Один путь на двоих

— Эм… – парни остановились после меня и стали ждать продолжения моей речи, – Дело в том, что они живут не здесь. И я тоже не отсюда… — Пф, тогда вообще в чём проблема? – сказал Косте неизвестный мне парень, – Пойдём в организацию распределения новоприбывших и её оформят в какую-нибудь общагу. Делов то. — Хм…– Костя оценивающе взглянул на меня, а затем спросил, – А лет тебе сколько? — Семнадцать, – с готовностью ответила я, а потом, стушевавшись, добавила, – Будет, в мае. — Вот чё-ё-ёрт, она ещё и несовершеннолетняя. — Тогда так просто не выйдет. Мы должны доложить начальству, а потом нам скажут, что делать, – Костя задумчиво почесал затылок, а затем пошёл куда-то вправо от больницы, бросив мне, – Ты пойдёшь с нами в штаб. И после этого мне ничего не оставалось, кроме как поплестись следом за парнями. По приходе в главное здание агентства по урегулированию стихийных бедствий меня усадили в зал ожидания. Полностью пустой зал. Стулья были мягкими, но несколько грязными, а на некоторых обивка порвалась, и поролон, уже пожелтевший от времени, вылезал с желанием коснуться чьих-то ног. Прождала я довольно долго, видно эта беседа проходила не очень гладко. Когда стало совсем скучно, я решила осмотреться. На стенах висело множество плакатов, о правилах поведения в чрезвычайных ситуациях, и о всяких мерах предосторожности – обычные плакаты, которые висят почти во всех общественных местах. Но среди них висели и более интересные экземпляры. Из них я узнала, что на образование этого агентства ушли все вооружённые силы страны и теперь оно выполняет все функции армии и полиции. — Эй, девчонка! – послышался топот ботинок и звук закрывающейся двери, – Иди сюда. Первым в проёме показался не представленный мне парень, который и говорил мне это. За ним прошёл Константин. Лицо его казалось угрюмым, видно то, что сказали ему не очень по душе. — Ты пойдёшь с ним, Костян тебе всё расскажет, – ухмыляясь, парень прошёл по коридору и вышел из главного здания, а я недоуменно проводила его взглядом. — Слушай, – глубоко вздохнув, начал Костя, – По нашей программе защиты детей в условиях стихийных бедствий, которая вступила в силу после глобального поражения населения кордицепсной церебральной инфекцией*, мы должны обязательно передать ребёнка родителям, так как детские дома перестали существовать за неимением свободных для этого людей. Но, так как твоих родителей нет в этом лагере, мне дали задание… — Стой, – перебила его я, – ты сказал, что детские дома перестали существовать, но они здесь были? — Да. — Тогда… куда же попали те дети, которые там жили? Не думаю, что каждому из них нашли дом, в такое время трудно содержать ребёнка. — Ты права, – Костин взгляд стал поникшим, а в глазах можно было увидеть грусть. — А… – до меня начало доходить, я почувствовала, как всё внутри меня ухнуло куда-то вниз, и вместо сердца в груди образовалась пустота, – Так значит… – подавленность поглотила меня, но через несколько мгновений на её место пришла ярость: — Так вот зачем вам эта программа по защите оставшихся детей! Чтобы число нового поколения не слишком сильно упало после того, как вы расстреляли половину детей! — Слушай, это не я сделал. В этом были задействованы многие военные, но я в этом замешан не был. Не моя идея, я всего-лишь солдат, нам что скажут, то и делаем, – жёстко ответил мне парень, будто закрывая свои настоящие чувства от меня. — И какое же задание в этот раз тебе дали? Убить меня и скинуть в канаву, чтобы я сгнила? – я выжидающе уставилась в глаза военному. — Нет. Тебя нельзя убивать, – серьезно ответил мне Костя. — Почему же? Моих родителей здесь нет, детских домой тоже, так что исход у меня только один. — Но твои родители же должны быть живы. Значит, я отведу тебя к ним. — Пф, – волнение пробежало по телу, – А если мой дом далеко?.. — Мне нужно доставить тебя к родителям. Такое я получил задание, и собираюсь его выполнить, несмотря на твои пожелания, – твёрдо заявил Костя. — Но… – я была рада. Невероятно рада, но я хотела ещё раз убедиться в том, что при любых условиях Костя вернёт меня домой, – Это правда далеко. — Никаких но. Слушай, может быть ты и не такая ценная единица, как ты и думаешь, но задание – есть задание. Я не могу ослушаться начальства. А тебе придётся подчиниться мне, так что ты должна будешь делать всё, что я скажу, – он пристально посмотрел мне в глаза, – Безоговорочно. — Ладно-ладно, – я закатила глаза, но внутри ощутила огромное облегчение. Костя направился к той же двери, через которую мы вошли, и позже вышел тот парень. Я тоже вышла на улицу и вздохнула этот свежий морозный воздух. Просто прекрасное начало дня… могло бы быть, если бы меня не отправили с каким-то военным искать мой дом. Надеюсь, у них установлены безопасные пути между лагерями, иначе это было бы слишком опасно, даже учитывая то, что со мной был бы солдат. Через некоторое время Костя привёл меня к зданию, больше напоминающему склад: не совсем большое, как казалось снаружи, но зато вместительное. Перед входом стояли дежурные, но они почему-то сразу нас пропустили. Видно сомнений в личности Кости, пусть и в гражданке, у них не было. Мы прошли вглубь помещения. Надобности включать свет не было, так как благодаря окнам уровень освещённости был достаточным для нормального нахождения там, так же чуть помогало резервное освещение. — Где мы? – спросила я человека, который твёрдым быстрым шагом куда-то целенаправленно шёл. — Мы идём в оружейную кладовую, – донёсся до меня ответ, – Но сначала возьмём экипировку. — Эм, ладно, – мы подошли к одному из стеллажей, на которой была сложена форма и ещё что-то. Костя взял с полки каску, бронежилет, защиту локтей и коленей, а также разгрузку и берцы. Потом, мельком взглянув на меня, продолжил путь по коридору вглубь здания. Несколько минут и вот мы уже выходим из кладовой с двумя пистолетами и автоматом. На выходе из здания у Кости проверили снаряжение, его количество, оружие, а затем нас выпустили. После этого мы снова куда-то направились, а вот куда – догадок у меня совершенно не было. — А сейчас-то мы куда?.. – я уже чувствовала некую усталость. Медсестра предупредила, что после выздоровления эта усталость может появляться, особенно часто в первые дни покидания больницы. Вскоре это должно пройти, но пока это стало бы причиной многих проблем – мы ещё не отправились, а я уже не могу стоять на ногах, так что не представляю, что было бы в пути. — Домой. Ты поспишь и мы отправимся с рассветом, – по Косте нельзя было сказать, что он устал. Да и день не особо сложный выдался, так что, если даже он и устал, то только морально вымотался. Мы зашли в подъезд. На многих стенах были граффити, кое-где в углах валялся мусор. Лифт был сломан, а на его дверях красовался жёлтый крест, нарисованный аэрозольной краской. Поднявшись на четвёртый этаж пешком, мы зашли в квартиру, видимо Костину. Там было тепло, но обстановка в ней отдавала холодом, как в тех местах, где люди не живут. Значит… — Эту квартиру мне выдали, когда началось… всё это, – будто прочитав мои мысли, военный ответил на мой вопрос. – Проходи в гостиную и жди меня, мне нужно сходить в магазин и купить нам запасы продовольствия. Я села на небольшой диван в гостиной, сложила руки на коленях, и после этого последовал хлопок двери – Костя ушёл. Не знаю, сколько так времени прошло, часов в гостиной не было, так же как и телевизора, а в другие комнаты идти проверять я не захотела, так как неприлично всё-таки. Вскоре послышался скрежет замочной скважины и я поняла, что это вернулся мой сопровождающий. — Сейчас будем есть, – Костя прошёл через гостиную в маленькую кухню. Места там едва хватало, чтобы развернуться между столом и кухонными тумбами. Он достал из пакета пластиковый контейнер, снял с него пищевую плёнку и поставил в микроволновую печь. То же самое он проделал со вторым контейнером. Затем он поставил это всё на стол, положил две вилки и позвал меня к столу. В контейнере было что-то вроде макарон под каким-то непонятным соусом. Как позже я поняла, макароны были ужасно пресными, а соус нужен был для того, чтобы значительно перебить вкус то недоваренных, то переваренных макарон. — Фу… Кошмар, – я ковыряла в тарелке вилкой и еле подавляла рвотный рефлекс. — Ешь, это всё, что у нас есть. Ты же не будешь голодной, иначе помрёшь, – Костя, в отличие от меня, уплетал полуфабрикаты за обе щёки. После этого за столом возникло молчание. Для парня, скорее всего, оно было нормальным, но для меня оно было очень неловким и напряжённым. Костя уже закончил принимать пищу, а я всё ещё давилась "вкусным" ужином, но тот почему-то всё ждал за столом пока я закончу. И вот я кладу в рот последнюю макаронину, как военный встаёт, берёт мой уже пустой контейнер, складывает его в свой и выкидывает в мусорку. Затем он вынимает вилку из моей руки и ополаскивает её под небольшой струёй воды в раковине. — Ужин закончен. Теперь мы ляжем спать. Костя прошёл в коридор и зашёл в спальню. — Вера, – парень крикнул мне оттуда, чтобы я проследовала за ним, – Ты будешь спать на кровати, я лягу на диване, – сообщил мне военный, как только я переступила порог спальни. — Эм, но она же твоя… – недоумевала я, пока Костя снимал покрывало с кровати. На эту фразу мне не ответили. — Постарайся выспаться, – напоследок сказал мне Костя и пожелал спокойной ночи, прежде чем закрыть дверь. *Кордицепсная церебральная инфекция — микоз, грибковое поражение центральной нервной системы и тканей тела.