they treated me like I didn't have a heart
Для того чтобы содержать свою маленькую дочь — нужно было работать. Ну вообще, для того чтобы выживать в принципе нужно работать, но когда у тебя есть ребёнок — работать нужно в разы больше и лучше. Да, именно работать, каждый день, каждый час, максимально и во всю силу. Работу в виниловом магазине трудно назвать работой мечты, да и работой с большой зарплатой тоже не назовешь. Чаще всего Нэнси работала шесть дней с семи, но к сожалению, были и моменты, когда она работала полные семь дней. Когда вместо будильника она услышала детский крик — Нэнси не удивилась. Иногда она думала о том, что с таким активным, особенно по утрам, ребенком ставить будильник ей вообще не стоит. Её маленькая дочь запрыгнула на кровать и продолжила прыгать, несмотря на то, что её мама делала вид, будто она спит. Такое на девочке не работает уже давно, поэтому, она просто легла возле своей матери, отбирая её теплое одеяло и маленькими ручками обняла ее шею, прижимаясь покрепче. — Мам, мы опоздаем, — проговорила она. В ответ девушка только что-то промямлила, потому что до сих пор была наполнена надеждой немного поспать. Хотя понимала, что реальность этого равна нулю. — Мы не можем опоздать, когда ты такая активная, — сказала она тихим голосом, который не предвещал ничего плохого для девочки. Нэнси открыла один глаз, чтобы посмотреть на свою дочь, и когда увидела, что она просто смотрела на стену, вдруг подхватила её и начала щекотать. Девочка залилась смехом, не ожидая такого выпада от мамы и только махала ножками, словно сдаваясь. Нэнси отпустила её уже тогда, когда Бет полностью сдалась. Она повернулась к дочери, целуя в обе щеки, и девочка снова принялась смеяться. — Давай так, — предлагает альтернативу Нэнси так, будто они не делают так каждое утро. — Пока я готовлю нам самый вкусный завтрак в мире, ты моешь лицо и чистишь зубки. Пока ты будешь есть — я тоже умоюсь и почищу зубы. — А потом мы вместе будем собираться? — угадывает девочка дальше. — Конечно, милая. Девочка похлопала довольно в ладоши и бегом побежала выполнять все, что уже привыкла делать утром. Нэнси, когда дочь выбежала, потянулась к телефону, чтобы проверить время. У них в запасе было как минимум два часа, потому что режим Элизабет до сих пор был очень ранним, а чтобы изменить его, у Нэнси не было, и пока нет времени. Потому она мирится с ним. Даже не мирится, он просто сильно любит своего ребенка. Даже если это означает, что спать долго она не будет. Девушка не стала тратить попусту время, поэтому быстро спустилась на первый этаж и принялась готовить им завтрак. О самом вкусном она, конечно, слегка приукрасила, но какая разница, если её дочь любит её еду больше всего? Когда вернулась Бет, на столе её ждала кукурузная каша и маленький тип сладкого завтрака: бутерброды с арахисовой пастой и бананами. Бет обожает арахисовую пасту, и в их холодильнике её всегда много. И она никогда не заканчивается. — Ты уже? Ну-ка, — девушка наклонилась к дочери, и та без продолжения фразы открыла ей рот, демонстрируя, что её зубы действительно чистые и она их действительно почистила, а не обманула, как она любит. — Хорошо, молодец, — она подсовывает дочери ее завтрак, а сама направляется в ванную комнату, но перед этим еще добавляет: — скушаешь все и будешь ждать меня. Зайдя в ванную, девушка выдохнула, и в темпе принялась умываться и чистить зубы. Знаете, с появлением ребенка в таком раннем возрасте и вовсе незапланированно, она научилась не тратить время. Вы когда-нибудь ходили в туалет за минуту? А вот Нэнси уже скоро будет бить рекорды. Поэтому сегодня она не стала задумываться о чем-то, что совсем было не в её голове, и она уложилась в три минуты, поэтому когда вернулась, её дочь уже складывала тарелки в умывальник. Когда она и Элизабет оделись, Нэнси еще раз проверила, все ли она выключила, и девушки направились сначала в садик. Элизабет только в мае исполнилось четыре года, но, несмотря на это, она была достаточно спокойной и умной для своего возраста. Не то что Нэнси как мать это украшает, но это действительно правда. Её ребенок всегда выполняет задание из садика, она сидит с Нэнси и учит буквы, слова, цвета. Конечно, как у любого ребенка у неё есть плохие дни, и это факт. Но есть и другой факт: хороших больше. Девочка ходит в государственный садик. Нэнси смотрела множество вариантов: государственных, частных и даже полу частных, о которых она не знала. Некоторые были действительно хорошие, но есть одно «но». У Нэнси не было столько денег. Тех, которые она откладывает, хватило бы максимум на четыре месяца, но и жить за что-то нужно. Поэтому Нэнси отдала Элизабет в государственный садик. Да, там гораздо больше безразличия у воспитателей, больше невоспитанности и злобы у других детей, но у девушки просто нет выхода. Говоря о воспитателях: на пороге, как всегда, их встречает воспитательница, которая по какой-то неизвестной причине просто ненавидит её и её ребенка. Нет, ребенка она не оскорбляет, ну не так очевидно, но Бет не раз ей жаловалась, что воспитательница либо обходит её, либо просто ставит в последнюю очередь. Пропускает её реплики, забывает отдать ей пакетики домой. И это не всё. Такого, а точнее, таких вещей было много. И причина действительно ей неизвестна. Она выдавливает из себя противную и фальшивую улыбку, приветствуя их, поэтому Нэнси поступает так же: фальшивит. Отдает курточку Бет, а сама наклоняется к девочке, чтобы поцеловать ее. Приказывает вести себя вежливо и ни в коем случае не реагировать агрессией на плохие действия от детей. — Напоминаю вам, но, думаю, это бесполезно, — вдруг она слышит голос позади. Оборачивается и тогда воспитательница, миссис Гройман, продолжает: — У нас рабочий день — до шести часов. Я понимаю, у вас редко есть время забрать дочь вовремя, и я иногда иду вам на уступки, — ага, конечно. Старая ведьма разве что раз задержалась из-за нее и будет вспоминать до конца жизни. Нэнси еще сильнее сжимает зубы. — Сегодня у меня нет времени ждать вас, поэтому, попрошу забрать Элизабет вовремя. — Конечно, — сквозь зубы сказала она, — заберу вовремя. До свидания. — До свидания, всего хорошего. — Старая сука, — сказала уже на улице девушка, когда покинула помещение. Такое ощущение, будто у этой ведьмы только один план — испортить ей настроение утром. Но вспоминая, что ей еще работать на работе, а потом успеть забрать ребенка — настроения как не было. Закинув, в прямом смысле этого слова, потому что она просто швырнула свою сумку на заднее кресло, девушка выехала с остановки, направляясь на свое рабочее место. Её коллеги любили её ровно так же, как и она их. Поэтому проезжая мимо набитых людьми улицами, девушка думала о том, кому сразу сказать и попросить заменить: Сабрине или Эльзе. И потом мысленно заныла, потому что никто из них даже на секунду не задумается над тем, чтобы помочь ей. Конечно, ей нравится такое человеческое качество как «я делаю только для себя и своего блага», но даже она могла бы себе позволить сделать исключения. Впрочем, что-нибудь решит. Целый день пролетел для неё очень быстро, в большинстве благодаря тому, что им приехали новые поставки виниловых пластинок, поэтому девушка вызвалась первой принимать их, надеясь на то, что успеет до шести часов. Заканчивая сортировать последнюю партию популярных пластинок 2000-х годов, девушка взглянула на часы, и с радостью заметила, что уже пять часов. Следовательно, она успевает. Выбегая из-за стеллажей, Нэнси собиралась пройти в их комнату для персонала, как ей преградили путь. Она подняла глаза, и увидела слишком дорогую девушку. Честно, к ним редко такие заходят. Реально дорого, без преувеличений или каких-либо скрытых фраз. Она была в длинном, явно дорогом черном пальто. Под ним скрывался такой же дорогой черный костюм. На руке у девушки были часы, скорее всего, от Patek Philippe. Нэнси не может посмотреть, но помнит. Её бывший муж такие носил. Нэнси хотела только поздороваться и обойти их, как за незнакомой девушкой возникла их администратор, и Нэнси было ясно: это не все. — Нэнси, я рада, что ты уже закончила, — она тянет это приветливым и милым голосом, но Нэнси в курсе: ложь это все. Хороший тон означал только одно: ей нужно что-то сейчас делать. — Вот тебе список, — протягивает листок, который перед этим забрала от девушки, — собери, пожалуйста, все пластинки, указанные здесь, и обязательно упакуй их отдельно. — Но ведь я не успею до шести часов справиться, — тень горечи сразу проявляется на устах девушки. — Мне нужно забрать ребенка из садика, я не успею. Я ведь просила об этом, Сабрина. Ей было все равно, каким заинтересованным взглядом на неё смотрела незнакомая девушка и злым Сабрины. Ей было все равно на всё, кроме своего ребенка. — Если перестанешь говорить и тратить время, успеешь. И все. На этом Сабрина только фальшиво улыбнулась девушке и ушла. Нэнси почувствовала, как её охватывает волна слепой и беспомощной ярости. Она невольно сжала кулаки и устало выдохнула. Но без слов больше, пошла собирать список. А что ей делать? Если она бросит клиентку просто так, завтра её бросит работа. Она просто надеется, что успеет. — Я прошу прощения. Ну за эти неудобства, — Нэнси услышала позади себя голос, принадлежавший незнакомой девушке. Дай Бог, она назовет сама свое имя, а то Нэнси не желает называть её «чудесной незнакомкой». — По правде, мне не горит сейчас все пластинки. Вы можете сделать сколько успеете, а за остальными я приеду завтра. Лицо Нэнси напряглось. — Не переживайте, все хорошо, мисс… — Бакли. Робин Бакли. — Хорошо, мисс Бакли. Я справлюсь до шести часов, поэтому не переживайте. И простите, но я справлюсь гораздо быстрее, если не буду отрываться, — прямо, но вместе с тем и нет, намекает девушка. Кажется, Робин поняла её, поэтому только молча кивнула. Но чем больше время доходило до нужного времени, тем больше она нервничала. Оставалось две пластинки и все. Она закроет магазин и уйдет. Но проблема была в другом теперь: как ей за десять минут успеть доехать, если по городу распространяется огромная пробка? В Ньюпорте это стабильно. Наверное, наиболее стабильная существующая вещь в городе. Робин, как её и просили, тактично молчала, оглядывая магазин и время от времени бросая непонятные взгляды на Нэнси. Она также наблюдала и время, поэтому, решила сама сказать: — Эм, я извиняюсь, но могу я предложить подвезти вас? Думаю это совершенно справедливо, учитывая то, что задержались вы из-за меня. — Спасибо, но я тоже машиной, — лицо казалось каменным, но она не позволяла себе показать какое-то презрение или злобу. — Думаю, от того, на какой машине я поеду, пробки не исчезнут. Робин бросила на нее длинный, внимательный взгляд, прежде чем произнести: — Думаю, полицейский автомобиль они скорее пропустят, чем обычный, — Робин подождала, чтобы увидеть удивление на лице Нэнси, и тогда добавила, подмигивая: — Обещаю доставить через пять минут. А если захотите, то еще с ветерком. Нэнси раздумала над этим только пару минут. Задала вопрос для того, чтобы уточнить: — Вы понимаете, что вам придется делать две ходки? Еще, чтобы вернуть нас. Робин кивает головой в подтверждение: — Было в планах с самого начала. Итак, отказываться для Нэнси было глупо. Сидя в машине, она действительно признает, что они доехали очень быстро, стоило Робин только включить сирену, как машины между ними разъехались. Это привилегии, которые Нэнси хотела бы иметь. Нэнси опирается спиной на сиденье и скрещивает руки на груди. Оценивающим взглядом смотрит на Робин, совсем не стесняясь того факта, что делает это беззастенчиво. Ей интересно, с тех пор как таких красивых девушек берут на службу? А кто вообще Робин там? Какая у неё должность? Может она просто, катается по этой машине куда захочет? Без разрешения? А может, она вообще где-то похитила её? Откуда Нэнси знать, она же не спрашивала удостоверения у Робин, хотя стоило. За глупыми раздумьями, девушка не заметила, как они доехали до садика. Бросив взгляд на время, она увидела, что полностью успевает, но радость вдруг спала с её лица, когда у садика и без машины Робин было много патруля. Робин выдыхает: — Думаю, мне звездами здесь писано быть. Они выходят из машины, и Нэнси буквально подлетает к миссис Гройман. Почему-то у девушки не очень хорошее предчувствие, и физиономия воспитательницы тоже выглядит так, словно она боялась того, что Нэнси появилась здесь. Вопрос, самый главный для нее, вылетает изо рта Нэнси сразу: — Где Элизабет? Вместо ответа воспитательница тяжело вздыхает, и начинает оправдывать себя и ни разу этим не успокаивает Нэнси. — В группе произошла потасовка, если можно так сказать, и начала её, прошу принять во внимание, именно Элизабет. Она толкнула одну из девочек и выбежала из помещения. Я думала, она вернется. Но когда её все не было и не было, я, конечно же, пошла посмотреть и вызвала полицию, и они ищут её, — она говорит это так, будто оказала Нэнси услугу и она должна ей в ноги падать и благодарить. От её слов Нэнси аж дергает. — То есть, вы потеряли моего ребенка, а точнее, просто пустили его самого в большой город, и сейчас стараетесь мне сказать, что мой ребенок сам в этом виноват и вы здесь ни при чем? Её напыщенное подобие улыбки быстро исчезает с лица. — Каким, блять образом, мой ребенок смог выйти из садика, который, вашу мать, охраняется? Нэнси бы наверняка выстрелила гораздо большими матами, которые ей не характерны от слова совсем как вдруг, чужая рука оказалась на её талии. Спиной она прижалась к Робин, и её голос раздался так, словно на Нэнси сбросили ведро ледяной воды. — Спокойно, — обращается она более тихим и нормальным, если так можно сказать, тоном к Нэнси. Она закрывает Нэнси собой для того, чтобы девушка перевела дыхание и собралась с мыслями, потому что сейчас она руководствуется исключительно гневом и волнением. Потом она сразу же переключается на миссис Гройман, и нормальным тоном там и не пахнет. — Бакли, — она показывает свой жетон, — комиссар департамента полиции города Ньюпорт. Теперь, можно я задам быстро пару вопросов? Даже если бы миссис Гройман отказалась — Робин плевать — Значит, если быстро. Вы сказали, что сразу пошли искать Элизабет, но также вспомнили, что «когда её все не было и не было» вы поднялись и пошли посмотреть? Давайте честно: когда Элизабет выбежала, вы даже не последовали за ней, позволив ребенку выбежать из государственного помещения. Плечи воспитательницы опускаются так низко, как и её голова и Нэнси буквально хочет разразиться гневной тирадой на эту женщину. — Ей только четыре года. Что она могла сделать вам такого, что вы хорошо относитесь ко всем, кроме неё? Вы можете не любить меня и презирать, но выполняйте свои, черт его побери, обязанности как воспитателя, — вырвалось. Честно, у Нэнси уже просто вырвалось. Робин сразу оборачивается к Нэнси и ловит её в свои руки. Немного наклоняется, чтобы смотреть ей в глаза. Тихо говорит, будто это адресовано только ей одной во всем мире: — Мы найдем ее. Попробуй мыслить рационально, и пожалуйста, подумай: есть места, которые Элизабет обожает в городе? Или такое, куда вы всегда ходите? Пожалуйста. Нэнси смотрит на нее так растерянно. Ощущение, что она уже забыла, кто такая Робин. Робин отпускает девушку, давая ей возможность подумать, а сама отдает приказ каждому из присутствующих искать. Заходить в каждый парк, кафе, библиотеку и все прочее, что будет встречаться им на пути. У Робин дергается глаз от того, что воспитательница даже не подумала показать фото девушки. Попросив фото у Нэнси, она переслала каждому по телефону. С Нэнси они сели в машину, и, прежде чем тронуться, Робин еще раз заверила, что они найдут Элизабет. Но уже на первом светофоре к Нэнси пришел чистый ум. Ну или очистился. Что-то из этого. Девушка сразу рассказала Робин, что они любят гулять в местном парке. Там есть фонтан, в который они всегда приходят. — Вот мы и снова в игре, — сказала Робин, желая как-то ободрить Нэнси. Только вот это нихрена не помогло. Никакая мать не будет думать о чем-то другом, когда не знает, что с её ребенком и где она. — Может, мужу твоему позвонить? Вдруг Элизабет прибежала к нему? Ну, как вариант, — Робин спрашивает это как со стороны логистики, так и из любопытства. Из любопытства больше. Ей следует знать эту информацию, прежде чем она подумает над тем, чтобы делать еще что-нибудь. — Думаю, ему в Торонто полностью плевать. Как всегда, в целом, и было. Робин не говорит ни слова, потому что, по правде, не находит, что сказать здесь. Она паркуется, где видит, и сразу направляется к охраннику. Быстро пересказывает ему всю историю и демонстрирует свой жетон. Он без всяких споров кивает ей и желает удачи. Нэнси сразу же, когда машина остановилась, выбежала и полетела в парк. Она останавливала много людей, показывая фото и спрашивая, не встречалась ли им по пути эта девочка. Почти все отвечали отрицательно, и только одна женщина ответила, мол: «видела её у другого выхода, где находится фонтан, но не уверена, точно ли это она. У меня уже давно плохое зрение». Нэнси бросилась туда, бросая только быстрое«спасибо». Добежав до фонтана, она увидела, как её маленькая, очаровательная дочь сидит у фонтана, и держит в руках маленькую игрушку, которую Нэнси точно ей с собой не давала. — Элизабет, — сразу же, на крик Нэнси девочка оборачивается и бежит к маме, так же быстро, как и Нэнси к ней. Ловит её в крепкие объятия сразу, как только касается руками маленького тела. Прижимает изо всех сил к груди, стараясь поверить, что с её ребенком все хорошо. — Я больше не буду так, не буду, — отвечает девочка, и в её глазах собираются маленькие слезы. — Ты не сделала ничего плохо, хорошо? Девочка своими маленькими ручками еще сильнее обнимает Нэнси, и, Боже, она может поклясться, что сама едва держится, чтобы не заплакать. Робин, наблюдавшая со стороны за этой сценой и тактично молчавшая, решает прочистить горло, чтобы напомнить о себе. Нэнси приходит в сознание. Не столь ясное, как бы ей хотелось. Она приподнимается с колен, стряхивая со штанов пыль. Берет заинтересованную Элизабет за руку, и тогда говорит Робин: — Спасибо. Если бы тебя, — замечает свою ошибку и сразу исправляет себя, — точнее, вас, там не было здесь, я бы не нашла её так быстро. Я бы даже думать не смогла. Робин пожимает плечами и приседает, равняясь с дочерью Нэнси. — Мы не знакомы, но я тоже переживала за тебя, — она протягивает руку, — меня зовут Робин. — Элизабет, — девочка деловито жмет руку, — но можете называть меня Бет. — Хорошо. Итак, Бет. Ты расскажешь нам с твоей мамой, что случилось? Девочка начала рассказывать свою историю, и ни Робин, ни Нэнси не сомневались, что в словах девочки больше правды, чем у миссис Гройман. — У нашей группы на следующей неделе фотосессия и сегодня мы выбирали кем…хм…кем можно быть? — девочка посмотрела на маму, спрашивая, хорошо ли она составила предложение. Бет еще тяжело давалось говорить. — Я хотела быть в роли Белоснежки, но миссис Гройман отдала мне роль ведьмы. Я не хотела её! Все стали смеяться надо мной, и придумывать мне прозвища. Робин перекинулась взглядом с Нэнси, и видела такое же недовольство, как у неё самой. — Больше всего смеялась Лора. Она все это и придумывала. Когда мы попросила её перестать, она не послушалась. Нэнси не стала исправлять дочь, которая еще правильно не разобралась, где говорить «я», а где «мы». Это действительно, сейчас меньше всего её волнует. — И тогда я толкнула ее, — на этих словах девочка поникла, словно ожидая того, как её будут ругать или еще что-нибудь. — Миссис Гройман начала кричать на меня, и говорить, что это.хм. Элизабет умолкла, и было ясно — ей не хочется это говорить. Не хочется разочаровывать Нэнси. — Говори. — Она сказала, что видно твое воспитание и воспитание без папы. Нэнси буквально укачивает от злости. — Я убью ее, — она смотрит на Робин, — надеюсь ты найдешь мне хорошего адвоката. Робин упускает тот момент, что Нэнси обратилась к ней на «ты» и радуется одновременно, что это так быстро произошло. — Оставь мне. Я, конечно, не имею такого большого влияния, но я умею хорошо говорить. — И это помогает? — Многие могут делать добро или зло. Но мало что выходит, если ты не умеешь хорошо это говорить. Я, к моему счастью, умею делать и то, и то. У Нэнси не осталось сил на ни что, кроме как устало засмеяться. Девушка попросила отвезти их домой сразу, а машину она завтра заберет. Она слишком устала этим днем. Нэнси указывает на свое свободное место на стоянке. Робин поворачивает туда и паркуется. Они выходят из автомобиля и останавливаются у капота. — Мне нужно тебя очень сильно благодарить, и буду благодарить все последующие разы. Я бы без тебя не нашла её так быстро. — Нэнси, я была рада тебе помочь. И если бы нужно, сделала бы это еще раз. Поэтому кончай с этим. Она бросает взгляд на свой дом, а затем встревоженно возвращает его на Робин. Не знает, как это хорошая идея, но рискует. — Можешь зайти ко мне? Вернее к нам, — она сразу исправляется, показывая на дочь внизу, — я думаю, из-за этого стресса мы с Бет откажемся от нашего здорового ужина и сделаем пасту. Думаю, это меньше чем я могу тебе отблагодарить. Ну или винилом. — Винилом не надо, — сразу отвечает она. — А вот паста звучит вкусно. Робин наводит ключи на машину, чтобы поставить на сигнализацию и тогда следует за Нэнси и Элизабет. Они ужинают все вместе, но Элизабет скоро идет спать. Нэнси извиняется перед Робин и уходит на пол часа, чтобы уложить Бет. Когда она возвращается, Робин стоит у стены, рассматривая семейные фото на стене. Заметив, что Нэнси вернулась, девушка сразу же возвращается за стол. — Извини, может, я не имела права смотреть без разрешения, просто… — Нет, все хорошо. Это просто фото. Робин хмурится. — Я привыкла считать, что фотографии значат гораздо больше, чем просто фото, когда они сделаны с дорогим человеком. — А где — неважно? — продолжает Нэнси. — Типа того. Между ними затягивается молчание, в течение которого Робин успевает осмотреть Нэнси. Она очень изменилась. Хотя, наверное, и сама Робин изменилась, раз Нэнси до сих пор её не узнала. Но признаваться, что они знакомы, у Робин пока нет желания. Да и возможности тоже. Девушка просто будет смотреть на то, что из этого выйдет. — Итак, что будешь делать? — намекает на явную ситуацию, которая произошла сегодня. — Искать другой садик, наверное. — Это окончательное решение? — Это не из-за этой старой ведьмы, — говорит Нэнси, — а из-за детей. Может, она и одумается, но дети… Бет хороший ребенок. Я говорю это не потому, что я её мама, а потому что так и есть. Она всегда всем делится, подходит к людям, когда видит, что они грустные. Она как единственный яркий луч в моей жизни. И если она будет жить с такими детьми… детьми, которые будут так с ней обращаться — долго она светить не будет. Я не могу этого позволить. — У меня нет детей, но думаю, что это правильное решение. — Возьму чуть больше часов, по возможности. И отведу её в частный садик. Робин раздумывает минуту, прежде чем предложить: — У меня есть одна знакомая в частном саду. Я могу дать тебе телефон. И также гарантию, что такого там не будет. — Конечно. Боже, спасибо тебе. — О нет, — говорит девушка и оттягивает визитку к себе обратно, — никаких «благодарна» и «сильно». Скажи просто: «хоть какая-то из тебя польза». — А я могу так говорить? — Ну, мы перешли на «ты» даже не заметив этого, — на лице Нэнси проявляется, уже ненавистный Робин дискомфорт, поэтому она сразу исправляет себя, — я о том, что это хорошо. Я рада. Всё нормально. — Сегодня такой день, что если бы я упала посреди улицы — мне было бы хорошо. И все равно. — К счастью, я бы была рядом и подняла тебя. Возможно, Робин все же следует думать первым делом, чем говорить. Нэнси внимательно всматривается в глаза девушки, буквально сканируя. Робин нервно прочищает и спрашивает: — А отец Бет, как я поняла, с вами не живет? Гений просто, будто сегодня Нэнси не это говорила. — Уже три года. Я рассталась с ним точнее сказать — спаслась от него. Я и замуж его не хотела. Но меня никто не спрашивал. К сожалению, Робин помнит её родителей и то, насколько ужасно они относились к Нэнси. Она невольно сжимает кулаки, вспоминает о них. — Выдать, как говорится, только чтобы выдать замуж. Только единственное счастье мне от этого брака — Бет. Если бы не она… кто знает, сидела бы я здесь. Нэнси не уверена, что такими мыслями следует делиться, но почему-то кажется, что Робин не осудит ее. И Робин этого не делает. Она молча сжимает руку девушки, выказывая этим свою поддержку ей. Возможно, это и требовалось Нэнси в течение последних четырех лет. Капля поддержки от кого-нибудь. Робин не стала долго задерживаться. Они поговорили еще немного, прежде чем девушка заметила, что Нэнси выглядит слишком сонно. Поэтому, ссылаясь на поздний час, она решила уходить. — Рада будет встретиться с тобой. Точнее… встретить. Познакомиться. Уже поздно, видишь ли, у меня слова путаются. Нэнси также пожелала Робин спокойной ночи и еще раз поблагодарила. Остановившись у машины, Робин оглянулась на дом еще раз, находя окно Нэнси. После того, как свет выключился, Робин потянулась к своему телефону, совершая один звонок. —Привет. Не разбудила? Прекрасно. Энджел, у меня к тебе есть дело и небольшая просьба.***
— Как ты думаешь? Робин? Ты слушаешь? Робин приходит в себя, будто после какого-то большого помутнения. Быстро моргает глазами и обводит взглядом комнату. Совершенно не понимает, с какого такого испуга она так зависла, поэтому облизывает сухие губы и просит стакан воды, прежде чем начать говорить. Она пропустила мимо ушей прошлый монолог своей подруги, поэтому просто говорит то, что и так рано или поздно спросили бы. — Я просто… у меня просьба сделать это так, чтобы мое имя ни в коем случае не фигурировало. Я просто хочу помочь. — Ладно, я ценю твое намерение. Но кто эта девушка и её ребенок? Робин немного теряется со своей реакцией, показывая растерянность в глазах, но сразу же собирает себя в кучу. — Она училась с Ликой. Были подругами. Они часто зависали. Такими односложными фразами отвечает, что самой от себя мерзко. Она знает, это не просто девушка для нее. Энджел сдержанно объясняет: — Я тебя знаю пять лет. И ты никогда, — она специально подчеркивает это слово, — никогда бы не сделала это просто так. — Я не столь плохой человек, чтобы после такой ситуации просто остаться в стороне, — после длительной паузы говорит она. — Хорошо. Ладно, если ты утром их отвезешь, я все успею. У нас действительно пару свободных мест. — Спасибо. И извини, что я так поздно залетела к тебе. — Мне не привыкать, — отвечает девушка, — Лили всегда приходит то в два ночи, или вообще где-то под утро. Но она сразу в постель ко мне залезает, а ты, к моему счастью, этого не делаешь, за что я тебе благодарна. Робин бросает легкую улыбку ей и прощается, желая спокойной ночи. Теперь ей действительно пора домой и немного поспать. Хотя, честно говоря, у нее нет такого большого желания спать, скорее, она просто хочет окутаться в кровати и чтобы тишина проникла в каждый ее уголок. Выезжая с места парковки, она просматривает сообщения, которые застоялись у нее сегодня. Уже поздно, на улице мало машин, поэтому она не набирает большую скорость, но и за дорогой пристально следит. Было бы хорошо, если бы у нее был собственный ассистент, тогда бы у нее не собралась такая гора сообщений и голосовых, но как сложились звезды. Заехала еще в круглосуточный маркет, чтобы закупить себе ужин на завтра, потому что знает заранее — у нее не будет времени завтра, чтобы это сделать. И уже только дома девушка испытала сплошное спокойствие.