ветви алой калины

ты однажды пронизанным холодом зимним утром мне принёс (неизвестно откуда их взял) цветы, я смотрела на них, улыбавшаяся минутам, и их розовый цвет мне напомнил мои мечты; а потом была буря, отчаяние и слёзы, я искала спасения, зная, его здесь нет, смелость детских фантазий за миг превратилась в грозы, но последний оплот моей выдержки был в тебе. ты сказал мне однажды: «згадуй пелюстки камелій», только память моя покрывается пеленой, а без тёплых мгновений былого мне трудно верить в то, что в будущем будет вновь жизнь безо всяких «но», что там будет надежда, улыбки и дни без мрака, что там будет любовь без начала и без конца, в каждом шорохе листьев тревожные скрылись знаки, будто ты что-то важное хочешь мне рассказать. как мне вынести вес твоих судорожных вопросов, не сломаться от тяжести собственных тысяч зол? в нашем детстве далёком всё было легко и просто, и ночами мы спим, и наш сон не нарушит зло, разве мы просыпались тогда от гремящих взрывов, разве прятались по коридорам и по метро? я была в своём детстве уверенной и счастливой, точно знающей: завтра всё вновь будет хорошо, будут живы родные и будет весенний ветер тёплым светлым порывом в свою зазывать игру, на вопросы простые легко находить ответы, только с возрастом наши вопросы с нами растут, и на них уже трудно найти нам самим отгадки, даже спросишь кого-то — те тоже не знают их. почему-то на вкус кровь оказывается сладкой. как хотела бы я, чтоб остались мы все детьми! там, где не было крови и падающих снарядов, разве что иногда только звёзды летели вниз, чётко знали мы дня свой отточенный распорядок и нам не было нужно от смерти своей нестись, вдруг проснувшись одним ранним-ранним февральским утром, потому что напротив на дом вдруг упал снаряд. всё смешалось тогда: даты, мысли, цвета, минуты... то, что было спасением, быстро нам стало — яд. а когда-то давно небо было таким лучистым, что от яркости синей кругами шла голова, да и сердце в груди нашей пламенным было, чистым, и все мысли мои быстро складывались в слова, а теперь не могу описать я обычным словом — что творится в душе, что еë же на части рвёт? было раньше у нас впечатляюще-чудно много: и прогулки у речки, и полупрозрачный лёд всё на той же реке, по которому мы катались, и спокойные дни, и касания тёплых рук, но по чьей же вине мы со временем потеряли, что не так уж давно составляло всю нашу жизнь? мы, как грезили в детстве, окрепли и повзрослели, только жаль, что причиной нам стала война и боль, лучше б в детстве остались и вновь беззаботно пели, а теперь не уверена, будет ли это «вновь», будут снова ли песни и ласковый майский ветер, звонкий смех у реки, блики солнца на мостовой? всё, что ныне у нас — это вера и верность свету. узнаю постепенно — хватает порой еë.