***
Гермиона сосредоточенно вглядывалась в карту, разложенную на кофейном столике. Стив сидел рядом. Не слушая его протестов, она положила ему на лоб холодное полотенце. Обратный путь до дивана был не из приятных, но левитировать его Гермиона не рискнула. Она закусила губу. Теперь, когда у нее снова была палочка, возможность защитить себя, существенно возрастала. Вот только оставалось одно «но»: наличие палочки ей совсем не помогло во время нападения гидровцев. Она даже не успела договорить слова заклинания, как один из них ее вырубил. Пообещав себе потренироваться с невербальными, Гермиона пришла к выводу, что шанс есть только в том случае, если правильно рассчитать точку прибытия. Дикая, совершенно безумная мысль, что она успеет нырнуть под защиту чар, окружающих дом, до того, как ее заметят, так и свербила внутри. Думать о том, что дому потребуется опознать ее, и все это время она будет оставаться беззащитной, пугала, но короткий взгляд на Стива выбил из нее последние сомнения. У нее получится. И точка. По всему выходило, что место, в котором они сейчас находились, было удалено от Лондона не меньше чем на семьсот миль. Гермиона, конечно, знала, что предельное для аппарации расстояние около тысячи миль, что некоторым волшебникам в истории удавалось путешествовать и на большие расстояния, но пробовать подобный скачок побоялась. Кроме того, несколько прыжков отследить будет сложнее. Во всяком случае, хотелось на это надеяться. — Какой у тебя план? — спросил Стив. Гермиона покосилась на него. Он сидел, откинувшись на спинку дивана, и смотрел на нее из-под полуприкрытых век. — Аппар… Перемещусь к дому и проникну внутрь. — За домом следят. — Наброшу дезиллюминационное. На лице Стива отразилось непонимание, и Гермиона поспешила пояснить: — Стану невидимой. Да, при передвижении контуры фигуры, скрытой заклинанием, можно было довольно легко различить, но если провернуть все ночью, темнота послужит хорошим прикрытием. Гермиона с удовольствием воспользовалась бы заклятием заранее, но аппарация разрушала любые чары. — Что, если они проскочат за тобой в дом? — Дом на площади Гриммо — уникальный. Он отсутствует на картах, его невозможно увидеть или обнаружить при помощи известных науке приборов и даже заклинаний. Мне просто нужно понять, куда именно переместиться, чтобы не привлечь лишнего внимания, а затем пробраться внутрь. Стив тяжело вздохнул и, превозмогая слабость, склонился над картой. Пару секунд он смотрел на сеть улиц и переулков, а затем ткнул пальцем ровно между домами одиннадцать и тринадцать. — Напротив дома сквер. Туда отправят несколько человек. Один с тепловизором будет следить из квартиры тут, — он указал правее. — Еще двое — из машины в противоположном конце улицы. — Не многовато ли оперативников на меня одну? — саркастически хмыкнула Гермиона. Стив не удостоил ее взглядом и продолжил крутить карту перед собой. — Здесь, — он указал на узкий переулок за домами. — Твое заклинание не защитит от тепловизора, но даст фору. Я видел, как ты исчезла посреди улицы. Значит, заметит и УДАР. — Все так, — мягко заметила Гермиона, — правда ты не учел одного: магия создает помехи для работы магловских приборов. Пока они разбираются, почему потеряли картинку, отзовется дом, и я успею нырнуть под его защиту. Она замолчала и, вновь закусив губу, посмотрела на Стива. Его опасения были понятны, и Гермиона всецело их разделяла. Если что-то пойдет не так, то она не сможет помочь ни ему, ни себе. Вот только не воспользоваться этим, пусть и призрачным, шансом она тоже не могла. А значит, вопрос решен. — Все получится, — сказала Гермиона, вставая, и твердо посмотрела на Стива. В его глазах на долю секунды мелькнула надежда. Подмигнув ему напоследок, она закинула на плечи рюкзачок, взмахнула палочкой и исчезла.***
Гермиона шагнула из вихря аппарации и тут же влетела коленом в мусорный бак. Сдавленно охнув от резкой боли, прострелившей до самого бедра, она уперлась рукой в стену и зажмурилась. Удар пришелся прямо по едва затянувшейся ране, и оттого было особенно неприятно. Убедившись, что не пошла кровь, Гермиона наложила дезиллюминационное заклинание и осторожно выглянула из-за угла. Улицу окутывали густые сумерки. От домов и деревьев по брусчатке тянулись длинные сизые тени. Как и говорил Стив, она сразу увидела и наглухо тонированный автомобиль, и парочку оперативников в штатском, изображавших пьяных. Сердце забилось часто-часто, а горло сжалось от страха, словно в него снова впивались изуродованные пальцы. Вжавшись спиной в стену дома, Гермиона обхватила себя руками и сильно сжала плечи пальцами, стараясь унять панику. Неужели… она забыла?.. Забыла, каково это бояться, переживать за жизнь близких и обороняться, едва ли не зубами вырывая право на свободу. Или просто не хотела помнить? Гермиона глубоко вздохнула. Нет. Она помнила, через что им пришлось пройти, но нашла в себе силы двигаться дальше, уверовав, что больше не столкнется с подобной жестокостью. Видит Мерлин, она ошибалась. Паника наконец отступила, уступив место злости. Гермиона не до конца отдавала себе отчет, почему вдруг (и на кого) разозлилась, но это чувство придало ей смелости. И пусть оно было деструктивное, зато очень ресурсное. Подняв палочку, она окутала себя Протего и двинулась к дому. С каждой минутой становилось все темнее. Гермиона старалась держаться в тени и очень скоро достигла нужного места между одиннадцатым и тринадцатым домами. Оглянувшись на оперативников, которые, похоже, ее не заметили, она едва заметно повела палочкой, и… Ничего не произошло. Гермиона ощутила, как от испуга по всему телу прошла горячая волна адреналина. Во рту моментально пересохло. Она обернулась назад и нервно сглотнула. Гидровцы ее все еще не видели и продолжали старательно разыгрывать спектакль. Один из них обнял столб и хрипло затянул: — Пятьдесят пять бутылок пива на стене… — Пятьдесят пять бутылок пива! — подхватил второй, громко икнув. Их громкие голоса звучали подозрительно пьяно, мешая сосредоточиться. От того, как сильно она сжимала зубы, уже сводило скулы. Гермиона постаралась взять в себя в руки и разложить ситуацию на детали, отбросив эмоции. Итак, дом не отозвался. Произойти это могло только по одной причине: заклинание ее не узнало. Или ее исключили из доверенных лиц, или… Ну конечно! Она едва не застонала, признавая очевидное: дом в прямом смысле не видел ее из-за заклинания. Гермиона посмотрела на оперативников «Гидры» и закусила губу, прикидывая, каким заклятием лучше их вырубить. Затем бросила взгляд на припаркованный в конце улицы автомобиль. Из-за темных стекол внутри ничего не получалось разглядеть, но каким-то шестым чувством Гермиона вдруг поняла: что-то не так. И тут, словно в подтверждение ее мыслей, из машины вышел мужчина, одетый во все черное. Он как бы невзначай прислонился бедром к капоту и закурил, но она успела заметить его недобрый прищур в ее сторону. Сердце пропустило удар. Нет, он точно не мог ее видеть. Не мог же? Вспотевшими пальцами Гермиона достала из кармана ключ, покрепче перехватила палочку и начала творить заклинание заколдованного сна. Спустя минуту один из гидровцев осоловело посмотрел на товарища, пару раз причмокнул губами и, умиротворенно вздохнув, свернулся калачиком прямо у столба. Через секунду к нему присоединился второй. Теперь уже точно заподозрив неладное, незнакомец у машины метким щелчком отшвырнул окурок. Тот красной точкой мелькнул в воздухе и приземлился прямиком в лужу. Хрустнув шеей, он медленно двинулся к дому. Гермиона понимала, что времени у нее в обрез. Сердце сильно колотилось в груди, болезненно отзываясь под лопаткой, но отступать было поздно. Мысленно подбодрив себя, Гермиона сбросила дезиллюминационное и начала считать. Раз. Два. Стены поползли в стороны, обнажая серый камень бывшей штаб-квартиры Ордена Феникса. Незнакомец бросился к ней, срывая с предплечья какой-то предмет. Три. Четыре. Трансформация шла как никогда медленно: едва появились окна и выпрыгнул балкон с кованым перилами. Гермиона не спускала глаз с гидровца, с удивлением осознавая, что тот направил на нее палочку. От страха она почти не дышала. Сердце стучало в горле так часто, что, казалось, вот-вот не хватит воздуха. Понадеявшись на щитовые чары, Гермиона крикнула: — Остолбеней! Инкарцеро! Незнакомец увернулся, проехавшись коленом по брусчатке, но быстро встал. Похоже, это только сильнее его разозлило. Краем глаза Гермиона заметила, как из дома напротив на помощь товарищу бросились двое, однако палочек в их руках не оказалось. Пять. Ее зазнобило. — Быстрее-быстрее-быстрее… — сипло зашептала Гермиона. Наконец скрипнул заборчик и щелкнула защелка на калитке. Она кинулась к двери. Не сразу попав в замочную скважину, Гермиона бросила взволнованный взгляд через плечо. Гидровцы стояли уже втроем и один из них явно видел дом. Пока они спорили, решая, что делать, он сделал шаг вперед. Гермиона снова попыталась вставить ключ, противно скрежетнула им по металлической планке и неожиданно попала. Быстро сделав два оборота, она рывком распахнула дверь и, тяжело дыша, в конце концов оказалась внутри. Затем, слегка переведя дух, выглянула наружу через небольшое окно справа от двери. Трое оперативников «Гидры» с ошалевшим видом оглядывали улицу. Гермиона знала: дом опять исчез, и тот из них, кто его видел, находился сейчас в наибольшем недоумении. Тяжело дыша, она уперлась лбом в стекло и закрыла глаза. В голове крутилась одна единственная мысль: у нее получилось. О том, что теперь ей предстояло еще и как-то выбраться, Гермиона предпочла пока не думать. На город опускался тихий июньский вечер.***
Когда Гермиона исчезла прямо посреди комнаты, Стив еще долго пялился в пустоту. Лучше ему не становилось. Он бы ни за что не отпустил ее, но у них на самом деле не было иного выбора. Оказалось, он проспал всю ночь и почти весь день. Тело болело — каждая мышца горела огнем. Температура слегка спала, но в остальном состояние не улучшилось. Стив попытался встать, но у него так сильно закружилась голова, что он тут же рухнул обратно на диван. Решив больше не предпринимать попыток изменить свое местоположение, он как мог устроился удобнее и приготовился ждать. В конце концов, больше ему ничего и не оставалось. Потянулись минуты. В голове стоял туман, в котором с трудом ворочались невеселые мысли. Если Гермиона не вернется, если ей не удастся, то все… напрасно. Стив считал, что давно перерос страх смерти, приняв условия игры, но, оказавшись с ней один на один в совершенно беспомощном состоянии, не мог перестать дрожать. Наверное, он всегда думал, что умрет сражаясь. На поле боя все зависело только от него и его выбора. Сейчас же… Яд в прямом смысле разъедал его изнутри, и Стив не мог этому помешать. Чертова «Гидра»!.. Он стиснул кулаки и закрыл глаза. Нет уж, он не позволит себе потерять надежду. Злость, разгоравшаяся внутри с новой силой, поможет продержаться до прихода Гермионы. Гермиона… Удалось ли ей проникнуть домой, обманув бойцов УДАРа? Представлять иное не хотелось. Стив усилием воли прогнал тревожные мысли, сосредоточившись на уверенности в успехе Гермионы. Как интересно все повернулось. Ведь это он должен был спасти, защитить ее, но прямо в эту секунду именно она рисковала ради его спасения. План, обещавший сработать без осечек, развалился из-за банального человеческого фактора и взыгравшего чувства собственного превосходства. Несмотря на сыворотку и преимущества, которые она давала, Стив всегда старался не переходить черту, не позволять эмоциям брать верх. В отличие от того парня, прострелившего ему плечо. Как бы ни было прискорбно, он его понимал: не каждый сможет побороть невероятный соблазн убить самого Капитана Америку. По телу Стива прокатилась горячая волна, отозвавшаяся ознобом по всем мышцам. Каким-то краем сознания он понял: температура снова поползла вверх. Сердце пропустило удар. Затем еще и еще. Кажется, яд подобрался туда вплотную. И, похоже, Гермиона не успевает вернуться. Его скрутило сильной судорогой, заставляя неестественно выгнуться. Перед глазами замельтешили черные точки и нестерпимо захотелось пить. Токсин все сильнее терзал его, заставляя ощущать невыносимую пытку. Однако даже в таком тяжелом состоянии, Стив не желал сдаваться. За окном становилось все темнее. Комнату наполнили мрачные тени: существа с горящими глазами — зловещие фигуры, бормотавшие что-то на незнакомом ему языке. Голоса — одни дружелюбные, другие пугающие, — звали его, но он не мог разобрать их слов. Тяжесть в теле нарастала, и с каждой минутой ему становилось все труднее дышать. Предметы вокруг сливались и дробились на мельчайшие частицы, расплываясь перед глазами. Тени победно скользили вокруг, шепча его имя, протягивая к нему свои призрачные руки. Стив дернулся и упал. Боль пронзила его грудь, и ему начало мерещиться, что с потолка пошел темный дождь. Мир вокруг искажался и искажался, пока он боролся за каждый вдох, за каждую крупицу рассудка. В конце концов мысли его стали совсем уж бессвязными. В памяти засквозили лица друзей, воспоминания о прошлом, заменив собой странные бредовые видения. Уже будучи на грани окончательного забытья, Стив внезапно подумал о прохладных пальцах, касавшихся его кожи, и обеспокоенных карих глазах. Интересно было бы посмотреть, как они загораются страстью и желанием. Стив болезненно усмехнулся: жаль у него уже не будет шанса это узнать. Судорожно глотнув воздуха, он сдался проклятой тьме.***
Отдышавшись, Гермиона отлипла от стекла. На улице, застыв точно тушканчики, все еще стояли ошалевшие гидровцы. Какое-то время она бездумно наблюдала за ними, затаив дыхание, но затем судорожно глотнула воздуха и сделала несмелый шаг назад. Спустя мгновение, она окончательно взяла себя в руки и мысленно напомнила себе, зачем вообще вернулась домой. Стив. Он — единственное, что сейчас было важно. Гермиона бросилась наверх. Домашнюю лабораторию она обустроила на четвертом этаже, пожертвовав для этой цели спальней Вальбурги Блэк. Иногда она мстительно думала, что сталось бы со старой каргой, узнай та, во что превратилась ее комната. Впрочем, в ней не осталось ничего прежнего. Гермиона влетела внутрь, резко распахивая дверь. В воздух взвились забытые на полу пергаменты. Она окинула помещение беглым взглядом. От металлических поверхностей столов, заставленных приборами и разномастными котлами, причудливо отражался неровный свет магического огня. Напротив окон располагались шкафы с книгами. Свободные же стены, выкрашенные в серый, были увешаны постерами с изображением генома и портретами ученых, что отлично оживляло их холодный оттенок. Но гордостью Гермионы был огромный дубовый стол, найденный пару лет назад на блошином рынке. Чтобы сохранить его в первозданном виде, она отреставрировала его, а затем специально раздобыла особое стекло, устойчивое к любым химическим воздействиям. И ни разу не пожалела об этом: она регулярно забывала там амагили с зельями, склянки с растворами, кюветы, микропипетки и мерные цилиндры. Столешницу уже давно пришлось бы заменить, если бы не оно. Запас зелий Гермиона хранила в небольшом холодильном шкафу. Модифицировав его с помощью волшебства, она создала внутри условия, которые подходили для хранения и магических составов, и реактивов для проведения опытов. Но стоило ей взяться за ручку, как за спиной раздался голос: — Хорошо вернуться домой? — Остолбеней! — взвизгнула Гермиона, взмахивая палочкой. Раздался глухой звук от удара. Не помня себя от страха, Гермиона осторожно подошла ближе. Пульс скаканул так сильно, что у нее даже слегка закружилась голова. Палочка подрагивала в руке. Было удивительно, что от таких перепадов сердце вообще до сих пор не остановилось. Гермиона приложила руку к груди, где что-то болезненно сжалось. — Придурок! Какой же ты придурок, Гарри! — закричала она и, присев на корточки рядом, прикоснулась к его шее, проверяя пульс. Тот бился ровно. Повалившись на попу, Гермиона обхватила голову руками. Она часто дышала, борясь с эмоциями. Внутри клубились злость и облегчение, сливаясь в яркий коктейль, замешанный на адреналиновом откате. Пару минут она сидела глядя на Гарри. Его глаза были закрыты, а дыхание поверхностным. Гермиона знала, что скоро он очнется, но никак не могла решить, что делать: остаться и поговорить или исчезнуть, словно ее тут и не было. Пока она пыталась принять решение, зашевелился Гарри. Он застонал, сморщившись, и попытался приподняться. — Тише! Не торопись! — бросилась помогать ему Гермиона. — Неслабо же ты меня приложила, — усмехнулся Гарри, прислоняясь к стене. — Нечего было меня пугать! — Мне привиделось или ты назвала меня придурком? — Что? Ты еще шутишь? — зашипела Гермиона, а потом, помолчав, добавила: — Придурок… Улыбнувшись, Гарри протянул к ней руку и крепко прижал к себе, до боли стискивая в объятиях. — Мерлин, как я рад, что с тобой все хорошо. Мы так волновались!.. Гермиона всхлипнула. На нее вдруг опять нахлынули все эмоции разом. Она позволила себе расплакаться. Гарри гладил ее по голове и шептал какие-то слова утешения, но Гермиона едва слышала его. Ей казалось, что короткая истерика в машине должна была помочь сбросить напряжение, но переживания за Стива и собственную жизнь были так высоки, что чувства обострились до предела. Казалось, любая мелочь могла стать триггером, и если она не отпустит себя, то страхи выжгут ее до тла. — Поговори со мной, — произнес Гарри. Гермиона отстранилась и посмотрела на него. Тот мягко улыбнулся и вытер ее слезы. И тут ее прорвало. Она, захлебываясь словами, начала говорить: — Я возвращалась домой, когда раздался взрыв. Как же хорошо, что никого, кроме меня, там не было!.. Это было так страшно — зеленые клубы, взметнувшиеся в небо! Мерлин, вся наша работа, годы исследований и разработок безвозвратно утеряны… — Гермиона снова всхлипнула, но сдержала слезы. Она вдруг во всей мере осознала, что на самом деле утеряно в том взрыве и кем она стала в глазах «Гидры». — Затем на меня напали. Их было пятеро… — Напал кто? — переспросил Гарри. — «Гидра». Бойцы «Гидры». — Среди них были?.. — Нет, — замотала головой Гермиона. — Все пятеро маглы. Ни одного знакомого лица. Один был особенно жутким: у него явно травмированы связки, а еще зажившие шрамы от сильнейших ожогов. Меня вырубили, иначе я могла бы рассказать больше. Прости… — Тебе не за что извиняться. Это даже не твоя война. Два мира, для разграничения которых сделано столько, что они просто не могли столкнуться, все же сошлись. Ты не могла сделать ровным счетом ничего, — подбодрил ее Гарри. — Что случилось с теми бойцами? — Появился Стив. Он спас меня и расправился с ними. Сердце Гермионы екнуло. Как он там? Держится ли? А вдруг ему стало хуже, пока она тут тратит время на болтовню? Она порывисто встала и двинулась к холодильнику. Оглушающее заклятие не позволило Гарри подняться следом с той же прытью, и он едва не повалился на пол опять. Гермиона лишь бросила взгляд через плечо, удостоверяясь, что с ним все в порядке, и молча начала собирать зелья. В рюкзак отправился запас рябинового отвара, способный залечить любую рану, по паре флаконов крововосполняющего, зелья сопротивления магии и животворящего эликсира. Немного погодя она добавила к этому набору настойку растопырника, экстракт бадьяна и летейский эликсир доктора Летто, затем, помедлив, — безоар. Не слушая протестов Гарри, который все еще пытался принять вертикальное положение, Гермиона положила в рюкзак котел и электронный микроскоп, а затем, подумав, достала из нижнего ящика стола конспекты лекций Снейпа и пару сборников по зельеварению. Зачем она их хранила, Гермиона не смогла бы ответить, но будто чувствовала, что однажды они могут понадобиться. — Гермиона, — строго окликнул ее Гарри, наконец подходя ближе, — что ты делаешь? — Ухожу. — Куда? — процедил он. — Туда, где меня не найдут. Даже… ты. Она посмотрела на Гарри, желая лишь одного: чтобы он понял все без слов. — Мы вместе. Теперь все будет хорошо, — успокаивающе проговорил он, беря ее за руку. Он был таким родным. Человек, знакомый с детства. Лучший друг. Тот, кому она безоговорочно вверяла свою жизнь. И теперь он тоже был в опасности. Ей хотелось сказать ему, что больше ничего не могло быть в порядке. Того, что Гермиона узнала, хватило, чтобы сделать неутешительный вывод: щупальца «Гидры» не знают границ. Теперь они: Гарри, Джинни, дети, даже Рон — всегда будут в опасности, потому что просто знакомы с ней. — Ты вернешься со мной. Я тебя спрячу. А этот Роджерс может катиться к черту. Гермиона дернулась. Стив. Среди всей этой какофонии событий он вдруг показался ей единственным человеком, способным помочь. Мысли, что он мог умереть, она старательно не допускала. Она вылечит его, чего бы это ни стоило, а потом Стив поможет ей защитить друзей. Ее семью. — Нет, — отрезала Гермиона. — Что?.. — Гарри непонимающе уставился на нее. — Ты слышал. Я… не вернусь с тобой. — Гермиона, — нахмурился он. Его тон не предвещал ничего хорошего. — Ты должна… — Нет. Послушай, не заставляй меня применять еще одно Оглушающее. Я просто не могу пойти с тобой. — Но почему? — Я… Одно знакомство со мной подвергает тебя, Джинни и детей опасности. За нападением на лабораторию стоит «Гидра». Эти люди не остановятся ни перед чем, пока не поймают меня. — Но… Я не понимаю, — Гарри нахмурился сильнее. — Если целью была ты… — Не я, а… — Гермиона осеклась, вовремя сообразив, что чуть не проболталась об успешности эксперимента. — А мои знания. Умения. Квалификация. Называй, как хочешь. Гарри, я не хочу произносить это вслух, — взмолилась она. — Твой проект… — догадался тот. — Им интересен ген магии. Гермиона кивнула. В глазах Гарри она увидела, что он понял гораздо больше, чем благоразумно озвучил. — Твой профессор в курсе? — Нет. Об этом знаем только ты, я… и Стив. — Куда он отвез тебя? Фьюри… — Гарри, я не могу. Прости… Гермиона поспешно схватила рюкзак и наставила на него палочку. Гарри поднял руки вверх. — Если ты сделаешь хотя бы шаг, я применю заклинание, — твердо сказала она. — Ты ошибся, сказав, что это не моя война. Теперь — моя. — Миона, успокойся. Какого драккла ты творишь? — Если это единственный способ, чтобы ты ушел с дороги… Петрификус Тоталус. Лицо Гарри удивленно вытянулось, а затем он, вытянув руки по швам, свалился навзничь. Гермиона подложила ему под голову одну из подушек, в изобилии валявшихся у окон, и прошептала. — Прости, так надо. Пожалуйста, не ищи меня. Она вышла из комнаты, плотно притворила дверь и спустилась вниз. Гидровцы, посылающие озлобленные взгляды на фасады домов, все еще торчали на улице. Гермиона чертыхнулась и судорожно перебрала в голове варианты. Учитывая боевой опыт Гарри, он скоро сбросит оцепенение. Аппарировать из дома она не могла. Для этого надо было выйти за границы защитного купола. Значит, ей придется вырубить всех троих, надеясь, что сработают защитные чары. Она нужна им живой, и волшебник, что переметнулся на сторону «Гидры», лишь оглушит ее, а не убьет. «Думай, — приказала себе Гермиона. — Думай!» В голову приходил только один вариант. Накинув чары невидимости, она возвела щит и распахнула дверь, одновременно с этим крикнув: — Экспеллиармус! Палочка послушно взлетела вверх. Волшебник удивленно проводил ее взглядом, но затем опомнился и бросился за ней, ловя в прыжке. Он оглянулся на товарищей, и они, как по команде, сообща бросились вперед. — Импедимента! — выкрикнула Гермиона. Все трое свалились с ног. Маглов вырубило сразу, но незнакомый колдун быстро поднялся и беспрепятственно прошел сквозь защитный барьер. Он наугад послал парочку заклинаний, но те не достигли цели. — Ну же, покажись, стерва! — заорал он, глядя по сторонам. — Я знаю, что ты тут. Эти дешевые уловки тебя не спасут. — Остолбеней! Гермиона резко обернулась. На пороге дома стоял разъяренный Гарри с палочкой наготове. Он схватил ее за руку чуть повыше локтя и прошипел: — Неприятно, знаешь ли, когда лучшая подруга выкидывает такие… фокусы. — Отпусти меня. Я должна вернуться к Стиву. — Зачем? Я ему не доверяю. Что такого может он, чего не может аврорат? Гермиона вздохнула. Рассказывать, что Стива ранили и прямо сейчас он в прямом смысле на грани жизни и смерти, было нельзя. Тогда Гарри точно ее не отпустит. Она посмотрела на него прямо и тихо сказала два единственных слова, словно они все объясняли: — Верь мне. Тот поднял глаза к небу, словно вопрошая, за что ему такие мучения, но в итоге лишь покачал головой и произнес: — Обещай, что выйдешь на связь. — Как только будет возможность. Гермиона бегом бросилась за границы защитного купола и, напоследок улыбнувшись, крикнула: — Еще раз прости, что вырубила тебя. Дважды. Но Гарри уже сосредоточил все свое внимание на гидровцах, прикидывая, как лучше доставить их на допрос, и просто махнул ей рукой. Гермиона улыбнулась и аппарировала.***
В доме стояла неестественная тишина. Выйдя из вихря аппарации, Гермиона сначала даже не удивилась этому, подумав, что Стива, наверное, сморил сон, пока все внутри нее не насторожилось. Было очень темно, однако Гермиона не спешила зажигать свет. — Стив?.. — шепотом позвала она. Но тот не отозвался. Гермиона прошла глубже в гостиную, останавливаясь у кофейного столика. Рядом на полу валялась карта. Она потянулась, чтобы поднять ее, и тут же обнаружила под ней совершенно белую руку. — Стив! — закричала Гермиона и упала на колени, осознавая: случилось самое страшное. Она опоздала.