Папина любовница

      Пьяные люди, весёлые вскрики, подходящая под атмосферу музыка и Кира, сидящая за барной стойкой на своём любимом месте с краю. Она облюбовала его ещё много лет назад и больше никогда не меняла свой выбор.       Будучи маленькой девочкой и сидя здесь, она впервые наблюдала за ловкими движениями Льва, тот смешивал коктейли и наливал Кире сок, украшая его дольками апельсина, которые она съедала, а после отдавала ему в руки кожуру, не желая мусорить. Сидя здесь, она впервые попробовала алкоголь, впервые заплакала не от детских проблем, впервые обрела заботу, понимая, что это нормально, когда тебя успокаивают, а не просят заткнуться грубым тоном. Сидя здесь, она открылась, обрела друга, которого также не планировала когда-то менять на кого-либо другого.       Лев смотрел на Киру и мог точно сказать, что она выросла здесь. Не дома у любящих родителей; не во дворе, отвоёвывая свои права у других таких же детей; не в школе, которую она закончила, потому что так нужно. Кира росла у него на глазах, это Лев воспитывал в ней хорошие качества, и он был уверен в том, что Кира, по крайней мере, выросла и стала человеком получше, чем её отец.       Ведь хорошие отцы не водят своих детей во взрослые клубы, не оставляют на произвол судьбы. Не просят своих тогдашних парней следить за детьми с условием "делай что угодно, лишь бы была жива", не предлагают напоить алкоголем, дабы ребёнок спал и не мешал развлекаться. И Льву эти условия не нравились, не так он представлял нормальное отцовство, не хотел издеваться над нежеланным ребёнком, ведь тот в этом не виноват.       — Это неправильно... Неправильно, Олег... — отрицательно качая головой, снова начинал Лев, затягиваясь сигаретой.       Он смотрел себе под ноги — не мог смотреть в глаза, не хотел верить в то, что подобные слова действительно лились из уст человека, которого он любит. Лев никогда не понимал, почему мужчина просто не мог нанять няню для своей дочери, почему приходил с ней в это место раз за разом и портил ребёнку психику с раннего детства.       — А ты у нас весь такой правильный, — хмыкая и приподнимая Льва за подбородок, говорил Олег, выхватывая у него из рук наполовину выкуренную сигарету и выкидывая её себе за спину. — За это я тебя и люблю. Но я ненавижу, когда от тебя несёт сигаретами, сколько раз тебе говорил: прекращай.       Предугадывая очередной протест, мужчина заткнул своего парня поцелуем, зная, что тот оттает. Что не будет обижаться, минимум на неделю прекратит поднимать тему с маленькой Кирой, к которой Олегу совсем нет дела; будет развлекать её, умело совмещая это с работой. Олег знал, что Лев хороший человек, что тот сможет воспитать Киру, даже когда у той за спиной будут танцевать стриптизёрши; а Лев знал, что никогда не сможет оставить эту девочку без заботы, ведь каким бы хорошим возлюбленным не был Олег — на роль отца он совсем не подходил.       — Ты снова будешь с разными девушками, пока я занимаюсь твоей дочерью, — отстраняясь, произнёс Лев оправданно обиженно.       — Это просто развлечение, ты же знаешь.       И Лев знал это, но не принимал. Не хотел видеть Олега с кем-то другим, не хотел знать о его развлечениях ничего, но видел собственными глазами, отвлекая от этого хотя бы Киру, ведь её психика почему-то казалась важнее своей собственной. Но и Киру уберечь не получилось, только об этом она никогда не расскажет, ведь в голове изредка так и доносилось эхом "тварь".       Лев всегда считал поведение Олега странным и неправильным, поэтому, набравшись сил, бросил его первый, хоть сердце возражало, возмущалось и рвалось к нему. А ещё больнее стало тогда, когда Олег просто кивнул, безразлично отрывая взгляд от экрана телефона так, будто их разговор совсем ничего не значил, не имел даже малейшей ценности.       — Я могу идти, или ты хотел сказать что-то ещё? — переводя взгляд на своего уже бывшего парня, произнёс мужчина без капли грусти и тоски.       Не находя сил оторвать взгляд от его глаз, Лев кивнул на прощание и проронил слезу в надежде, что она станет последней, что на этом всё закончится, что найдётся кто-то другой, и любить станет приятно. А парень умел любить, но Олег этого не хотел так же, как теперь не хотел любить и Виолетту; и Льву было искренне жаль эту девушку — ему так не хотелось видеть в ней себя.       А Кира, на первый взгляд, была к ней равнодушна. Казалось, будто судьба Ви её совсем не волновала, но на самом деле Киру не беспокоила даже своя собственная, поэтому Лев не мог винить её за безразличие к другим. Наблюдая за тем, как Кира рвёт на мелкие кусочки уже не первую салфетку, будучи полностью погружённой в свои мысли, Лев вздохнул и подошёл к ней после того, как обслужил всех на данный момент клиентов.       — Вы говорили с ней? — спросил, забирая у неё из рук ещё одну порванную салфетку и выкидывая в урну. Парень заглядывал в её глаза, а та всё же подняла их спустя пару секунд, настолько холодные, но такие привычные.       — Ага, — хмыкнула Кира, — но не нашли общий язык.       — Ты ведь даже не пыталась, да? — с отчаянным вздохом спросил Лев.       А Кира не ответила. Ответ на этот вопрос был настолько очевидным, что Кира не хотела тратить даже самую малость своих сил на то, чтобы подтвердить. Вместо этого она наблюдала за эмоциями Льва и не понимала, почему тот так переживает за Виолетту, ведь она ему никто. Обычная прохожая, ничем не отличающаяся от других посетительниц клуба, такая же, как и все, девушка. И всё же их что-то связывало, но Кира никак не могла понять, что именно.       Замечая, что Лев перевёл взгляд Кире за спину, девушка продолжила смотреть на него, но теперь вопросительно, будто парень сам должен был понять немой вопрос.       — Виолетта к выходу идёт, — произнёс Лев, провожая ту взглядом.       Услышав имя, Кира резко обернулась и нашла Ви глазами, а после слезла со стула и заранее попрощалась с другом — тот и без слов понял, что Кира отправится за девушкой, поэтому просто пожал руку и пожелал удачи, не желая задерживать. А Виолетта словно торопилась куда-то, не смела опоздать. Выходя на улицу, она посмотрела по сторонам, но не додумалась оглянуться назад, хоть Кира этого и не боялась — у неё не было цели остаться незамеченной.       Кира думала о том, что Виолетта могла договориться встретиться с кем-то, поэтому шла на достаточном расстоянии для того, чтобы не вызывать подозрений, но в то же время не потерять её из виду. Но мысли Киры оказались неправдивыми: Виолетта просто решила прогуляться, развеяться, забыть. Её телефон сел, она была совсем одна, теперь ещё и без связи, но почему-то ей не было страшно. Может, она привыкла быть одна?       Дойдя до набережной, Ви подошла к ненадёжному ограждению, в котором уже давно были пропущены некоторые крепления, где-то образовались слишком большие отверстия, а кое-где и вовсе отсутствовали части самой ограды, и между асфальтом и рекой оставалось только полметра высоты. Виолетта стояла и смотрела куда-то вдаль, потом на звёзды, её платье немного развевалось на ветру, а волосы совсем не придерживались прежней укладки — наверное, именно так выглядит свобода и независимость от мнения других.       Кира сидела на лавочке и внимательно рассматривала её утончённый силуэт; её руки, которые Ви протягивала к небу, рассматривая звёзды между своих же пальцев; её плечи, которые хотя бы сейчас накрывала куртка, но Кира точно знала, что она не спасает от ветра столь нежную кожу; её колени, что вот-вот намеревались задрожать от холода, как и вся она. И почему-то Кира ловила себя на мысли, что даже с одеждой Ви была слишком обворожительной и прелестной, ведь будь это не так — не засматривалась бы она на неё, а уже курила бы вторую сигарету.       И Кире совсем не хотелось уходить. Не хотелось оставлять её здесь одну, пусть та и не знала, что за ней так пристально наблюдали. Рассматривали, и не только Кира. Где-то из-за деревьев послышался шелест — Кира сразу же переключила своё внимание на звук, а вот Виолетта, погружённая в свои мысли, не придала этому никакого значения. Незнакомый для Киры мужчина направлялся точно к Ви, и Кира, чувствуя что-то нехорошее, подорвалась с места, но после всё же села обратно, ведь не знала его точных намерений. Но все они стали предельно ясны после звонкого свиста, и всё же Кира решила подождать.       — Кс-кс-кс, — послышался мерзкий, но такой знакомый для Виолетты зов.       Ви слышала, терпела подобное отношение к себе со стороны разных мужчин уже долгое время, но никогда не могла понять, как правильно при этом защищаться. Она обернулась и даже не сообразила отойти — неприятный незнакомец уже подступил к ней почти впритык, чувствуя власть и превосходство, пока напуганная Виолетта слышала стук своего же сердца — настолько сильно оно билось. Девушка уже сто раз успела пожалеть о том, что пришла сюда одна, ещё и ночью, когда вокруг нет никого, кто мог бы заступиться. Наверное, Олег был прав: Ви действительно глупая.       — Что такая конфетка забыла тут одна? — ухмылка и ещё один шаг вперёд, который стал крайним — Виолетте некуда было отступать, ведь сзади неё было лишь ограждение, а за ним — вода.       Наблюдая за действиями мужчины, который уже начинал переходить все рамки и границы дозволенного, Кира хмыкнула и отвела взгляд, понимая, что Ви одна ни за что не справится. Да и создана она была не для грубых рук, не для поцелуев с бесцеремонными губами, не для неучтивых мужчин, что раз за разом оскорбляли её всё больше, а Виолетта при этом ещё и как-то умудрялась продолжать верить в любовь.       Снова поднимая глаза к центру событий, Кира увидела, что руки мужчины находились явно не там, где должны были, и Виолетте это тоже явно не нравилось, вот только её сопротивления и просьбы прекратить не учитывались, не интересовали мужчину, ведь иногда к таким, как он, понимание истины приходит только после пары действительно хороших ударов, которые Ви, к сожалению, не смогла бы нанести.       Поднимаясь с лавочки и быстрым шагом преодолевая нужное расстояние, Кира всплеснула ладонями и прокричала что-то несвязное, лишь бы привлечь внимание мужчины к себе. В словах Кира, может, и не была сильна, но вот физически она в себе не сомневалась, хоть трезвость мужчины и давала тому какую-то привилегию. Но это Кира быстро исправила, заехав ему кулаком прямо в челюсть, что немного обескуражило мужчину, но всё же он довольно быстро смог прийти в себя — Кира только и успела кинуть на Виолетту осуждающий взгляд и получить в ответ непонимающий и виноватый.       И незнакомца, кажется, больше не интересовала Ви: он понимал, что с ней уже ничего не выйдет, а вот получить победу в драке — ещё как. А эту победу ему было неважно как получить, поэтому драться на кулаках он не собирался, ведь это слишком утомительно и долго, а после удара Киры он и вовсе не был уверен, что таким образом окажется в плюсе.       Его трезвость не стала преимуществом, но вот кое-что другое — да: сзади него был тротуар и деревья, а вот Кира стояла спиной к воде, поэтому план в его голове созрел моментально. Кира, уверенная в благородности мужчины хотя бы тут, была готова драться на равных, и она точно знала, что превзойдёт его. Не ради Виолетты, не ради очередного "спасибо". Ради себя, ради того, чтобы мужчина задумался над своими поступками, которые Кира явно не одобряла.       Когда мужчина сделал пару шагов к Кире и замахнулся, дабы отвлечь внимание, а та уже была готова ловко увернуться, он сотворил некую подлость: ударил девушку в колено и попытался обездвижить, в то же время стараясь идти вперёд, толкать её, делать что угодно, лишь бы подойти ближе к тому краю, где ограждение отсутствовало. Кира не давалась так легко, как тот мог себе подумать: она пару раз хорошо заехала ему по самым чувствительным частям тела, но не пятиться назад всё равно не получалось — она никак не могла найти равновесие.       А когда у Киры, кажется, начало получаться, обеспокоенный своим положением мужчина рассёк ей бровь ключами, которые так же подло приготовил ещё заранее. И девушка вынуждена была рефлекторно закрыть глаза от тошнотворной боли. Она не удивится, если тот на самом деле целился в глаз или если у него были планы и похуже — Кира уже поняла, что в этом человеке не присутствовало ни капли достоинства, он не играл по правилам, готов был поступать нечестно, да и человеком его, в целом, не назвать.       Теряя равновесие окончательно, понимая, что больше не чувствует земли под ногами, а руки, слегка измазанные кровью, толкают её в последний раз за пределы ограды, Кира смирилась, а самое главное — осталась победителем для себя. И пусть мужчина ликует, пусть перекручивает эту историю как хочет, выставляя себя героем, а Киру — последней дурой, это всё не играло никакой роли, когда Кириной кожи коснулась вода.       Холодная, кажется, бездонная и слишком пугающая — Кира умела плавать, но никогда не заходила в воду по той причине, которую не могла никому озвучить, рассказать. Выныривая в панике, видя убегающего мужчину и Виолетту, которая смотрела на всё это, прикрыв лицо руками, Кира не обратила на это внимание, лишь перевела взгляд на место, откуда её столкнули пару секунд назад, и больше не отводила, желая поскорее выбраться из воды.       И ей казалось, что вода её поглощала, не отпускала, тянула куда-то, желая накрыть с головой и больше никогда не отпустить, проникнуть в нос и лёгкие, забирая последние надежды. Пусть это и было лишь плодом её фантазии и травм, но Кира не могла не бояться, не могла перестать судорожно дышать, не понимая, что стекает по её щекам — вода или всё же слёзы. Хватаясь за протянутую руку, выбираясь из воды и убеждаясь пару раз, что всё позади, Кира посмотрела на Виолетту как-то испуганно, сразу же переводя взгляд в сторону, дабы вдруг не показать свою слабину, пока Ви старалась усадить её на лавочку, что-то приговаривая голосом, который звучал в голове Киры каким-то эхом.       Сидя на лавочке и смотря прямо перед собой, Кира только спустя пару минут смогла прийти в себя, услышать обеспокоенные слова Ви, которая повторяла её имя с дрожью в голосе слишком часто. Закрывая глаза и позволяя Виолетте приподнять себя за подбородок, дабы вытереть кровь, что растекалась разводами по лицу, Кира жмурилась от жгучей боли, но ничего не говорила, только слушала встревоженные фразы, что благодарили, но в то же время просили больше так не делать.       — А что бы ты сделала сама? — с укором произнесла Кира, вынуждая девушку замолчать на пару секунд, ведь на этот вопрос ответа у той не было.       — Что ты вообще здесь делаешь? Ты следила за мной? — хмурилась Ви, но в то же время продолжала стараться аккуратными движениями остановить кровь, в итоге сдаваясь и просто прикладывая новую салфетку к брови Киры. — Держи вот так.       Кира выполнила распоряжение, только сейчас замечая, насколько сильно от холода дрожали её руки, но она не придала этому особого значения, лишь наблюдала за тем, как Ви роется в сумочке, поднимаясь с лавки.       — Да, следила. И где бы ты сейчас была, если бы не я? — повысила тон Кира.       Она не говорила это для того, чтобы восхвалить себя, наоборот, хотела, чтобы Виолетта была осторожней, ведь в следующий раз девушка могла оказаться совсем одна, и тогда ей бы уже никто не помог. Отводя недовольный взгляд в сторону, Кира не могла понять, почему её это волнует. Почему та, которая должна была стать врагом, постоянно оказывалась спасена самой же Кирой? Почему Кира не могла просто оставить её на произвол судьбы, почему беспокоилась, почему, замерзая и дрожа от холода, всё равно думала о ней?       — Пойдём. Тебе нужно согреться.       И на этот раз уже Ви протягивала ей руку, а не наоборот. А Кира не находила в себе сил для того, чтобы отпираться, поэтому, хватаясь за её кисть, она поднялась и последовала за ней, чувствуя, как Виолетта сжимает её холодную ладонь своей тёплой. И почему-то она не отпускала её руку ни через метр, ни через пять, держала крепко, но если бы Кира попросила её не трогать, то обязательно отпустила бы моментально.       Но Кира не хотела этого, даже не думала об этой просьбе, ведь когда она увидела, что Ви слегка улыбается, то непроизвольно захотела улыбнуться и сама. Во взгляде девушки она видела какую-то тревогу, а едва заметное напряжение не сходило с её лица. Виолетта боялась быть отвергнутой снова, пусть и за такую мелочь, а Кира понимала это, невольно сжимая её пальцы сильнее, чувствуя что-то незнакомое, оттого страшное, на душе.

***

      Сырость подъезда, непонятные росписи маркерами на стенах, что, казалось, вот-вот рухнут — Кира никогда бы не подумала, что Виолетта может жить здесь, ведь сформировавшееся о ней мнение как о барышне, которая вечно крутит носом, было контрастным. Может, это и был звоночек о том, что девушке нужно переосмыслить всё заново, ведь представление о Ви совсем не совпадало с реальностью. Зато теперь Кира понимала, почему той так нужны были деньги, даже не догадываясь о том, что ещё одна, более масштабная причина находится прямо за дверью квартиры. Кира не знала, что у девушки есть брат.       Проворачивая ключ в дверном замке, Виолетта выглядела неспокойной, будто настороже. Она не видела вопросительный взгляд Киры, но всё равно должна была предупредить, ведь её дом — не дом вовсе, и ей там не рады, а уж тем более её гостям, о которых та не предупредила из-за разряженного телефона.       — Мои родственники — не самые приятные люди, ты уж прости, — с нервным смешком выдавила из себя Ви, открывая дверь, за которой бодрствовали все с расчётом на то, что днём можно будет хорошенько отоспаться.       Кира ступила внутрь и сразу же словила на себе презрительный взгляд выпившего парня, который разгуливал по квартире в одних только шортах и лишь своим внешним видом вызывал чувство омерзения — настолько тот был неухоженным. Зашедшая сразу за Кирой Виолетта опередила свою мать и быстро встала перед Кирой, будто закрывая её собой ото всех слов и бед, которые только могли случиться в этой квартире.       — Это ещё что за новости? — раздражённым тоном спросила женщина, стараясь рассмотреть гостью за плечами дочери. — И давно ты стала водиться с кем попало?       — Она — дочь Олега, — быстро выпалила Ви, бросая свою сумку на пол, зная, что данное действие должно отвлечь мать, ведь обычно Виолетта приходила с деньгами. — Мы замёрзли... — растерянно сказала девушка неуверенным голосом, стараясь придумать что-то ещё.       — Мы не будем вам мешать, я ненадолго, — твёрдым тоном и с натянутой улыбкой, кивая Светлане, и та, кажется, верила ей больше, чем родной дочери.       Наблюдая за тем, как женщина уходит обратно на кухню, а парень направляется куда-то вглубь квартиры, параллельно кидая недоверчивые взгляды на гостью, Кира заметила, что Ви до сих пор стояла к ней спиной, заграждая, опустив голову и продолжая нервничать. Приподнимая немного согревшиеся руки к куртке Виолетты, Кира принялась снимать с неё элемент одежды, оголяя её плечи, задерживая на них взгляд и будто случайно касаясь рукой. Девушка же обернулась и бросила на Киру удивлённый взгляд, стараясь сдерживать уголки губ, что так и намеревались расплыться в улыбке.       Шепча тихое сдержанное "спасибо", Ви указала рукой на уборную и провела Киру взглядом до самых дверей, только потом позволяя себе улыбнуться, быстро меняя выражение лица, когда Светлана появилась в её поле зрения. Виолетта прекрасно знала, что ей нельзя радоваться каким-то мелочам, поэтому не желала объяснять причину своей улыбки матери, которая точно не разделит её счастье.       Доставая телефон и направляясь в комнату за зарядным устройством, Ви услышала монолог брата за неприкрытой дверью, затихла и принялась слушать. Тот, будучи пьяным, в голос решал свою основную проблему: какую сумму поставить на этот раз. Он был уверен, что когда-нибудь выбьет джекпот, твердил и сестре, и матери, что тогда и закончит свою "карьеру" игромана, ведь в этом случае он сможет погасить все долги, тогда и жизнь станет лучше.       Но Виолетта-то понимала, что, даже если у него вдруг и получится совершить невозможное, то это не поможет, ведь Влад не остановится: крупный выигрыш лишь подогреет его интерес к казино, и станет только хуже. Забегая в комнату, будучи встревоженной, Ви подбежала к брату и напряжённо улыбнулась ему, стараясь отвлечь, вывести на разговор.       — Владик, ну ты же обещал... — спокойным, в то же время наполненным отчаянием голосом произнесла Виолетта, наклоняясь к нему и смотря прямо в глаза. — И мне обещал, и маме...       Парень перевёл взгляд на сестру, смотря как-то осознанно, что удивило девушку. Она улыбнулась ему в этот раз уже более искренне и провела рукой по его волосам, как когда-то в детстве, когда жизнь ещё не приносила столько боли, лишь изредка ранила.       — Не играй больше, не играй... — повторяла Ви, будто мантру, пока не почувствовала на щеке жгучую боль, что сопровождалась звонким, характерным для пощёчины, звуком.       Отходя на пару метров, наблюдая за тем, как Влад поднимается и начинает медленно шагать к ней, Виолетта чувствовала страх, жалела, что снова влезла, что опять постаралась всё наладить лишь словами.       — Да как же ты уже заебала со своими учениями, — кричал парень, не щадя своего голоса. — Что будет оттого, а? Что будет?! Сама-то ты хотя бы чего-то добилась? Дрянь! — с отвращением продолжал кричать Влад, повторяя слова матери, что та часто отпускала в адрес дочери.       Ви в очередной раз чувствовала себя загнанной в угол, глупой, мерзкой, не такой, какой могла бы быть. Роняя слёзы, которые в её семье любили называть пустыми, она рефлекторно выставила перед собой руки, будто это должно было её спасти. Девушка боялась молвить даже слово, ведь это могло бы повлечь за собой ещё большую агрессию, которой в парне было и так более чем достаточно.       — Убил бы, чтоб рот свой поганый не смела больше открывать, — продолжал парень повышенным тоном, хватая сестру за волосы и с силой отталкивая к стене, у которой Виолетта оказывалась уже не впервые.       Закрывая глаза, поджимая колени и прикрывая голову руками, девушка судорожно дышала, пытаясь сдерживать дрожь в теле, что была намного сильнее самой Ви. Мечтая исчезнуть и больше никогда не возродиться вновь, она почувствовала, как рядом с ней падает кто-то второй, ударяясь ещё сильнее и задевая собой Виолетту, которая быстро отодвинулась от тела в сторону и открыла глаза: рядом с ней, держась за голову, стоял на коленях её брат, что ещё пару секунд назад казался намного смелее.       — Ты охуел что ли, быдло ебаное, — с ненавистью в голосе прокричала Кира. — Ты как к сестре относишься, долбоёб?!       За один шаг преодолевая расстояние и чуть опускаясь, Кира схватила парня за воротник и повернула к себе, нанося ещё один удар, обеспечивающий хороший фингал на следующее утро. Боясь за жизнь Влада, Виолетта поднялась на ноги и принялась отводить Киру в сторону, говоря что-то несвязное, но такое отчаянное; однако та и не хотела добивать его — тратить силы на такую мразь казалось странным.       — Ты его ещё защищать будешь? — возмутилась Кира, ошарашенно смотря на Ви, у которой на щеке красовался след от руки — пока ещё едва заметный, но Кира собственными глазами видела всё происходящее между ними, слышала крики и угрозы, поэтому сомневаться в силе удара просто не могла.       Забегающая в комнату женщина не дала Виолетте оправдаться, бросаясь к сыну, начиная успокаивать парня так, словно он — малое дитя, которое никогда не несло ответственности за свои поступки.       Хватая Ви за руку и выводя в противоположную часть квартиры, к кухне, Кира тяжело вздохнула, будучи в растерянности: вероятно, когда Виолетта предупреждала её о том, что её родственники "не самые приятные люди", Кира не думала, что они окажутся неприятными настолько.       — Как ты здесь живёшь? — на полном серьёзе спросила Кира, смотря на Ви изучающим взглядом, пока та стояла с опущенной головой и не находила в себе сил поднять глаза.       Предпочитая не отвечать на этот вопрос, Виолетта просто грустно улыбнулась и слегка пожала плечами, пробуя на ощупь рукав Кириной толстовки и понимая, что мокрые вещи никуда не делись, а отпустить Киру так было бы неправильно.       — Возьми мои вещи и переоденься, — подняла взгляд Ви.       Кира почему-то усмехнулась с этого предложения, ведь у неё уже успело сформироваться впечатление, что Виолетта носит только платья — но это и к лучшему, ведь в них она выглядела невероятно. Анализируя все за и против, Кира зашагала к выходу из квартиры и заговорила:       — Я не могу появиться перед отцом в твоей одежде.       — Но у меня есть... — шагая за Кирой, не успела договорить Ви, ведь та её поспешно перебила.       — Я вызову такси и не замёрзну, не волнуйся.       Замолкая, останавливаясь и наблюдая за тем, как девушка надевает обувь, Виолетта едва заметно улыбнулась из-за последней сказанной Кирой фразы и сама задумалась: а ведь она и правда волновалась. Может, только из-за общепринятой морали, но это не меняло сути, ведь ей было не всё равно на её судьбу, пусть даже в таких мелочах. И Кира тоже не могла не задуматься над этой фразой: она только что сама приняла тот факт, что Ви переживала, и почему-то эта забота казалась такой детской, но нужной, что по коже непроизвольно пробежали мурашки. Кира очень надеялась, что они были вызваны холодом, а не чем-то иным, возникающим в груди.       Провожая девушку, захлопывая дверь и замирая, параллельно путаясь в мыслях, Виолетта резко дёрнулась, когда недоброжелательный голос матери позвал её. А девушке так не хотелось туда идти. Вздыхая и выпрямляясь, Ви зашла в комнату, где всё ещё сидел обиженный Влад, и на неё сразу же обрушилась тысяча обвинений со стороны Светланы, которая уже успела найти деньги в сумке дочери, но даже не думала как-то похвалить или поблагодарить, лишь спросила:       — Почему так мало?       И Виолетта не была удивлена. Ей тоже хотелось спросить, почему в этом доме так мало заботы, почему здесь не существует адекватности, почему она должна была терпеть всё это, получая взамен лишь синяки. Но девушка не спросит — боится, ведь каждое её слово против отбивалось на её теле новой ссадиной, на которые Кира совсем не обратила внимания, целуя нежную кожу с закрытыми глазами. А Олег обожал отмечать новые синяки, хоть никогда и не говорил о них, как об изъянах.       И в этом было их отличие, теперь Виолетта понимала. Она больше никогда не скажет, что они похожи, и даже их одинаковые по цвету глаза отличались, ведь в Кириных она видела намного больше. Чувствовала намного больше. Привязывалась слишком быстро.