятный. И твоя методика. И твои книги. Так зачем ты ругал настоящего себя при мне, хитрец? Ну и скрытный ты тип, орк-профессор!       — Что значит «учил», «заботился» и «общался»? К чему прошедшее время? Я надеюсь мы будем общаться и дальше. – заметил Айрон, заметно выдыхая.       — Ты не в обиде? – уточнил он на всякий случай.       — Совершенно нет. Тут Блар заглянул в мою комнату спрашивает – почему я пляшу от радости. А я не могу ему рассказать. – отозвался эльф.       — Не рассказывай пока. – попросил Лиуш.       — Мне пора бежать. Обещаю завтра устроить грандиозный молебен Абрассу. Спишемся, Айрон. – удивительно легко перешел на новое имя Тив, сохранив прежнее ты.       — Ой! Забыл спросить кое-что. Сколько лет орку-Ульнару? – поинтересовался юноша напоследок.       — Восемнадцать. – ответил Лиуш.       — Хорошо. Не терпится тебя увидеть. И обнять! Впервые. Почему мы все время так далеко?       От этих слов на сердце Ульнара стало тепло и радостно.       — Не знаю. Но надо поскорее исправить эту несправедливость. – написал он.       — Я большой специалист по исправлению несправедливостей! – заверил эльф. – Теперь точно «пока!». До завтра.       — До завтра.       «Все прошло отлично! Намного лучше, чем можно было ожидать. Все же Шейн очень добрый.» — думал Айрон.                            Одновременное воззвание к Абрассу в дюжине локаций мятежников было дружным, проникновенным и искренним. Бог утешения скорбящих с удивлением ощущал небывалый приток силы, Нет, конечно он ждал его. Но ждать и почувствовать – совершенно разное. Божество охватила эйфория, его накрыло с головой ощущение собственного могущества. Само собой – боги, которым поклонялись миллионы, посмеялись бы над восторгами Абрасса. Но тому было все равно. Он внимал стройному хору голосов молящихся и даровал своим новым верующим все, что было в его силах. Иметь возможность помочь и получать за это благодарность – вот оно счастье бога. По крайней мере такого, как Абрасс.              — Так вы не всегда были богом? – удивленно уточнил Айрон. Он-то считал, что Абрасс из рожденных божеств, а не из вознесшихся.       — Нет, я был хумансом-аристократом из небольшого королевства. – начал свой рассказ бог, — Это было примерно двести лет назад. Империя уже начала расширять свои границы и нас вознамерились завоевать. Я специализировался на теоретических магических изысканиях, а мой лучший друг – Рифар – изучал боевую магию. И активно ее практиковал. Тем не менее, когда над королевством нависла внешняя угроза – на войну отправились мы оба. Ох и сложно же мне приходилось. То, что остальные маги-аристократы делали с легкостью – я с огромным трудом и не с первой попытки. Но Рифар всегда был рядом помогал мне и поддерживал.       Война шла крайне плачевно для нашей страны. Империя уверенно побеждала. Наш джисел (воинское подразделение) – те, кто уцелел — отступил к одной из Башен мудрости в горах. Башни мудрости и их обитатели пользовались неприкосновенностью. Их не трогали в военных конфликтах. Данная башня была почти заброшена – всего-то семеро обитателей – три хранителя мудрости и четыре стража. Но имперцы об этом не знали. Они ждали пока мы покажем нос наружу, взяв Башню в кольцо, но не атакуя.       В Башне имелся небольшой запас одеяний хранителей и стражей. Но только на половину присутствовавших. Имперцам было объявлено, что местные адепты мудрости отправляются за провиантом. Запретить им это не имели права.       Под видом хранителей и стражей башни локацию предстояло покинуть военным. Одеяния распределяли жеребьевкой. Я получил пустой жетон. Зато Рифару достался жетон со знаком формы стража.       Мой друг сделал вид, что форма ему мала и хотел отдать её мне. Я разгадал его хитрость и попробовал отказаться, но он настоял на своём. Я, наверное, очень малодушный. Надо было сопротивляться сильнее. Рифар подтолкнул меня к остальным спасаемым.       "Увидимся. Мы найдём способ выбраться." — грустно улыбался мой друг. Я в ответ плакал... В итоге те, на кого пал жребий покинули Башню. Я в их числе. Нас пропустили.       Мы несколько дней шли под палящим солнцем без пищи. Воду удавалось добыть не часто. Лошадей, палатки, личные вещи – все пришлось оставить в Башне, чтобы покинуть ее, не вызывая подозрений. Оружия тоже не было – это стало одним из условий «вылазки за провиантом». Вместо того, чтобы устремиться в город за пищей, мы, чтобы не встретить имперцев, пробирались дикими местами, выживая за счет охоты при помощи самодельных силков.       Страшное было время. Мы надеялись присоединиться к остаткам армии, но присоединяться было уже не к кому. Выжившие сдались. Лишь отдельные группки оказывали сопротивление захватчикам. Я и мои соратники добрели до горной деревеньки. Местным жителям приходилось еще хуже, чем нам – имперцы оборвали торговые тропы и местные остались без самого необходимого. Поля были сожжены врагом, скот угнан. Самих деревенских со дня на день ждала гибель – либо от голода, либо от клинков врагов.       Мы помогли крестьянам, чем смогли и сами остались оборонять местность на случай возвращения имперцев. Готовы были взяться за оружие вместе с земледельцами. В строительстве защитных сооружений вроде частоколов и рвов я не был особо силен. Но старался как мог. Зато хорошо утешал напуганных селян, рассказывал детям сказки, делал им куколок из сухих веточек и тряпок. Как мог помогал отвлечься от творящегося ужаса.       Имперцы вернулись через месяц. Мы сражались как могли, но деревню подожгли – да так, что не потушить, не выбраться. Между нами и врагом встала стена огня. Вернее – огненное кольцо. Я собрал подле себя уцелевших в большом амбаре в центре, мы облили стены оставшейся водой и заперлись. Я говорил что-то утешительное про то, что наши страдания скоро закончатся, смерть будет быстрой и мы окажемся у какого-нибудь доброго бога, не такого как у имперцев. Меня слушали – вопреки слезам и реву огня. Почему-то верили — всхлипывали, держались за руки и кивали… Я не соврал. Мы задохнулись от дыма почти мгновенно, еще до того, как до нас добралось пламя.       А потом. Потом я очнулся в Чертогах богов. Ярум тогда считался богом Имперцев, а не главой всего пантеона и к нему в подчинения я по первости не попал. Мне сообщили, что за утешение скорбящих я удостоен чести стать божеством данного аспекта. Я согласился. Та самая форма, что стала символом самопожертвования моего друга и отсрочила мою гибель превратилась в божественный артефакт. Теперь я постоянно ношу ее, и она дает мне дополнительные способности и напоминает о прошлом.       Позднее я узнал, что Рифар так и не выжил. Имперцы прознали про обман спустя несколько дней и потребовали у хранителей Башни выдать военных. Они угрожали напасть и истребить всех. Хранители отказались – они не могли предать доверие тех, кто просил их о помощи. Тогда мои собратья по оружию вышли сами, чтобы не навлекать беду на оказавшись гостеприимство… Военных казнили. Мое существование в качестве божества началось неплохо – много жаждущих утешения, собратья-боги рядом. Все, как могли, меня поддерживали. Потом бог имперцев возглавил пантеон. Подчиняться тому, что погубил меня, мою страну, мою семью и моего друга было ужасно. Но довольно быстро Ярум захотел стать не только главным, но и единственным. Чтобы спастись я бежал к Темным. Как бывший Светлый, да еще и слабого аспекта тут я не пользовался особым уважением. Жаловаться и искать утешения у суровых Темных не принято. Впрочем, небольшие чертоги есть. Не гонят и ладно. Жить можно.       Так завершил свой рассказ Абрасс.       — Вам многое пришлось пережить. – с сочувствием заметил Айрон. Он слушал очень внимательно.       — Наверное, как и очень многим. – пожал плечами бог утешения.       — Едва ли. Очень суровая судьба. – парировал профессор, — Я не к тому, чтобы вы жалели себя или сдались. А к тому, чтобы вы осознали пережитую травму. Согласились, что имеете право приходить в себя в своем темпе, право на помощь, поддержку, утешение и хорошее и бережное отношение.       — Наверное вы правы. – согласился Абрасс.       — Расскажете подробнее про отношения в Темном пантеоне? – попросил орк.       — Да, конечно…              Очередной локацией, которую посетил Тивальд было озеро Джуэлри – то самое, на котором он побывал не так давно вместе с Героем. Шейну казалось, что это было в иной жизни. Каким несчастным, подавленным и угнетенным ощущал он себя тогда. Каким отчаявшимся и сломленным. И каким счастливым и уверенным чувствовал себя сейчас. Впереди – вполне ясная цель, а рядом – верные товарищи. Да еще и с Ульнаром можно списываться каждый вечер. Никто не ругает, не пристает, не угрожает и не мучает. Даже регулярные попытки убийства не так страшны на фоне открывшейся свободы, на фоне появившейся надежды.       Даже само озеро выглядело сейчас для эльфа куда привлекательнее. А может оно и стало красивее? Русалиды были рады видеть Знамя и мятежников. Тивальда и его охрану пропустили в подводные чертоги. Среди встречавших снова оказалась Лэйд – милая зеленоволосая, с которой Шейн успел побеседовать в прошлый раз.       — Как хорошо, что мы снова увиделись. Не встречались с того самого раза, как вы флиртовали с Валантисом на берегу Джуэлри. — максимально небрежно произнесла водница, выразительно глянув на Знамя.       Тивальд мигом напрягся. Тот бурный спор с Героем, перешедший в ссору, сложно было назвать флиртом. И Лэйд это прекрасно помнила. Значит намекает на что-то. Тщательный скан — раз в десять тщательнее обычного — выявил воинов и священников империи, притаившийся в соседнем помещении под маскировкой. Они отлично скрыли свои ауры. Похоже нанесли особые руны на стены. В ожидании Алых плащей.       Похоже за это время русалидов успели захватить и заставить сотрудничать. Имперцы не сомневались, что Знамя скоро объявится здесь и попадёт в ловушку.       — Да, припоминаю. Так все и было. Я тоже рад встрече. — отозвался эльф на слова Лэйд, давая понять, что понял намёк.       Он не сомневался, что их подслушивают при помощи магии.       Мятежники и водники достигли коридора перед тронным залом. В зале ожидало ещё полсотни русалидов. Плюс самих воинов и священников империи в засаде было около пятидесяти.       "Для моих способностей толпа слишком маленькая!" — мысленно паниковал Знамя. — "Не получится воздействовать."       Решение пришло неожиданно.       — Когда войдем в зал — примени на мне чары Громового голоса. — шёпотом попросил Тивальд у Лэйд. Магия голоса была особенностью водников – например Дивный голос, Чарующий голос или Громовой голос – последний позволял перекричать шторм.       Русалидка едва заметно кивнула. Значит на другого чары наколдовать вполне можно. Это было слабым местом плана, но обошлось. Тив предупредил Фенериса условным знаком, выученным на базе Алых плащей.       Когда делегация вошла в зал одновременно произошло несколько событий. Русалиды, как им было приказано имперцами, отступили в дальний конец помещения. Двери, ведущие из зала в соседнюю комнату, распахнулись и в зал ринулись Светлые. Лэйд применила Громовой голос на Знамя и Шейн заговорил так, что его слышал весь дворец. Все замерли, внимая.       — Вольный народ озера Джуэлри, вас вынудили подчинять захватчикам, отняли вашу свободу. Сейчас я возвращаю вам свободу и дарую силу ее отстоять. Бейтесь смело. Сокрушим подлых имперцев! Я – Тивальд Знамя Восстания – говорю вам сейчас, что нет того, кто смог бы остановить вас. Вы смелы и отважны, вы ловки и исполнены мощи. Действуйте, освободите свои законные владения. – говорил Шейн.       Русалиды внимали с горячим откликом и воодушевлением. Они жаждали услышать эти слова. Водники наполнялись силой, их характеристики уверенно росли. Обитатели Джуэлри атаковали при помощи любимой стихии, сметая Святых отцов и рыцарей Света. Едва Тив прекратил говорить враги попробовали атаковать его, но Фенерис был на стороже и уберег юношу. Шейн и его телохранитель кинулись в сторону, чтобы оказаться подальше от эпицентра сражения.       Шейн старался сканировать, но не смотреть по сторонам. Кровь и смерть — это то, к чему он никак не мог и не хотел привыкать. А потом все закончилось. Так же быстро, как началось.       «Ни одного вражеского юнита.» — сообщил скан.       Тивальд наложил на локацию обычную тройку стационарных чар. Теперь повторно завоевать озеро было бы весьма непросто.       — Очагов мятежа все больше. У империи не хватает войск подавлять все. – заметил Фенерис тихо.       Тив кивнул.       Потом правительница Джуэлри – Хлейли – устроила небольшой пир в честь освобождения ее народа. На него позвали и тех Плащей, что ждали на берегу – на всякий случай. Среди них традиционно был Блар.       — Простите, что мы чуть не заманили вас в ловушку. Имперцы держали нас в заложниках и приказали позвать Знамя… Но мы верили, что вы разгадаете, что происходит и справитесь, освободив нас. – несколько виновато проговорила глава.       — Не корите себя. Я все понимаю. Главное сейчас все хорошо. – отозвался Шейн с теплотой.       — Тут поддают такую вкусную рыбку с водорослями. – радостно сообщил кошколюд, впиваясь зубами в прожаренный кусочек. Его замечание разрядило обстановку, и все принялись активно угощаться.