Густые тучи обратили вокруг всё во мрак. Издали слышится гром, но больше всего слышатся
крики. Руки пытаются ухватиться за что-то плавающее на поверхности, лишь бы не оказаться в ледяном плену, не обещающим ничего хорошего. Тело онемело из-за холода. Сердце, что осталось единственным не замершим органом, каждым стуком отдаёт словно кипятком по груди.
Фриск не знает, сколько прошло времени, но по ощущением, уж точно больше часа, с тех пор как случилось
кораблекрушение. Она пытается позвать на помощь, но сорванный голос не даёт ей такого шанса. Криков становится меньше, но это не утешает. Если станет совсем тихо — за ней точно не приплывут. Руки пытаются удержать пластиковую пластину, но они уже дрожат в судорогах, наровясь перестать подчиняться воспалённому разуму. Фриск было уже нечем плакать, и она просто продолжала верить, что её спасут прежде, чем жестокий океан решит избавиться от неё.
Её мысли были тревожны и истеричны в первые минуты, но чем сильнее она замёрзает и пребывает в воде, тем меньше их становится.
Девочка думает отыскать взглядом своих родителей в надежде, что они живы, но видит всех кого угодно кроме них. С каждым разом хватка становится слабее и Фриск понимает, что ещё немного — и она станет утопающей, так и не исполнив свою мечту, не найдя счастья, погибнув такой глупой смертью. Со сбитым дыханием и дрожью она снова пытается позвать на помощь, но голос уже окончательно осип. Лишь гром вдали стал для неё единственным компаньоном, предупреждающий о надвигающейся грозе. Крики стихли.
Руки соскальзывают с пластикового корпуса, но пальцы из последних сил сжимают его за края, несмотря на болезненные судороги, что беспощадно били по рукам.
«Неужели никто не придёт? — страшная мысль посетила голову девочки. — Неужели они забыли про меня?».
Фриск чувствует, как к ней приходит смирение. Раз родители не сказали о ней, быть может, никто не будет её искать. Но что если они погибли, потому никто и не знает? Никто не будет переплывать океан ради одного ребёнка, что находится в воде больше часа. Она ощущает, как силы покидают её, и она этому больше не сопротивляется. С головой она уже оказывается под водой.
Ледяная вода тут же отрезвляет её разум, и инстинкт самосохранения начинает мотивировать её всплыть, но ослабленное и замёршее тело не подчиняется, как бы ей не хотелось выжить. Вокруг царит подводный мрак, ярко застрявший в сознании. Ни рыб, ни света, ни красоты океана, что так часто показывают в художественных фильмах. Лишь она одна.
Где-то вдали прогремел гром.
***
— Фриск.
Девушка вздрогнула от ощущения чужого прикосновения на своём плече и открыла глаза. Вокруг была темнота, и Фриск даже показалось, что она всё ещё под водой, но затем осознала, что это были лишь обрывки её кошмара. Колотящееся сердце и дрожь в теле это подтверждали. Она села на постель и обернулась на Чару с немым вопросом, на который парень не стал отвечать. Кажется, ей пора привыкать просыпаться ночью.
— Что-то случилось? — спросила Фриск, потянувшись рукой протереть глаза.
— Тебе сново
это снилось? — в ответ спросил Чара.
Тот сон не был выдумкой Фриск. К сожалению, это было её
реальное воспоминание. Девушка ещё ребёнком пережила кораблекрушение, когда она с семьёй отправилась навестить родственников. На счастье, её спасли, стоило ей сдаться и оказаться во мраке океана. Однако именно этот момент глубоко отпечатался в памяти, что привело её к
талассофобии. Она не могла спокойно вглядываться в
глубину даже обычного озера, как она уже начинала слышать фантомные крики и «замерзать».
Тем не менее, этот сон с возрастом возвращался всё реже, однако полностью избавиться от него Фриск не могла. Сейчас она переживала его лучше, чем в детстве, но страх сам собой, естественно, пройти не мог.
— Ага, — не сразу ответила девушка, подняв взгляд на парня, что выглядел немного уставшим. — Как ты догадался?
Чара некоторое время хранил молчание, будто бы обдумывая, стоит ли быть честным на этот раз. Фриск это насторожило.
— Чара?
— Ты закричала во сне, — ответил парень, вздохнув от того, что его вынудили ответить. — И я подумал, это из-за сна, но хотел убедиться, что всё в порядке.
— Прости. Не хотела тебя будить. — девушка опустила взгляд, чувствуя лишь стыд. Чара и так плохо спал в последнее время, а тут ещё ему приходится её навещать среди ночи.
— Всё нормально, ты же не специально, — парень осторожно взял Фриск за руку и сжал, будто бы пытаясь согреть её. — Я всё равно в этот момент не спал, так что не извиняйся.
Девушка мельком взглянула на часы на стене, что показывали четыре часа утра. И как Чара не спал столько времени? Конечно, она знала, что парень учился на другом факультете, где более загруженные графики, потому спал он редко, но старался не запускать себя. Пусть второй курс закончился, и завтра к вечеру будет праздник, Чара ещё не мог спать ночью.
— Что ж, ты хочешь чтобы я стал тебе
мамой на ночь? — решил отшутиться парень на тишину.
— И как тебе не стыдно о таком шутить? — больше с удивлением спросила Фриск.
— А что такого? Когда детей мучают кошмары, они спят с родителями. —объяснил Чара, наблюдая за эмоциями девушки перед ним.
— А...понятно. — девушка ответила это так тихо, словно пыталась замять этот разговор.
— А ты о чём подумала? — надавил Чара, хитро улыбнувшись.
— Ни о чём! — тут же выпалила Фриск, пока её лицо выдало её смущение.
— Ну, знаешь, тебе стоит следить за своей фантазией. Ты хотя бы думай более
узко. — сказал это Чара, начиная смеяться.
Девушка по привычке закрыла бы лицо руками от стыда, но не стала смеяться с Чарой насчёт его словесной ловушки.
— Как жалко, что нельзя тебя убить. — мрачно отозвалась Фриск.
— Почем это нельзя? Я разрешаю. — Чара раскинул руки, в стороны, словно демонстрируя свою уязвимость к действиям девушки.
— Какой же ты придурок. Кого мне потом любить?
— О, Фриск, это так мило!
Она уже устала смущаться и смотрела на Чару больше укоризненно, чем смятённо, однако полностью ещё не избавилась от этого назойливого чувства. Парень лёг на постель девушки, всё довольствуясь смущением девушки.
— Хватит уже ерундой страдать, иди к себе. — раскрасневшись с комплимента, строго сказала Фриск.
— Не, у тебя тут здорово.
— Ты что, в действительности у меня спать собрался?
— А что такого?
— А ты не обнаглел?
— Обнаглел, — согласился парень, закрыв глаза. — Да ладно, мы в этом доме три года живём.
— Да какая разница? Тебе у себя не нравится?
— Долго идти, знаешь ли.
— Ты сейчас звучишь, как тот парень с последнего курса, которому вечно всё лень!
— Отлично.
— Чара, ну серьёзно, за мной не надо присматривать. — попыталась отговорить она.
— Ты ещё
ребёнок, Фриск. У тебя нет выбора. — пожал плечом парень, лёжа на боку.
— Это снова шутка про рост?
Вместо ответа Чара, что всё это время держал Фриск за руку, потянул её к себе, заставив девушку свалиться на кровать.
— Хватит уже болтать, давай спать.
— Ты совсем головой поехал?! — вскрикнула девушка, мигом поднявшись.
— Не кричи, ночь же на дворе. — с таким же неуместным спокойствием сказал парень.
— Да наплевать мне! Что ты задумал?
Чара открыл один глаз, посмотрев внезапно с холодом, отчего Фриск даже вздрогнула. Может, ей показалось?
— Ничего я не задумал. Хватит уже не доверять всему. — сказал парень тихо.
Девушка ощутила укол вины, больно отдавшийся у груди.
— Прости, — извинилась Фриск. — Просто это было неожиданно.
Неловкая тишина повисла в воздухе. Из приоткрытого окна было слышно лишь стрекотание сверчков и ощущалась прохлада, мягко проскальзывающая в комнату. Чара ничего не ответил на это, закрыв глаз. Фриск чувствовала, что перегнула палку, но старалась не извиняться во второй раз, как она уже могла сделать по привычке. Она легла на другой конец постели, смотря в потолок. Не то, чтобы она была против компании, но если её одно присутствие Чары смущало, ей было сложно представить, как он ночует у неё. Тем не менее, она решила на этот раз пересилить себя, чтобы доказать, что она
доверяла ему.
Чара, казалось, как только закрыл глаза, так и уснул в одном положении. Фриск не стала ему мешать, и так уже пора ему научиться спать ночью. Вскоре она и не заметила, как последовала его примеру.
***
Фриск проснулась раньше Чары, но она этому не удивилась, с учётом того, что тот уснул лишь под утро. Как только девушка отошла от сна, уже по какой-то странной привычке смотря в пустоту несколько минут, прежде чем подняться с постели, без особой цели наблюдала за спящим Чарой. Фриск считала, что спал он всегда забавно: с запутанными волосами это было похоже на то, словно он попал в ураган, а не был в царстве Морфея.
«И после этого он меня ещё ребёнком считает?» — с вызовом подумала она, невольно вспоминая отрывок разговора. Фриск, переборов смущение даже когда Чара спит, укрыла его остальной половиной одеяла и поспешила ретироваться. Несмотря на такое одинокое утро, её не оставлял один вопрос.
А за что её любит Чара?
Фриск не знала ответа, но если бы её спросили, за что она любила Чару, то она бы не ограничивала свой список. Но что бы ответил сам парень? Он ещё не говорил ей никаких комплиментов, кроме шуточных, которые могли бы натолкнуть на определённые мысли. Да и по сути: как он умудрился полюбить почти равнодушную ко всему девушку, да ещё которая ничего не знает о любви? И в её семье любовь было проявлять не принято, потому Фриск никогда не слышала, чтобы её любили по какой-то причине.
А её вообще возможно полюбить?
Чара проснулся лишь спустя три часа, от чего, когда он появился в поле зрения Фриск, та протянула:
— Ну ты и соня.
— Ты больше не просыпалась? — пропустив фразу девушки, спросил он, прикрыв рот от появившейся зевоты.
— Нет.
— Хах, видела, как я все сны забираю? — спросил Чара хитро улыбнувшись. Иногда Фриск этим он напоминал лису.
«Конечно, сам себя не похвалишь — никто не похвалит». — вздохнула Фриск от того, что Чара не переставал любить себя.
— Молодец, цены тебе нет. — ответила с иронией Фриск, закатив глаза.
Чара молча на это улыбнулся, прежде чем уйти на кухню, оставив на некоторое время Фриск одну.
«А может, так и спросить? — подумала девушка, сложив руки на груди и нахмурившись. — Но это так резко и странно…по-другому и не получится».
— Чара. — обратилась Фриск, зайдя на кухню и застав парня уже с кружкой чая.
— Что?
—
Почему ты любишь меня?
Только задав вопрос вслух, Фриск поняла, насколько внезапно она спросила об этом. Чара медленно поставил на стол кружку, словно затягивая с ответом.
— Что ты имеешь ввиду? — попросил уточнить он.
— Что во мне
хорошего? —
настойчиво спросила девушка.
Фриск ощущала себя неуютно после вопроса, словно она спросила о страшном секрете, а не причинах любви. Ей было интересно узнать, но в то же время страшно, что ей может прийти ответ «я не знаю» или «всё», который восприняла бы за нежелание отвечать. Тем не менее, она терпеливо ждала ответа. Чара поднялся с места и подошёл к Фриск, взяв её за плечи и заставив девушку вздрогнуть. Она уже не знала, стоит ли ей привыкнуть сталкиваться с его рубинового цвета глазами каждый раз, когда он так близко.
— Не знаю, насколько это странно будет звучать, но, — Чара уверенно взглянул прямо в глаза Фриск, что выжидающе смотрели в ответ. — Но ты будишь во мне
азарт.
Фриск похлопала глазами пару секунд. Что это значит?
— Я не понимаю. — растерянно ответила она.
— Знаешь, это совсем неинтересно, когда всё даётся тебе легко, на руку, — Чара спустил свои руки с плеч Фриск и взял ту теперь уже за руки, словно тактильность могла помочь удержать внимание, — Даже с любовью такое происходит. Когда сталкиваешься с трудностями, результат потом того стоит. Это как…как американские горки, полные эмоций, знаешь? Но если уже говорить о
тебе, — затянул последнее парень, взяв одной рукой Фриск за подбородок и заставив вторую слегка покраснеть. — То ты такая…
глубокая, как дно океана. Прости за такое сравнение, иначе найти не смогу. Но всегда есть ощущение, будто чем больше узнаешь тебя, тем интереснее узнавать потом о тебе
ещё больше, будто находишь на этом дне нечто поистине прекрасное. Это и захватывает.
Фриск сглотнула, чувствуя, как сердце внутри колотилось от теплоты в груди. Стало немного спокойнее от этой правды, ведь теперь она могла быть уверена, что это были
настоящие чувства.
— Я вижу, что тебя тревожит порой моя пассивность со стороны, — продолжил Чара, возвращая девушку из мыслей. — Но буду честен: я и сам не уверен в том, как правильно выражать любовь.
— Серьёзно? — прыснула Фриск, не веря этому. — Да ты же ходячее
пособие как научиться любить!
— Может быть, я не совсем так выразился, — усмехнулся с заявления девушки Чара, — Скажем так: я не привык делиться всем, что у меня на уме и душе с посторонним, — улыбка пропала с лица, оставляя лишь
тусклый взгляд. — По большей части, из-за того, что люди, узнав правду, могут стать…
ненадёжны. Ты не подумай, что я не доверяю тебе, нет. Но я лишь тяну время, чтобы потом эта правда не слишком сильно ударила по тебе.
Фриск даже стало не по себе от услышанного, но она не подала виду. Что же скрывает Чара, что может отразиться на ней? Она не знала, но это лишь будило в ней любопытство, пусть и не самое уместное. Однако, неужели потому они и сошлись с парнем, что у них есть это общее умалчивание?
— Я не хочу заставлять тебя что-то делать, — ответила на это Фриск, — Если ты хочешь поговорить — я послушаю, но если нет, я не настаиваю. Но…неужели так видно, что я волнуюсь? — встревоженно спросила она.
Чара, наконец, отпустив подбородок девушки, посмотрел на неё с задумчивостью. Фриск немного пугало, с какой пустотой во взгляде смотрел на неё парень, но она понимала, что, кажется, Чаре не нравилось то, о чем он говорил ранее.
— Нет, просто я тебя хорошо знаю, чтобы мне было понятно всё по твоему взгляду, — парень медленно моргнул, словно скрывая во взгляде какую-то реакцию на вопрос девушки. — Более того, я прекрасно знаю
одну вещь о тебе. Как бы ты ни старалась открыть эмоции, ты не даёшь себе фору в полной мере. Потому что боишься
потерять контроль.
Фриск ощутила, как внутри что-то сжалось от страха. Нет, она не страшилась парня, и он был прав. Она боялась, что не сможет устоять перед силой своих эмоций и сорвётся. На него, на себя, или остальных. Но почему-то когда эта правда была озвучена парнем, а не девушкой, ей стало не по себе. Она даже не заметила, как сделала маленький шаг назад.
Чара, восприняв этот жест как абстрагирование, посмотрел с печалью во взгляде. Нет, ему не стоило говорить о том, о чём Фриск, возможно, никогда бы не захотела рассказать. Да и почему парень так затронул всю эту тему, если их разговор начинался лишь с любви? Пусть и лицо Фриск оставалось спокойным, в золотистых глазах Чара смог прочесть, что она была расстроена.
«Лучше бы я не лез не в своё дело». — поздно осознал он.
— Прости, мне не стоило так говорить, — не получив ответа, сказал Чара. — Я просто хотел сказать, что последствия нельзя предвидеть, так что…в следующий раз будь более
открытой и честной с собой, ладно?
Фриск молча кивнула, прежде чем скоро уйти к себе. Чара остался один. Да, он понимал, что зашёл слишком далеко, но в то же время он знал, что сейчас он был просто честен, и эта честность, возможно, обожгла Фриск. Но с другой стороны, надо было начинать с чего-то, чем врать ей, что её нельзя прочесть.
Парень присел на стул, уткнувшись локтями в колени и сложив руки в замок. Он уже два раза оступился. Первый, что бездействовал, когда Фриск искала поддержки, и сейчас, когда стал выдавать её страхи вслух, когда она была к этому не готова. Чара вздохнул, но старался избежать самобичевания. Да и смысл? Всё уже произошло. Неудивительно, что Фриск не открывалась, когда он успел её пару раз отпугнуть.
Чара поднялся и неспеша направился к Фриск. Нет, больше нельзя молчать. Нужно рассказать ей то, что он не рассказывал никому. Парень знал, почему девушка боялась
глубины, а теперь пора встать на равный уровень, и ей теперь предстоит узнать, от чего у Чары патологический страх
боли. Может быть, это поможет почувствовать Фриск себя лучше, если взвесит свои страхи с его?
Не спрашивая, он открывает дверь, когда Фриск в это время сидела на постели, смотря в одну точку. Она тут же подняла взгляд, не ожидавшая столкнуться с Чарой так скоро. Парень молча прошёл в комнату и сел рядом. Неловкое и тяжёлое молчание сопровождало с десяток секунд, пока Чара не сказал:
— Мне стоит рассказать тебе кое о чём.
— Это то, что должно меня напугать? — спросила Фриск.
— Напугать? Нет, вряд ли... я не знаю. — Чара старался избегать взгляда девушки, понимая, что сейчас он раскроет ей тайну, о которой он молчал всё это время.
Чара был не готов делиться своими переживаниями с кем-то, но понимал, что если Фриск будет всё время с «завязанными глазами», ничего толкового из их отношений не выйдет. Даже если после этого она захочет уйти — пускай. Но она не заслуживала этой пассивности с его стороны, так он полагал.
Чара задрал рукав своего свитера и Фриск увидела его левую руку вновь. Она отличалась тем, что она была с большим, почти во всю длину вытянутой руки, пятном, больше напоминавший розоватый отпечаток. Однако, даже человек, не имеющий медицинского образования, мог понять, это был след от глубокого
ожога, что, как шрам, останется на всю жизнь.
Фриск всегда знала, что эта особенность есть у Чары, но никогда не спрашивала, откуда. Потому что это было неразрывно связано с прошлым, о котором парень никогда не говорил. Он всячески прятал эту руку, чтобы никто не стал спрашивать на эту тему, и иногда даже летом ходил в рубашке, лишь бы скрыть её. Только рядом с девушкой он не сильно об этом беспокоился, и потому она видела эту руку всегда. Но она не подозревала, что Чара придёт рассказать об этом, когда так тщательно избегал этой темы.
— Я расскажу тебе о прошлом.
