Герой поневоле

Колумбия, как и всегда, переживала кризис. Эта страна нередко загоняла себя в тиски чужих ловушек, из-за желание стать богаче, лучше, и выше на мировой арене. В начале, когда-то давно, это был нефтяной кризис. Сейчас же нефти стало меньше, из-за чего её добычу потребовалось урезать и перестать быть зависимым от этого чёрного золота. Потом появились герои, которых меньше из года в год не становилось. Причуда — суперсилы этого мира — появляются путём наследства родительских качеств. Комбинирование ДНК, её мутации и аномалии прослеживались уже давно и, что неудивительно, пленяли. Появлялись люди, чьи способности никоим образом не коррелируются со способностями родителя. Иногда получалось, что у людей с телевизорами вместо головы рождался ребёнок, способный в полной мере контролировать такую страшную силу, как гравитация. Если бы способность были хотя бы огонь или электричество, то в размышлениях от телевизора к ним можно было бы подобраться, но вот гравитация? Это процесс куда более сложный. Так Колумбия приняла на свою ношу очередной кризис, который сейчас именуется как Аномальный. В процентном соотношение, аномально рождённых в Колумбии, то есть детей, причуда которых разительно отличалась от причуды родителей, было катастрофически много и переваливало за семьдесят процентов. Это возводило перед правительством тяжёлые испытания, ведь аномальный ребёнок может обладать причудой, с который либо трудно бороться, либо бороться невозможно. Один из таких мог сильно потрепать или даже уничтожить весь мир. Только представьте себе, родился ребёнок, причуда которого заключалась в контроле над магнитными полями. Известно, что причуда проявляется со временем и становиться сильней по мере развития и тренировок её носителя, но с этим ребёнком было совсем по-другому — своей причудой он мог воздействовать даже на магнитные поля Земли. Это испугало всех. Не заняло много времени, чтобы семья этого ребёнка бесследно исчезла, а его самого заперли для изучений в месте на сотни километров под землёй. Кризис просился наружу. Казалось, у тебя есть столько уникальных жителей, так почему бы не взять и не использовать их как оружие, что делают и другие страны? Что же, не думаю, что человек с поломанным автоматом, будет пытаться бороться с сотней людей с небольшими, но всё же рабочими пистолетами. В таком незавидном положении находилась и Колумбия. На неё не только давили соседи, но и наставляли оружие державы, которые управляли миром: политическим, экономическим, ресурсным и… геройским. Никто не хотел, чтобы Колумбия пошла по неправильному для них пути. Единственное, что хорошего сумело выудить колумбийское правительство, так это невероятно крупный приток учёных, которые были сильно заинтересованы в аномалиях, происходящих по всей стране. Что для обычного человека сажа, для учёного — золотой венец. Опыты, что ставили под вопрос гуманность исследования, не проводились, но подвергать тестируемые объекты психологическим и социологическим ударам учёные не боялись. Однако ничего не выходило за рамки дозволенного. Теперь же, после вышеперечисленного, я не думаю, что вас удивит появление в обычной колумбийской семье из людей, чьи способности ограничивались малым контролем воды, человека, что мог контролировать и сам был светом. Доктора, что принимали его, после не могли видеть, ведь свет, испускаемый им, был невыносимо обжигающим. Этот человек, имя которого будет сокрыто до конца, сейчас шёл по рынку. На нём были свободные джинсы, побелевшие от жары, грязные кеды, майка, кофта, перчатки, кепка и бинты на лице. Его одежда прилегала плотно друг к другу, не позволяя свету проходить через него. На рынке он был не спроста, ведь основным заработком этого парня была продажа украденных вещей сомнительным личностям. Парень умело лавировал через толпы людей, что, заглядываясь на товары, забывали о своих карманах. Бывало, что продавец увидит, как вещи его покупателя воруют, но не скажет ни слова. Парень хватал деньги у молодой блондинки, что проходила мимо. Не боялся своровать часы и, потехе ради, заменить их на игрушечные. У того простофили для него не составило проблемы украсть кошелек, но тот был практически пуст, из-за чего награды не последовало. Он ловко снимал даже серёжки, но только с одного уха, чтобы жертва винила себя в глупости, что забыла одеть серьгу на него. У старика с восьмиклинкой на голове, парню была крайне просто украсть кредитку с его именем. На сегодня будет достаточно. Он не оглядывался — это вызвало бы подозрение, поэтому оставалось лишь идти и пропадать в толпе тех, кто видел в тебе лишь забинтованное лицо. Понимая, что награда за сегодняшний выход была хороша, парень уходил домой. Его квартира, располагалась в трущобах, что были ужасным жилищем в сезоны холодов, когда одеяло, обёрнутое вокруг тела несколько раз, не спасало от дрожи. Сейчас было тепло, однако это не говорило, что сложности пропадали. Он шёл по улочкам, где бегали дети, чья судьба была предопределена с рождения. Даже попытайся они схватиться за возможность, у них бы ничего не вышло, ведь за всеми следили. Следили даже за этим парнем, но его это ничуть не волновало, ведь, пока ему никто не мешает воровать, он не сильно жалуется. Но разве у поступка не должна быть причина? Что ж, конечно, должна. В угрюмом доме с голыми зелёными стенами было немного вещей. В основном это были полки, забитые картинками, запылившимися вещами, которые парень украл и не захотел продавать из-за их надобности. Проводя рукой по тёмно-зелёной стене, он заходил в комнату, где на кровати находилась та самая причина. Она в этот раз смотрела в окно, усевшись, а не лёжа под одеялом. Её кожа была мертвецки бледна. На теле была жёлтая, чуть прозрачная, сорочка, в которой ей не было жарко. Волосы взъерошены, а глаза пусты. — С-сестра! — парень вскочил и подбежал к кровати. На тумбе рядом стояла пачка таблеток, стакан с водой и цветы, которые скоро завянут из-за неправильной поливки. Таблетку парень тут же уложил в рот сестре и, придерживая ей голову, дал выпить воды. Как только девушка приняла таблетку, то заулыбалась. — Братик… — несмотря на такие слова, девушка была куда старше своего брата, которому сейчас всего семнадцать, а ей аж целых двадцать восемь. — Спасибо, братик. Казалось, она не могла говорить больше, ведь даже её глаза были закрыты. На самом деле она не знала, кто рядом с ней, потому даже услышанные слова мозг через себя не пропускал, из-за чего образовывалась пустота, крупная чёрная дыра прямо по среди разума, пропасть между обрывками памяти. Но даже так, не зная, кто рядом, она всё продолжала верить, что это именно её младший брат, что было правда. — Я рядом, всё хорошо, — её кожа была холодна, под стать лунному свету. — Хочешь я тебе чего-нибудь прочитаю? Я недавно нашёл книгу про двух влюблённых! Говорят, в ней счастливый конец. Она улыбалась. В этой улыбке казалось, что она его вовсе не слышала. Это не разрушало в нём надежду. Разве всё было потеряно лишь из-за того, что объявилась одна неудача? Вторая, третья. Стоит ли останавливаться? Нет, если с каждой неудачей становиться лучше. Неудача может постигнуть каждого в случайным момент; тогда стоит узнать, что же произошло. — Тут говориться… — парень читал текст. — Она на английском… Парень не знал английского, ведь в Колумбии говорили на испанском, которым парень так же не сильно хорошо владел. Он мог прочитать несколько слов, но, чтобы это понравилось сестре, и он сам понял смысл написанного, то придётся постараться. Вдруг послышался стук, что-то упало в соседней комнате, которую семья из двух использовала как кухню. — Я сейчас… — парень положил книгу на стол и медленно пошёл. Звук казался точной копией биения металл о металл. Сначала по спине пробежали опасения, что парня нашли. Сейчас произойдёт суд Линча, на котором его вздёрнут как собаку или выбросят в воду, как котёнка. Парень был готов ударить, из-за чего кулак был уже занесён. Быстрый рывок, шаг вперёд и… на кухне никого нет. — Что? — бились друг о друга не металл о металл, а металл о крысу, которая бегала по улице. — Пошёл прочь, грызун! Хотелось бы раздавить эту грязную паскуду ногой, но крыса посчитала верным убежать и не трогать парня. Она его не испугалась — сжалилась и убежала, чтобы оставить лишнюю надежду. Такое было всегда, ведь животное видеть в жалком человеке не того, кого нужно освободить от страданий путём смерти, а оставить в живых, чтобы страдания вечно продолжались. Ведь парню было бы проще, убей он себя сам. Будет легче, если сестра вдруг одной страшной, тёмной и холодной ночью умрёт в своей постели. По природным причинам или от чужих рук… А разница? Постоянно парень бранил себя за такие гнусные мысли. Он брат. Нет, она его сестра! Она его семья, а он её последний из оставшихся родственников. Она не виновата, что стала такой, она не виновата, что остался только он. Он сильный, сможет и подняться после удара в живот, и после выстрела сможет встать и вернуться к ней — сама она себя не защитит. — Сестра, всё хорошо, это была… — парень впал в ступор. В комнате теперь были не двоя, а троя — рядом сестрой на стуле сидел человек в чёрном костюме и шапкой восьмиклинкой. Тот сидел спиной к парню, из-за чего виднелись только его седые волосы, что вырывались из-под шапки. Кто он такой? Неужели один из тех, кого он сегодня обокрал? Парень не знал. Спросить боялся, ведь понимал, что лучше будет с молчать и напасть, подкравшись сзади. Однако терпение сломалось, стоило только старику притронуться к волосам девушки. Он их потрогал, чуть перебирал пальцами и понюхал. Что-то из этого вывело на его лице недовольную улыбку. — И почему такие молодые цветы чахнут, а черепахи всё продолжают ползти и через сто лет? — этот вопрос был направлен к парню. — Как ты думаешь? — Отойди от неё! — но вопрос прошёл через парня, как люди проходят через призраков. — Цветы чахнут… Они думаю, что всё сделают за них: земля даст воды, люди уничтожат сорняки, птицы заберут твоих детей на другое поле. Цветы жалкие, ведь требуют, чтобы за ними смотрели. — Ублюдок! — парень рванул вперёд. Он думал, что с лёгкостью сможет повалить старика на землю и, утянув того в партер, поставить на место. Какой же наглостью нужно обладать, чтобы залезть в чужой дом без разрешения — такого себе парнишка не позволял. Он постоянно засматривался на соринки, что застревали у других людей в глазу, но не видел, как в обоих из его очей поместились брёвна несоизмеримого размера. — Черепахи же… сражаются, — парень не смог достичь цели. Несмотря на всю свою молодую прыть, которая помогала ему лазить по чужим карманам, он был не ровня этому старику. Это не было связано с тем, что старик был сильнее, нет, не так, просто он был умнее и всегда имел туз в рукаве. Этот туз появился крайне неожиданно. Металлический звон, точно похожий на тот, что он слышал на кухне, вдруг пронзился в комнате. Ржавая цепь пробила окно в комнату, забегала, задрожала по комнате и, через мгновение, обернуло его ногу, сжав ту с такой силой, что слышался хруст костей. — Брат, брат! — кричала сестра, ведь ей было несложно понять, что происходит что-то не так. Сейчас её разум в полной мере ловил и отправлял слова в мозг, позволяя думать и анализировать. Она понимала, что брат в опасности, ибо слышался крик, смех и шипение, а также монотонные стоны боли, но они были не похожи на голос её брата. — Сестра… сиди! Сиди смирно! — Черепахи рождаются в смерти, — старик подошёл к девушке, глаза которой налились светом от блестящих слёз. Теперь она видела его и, готовая укусить, даже чуть раскрыла рот, но силы она всё же найти не сумела — болезнь брала верх слишком быстро и выхватывала себе все силы. — Они живут, сражаясь, но, когда надо… могут и убить, — рука старика изменилась. Она покрылась сажей, что появляется на сожжённой древесины, на теле, которое больше не поднимется из-за захватившего его огня, что утащил душу в преисподнюю. Сажа начала меняться. Она была подобна склизкому, но разумному существу, что, меняя формы, пытался достигнуть удовлетворения в своих высоких требованиях и, останавливаясь на перначе, успокаивалась и ложилась спать, оставляя оставшееся на своего носителя. Старик поднял руку, тем самым поднял пернач, который в ужасной черноте слился с его рукой. Хватит опустить оружие — даже силы приложить не надо! — и девушка умрёт — голова её обратиться в ничто, а мозг вытечет наружу. — У меня есть к тебе предложение, — парень до сих пор шипел от боли в ноге. — Присоединяйся к нам: стань черепахой. — Чтобы бы быть медленным ублюдком? — он не собирался сдаваться. — Или чтобы быть съеденным кем-то побыстрее? Могли придумать название и получше! — Хорошо подмечено, но черепахи… куда быстрее, чем тебе могло показаться, — старик нанёс удар. Голова девушки, не способная защититься от такой могучей силы тут же бы обратилась в ничто, как было описано выше. Хватило бы секунды, буквально мгновение, чтобы прекратить её мучения, но всегда в такие моменты спускается ангел хранитель, который из своих эгоистических побуждений не дарует человеку покой. Ангел погрузил комнату во свет. Парень, сдержанный цепями, снял с себя рабское клеймо и, обратившись в свет, рванул на помощь человеку, которого поклялся защищать. — Убери свои руки… прочь! — он оказался в воздухе и, что удивительно, в движении. Кулаком он смог снести старика с ног и отправить в другой конец комнаты. Казалось вот он, триумф, который требовался, чтобы поставить незваного гостя на место, но что-то было не так. Парень так же погрузился в пучину гордости за то, что сумел проявить недюжинную храбрость и даже пробудить в себе новые способности. — Брат… брат! — это был не зов к ангелу, а плачь, который обычно исторгают младенцы. — Глаза! Они болят, — триумф обратился кровавым и ужасающим фиаско. — Нет… нет-нет-нет-нет! — нога не удержала, парень упал, но не прекратил ползти и тянуться к своей сестре. — Я не хотел, не хотел! — он взялся за её руки, но всё внимание сестры были сосредоточено на боли, которую она испытывала из-за сожжённых глаз. — Все мы чего-то не хотели, — старик встал на ноги. — Когда-то чего-то хотели, а потом жалели о содеянном! В этом наш грех. Мы черепахи, потому что крайне медленно уловили суть, оставив близких на попечение судьбе; мы черепахи, которые не смогли увидеть возможность обратиться к людям, что способны нам помочь; мы черепахи… потому что сами можем добиться желаемого. Старик протянул руку. Он ждал, пока парень ответит взаимностью на такой прекрасный жест дружбы. Пусть тот сам терзает себя за сотворенное несчастие, ведь пришедшие ни в чём не виноваты — сестра потеряла зрение исключительно по воли своего брата, что не видит дальше носа, а ведь с его способностями, стать кем-то больше, чем карманный воришка не составляло бы труда. Пойди он в герои, то тут же мог найти себе с пару вакансий, которые пусть и не позволили жить лучше, но были бы достойной нормального человека работой, которая не приносит несчастье и грусть другим. — Это всё… из-за тебя! — конечно же, он не мог понять, что именно его действия, именно его решения, которые он принимал по мере своей пока что недолгой жизни привели к тому, что он застрял в колодце из которого не может выбраться. — Это всё твоя вина! — он набросился на старика. Тот, на сей раз, был жёстче. Ударом он повалил парня на землю, ударом он отправил его в полёт. Толчком ноги, который парень не сумел увидеть своими плешивыми глазами, старик вздымал его к столу, что располагался на кухне. — Старый… старый ублюдок! — и парень выхватил нож со стола. В ножике отражался один единственный луч, что пробивался через разбитые осколки окна в соседней комнате. — Я уже ублюдок? Что ж, не думаю, что стоит слушать наставления от воришки и плута, — в комнате вновь появился металлический звон, который вновь заполнил всю комнату и бил в уши. Кажется, что история себя повторяет и парень, встретившись с той же угрозой во второй раз, не попадётся на ту же ловушку. Это правда, повторись то же самое, что и в комнате, где лежит его сестра, то парень бы сумел увернуться, но сейчас цепь, как незваный гость, бегала по непредсказуемым углам, из-за чего понять, куда она ухватиться, просто нельзя. Вот, нога! Оказалось, целились в руку. Парень теперь не только остался без одной ноги, но и потерял правую руку. — Ну что ж… поговори… — но цепь унесла парня за собой. — Твою мать! Чёртов бугай! — но старик не пошёл следом. Его торс повернулся в сторону комнаты с человеком, ведь почему-то в нем бурлило убеждение в скором появлении парня в этой комнате в пучке света, как и в тот раз, именно рядом с злоумышленником, грязным кукловодом, который только и может, что рушить другим людям судьбы. Свет объявился, когда и предполагалось. Кажется, не прошло и минуты. — Пошёл… прочь! — Ладно, шутки кончились, — парень думал, что сможет противостоять человеку лишь с помощью одной руки и одной ноги. Стоит ли говорить, что это глупое умозаключение, которое ничего не имеет общего с реальностью. В этой реальности его плечо обратилось кровью, что появилась из раны, нанесённой стариком. На месте пернача был острый меч. Был крик. Кричал парень, ведь старику не было сложно привести меч во вращение и раскрыть рану, обратив ту в дыру. — Пу… пусти! — кричал больше мальчик, нежели парень. Теперь его крик не отдавал решительностью или язвительностью, с которой он хотел бороться против прибывших людей. Крик обратился в мольбу, которую нигде, кроме как на смертном одре, услышать нельзя. Так перед смертью люди просят прощение у всего живого и мёртвого; те, кого постигла такая кара, теперь должны любить мертвеца и жалеть его, подстраиваясь под веру в то, что говорить плохого о мертвецах нельзя. — Я даю тебе выбор! Это привилегия, которой обладают лишь немногие, поэтому не смей её отвергать! — на лице старика появилась улыбка. Меч обратился обратно в руку. — Что ты… что ты хочешь? — глаза парня, налитые кровью, смотрели на старика, позади которого струилось яркое солнце, что нещадно обжигало раны. — Я верну, что украл, только прошу… оставьте нас! Оставьте мою сестру в покое. Девушка лежала на кровати, обращённая в сон из-за сильной боли. — Нет… нет… — старик сел на колено, взял в руки его бурые щёки. — Ты пойдёшь со мной. Станешь подобен нам. Будешь служить и делать всё ради мести, как и мы. — М-мы.? — парень умирал, что было видно. — Кто мы? — Черепахи, без панцирей, потому что нас можно убить. Люди без совести, потому что мы можем убить. Мы Люди, мы Человечество, которое не прячется за глупым моральным кодексом. Мы убиваем недругов, ставит на колени соперников и дружимся с врагами — такова человеческая натура, а месть… месть лишь особая приправа. И у тебя есть кому отомстить. — Ко… к… ко… кому? — Миру, всему миру! В стекающей крови пряталась визитка, которую этот парень украл у стоящего рядом с ним старика. На визитке было всего две надписи. После прочтения сожги. Нейт. Бюро Справедливости. Конец главы 1 - 6