Следующие дни Кратчерсон проявлял к пастушке невероятное внимание. Он неизменно встречал ее рано утром на тропе, ведущей к ручью. И всегда — с подарками. Изысканными деликатесами, цветами. На третий день барон подарил девушке шелковый платок, на четвертый — золотую цепочку, на пятый — жемчужную брошь.
Колет то благосклонно принимала его дары, то хмурила брови и изображала недотрогу. Но перемены настроения только придавали ей очарования в глазах барона, сильнее распаляли его желание заполучить девушку в жены.
Старая Вашон, узнав у деревенских жителей о внимании, которое Синяя Борода оказывает внучке, рыдала целыми днями и отказывалась принимать корзины с фруктами и отрезы ткани, которые приносили ей в хижину слуги барона. Они оставляли подарки у крыльца, а внучка, возвращаясь вечером, незаметно все складывала в сундуки и на полки.
На шестой день Кратчерсон не без труда встал на одно колено, с почти ненаигранным волнением взял изящные пальчики Колет в свою ладонь и принялся поглаживать их.
— Моя ненаглядная Колет! Мы невероятно сблизились за эти дни. Я понял, что не могу жить без тебя. Не соблаговолишь ли ты стать… моей женой?
Колет молчала. Неловкая пауза длилась и длилась. Барон встревоженно перевел глаза с руки девушки на ее лицо. Пастушка смотрела в сторону замка, и что-то в ее взгляде удивило Синюю Бороду. В зеленых глазах девушки ему померещилась тоска. Но тут же Колет, словно опомнившись, улыбнулась и кокетливо ответила:
— Дайте мне время на раздумье!
— Я готов ждать тебя вечность, моя дорогая. Но… лучше, если бы ты определилась с ответом… например, до сегодняшнего обеда. Я человек дела — уже завтра мы можем обвенчаться. Насколько я знаю, священник в полдень совершенно свободен. И, не буду лукавить. Я уже заказал своему повару свадебный стол. Скромно, но со вкусом. На двух персон.
— Как? Что? Уже завтра? — Ренару удалось выдать неподдельное изумление и даже страх.
— А что такого? Завтра нарождается новая луна. По местным поверьям, лучший день для рождения новой семьи. Можно, конечно, подождать еще месяц. Но… Зачем ждать, когда можно не ждать?
Колет задумчиво изучала свои голые пальцы ног. Наконец, она решилась.
— Хорошо. Но прежде чем я выйду за вас замуж, я должна увидеть подписанный вами документ на пожизненное содержание моей бабушки. 5 золотых монет ежемесячно.
Все еще стоя на одном колене, которое ощутимо начало поднывать, барон постарался не выдать досаду и раздражение. Богатые подарки, которыми он засыпал свою избранницу, были необходимостью. Но содержать старуху Синей Бороде совершенно не хотелось. С другой стороны, спорить со своей уже почти невестой было неблагоразумно. За ту неделю, что он провел с пастушкой, Кратчерсон убедился, что она — натура сильная и уверенная в себе. С нее еще станется заартачиться и отказаться от свадьбы. А задаривать ее подарками еще месяц…
Мысленно барон посчитал стоимость букетов, фруктов и драгоценностей, умножил их на количество дней, оставшихся до следующего новолуния. Потом прикинул сколько еще протянет старая Вашон, и пришел к выводу, что содержание пожилой родственницы Колет обойдется ему дешевле месяца щедрых ухаживаний. Кроме того, чудовище в подвале явно слабело. Дотянет ли оно до следующего новолуния?
Внутренняя борьба барона с жадностью не укрылась от пастушки. Она уже было приоткрыла рот, чтобы отпустить колкую шутку и высмеять нерешительность жениха, как Синяя Борода решительно ответил:
— Содержать твою бабушку? Ну конечно, дорогая! Хорошо, что у тебя нет десятка юных братьев, — барон вспомнил неприятных родственников своей третьей жены, и поперхнулся. — Их содержание обошлось бы мне куда дороже. Итак, завтра в 10 утра я жду тебя у ворот замка. Платье и украшения готовы. В полдень мы обвенчаемся, потом будет праздничное застолье. И уже завтра вечером мы разделим наше брачное ложе.
Произнеся это, Кратчерсон не удержался и ущипнул Ренара за ягодицу.
Тому щипок показался довольно болезненным, но бард весело хихикнул, про себя подумав, как все-таки тяжело приходится жить простым симпатичным девушкам.
— Да, мой господин, — потупив глаза ответил бард.
— Ну, раз мы обо всем договорились. Может ли жених поцеловать свою невесту? — барон поднялся с колен и растопырил руки, чтобы обнять пастушку.
Ренар похолодел. В его планы не входила такая стремительная близость с бароном.
— Нет-нет, мой господин! — в неподдельном ужасе отшатнулся бард. — Я воспитывалась в строгих правилах. Только после свадьбы я могу разрешить мужчине прикоснуться ко мне!
Но отделаться от барона было непросто. Он довольно ловко обнял Колет, и, хотя добраться до губ возлюбленной ему не удалось, Синяя Борода облобызал Ренару щеку и шею. Только после этого, довольно улыбаясь, он отправился в замок, чтобы отдать последние распоряжения о приготовлениях к свадьбе.
Ренар, скромно потупивший глаза, изо всех сил пытался скрыть отвращение. Когда барон скрылся, пастушка наклонилась над водой ручья, сорвала пучок травы и начала скрести ею те места, где к ней прикоснулись губы барона.
***
— Завтра. Все как договаривались. Ровно в полночь вы атакуете замок. Надеюсь, вы не опоздаете — я понимаю, то, что меня будет лапать барон, мало волнует Марженде. Но это наш единственный шанс выкрасть вампира, — Колет, лежа на свежем душистом сене тихо разговаривала словно сама с собой.
— Зелье? — словно шелест листвы отозвался невидимый собеседник из-за щелистой стены сарая.
— Наготове, мой мохнатый друг. Уж поверь, я с его помощью опоил немало глупцов, прежде чем облегчить их кошельки.
— Не будь излишне самоуверен, — вместо прощания ответил голос.
После длинного дня, полного событий: предложения руки и сердца от барона, примерки свадебного платья (его привезли слуги к старой Вашон, и подслеповатая старушка как смогла подогнала подол. Длину пришлось отпустить, так как невеста оказалась выше ростом, чем обычная девушка ее возраста и веса), тайного совещания с Антуаном, но, самое главное, в ожидании дня завтрашнего, Ренар был совершенно вымотан. К тому же, последние ночи он плохо спал. Шепчущий голос становился все настойчивее. От усталости бард забыл привязать себя перед сном. И это было ошибкой.
***
Он проснулся от холода и сырости, стоя по колено в воде. Впереди перед ним возвышался замок Синей Бороды. В западной башне тускло мерцало окно. Теперь бард знал, что там спальня Крастчерсона. Вторая, наполовину разрушенная, была ближе к нему и казалась совершенно пустой и безжизненной. Босые ноги резала осока, а над водой стелился туман. Ночь была темна, новолуние должно было наступить только завтра, и лишь бледный отсвет звезд неясно освещал все вокруг.
Ренар во сне прошел несколько тысяч шагов, и только вода во рве, окружавшем южную часть замка, смогла пробудить его от тайного морока.
Шепот, который он слышал во сне, теперь словно звучал в реальности. «…Ренар… приди! בוא אליי!»
Бард с размаху бросился в воду. Ее обжигающий холод моментально погасил зовущий и манящий шелест в голове и привел парня в чувство. Музыкант в несколько гребков выбрался на берег, прилегающий к замку, и пошел вдоль подножия заброшенной башни. Вода струями стекала с его волос и одежды, и вскоре Ренара начала бить крупная дрожь. Несмотря на это, он внимательно изучил крепость. Где-то неподалеку от ее основания располагалась темница вампира. И в ней, внезапно вспомнил бард, было узкое окно. Бард шел вдоль стены, внимательно изучая ее, хотя в темноте разглядеть что-то было почти невозможно.
Но звуки во влажном воздухе наоборот, стали отчетливы и резки. Ренар вдруг осознал, что слышит тихий голос лютни. Он сначала подумал, что это снова морок, вроде шепота, который мерещился ему во сне. Но звуки лились — неумелые, неритмичные, хрипловатые. Словно инструмент был в руках человека, который когда-то неплохо играл, но давно не касался струн.
Благодаря звуку лютни — и пару минут спустя Ренар уверился, что это была именно
его лютня, — парень увидел узкое окно, чуть более темное, чем влажные от тумана серые стены замка. Оно было высоко в отвесной стене, и добраться до него могла только птица. А пролезть внутрь — лишь маленький зверек, вроде куницы или соболя.
Ренар сел под окном и прислушался к звукам мелодии. Через несколько аккордов он узнал очень старую балладу — сам ее исполнял от силы раз или два, хотя мелодия была красивая и нравилась барду. Это была песня для молодоженов, а на свадьбы музыканта после того случая, когда жених обнаружил невесту в его объятьях, не звали.
«Душу мою не отдам я другой,
Если уйдете — расстанусь с душою.
Лавры сплетутся венком надо мной,
Оливы излечат страданье любое»,
Невольно ясная память Ренара напомнила ему слова песни. И, не удержавшись, соскучившийся по звукам музыки, бард тихо пропел вслух:
«Разум твердит, что с вами одною
Это возможно будет, когда
Станете вы моей верной женою,
А поэтому с вами буду всегда!»
Музыка оборвалась. Ренар вдруг осознал, насколько небезопасно бродить вокруг замка Синей Бороды в мокрых женских панталонах и рубашке накануне своей свадьбы и распевать старинные баллады. Если бы сейчас Кратчерсон вышел пройтись перед сном, он был бы весьма удивлен, увидев под мокрым нижнем бельем своей невесты кое-что совершенно несвойственное прекрасному полу. Представив эту картину, Ренар фыркнул, еле сдерживая смех.
Он легко поднялся, чтобы вернуться домой до рассвета. Но его остановил тихий голос. Шел ли он из узкого окна? Или звучал прямо у него в голове?
— Ты пришел? Я звал… Я знал, что ты придешь!
