FERRY-LOVE-BOAT

CARINA’S POV Я любила Майю Бишоп. Сейчас, как никогда раньше, я знала, что не может быть, чтобы чувство, которое я испытывала внутри себя, не было самой чистой, самой честной любовью, которую я когда-либо испытывала за всю свою жизнь. Это подтверждение пришло через боль в моей груди при виде ее такой уязвимой, грустной и обиженной, и гнев, от которого, казалось, кровь закипала в моих жилах при одной только мысли, что у Майи был монстр в качестве отца, и что этот монстр причинил боль моей Майе. Ее дыхание стало спокойнее, хотя я все еще видела несколько слезинок, упрямо вытекающих из ее глаз, несмотря на ее попытки сдержать их. Я никогда не видела Майю такой потерянной, неуверенной или испуганной, это были не обычные чувства, она выглядела как другой человек, и, возможно, в этот момент я смотрела на травмированную подростковую версию моей девушки. То, как дрожали ее руки и как она сильно плакала, когда упоминала своего отца, только усилило мою боль и разочарование от осознания того, что в тот момент я ничего не могу сделать, чтобы облегчить ее боль или интенсивность и глубину ее травмы — мысль о том, что она столько лет подвергалась такому насилию, тоже не помогала контролировать мой гнев. -Ты хочешь стакан воды? — прошептала я и продолжила проводить пальцами по ее волосам, казалось, в тысячный раз, но мне было все равно. Все, что имело значение в этот момент, это дать Майе немного комфорта, и если это означало обнять ее и погладить по голове, то так тому и быть. -Нет, я… Я думаю, мне нужно пойти домой, попытаться немного поспать. — Ее голос был низким и хриплым, печаль была более чем очевидна в каждом ее слове, и мое сердце, казалось, разбивалось еще больше с каждым из них. -Могу ли что-нибудь сделать для тебя? — спросила я мягко, стараясь не перевозбудить ее, и Майя отстранила голову от моего плеча, чтобы посмотреть на меня. Я провела руками по ее щекам, чтобы вытереть слезы, и теперь казалось, что плач близок к концу. — Давай я принесу тебе что-нибудь поесть. -Я не голодна. — Майя, как и ожидалось, быстро ответила. -Я знаю, я согласна, но ты могла бы выпить хотя сок, просто я не хочу, чтобы ты шла домой, не поев, потому что знаю, что ты не сделаешь этого, если останешься одна. — Я призналась в своем беспокойстве, и то, как ее глаза избегали моих, подтвердило, что я был прав. — Пожалуйста, ради меня. Только сок. -Ладно. — Она по-прежнему не смотрела мне в глаза; ее плечи были согнуты, как будто она пыталась собрать все свои части воедино. Майя страдала гораздо больше, чем я могла себе представить, и я знала, что, возможно, больше не смогу вытянуть из нее много слов о случившемся или о ее прошлом, но я была рада, что она пришла ко мне, не оттолкнув меня, не оставив меня в неведении о том, что с ней происходит. Моя девушка повзрослела за время наших отношений, и мне становилось все труднее сдерживать свое желание сказать ей, что я хочу провести с ней остаток жизни, создать семью и состариться вместе. Мы встали, и я тут же вложила свою руку в ее; ее пальцы переплелись с моими, и крепкая хватка прижала меня к себе. Мы молча вышли из моего кабинета, и всю дорогу мы не обменялись ни одним словом, казалось, она потерялась в своих собственных мыслях, и это пугало меня, потому что я знала, что ее мысли в этот самый момент не были для нее безопасным местом. -Я бы хотела поехать с тобой домой. — Я поцеловала ее в висок, пока мы ждали своей очереди в кафетерии. К сожалению, у меня оставалось еще несколько часов смены, и мне предстояло покинуть больницу посреди ночи. -Ты должна поехать к себе домой сегодня. — Она ответила, и снова ее глаза были прикованы к полу, а я на короткую секунду закрыла свои, пытаясь сосредоточиться на понимании и не показать своего разочарования от осознания того, что даже после общения, Майя легко случайно вернулась к своим старым привычкам. Но как сильно я должна давить на неё? -Я позвоню тебе позже, чтобы узнать, как у тебя дела, хорошо? — Я отклонилась от темы, не дав ей прямого ответа, и Майя просто кивнула в ответ. — Два апельсиновых сока, пожалуйста. Служащая любезно улыбнулась, но я лишь слабо улыбнулась ей, пока оплачивала заказ и ждал соки. -Вот, пожалуйста! — Женщина протянула два стакана в нашу сторону. — Приятного вечера. -Уже вечер? — тихо спросила Майя, пока мы шли к одному из столиков. -Си. — Я наблюдала за ней, как она потягивает сок, который держит в руках, на ее лице появилось хмурое выражение, но она продолжала опустошать стакан. — Ты чувствуешь себя достаточно хорошо физически, чтобы пойти домой одной? -Да, я вызову такси или еще что-нибудь. — После ее слов последовал вздох, и мне стало неприятно, что я все еще не вижу ее глаз, потому что именно по ним я обычно могла определить эмоции своей девушки. Как только наши стаканы опустели, я проводила ее, держа ее руку в своей, пока мы шли, и когда мы остановились перед больницей, чтобы подождать машину, которую Майя запросила по телефону, я обняла ее за плечи и притянула к себе в крепкие объятия, многократно целуя ту часть ее головы, до которой дотягивались мои губы. Майя прижалась ко мне, ее руки обхватили мой торс, продлевая объятия, и я не хотела их прекращать, но вскоре раздался сигнал телефона Майи, предупреждая, что машина уже близко. -Я знаю, что ты, наверное, не хочешь больше говорить обо всем, что произошло, но, пожалуйста, подумай о том, что я тебе сказала. Постарайся не позволять плохим мыслям завладеть твоим разумом, как бы трудно ни было их сдерживать. Ты не сделала ничего плохого, он просто злой и жестокий человек, который питается страхом людей, так что направь свою энергию на то, чтобы все было хорошо». — Я пробормотала эти слова, когда мы отстранились, ее руки все еще лежали на моих ребрах, а я держала свои по обе стороны ее шеи. Я наклонила лицо и прижала наши губы друг к другу в спокойном, целомудренном поцелуе. — Я люблю тебя, я позвоню тебе позже, потому что знаю, что ты не сможешь заснуть. Майя приоткрыла губы, и я поняла, что она пытается найти способ оспорить мою точку зрения, но мы оба знали, что я говорю правду. Беспокойство отражалось на ее лице, в непрекращающемся стуке ног и дрожании рук, Майя никогда не могла заснуть, когда была так встревожена — это я заметила за те месяцы, что мы провели вместе. -Я тоже тебя люблю. — Это было единственное, что она сказала мне, прежде чем попытаться вымучить небольшую улыбку и направиться к припаркованной машине. Я коротко помахала ей рукой, когда она забралась на заднее сиденье, и помахала в ответ, чувствуя, как моя грудь сжалась еще больше. Я хотела бы сказать, что не понимаю, что чувствует Майя, но это было бы ложью. Я понимала каждое отчаянное, искалеченное чувство, которое она, вероятно, испытывала в тот момент, каждую каплю страха и разочарования, каждую слезу, сбегавшую по ее лицу, я понимала все это, потому что она прошла через тот же цикл насилия, что и я, Возможно, ее положение было еще хуже, так как издевательства ее отца граничили с физическим насилием, и представить, что человек, которого ты так глубоко любишь, прошел через боль, равную или даже хуже твоей, могло вызвать только гигантское чувство чрезмерной заботы и разочарования, и в то же время — сомнительное чувство, так как часть меня хотела защитить ее, и в то же время ничего нельзя было поделать с тем, что произошло в ее прошлом. -Карина, мы искали тебя. — Андреа взял меня за руку и потянул в сторону отделения неотложной помощи. — Ты в порядке? Твое лицо очень красное. -Я в порядке. — сказала я и прочистила горло, чтобы убедиться, что хрипота в моем голосе исчезла. -Беременная женщина только что поступила с сильным кровотечением. — Андреа продолжал вести меня к каталке с женщиной, и в тот момент это было именно то, что мне было нужно: отвлечься, сфокусировать свои мысли на пациенте на несколько часов, пока я не смогу пойти домой и разобраться со всеми чувствами в моей груди. Пациентка действительно нуждалась в моей помощи, кровотечение, которое у нее было, не было похоже на одно из тех, которые обычно случаются во время беременности, поэтому я попросила сделать анализы, и Андреа сказал, что займется ими, чтобы помочь мне, поскольку он не занят. -Вы можете попытаться сделать что-нибудь правильно? — Кто-то закричал рядом со мной. На самом деле, это был не крик, а один из тех громких, агрессивных голосов, от которых кажется, что в мире больше ничего не существует, кроме того момента, когда на тебя обращают внимание за то, что ты делаешь что-то плохое. — Это твоя работа, ты должен знать, как делать ее с закрытыми глазами, насколько некомпетентны сотрудники этой больницы! Мои шаги привели меня на голос, и как только я определила кровать, я открыла занавеску. Внутри сидела довольно неловкая медсестра, пытавшаяся поставить капельницу в руку мужчины, и достаточно было одного взгляда на него, чтобы понять, что это Лейн Бишоп, отец Майи. -Вы врач? — спросил он, глядя прямо на меня. Голубые глаза, которые я так любила, тоже были на его лице, но на этот раз они казались более злыми и враждебными, совсем не такими, как у Майи. -Да. — Я сжала кулаки, пытаясь сдержать все слова, которые, казалось, уже были на кончике моего языка, я хотела накричать на него, хотела сказать ему ужасные вещи, но я не знала, что подумает Майя, если я буду общаться с этим человеком. -О, отлично! Эта некомпетентная медсестра прокалывает мне руку, кажется, часами, не могли бы вы быть любезны и найти мне другую медсестру? О, и вы должны довести это до сведения вашего начальника». — Медсестра, казалось, контролировала себя так же, как и я, пока заканчивала устанавливать капельницу в руке мужчины. — О, наконец-то… -Нет, я не собираюсь делать ничего подобного, если бы вы не двигались так много и держали рот на замке, она бы точно смогла выполнять свою работу должным образом. — Слова вылетели у меня изо рта прежде, чем я успел подумать о них, его глаза расширились, медсестра слегка улыбнулась мне, прежде чем встать. -Что бы то ни было! Женщины сегодня просто пытаются свести меня с ума, сначала эта жалкая версия дочери, а теперь эта… — Мужчина закатил глаза; медсестра прошла мимо и бросила на меня взгляд, говорящий «оно того не стоит», но было уже слишком поздно. -Слушайте, внимательно слушайте все слова, которые я вам сейчас скажу. Это ты — жалкое подобие человека. Ты отвратителен, груб, агрессивен, и я абсолютно уверена, что ты не сможешь создать ни одного личного отношения в своей жизни. Я едва знаю тебя, а уже ненавижу, и знаешь почему? Потому что ты олицетворяешь все плохое, что есть в этом мире, и я не позволю тебе вернуться в жизнь Майи, больше не позволю, не с твоими язвительными словами и презрительным отношением, не с твоей жестокой попыткой причинить ей боль, не с твоими криками и оскорблениями. Она больше не маленькая девочка, которую можно пугать и оскорблять, она сильная, независимая женщина, которая боролась за все, что имеет сегодня, и вы можете быть абсолютно уверены, что если вы еще раз попытаетесь причинить ей боль, я не успокоюсь, пока ваша жизнь не превратится в ад. Майя не одна, больше нет, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее от вас, не то чтобы она нуждалась в этом, потому что, как я уже сказала, она сильная женщина, но не смейте смотреть на нее, не говорите с ней, не думайте о ней. Оставь Майю в покое, слышишь меня? — Мои глаза горели, горло саднило, а короткие ногти глубоко впились в кожу ладоней, но я чувствовала себя лучше, и давление в груди было гораздо меньше. Голубые глаза напряженно смотрели на меня, слегка расширившись, и он открыл рот, чтобы ответить мне, но я не дала ему этого сделать, не дала ему возможности еще раз в тот день перегнать яд, которым были его слова, поэтому я просто развернулась и ушла торопливыми шагами, стараясь, чтобы между мной и этим монстром было как можно больше расстояния. Меня тошнило, казалось, что мой желудок делает кувырки, сердце отчаянно билось в груди, ладони вспотели, а внутри было столько тревоги, что я думала, что упаду в обморок. Мои руки были прикреплены к стойке медпункта, я зажмурила глаза, пытаясь успокоить дыхание и бешеный ритм сердца. -Вы в порядке, доктор ДеЛюка? — Я почувствовала руку на пояснице и тяжело сглотнула, прежде чем поднять голову и наконец открыть глаза — это был один из ординаторов, Хелм. -Я в порядке, просто дискомфорт. — Я старалась говорить убедительно, но даже я сама не могла поверить в свои слова. — Андреа с одним из моих пациентов, попросите его позвонить мне, когда анализы будут готовы, я буду в своем кабинете. -Хорошо, я передам ему! — Женщина застенчиво улыбнулась мне, и я попыталась вернуть вежливую улыбку, прежде чем пойти к лифтам. Столкновение с отцом Майи, произнесение всех тех слов, которые я так отчаянно хотела сказать своему собственному отцу, всколыхнуло что-то внутри меня. Теперь я чувствовала себя совершенно потерянной, потому что никто никогда не учит нас, какой следующий шаг нужно сделать после столкновения с обидчиком, после защиты от человека, который так холодно и жестоко лишил нас уверенности и самоуважения, от человека, который заставлял нас дрожать от каждого своего слова, который заставлял нас сомневаться в нашей ценности и даже в самом нашем существовании. Выявить цикл насилия трудно, но двигаться дальше не менее трудно, потому что мы понимаем, что мы совсем одни и некому позаботиться о нас, кроме нас самих. Так я думала долгие годы. Я никогда не могла по-настоящему поделиться с братом всем, что со мной произошло; для него наш отец был чем-то вроде супергероя, каждый недостаток можно было как-то оправдать, и часть меня не хотела, чтобы он знал Винченцо таким, каким он был на самом деле. Защита Андреа всегда была одним из моих главных приоритетов, и теперь защита Майи также была одним из них. В своем кабинете я взяла телефон и вздохнула с облегчением, увидев сообщение от Майи о том, что она благополучно вернулась домой; Я открыла галерею и начал пробегать пальцами по фотографиям, улыбаясь экрану всякий раз, когда встречала забавную фотографию, например, фотографию Майи, полностью испачканной мукой, когда я впервые пытался научить ее готовить пиццу, или фотографию, сделанную Вик в тот день, когда я пришла на станцию после нескольких дней, не видя Майю из-за наших смен, и она перекинула меня через плечо и понесла в свой кабинет со словами: «Я буду занята в течение следующего часа, не смей звонить мне, если не сработает сигнализация. «. Это была Майя, которую должен был увидеть мир, но это была не та Майя, которая, вероятно, грустила и плакала дома, совершенно одна, определенно не ела и просто заново переживала травмирующие и трудные моменты сегодняшнего дня вместе с ужасными воспоминаниями о своем прошлом. -Карина, результаты анализа вашего пациента готовы. — Андреа просунул голову в комнату после того, как несколько раз постучал. — Ты плачешь? -Это ничего. — сказала я, потирая пальцами щеки, чтобы вытереть слезы. — У Майи был тяжелый день, а я торчу на работе, когда должна быть с ней. Я сейчас не чувствую себя хорошей подружкой. -Ты самая лучшая подружка в мире. — Андреа пришла ко мне. — До конца твоей смены осталось всего несколько часов. -Да, я знаю… Это был очень эмоциональный день. — Слабый смех вырвался из моего горла, и я почувствовала нежную хватку на своем плече. — Я буду в порядке, мы будем в порядке. -У вас двоих точно будет. -А теперь пойдемте, вы сказали, что у нас есть результаты? — Я встала со стула за своим столом и вышла вслед за братом из кабинета. -Да, есть. Следование своему сердцу потребовало много мужества; я всегда боялась полностью отдаться кому-то, показать все свои нюансы, страхи, травмы, груз, который имело мое прошлое, и выбор, который я должна была сделать, чтобы уберечь брата и оградить его от всего того хаоса, который взорвался прямо у меня перед носом десять лет назад, когда у моего отца случился приступ мании и он совершил ужасные — невыразимые вещи. Пребывание с Майей изменило мое представление о многих из этих вещей, потому что с ней я чувствовала себя в безопасности, понимала ее и ни в коем случае не осуждала. Я просто ожидал, что она будет чувствовать себя так же рядом со мной. Именно эта надежда заставляла меня продолжать идти к двери ее квартиры в три часа ночи, ожидая, что наконец-то получу какую-то пользу от ее ужасной привычки не запирать дверь, когда она возвращалась домой уставшая с работы. -Однажды кто-нибудь вломится в твой дом, бамбина. — прошептала я себе, поворачивая ручку, и поняла, что была права, дверь действительно была не заперта. Внутри был выключен свет, ни из одной комнаты не доносилось никаких звуков — и то, что я не слышала ее плача, давало мне покой и надежду на то, что, возможно, ей удалось поспать, поэтому я на цыпочках подошла к дивану и положила туда свою сумку вместе с пальто, быстро сняв его. Я сняла туфли и стянула с себя брюки, после чего направилась в ее комнату. Слабое освещение не позволило мне разглядеть детали, но Майя лежала на кровати, ее голова лежала на одной из подушек, а толстое одеяло полностью закрывало ее до подбородка. Подойдя ближе, я увидела складку между ее бровями и поняла, что она не спит, а скорее пытается это сделать. -Бамбина? — прошептала я, стараясь не напугать ее, Майя только быстро открыла глаза и расширила их. Я подняла одеяло и проскользнула под него, а затем притянула свою девушку ближе, пока мы не оказались лицом к лицу, и между нами было всего несколько дюймов. -Что ты здесь делаешь? — прошептала она. -Я делаю здесь все, что тебе нужно, но я не оставлю тебя одну, не сегодня, не раньше, чем убежусь, что с тобой все в порядке. — Я провела рукой по ее щеке, убирая светлые пряди с ее лица, прежде чем наклониться к ней и поцеловать в лоб. — Ты спала? -Нет. — быстро ответила она, когда я потер нос в месте, которое только что поцеловала. -Ты что-нибудь ела? — спросила я, все еще держась ближе к Майе, чувствуя, как одна из ее рук скользит вдоль моих ребер к середине спины, когда она обнимает меня и прижимает к себе. -Нет. — И снова она быстро ответила, но на этот раз я практически могла различить смущение в ее ответе. -Я не буду заставлять тебя есть прямо сейчас, если ты пообещаешь мне, что хотя бы попытаешься поесть позже, когда я приготовлю тебе завтрак. — Ощущение тепла тела Майи так близко к моему ослабило беспокойство в моей груди, возможность целовать ее мягкую кожу успокоила меня, дала мне чувство спокойствия и безопасности, и я почувствовала, как каждый мускул в моем теле расслабляется. -Я обещаю. — Она ответила, пока я перемещала свои поцелуи по ее щеке, носу и даже веку, заставляя ее тихонько хихикать, и этот звук просто согревал мою грудь. -Я сделала сегодня что-то плохое. — Я знала, что не могу скрыть от Майи то, что произошло в «Скорой помощи», но мысль о том, чтобы рассказать ей, все еще пугала меня. -Что ты сделала? — Блондинка наклонила свое лицо назад, чтобы увидеть мое, но я сомневалась, что она сможет различить много деталей, так как в комнате была кромешная тьма. -Меня вызвали на прием в отделение неотложной помощи, и я услышала, как ваш отец кричал на одну из медсестер. Я не знала, что он ваш отец, но, увидев его, легко поняла, кто он. — Я переместила руку, гладившую ее по голове, на ее щеку и провела большим пальцем взад-вперед по ее коже. — Он был так груб, и, клянусь, я пыталась сдержать себя, но потом он упомянул о вашей встрече, и я просто не смогла удержать язык за зубами. Я накричала на него, я была так расстроена и обижена тем, что он сделал с тобой, что не подумала дважды, и я сожалею об этом, я знаю, что не должна была общаться с ним без твоего ведома, это произошло в горячке. Мне действительно жаль, бамбина. Тишина, которая последовала за этим, по иронии судьбы была оглушительной, все, что я слышала, это сильные удары моего сердца в ушах, и я попыталась сосредоточиться на том, что Майя не отстранилась от меня и не отказалась от моих прикосновений, чтобы подпитать надежду на то, что я буду прощена. -Ты накричала на него? — спросила она через несколько мгновений. -Си. — Я сильно прикусила нижнюю губу, чтобы не заговориться. Рука Майи спустилась по моей спине к подолу рубашки, которая все еще была на мне, затем скользнула внутрь и снова поднялась вверх, на этот раз проводя кончиками пальцев прямо по моей коже. Ее ноги обхватили мои, переплетаясь между собой, и я поняла, что на ней тоже ничего нет. Это не было сексуальным прикосновением, это было похоже на попытку достичь еще большей близости и интимности, и в тот момент это было то, в чем мы оба действительно нуждались. -Чтобы защитить меня? — спросила Майя, и снова ее слова прозвучали негромко и ранимо. -Я знаю, что тебе не нужно, чтобы я тебя защищала, я так ему и сказала, ты сильная и поражаешь меня каждый день, но я просто не могла не заступиться за тебя и не показать ему, что в твоей жизни есть люди, которые тебя любят, что ты не одна, что он потерпел неудачу в своей попытке превратить тебя в такого же человека, как он. — Я прижалась носом к ее носу, пока говорила, мой большой палец не переставала гладить ее кожу, а ее пальцы продолжали двигаться вверх и вниз по моей спине, прослеживая путь моего позвоночника и заставляя меня несколько раз вздрогнуть. -Это мой самый большой страх, стать кем-то вроде него. -Ты никогда не сможешь стать такой, как он, бамбина. — Я ответила немедленно и в следующую секунду прильнула к ее губам в нежном поцелуе. — Никогда. Это утомительно, постоянно пытаться не быть похожим на кого-то. Это требует, чтобы я постоянно думала о каждом своем поступке, и все эти плохие привычки, которые у меня уже от него, это заставляет меня ненавидеть себя, это заставляет меня бояться, что однажды я сделаю тебе больно, как он сделал моей маме, или если у нас когда-нибудь будут дети, я буду бояться сломать их так же, как он сломал меня. — Мои глаза расширились в темноте, а сердце учащенно забилось в груди при одном только упоминании о детях в нашем будущем. Представив себе маленьких белокурых детишек, бегающих по дому, у меня на глаза навернулись слезы, и, хотя я беспокоилась о каждом из ее страхов и хотела заверить ее, что ничего этого не случится, я не смогла сдержать ухмылку, которая расползлась по моему лицу. -Ты будешь самой лучшей мамой для наших детей, Майя. — И даже в кромешной тьме комнаты мне удалось разглядеть, как на лице моей девушки появилась небольшая улыбка. — Ты не сломаешь их, ты будешь любить их и защищать всем, что у тебя есть, я просто знаю это! И ты никогда не сможешь причинить мне ту боль, которую он причинил твоей матери, потому что ты просто самая милая и удивительная девушка, о которой я только могу мечтать. -Спасибо, что защитила меня. — Майя прошептала в ответ. — Никто еще не делал этого для меня. -Я всегда буду защищать тебя, Майя, я всегда буду рядом с тобой. — Майя наклонила свое лицо и поцеловала меня. Сладкий и нежный поцелуй. Я чувствовала ее влажное лицо на своем, и, возможно, несколько слезинок вытекли из ее глаз, пока я этого не заметила, но все же почему-то казалось, что ей стало лучше, что в ее голосе больше не было страха и грусти. -Не позволяй мне оттолкнуть тебя. — прошептал пожарный, когда наши лбы все еще были сцеплены. — Я попытаюсь это сделать, но не позволяй мне. -Я обещаю, что не позволю. Я бы не изменила ни одной вещи в тебе, Майя, пожалуйста, знай это. И я очень горжусь тем, какой ты стала. Я буду здесь, если тебе что-то понадобится, до тех пор, пока у тебя есть я». — В этот момент внутри меня было много эмоций, и все они согревали меня, вызывали слезы на глазах, и вскоре я почувствовал, как губы Майи прижались к моей щеке в нежном поцелуе. -Я хочу, чтобы ты была со мной всегда. — Она прошептала, касаясь моей кожи. -Так я буду с тобой всегда, потому что я хочу провести с тобой всю свою жизнь, Майя Бишоп, я просто знаю, что никогда не полюблю кого-то так же сильно, как тебя. — Признание вырвалось шепотом через мои губы, и часть меня была благодарна за темноту комнаты, я не думаю, что смогла бы быть такой честной с Майей, если бы ее напряженные глаза смотрели на меня. -Как мне так повезло? — Майя обняла меня еще крепче, и я почувствовал, как по моему лицу потекла слеза. Я глубоко вдохнула ее аромат, позволяя себе еще больше расслабиться в ее объятиях. -Я здесь самая счастливая, бамбина, я здесь самая счастливая. — прошептала я в ответ. И в тот же миг я поняла, что нашла свой дом.