Старый сломанный механизм

      Мерзкий, но очень знакомый звон вытащил Антона из царства Морфея. Парень еле-еле приподнял тяжёлые веки. Свет от уличного фонаря просачивался через покрытое инеем окно, расползаясь бледноватыми лучами по части комнаты. Парень приподнялся в постели на затёкших руках, отдавших резким покалыванием, и с усилием протёр глаза. Сухость почти разъедала рот. Антон предпринял жалкую попытку сглотнуть, но слюны на языке не оказалось. Голова гудела, словно тысячи молоточков вырывались из неё. На виски давили воображаемые металлические тиски, создавая адскую боль. Жар навалил на тело, заставляя парня дышать неровно и резко. Всё тело трясло, словно он жарился в печи. Вскоре Антон не выдержал и, держась за голову, потихоньку встал с кровати. Слегка дубовыми ногами он покачивающейся походкой добрался до спасительного окна. К сожалению, форточка поддалась не с первого раза, но вскоре, сдавшись напору больного, окно с неохотным скрипом отворилось. Свежий воздух начал просачиваться в комнату. Лёгкий, приятный холодок прошёлся по торсу, опоясывая побледневшую кожу. Запах хвои стремительно стал наполнять комнату, заменяя спёртый и пыльный — домашний. Головная боль ненадолго стихла, как и звон, и Антон с облегчением закрыл глаза. Веки стали вмиг тяжёлыми, точно на них повесили гирьки. Он попытался выровнять дыхание, только сейчас осознав, что всё это время дышал резко и быстро, будто убегая от кого-то. Лёгкие слабо закололо от проникшего внутрь зимнего аромата, и Антон с удивлением осознал, что вытягивает шею в окно, чувствуя, как по щекам бьёт ледяной холод ветра. Вскоре он немного отошёл от окна, и тут же по всему телу прошлась сильная судорога, от которой на глазах появились небольшие слезинки. Мурашки, словно маленькие иголочки, окутали все тело, так что Антон напоминал волосатого ёжика, дёргающегося посреди комнаты. От холода голова начала невольно трястись, и парень стал пощёлкивать челюстью. Уже гуськом, Антон дошёл до кровати, стянул одеяло, накинул на себя, и чуть ли не пополз в соседнюю комнату, попутно проклиная этот ужасный день. Парень достал из полки градусник и сел на кровать. Стряхнув ртуть до отметки "36,6", Антон сунул градусник под одеяло в подмышку и прислонил голову к стене. Все силы из тела будто вытекли. Антон что-то бубнил под нос, пытаясь не уснуть. Глаза горели, а руки невольно тряслись. Антону казалось, что прошёл целый час, но взглянув на часы, он понял, что прошло только десять минут. Он вынул градусник и посмотрел. "38,7". Антон попытался сглотнуть, но рот был полностью сухой. Одеяло тащилось по лестнице, пока Антон спускался по ней. Открыв полку на кухне, Антон чуть не упал от головокружения. По ушам ударил противный звон, и комната расплылась перед глазами, теряя очертания. С усилием Антон опустился на стул и попытался отдышаться, держась за сердце. Именно сейчас он молил всех богов помочь ему. Либо же добить окончательно, он и сам пока не определился. Звон потихоньку стих, и Антон полез доставать коробку с лекарствами, быстро начал искать жаропонижающее и противовирусные. Достав упаковки, он выдавил две таблетки и, зажмурившись, проглотил, запивая стаканом воды. Антон наполнил ещё один стакан и взял его с собой в комнату. Половицы противно скрипели под весом парня. Он шёл медленно, слабо покачиваясь на ходу. Разум сильно клонило в сон, а перед глазами бегали красные круги. Антон выпил пол содержимого стакана и под гнетом температуры впал в дремоту, буквально повалившись на постель. Головная боль не отпускала его ещё минут пятнадцать, пока обессиленный Антон не уснул окончательно. Он проспал около трех часов, однако сон был тревожным; ему снились какие-то странные сновидения, свойственные людям при лихорадке. Антону мерещились то кошмары, то просто несуразные и несвязные сюжеты. В каких-то Антон падал с высокого места, отчего тот невзначай просыпался, но спустя пару минут снова засыпал, так и не успев осознать, действительно ли его выдернули из сна или же то была просто очередная его часть. В какой-то момент парню во сне представилась дьяволица-лиса. Воспоминания прошлого дня украшали сон, дополняя его новыми деталями. Она стоит перед ним, хищно улыбаясь и кричит что-то нечленораздельное. Антон бросается к ней. Странное чувство тревоги и отвращения резко смешиваются с иррациональным желанием ощутить реальное присутствие лисы. Он тянется куда-то вперёд, однако грудь резко сдавливает, перекрывая дыхание. Боль пробивается в груди. Парень опускает взгляд. Кровь растекается по снегу, а сам он лежит на холодной белой подстилке. Из раны в горле хлещет красное. Кровь. Боль. В голове раздаётся жужжание. Антон вновь смотрит вперёд. Вместо лисицы на просёлочной дороге, он видит огромное чудовище. Оно водит когтем по невидимому барьеру и дышит. Его дыхание сочится сквозь воздух и бьёт по разуму. Антон валится на землю и конвульсивно подёргивается, когда по барьеру идут длинные трещины. Следующая же секунда сменяет кадр: теперь два существа. Волк рычит, бешено разбрызгивая слюну по округе. Лисица в демонической форме осклабилась, с вызовом глядя на того. Вдруг животные резко дёргаются. Их силуэты искажаются, превращаясь в высокие стволы деревьев. И лишь серебристые глаза отражают бледный оттенок. Антон смотрит в них и замирает. Он видит луну. Луна на чёрном небе, вместо угрожающих глазниц. Тело бьётся почти в припадке. Мышцы не способны расслабиться. Он резко дёргается из стороны в сторону, тряся головой. Слюна скопилась во рту, но горло сводит в неспособности её проглотить. Малейшая мысль о воде вызывает судороги. Кровь разбрызгивается в разные стороны. Антон оттягивает веки и с ужасом осознаёт, что кровь брызжет из отсутствующих глаз. "Почему я вижу?" — проносится в голове, и свет резко гаснет, забирая с собой и взгляд насмешливой луны. Но боль жжёт тело, словно на расплавленной сковородке. Голос Алисы будоражит воображение, смешиваясь с игрой флейты. Антон плывёт в полной темноте. Грудь заполняется водой. Он будто на дне озера. Парень резко глотает и сжимает голову руками. Она оказывается мягкой и податливо изменяет форму. Резкий шум. Антон открывает глаза. Серый смешивается с белым. Вокруг – бледная безликая комната. По ней разбрызганы кусочки мозгов. Розоватые и склизкие. А впереди - О боже - стоит Алиса, с хищной и ядовитой ухмылкой она сжимает в лапах голову. Его голову. Глаза закатились, рот расслабленно приоткрыт.       Как? Как?       Антон бьёт себя по лицу, но рука проскальзывает по воздуху и врезается в стену, к которой он обессиленно привалился. По шее стекают тёплые струйки, пачкая одежду. Лиса звонко смеётся. Её смех перерастает в отчаянный вопль. И вот Антон уже стоит, нависая над столом, и водит ручкой по серой бумаге. Перекорёженные лица матери, отца и сестры смотрят на него пустыми глазницами. Оля тянет свою челюсть вниз так, что та, кажется, уже почти отвалилась и безжизненно свисает. Портреты изменяются. Оживают. И вот это уже чёрно-белые копии родственников, на которые Антон таращиться посреди пустынной ночной картинной галереи и всё ещё сжимает карандаш. Тот резко выпадает из рук, однако в ладонях остаются следы крови. Дыхание затрудняется. Сердце учащённо стучит. Разум кричит: сейчас что-то произойдёт! И оно происходит. Кто-то с силой сжимает горло парня, приподнимая его над землёй. Он пытается вскрикнуть, но голоса нет. Он с ужасом осознаёт, что душит его не кто иная, как лисица.       В глазах вновь потемнело, и Антон ощутил невероятную лёгкость. Все проблемы больше не волновали его, и парень находился на седьмом небе. Дышалось невероятно легко, а сердце после нескольких дней наконец успокоилась. Он был будто бы в состоянии приятной дремоты. Ощущение безопасности окутало его, словно младенца, мягким одеялом. Было тепло и тихо. Никто бы не посмел нарушить этот прекрасный мирок. И вот, его резким движением оттолкнуло вниз. Антон не видел куда он падал, но скорость по ощущениям он набрал нехилую. И вот, он врезался во что-то. Боль, небольшой жар, запах пота и судорога буквально выдернули его из "рая". Антон помнил сон, ощущал боль и все это кружилась в голове в дикой карусели. Он открыл глаза, судорожно глотая ртом воздух, он поднялся с кровати и, хватаясь за волосы, начал безумно смеяться. Перед глазами всё крутилось, пол ощущался мягким, а тело неустойчиво качалось. Словно мир плыл прямо перед глазами. Волосы встали дыбом, кожа побледнела, а в глазах загорелся огонь. Он ярким пламенем сверкал в зрачках, выражая всё то отчаянное безумие, завладевшее беспокойным разумом. Антон махом открыл окно настежь и, высовываясь наполовину, издал невероятно громкий, душераздирающий крик, а после смех. Звонкий, но совершенно немелодичный. Смех срывался на хрип и больно драл горло, однако парень продолжал и продолжал смеяться, словно бы и не чувствовал. Мороз больно резал раскрытые глаза. Казалось, Антон нашёл отдушину среди всего безумия, которое видел, и сейчас в полной мере выражал её.       — Ну я и говорю ему, что бросать это дело надо, а то вообще Вован сляжет, — сказал Ромка, выпуская очередное облако дыма.       — Да, ты, конечно, прав, — отвечал бурят, тоже выпустив табачную тучку. — Вот только не забывай, на, что он с родителями всё ещё живёт, так что пока ничего не кинет он.       — Да насрать чей, вот я бы...       — ААААААААААА!!! АХАХААХАХАХАХА! — раздалось чуть дальше по улице. От неожиданности два друга выронили бычки и переглянулись. Внезапный громкий звук перебил Ромку, но тот, видимо, уже забыл что хотел сказать. Друзья по молчаливому согласию быстро направились к источнику звука, которым, на удивление, оказался дом Антона.       Подойдя ближе, они увидели, как из окна второго этажа высовывается сам хозяин дома, и, вырывая на себе волосы, дико смеётся.       — Антон, не прыгай! — сложив руки возле рта, чтобы его голос был немного громче, крикнул Ромка.       — Ты чё творишь, на? — аналогично своему товарищу прокричал Бяша.       Муть с глаз Антона спала, и немного проморгавшись, парень потряс головой. "Что со мной было? Пацаны?"       — Антох, всё нормально? Медленно отойди от окна!       Непонимающе Антон кивнул и медленно закрыл окно. Накинув домашние шмотки, он спустился вниз и открыл друзьям дверь.       — Тоха, блять, что за херню мы сейчас видели?       — Ты как, нормальный вообще? А если бы нас не было рядом, на, — возмущённо рявкнул бурят.       Оба выглядели взволнованно, что комично контрастировало с их возмущённым тоном. Впрочем, сама ситуация не вызывала у Антона и капли веселья.       — Не знаю, что на меня нашло, я ещё приболел, видимо, были галлюны, — попытался оправдаться блондин, выдавливая из себя голос, в котором отчётливо прослеживалась хрипота.       — Так вызови скорую, либо на край нам позвонил бы.       Антон стоял в дверях с виноватым лицом, почёсывая затылок. Тут он жестом пригласил гостей в дом. Ребята, без сомнений, вошли.       Ромка выглядел хмурым. Он оценивающим взглядом скользил по обстановке в доме, словно пытаясь найти подтверждение какой-то своей догадке. Бяша, в свою очередь, уже чуть расслабился и вальяжно шагал по немытому полу.       — Так ты чё, больной у нас те-рь? Лечить тебя надо? — усмехнулся Ромка, оказавшись на кухне.       Антон тяжело вздохнул, грузными шагами медленно топая к ближайшему стулу. Парень уселся и, шмыгнув носом, ответил:       — Как видишь.       — И чё, на? Простудился — так сдохнуть решил? — Бяша уселся за стол, нетерпеливо барабаня по нему пальцами.       — Я же сказал, галлюны! — почти огрызнулся Антон, выдавливая из себя хоть сколько-то связную речь. Он резко сжал кулак и напрягся, однако тут же обмяк, словно эта маленькая фраза стоила телу титанических усилий.       — Простите, пацаны... — начал оправдываться он, — я совсем уже не соображаю. Может, чая хотите?             Странная слабость накатывала на тело всё с большей силой каждую секунду. В глазах то темнело, то вновь прояснялось. Однако все мысли смешались, и улавливать суть диалога было на редкость трудоёмким процессом. Казалось, между Бяшей с Ромкой и Антоном резко образовалась огромная стена, упирающаяся в облака. Будто он слышал и видел всё через туманящую пелену.       Ромка, всё ещё стоя, свысока глянул на приятеля, оценивая состояние того. Он хмыкнул и наконец произнёс:       — Сиди уж, сами сделаем.       Вскоре на столе оказались три кружки крепкого чая. Из которых Бяша и Антон сделали примерно ни одной. Ромка, поставив посуду так, будто оказывал настолько огромную услугу, что и жизни расплатиться не хватит, плюхнулся на сидение рядом с приятелями и расслабленно потянулся.       Антон благодарно улыбнулся и отпил из своей кружки, морщась от количества сахара. Впрочем, он сам попросил аж четыре чайных ложки, так как мозг резко потребовал прилива глюкозы.       — В общем, ты это, больше не делай так, – твёрдо произнёс Ромка, не сводя с Антона пронзительного немигающего взгляда. Тот, чуть смутившись, отвёл глаза и уставился на деревянный узор стола. В груди парень всё ещё ощущал смутное чувство вины, словно отвлёк парней от каких-то важных дел и заставил сидеть здесь, у него на кухне, и пить дешёвый чай. Или же вынудил попусту волноваться. Хотя он и не мог точно сказать, испытали ли его друзья хоть каплю волнения, всё же предпочитал видеть их хоть сколько-то дорожащими его жизнью.       — Ага, — буркнул в ответ Антон, глубоко вздыхая. Ему сейчас совершенно не хотелось спорить или что-то доказывать. Да, парень, конечно, был не совсем в себе и явно не мог контролировать действия, однако едва ли эти двое действительно осознают подобное состояние до конца.       — И как ты так умудрился? — продолжал беседу Ромка. — Тут, конечно, морозы — ого-го — но ты-то, вон, всегда при параде: в куртке, шапке, даже в варежках выходил как-то.       — Мне бы знать, — выдохнул в ответ парень, едва улыбаясь. Слабость вновь чуть отступила, однако тело заполнила боль. Терпимая, но ноющая. Кости ломило, в голове то звенело, то жужжало, то шуршало, что Антон сквозь эту противную какофонию не мог сосредоточиться даже на кружке у себя перед глазами, которой в какую-то секунду стало аж четыре.       — Ну ты совсем, на, я как увидел тебя, сразу подумал — ну всё, кукуха у нашего Тохи поехала, — Бяша усмехнулся и задержал взгляд на Антоне. Он всё не унимался: — Ты даёшь, на. Такой весь из себя вежливый, спокойный, а тут — на тебе! — и из окна высовываешься с истерикой.       Себя вежливым парень не считал от слова совсем, однако из всей мини-банды он был наименее агрессивен к другим. Теперь же ему порядком осточертело выслушивать в очередной раз про эту весьма и весьма неприятную ситуацию.       — Ну, как жизнь-то, пацаны? — попытался перевести тему Антон, отхлёбывая из кружки. Однако ответа не прозвучало. Голову вновь забил звон, ужасный звон тысячи колоколов, он отбивался от стенок черепа и плясал перед глазами чёрными кругами, почти доходя до ультразвука. Он становился всё громче и громче, пока не достиг своего пика. Глаза ещё расплывчато видели, как Ромка что-то отвечает на поставленный вопрос, не проявляя какого-либо энтузиазма. Потом тот вдруг замолк, наклонился ближе к Антону и, с силой сжав плечо приятеля, начал слегка его трясти. На лице Бяши также читалось непонимание и, могло показаться, даже волнение.       — Бяш, градусник, пожалуйста, — прохрипел Антон, сам не до конца понимая, произносит ли что-нибудь вслух. Однако Бяша с готовностью кивнул, хоть и не спешил выполнять просьбу. Даже без слуха юноша мог легко догадаться по губам, что ответил бурят.       — Без бэ, братан, скажи ток где.       Антон обессилено ткнул пальцем вверх.       Бяша же непонимающе глянул в указанную точку.       — На втором этаже, придурок, — рявкнул Ромка, одним своим видом торопя друга.       — Ща будет! — бурят быстро выскользнул из-за стояла и помчался по лестнице, даже не спросив, в какой именно комнате находится сам градусник.       Пользуясь правилом "Нормальные пацаны налево не ходят", Бяша вошёл в комнату Антона. Посмотрев на стол, он градусника, конечно, не обнаружил, зато периферийным зрением заметил, что в неубранной постели что-то копошиться.       — Вот, видимо, из-за этого я заболел, — соврал Антон, сочиняя историю болезни на ходу. Ему заметно полегчало. Звон в голове наконец поубавил громкость, даруя парню прекраснейшую возможность всё же поучаствовать в диалоге, однако затихать явно не намеревался. Несколько секунд назад Антон непонимающе оторвал своё красное помятое лицо от стола и уловил удивлённый взгляд Ромки, после чего сразу же встрепенулся и, точно провинившийся ребёнок, попытался оправдаться.       — М-да, всю жизнь нараспашку ходили и не болели. Ладно, ты пож-       — АААААААА! — раздалось на верхнем этаже. Антон в ужасе перебирал варианты того, что мог увидеть Бяша. "Свечу и окровавленный нож на столе? Хотя нет, их я вчера убрал. Может, остатки пентаграммы? Да вроде Алиса её стёрла".       Ромка тем временем вскочил из-за стола и хотел было побежать на второй этаж, как его остановил Антон, со всей оставшейся силой оттолкнув назад. Парень, с трудом напрягая мышцы, поспешил пойти первым. Мышцы ныли больше обычного, но, превозмогая себя, Антон всё ускорял и ускорял шаг. Парень прикладывал все силы, словно участвовал в соревновании.       Он открыл дверь, громко отдуваясь, и увидел Бяшу, стоящим возле кровати с таким взглядом, которым даже на змей в лесу не смотрел. Не дожидаясь объяснений, Антон, немного покачиваясь, дошёл до кровати. Он вздохнул, словно собираясь с силами, и резким движением стянул тёплое одеяло с постели. На простыне лежала лиса, вытягивая вверх лапки.       — Что у тебя лиса в постели делает? — возмущённо спросил бурят, недоверчиво косясь на животное. — Мм? Спит, — спокойно и одновременно устало ответил Антон, хотя сам был в таком же шоке, что и Бяша. Он думал, что Алиса не будет появляться на людях, но, видимо, ошибался. — Я не то имею в виду... — Ну так помните, я говорил, что на меня лиса напала? Она после этого в дом забежала и драться перестала. Можно сказать, она теперь ручная, — Антон удивился, что уже в который раз соврал на ходу.       Бяша покосился уже на Антона. Он недоверчиво сверкнул глазами, и в зрачках ясно отразилась подозрительность, так и кричащая: "ты сам-то себя слышишь?" Впрочем, Антон прекрасно осознавал, что трудно поверить в подобный "очень реалистичный" рассказ, но если он сейчас скажет правду, недалеко и до смирительной рубашки.       — Так у неё может бешенство быть или какой-нибудь другой подарок.       — Я ж сказал, что вчера нараспашку ходил, вот и приболел, — раздражённо вздохнул Антон, будто это как-то противоречило словам Бяши.       В комнату наконец вошёл и Ромка. Слыша весь разговор на лестнице, тот с любопытством подошёл к кровати. На простыне лежала лиса и сладко зевала. Он потянул руки, чтобы погладить, но Антон остановил его.       — Не думаю, что это хорошая идея, она укусить может.       Хотя, конечно, резкое желание хулигана, известного своим безразличием к псовым, погладить дикое животное было весьма любопытно.       Пожав плечами, Ромка кивнул и, положив руку на металлическое изголовье кровати, спросил:       — Как звать-то эту шавку?       — Алиса. И никакая она не шавка, — почти обиженно процедил Антон, поглядывая на лисицу. Он всё ещё до конца не понимал, спит ли та или просто вновь решила поиграть в какие-то свои, ей одной ведомые, игры.       После сказанного Антону стало немного лучше. Голова перестала так сильно кружиться, а желудок проворчал, требуя еды. Аппетит вернулся в измождённое тело, чему нельзя было не радоваться.       — Так, ладно, хрен с ней, с этой лисой. Где градусник-то у тебя, на?       — Так он в другой комнате, Бяш.       Вскоре все трое благополучно вернулись на кухню. Антон плёлся позади, несмотря на небольшой прилив сил, которые уж больно не хотелось растрачивать попусту. Он уселся с градусником на кухне. Ромка и Бяша, однако, задержались в коридоре, слабым шёпотом о чём-то переговариваясь. Почему-то они выглядели крайне серьёзными и, казалось, находились даже в некотором замешательстве. Вскоре они также проследовали за Антоном.       — Кстати, Тох, — начал бурят после десятисекундной паузы, — вижу, царапины у тебя всё? Исчезли типа, на?       Антон в ответ промычал нечто невразумительное. Он уже устал оправдываться, да и явно переоценивал свои способности лгуна. Как теперь объяснить это? Отвар из трав? Магия лисицы? Второе, конечно, было правдой, однако звучало ещё более безумно. Бяша недовольно уставился на друга, однако допытывать не стал.       Следующие несколько часов проскочили незаметно. Антон, укутавшись в плед, пил чай. Он практически не говорил и скорее походил на бледную куклу-больного. Однако даже так присутствие Ромки и Бяши весьма скрашивало длительные минуты жара, превращая их в незаметные скачки времени. Приятели разгулялись и сейчас во весь голос обсуждали свои похождения. Лиса же сидела поодаль них и играла с обоями. То и дело, Антон чувствовал как на него непрерывно смотрят. Но обернувшись в сторону Алисы, он не успевал поймать её взгляд. Позже это гадкое чувство исчезло. Сначала незаметный голод в желудке парня медленно перерос в жалобное урчание. Весь организм настойчиво требовал пищи, и это приносило душе какое-то странное спокойствие. Антон даже не хотел, чтобы это чувство проедающего голода окончательно ушло. Однако без еды организм едва ли справится с болезнью, а потому вскоре появилась и потребность готовить.       — Есть не хотите? — вытирая со лба остатки пота, предложил Антон. Он всё ещё старался сохранить свой образ порядочного и гостеприимного хозяина, несмотря на то, что говорил с давними друзьями, и явно не учитывая своё состояние, которое, может, и стало лучше, но до "хорошего" пока было далековато.       — Хорошо б, на! — Бяша похлопал себя по животу, имитируя классическое движение мультсериалов и дешёвых фильмов.       Ромка задумался. Что именно было у него на уме — сказать сложно. Может, думал о том, насколько приемлемо требовать еду у больного? Ну, насколько знал Антон, это было не то чтобы в стиле его приятелей — думать о приемлемости своих действий. Тогда сомневался, не подхватит ли чего у такого "хорошего" повара? Удивительно, но в последнее время Ромка нередко упоминал различные угрозы для здоровья. Вспомнить то же бешенство. Однако только ли то были обычные слова или безбашенный Ромка всё же взялся за ум и начал думать о себе, Антон ответить не смог бы. Впрочем, он и не знал, что было бы страшнее в такой ситуации. Бяша, в свою очередь, оставался абсолютно таким же, что и несколько лет назад. Разве что уделять время учёбе стал, ну, и подрос маленько. А возможно, Антон просто любит всё усложнять, и Рома пытается понять — хочет он действительно есть или нет.       — Не парься, Тох, — наконец пожал плечами Ромка, — я дома перекусил. — Парень толкнул плечами Бяшу, намекая, что надо бы отказаться.       Бурят недовольно посмотрел на Ромку, но всё-таки согласился.       — Ладно, Тох, чёт засиделись мы у тебя. Вот, уже восемь вечера, — демонстративно вытянул руку Бяша, в которой были золотые часы с полки.       — Хм, и правда. — Антон и не заметил, как прошло несколько часов после того, как пришли его приятели. Как-то давно они не собирались именно в этом доме и так душевно болтали. Но мысли Антона прервало рычание Алисы. Бяша не успел понять что произошло, как Алиса стянула часы из рук парня за небольшую цепочку сбоку и побежала под диван.       Бяша дёрнулся от быстрых действий лисы, а Ромка лишь вопросительно посмотрел в сторону кровати.       Обсуждать сея деяние животного друзья не стали, а лишь спустились по лестнице. Ромка с Бяшей начали обуваться, а Антон забежал в ванную умыться. В отражении на него смотрел слегка бледноватый человек с красными глазами. М-да, так жалко Антон ещё не выглядел никогда. Сквозь журчание воды Антон услышал, как гремит что-то металлическое. Он не обратил на это внимания и продолжил умываться. Освежив лицо, он вышел к друзьям, те пожали Антону руки и вышли за дверь. Антон закрыл за ними и обернулся. На полу сидела Алиса и улыбалась? Морда животного очень напоминала улыбку. В зубах она держала часы за ту самую цепочку.       Антон недовольно скрестил руки и облокотился на стену.       — Ну и что это было? — поднимая одну бровь, спросил Антон.       Лиса лишь быстро закружилась и приняла свою обычную форму.       — Да так, просто хотела понаблюдать за вами поближе.       Крышка часов была открыта, и Антон заметил, что они не ходят. Алиса прищурила глаза и вдруг приобняла Антона за плечи.       — Алис, дай, пожалуйста, часы, их завести нужно, — попросил Антон и попытался дотянуться до часов. Алиса же сначала вытянула шерстяную руку, чтобы парень не смог их достать, а после, чутка толкнув Антона вперёд, вытянула часы перед ним. Резко она убрала их в карман и подняла руку так, чтобы она была возле уха Антона.       — Это пока не нужно, ну, а теперь СПИ. — Алиса щёлкнула пальцами, и Антон упал без сознания.       Лиса положила часы обратно на полку и исчезла в ближайшей тени.       Две фигуры находились в большом помещении. Одна фигура копошилась и что-то искала, а вторая нервно пила чай.       — Да чёрт побери, он может быть где угодно! — недовольно воскликнула первая фигура и бросила книгу на стол.       — Ты думаешь, я не знаю? Мы имеем дело с сотнями миров, он может быть где угодно! — Вторая фигура нервно отхлебнула чай.       — Нам нельзя сдаваться, нужно искать. Он не мог не оставить следов, — утешая первую, сказала вторая фигура.       — Да понятно, что нужно искать. Просто это так утомительно, — первая опустила взгляд. — Знаю, но это просто необходимо.