— Соо… те ста… ус и коор... наты…
Стив распрямился, рывком вытащил из уха шипящий наушник и, бросив на асфальт, раздавил его каблуком. Судорожно вдохнув, он бегло осмотрелся, но пятеро хорошо экипированных мужчин не шевелились. Впрочем, девушка тоже. Странная палочка, которой она пыталась пригрозить бойцам, валялась рядом. Повернув кепку козырьком вперед, он засунул палочку в задний карман и поднял Грейнджер на руки, а затем, сверив координаты, бегом бросился к обозначенной точке.
Сорок восемь часов назад
Гермиона вздохнула, бросив взгляд в окно. На улице висел густой туман, характерный скорее для поздней осени, чем середины июня. Последние пару месяцев она раз за разом проводила один и тот же опыт, но безуспешно. Вот и сейчас ее упорство не принесло результата. Чувствуя в голове такой же туман, как и за окном, она отложила приборы, решив сделать короткий перерыв.
Гермиона не смогла бы прямо ответить, когда и почему захотела с головой окунуться в науку. Наверное, после ожесточенной борьбы за светлое будущее желание и дальше спасать людей было чем-то само собой разумеющимся. Но, кажется, в своем стремлении быть лучшей во всем, она опять перегнула палку. Последние сутки Гермиона не выходила из лаборатории даже на обед, зорко следя за любыми отклонениями в результатах. Ей никак не удавалось выстроить нужную последовательность, и она не могла понять, что именно нужно изменить. Взять вектор большей емкости? Использовать другую часть ДНК? А может, все дело в том, что этот ген, с которым она работала, был магией в чистом виде, и обычный — магловский — способ просто не подходит? Покачав головой, Гермиона потянулась, разминая затекшую шею, и принялась готовить реактивы для еще одной попытки.
— Тебе нужно отдохнуть.
Вздрогнув от неожиданности, она чуть сильнее, чем следовало, надавила на поршень микропипетки и обернулась. Профессор Зоммер, ее начальник, стоял совсем рядом, скрестив на груди руки. Установив готовый препарат в амплификатор, Гермиона включила его и откинулась на спинку стула.
— Как только закончу, — устало улыбнулась она.
Этот лысоватый мужчина в смешных круглых очках, похожих на те, что носил Гарри, со временем стал для нее не просто наставником, но и близким другом. Между ними была пропасть длиною в годы, и тем не менее именно с ним Гермиона чувствовала себя свободно. Быть может, все дело было в том, что они говорили на одном языке. В прямом и переносном смысле.
Взяв после войны передышку на пару лет, первым делом она отправилась в Австралию, где, заручившись поддержкой местных целителей, вернула родителям память. Получилось, конечно, не с первого раза, но то, что они не сдавались, терпеливо пробуя все новые способы и комбинации заклинаний и зелий, приводило Гермиону в восторг. Именно в тот миг она поняла: вот та самая помощь, которую она может дать миру. Задумав стать целительницей, Гермиона вернулась в Хогвартс и вопреки ожиданиям друзей и профессоров изменила специализацию.
Первые годы практики пролетели незаметно. Гермиона была полна энтузиазма, горела каждым случаем, с которым сталкивалась, и даже успела поработать бок о бок с выдающимися целителями Мунго, взяв от каждого только лучшее. Но с течением времени лечить случайные травмы или банальные отравления, составляющие большинство обращений, стало слишком однообразным, если не сказать скучным. Гермиона все чаще ловила себя на мысли, что все манипуляции с пациентами проводит на автомате, даже улыбается потому, что так нужно. Она-то наивно полагала, что будет разгадывать интересные случаи, требующие неординарного подхода, или придумывать новые экспериментальные заклинания и зелья для борьбы с магическими вирусами. Начальство же не поощряло подобного рвения, и вся ее работа в итоге сводилась к ассистированию старшим целителям и самостоятельному лечению несложных случаев. Недовольство Гермионы росло, пока однажды внезапно для всех она не ушла из Мунго, просто отправив заявление руководству больницы с совой.
Рон, с которым они к тому моменту уже съехались, попытался вразумить ее, но безуспешно. Он обвинял ее в незрелом для такой умной ведьмы поведении и упрекал, что в погоне за выдуманной мечтой она не замечает того, как на самом деле помогает и сколько важного уже делает. Он не мог знать, что, оставаясь одна, Гермиона подолгу смотрела на себя в зеркало, не узнавая в отражении человека, которым стала. Вместе с этим горьким чувством пришло и разочарование. Не столько в профессии, сколько в самой себе. Лечить всю оставшуюся жизнь простенькие травмы — это все, на что она способна? Она отказывалась принимать такую правду.
Решение пришло внезапно. Один из знакомых целителей, с которым она все еще поддерживала связь после увольнения, неожиданно (возможно, из сочувствия) прислал сову с приглашением на конференцию по новейшим магическим практикам, проходившую в Ункеле. Гермиона, не раздумывая, в ту же минуту собрала чемодан и отправилась в Германию.
Одной из тем, обсуждавшихся на конференции, была проблема сокращения популяции магического сообщества. Гермиона, конечно же, слышала об этом — с каждым годом по всему миру рождалось все меньше волшебников, — но не придавала большого значения. Пока не увидела последние цифры статистики. В семьях более старшего поколения все чаще появлялись сквибы, а годы военного террора не способствовали желанию молодежи заводить детей. Все это сыграло с миром злую шутку. Гермиона хотела было возразить этому заявлению, но с ужасом поняла, что, как и многие в ее окружении, не торопится стать матерью. Она бродила из зала в зал, слушала выступления коллег, но так и не нашла ни в одном из них и намека на то, как можно изменить ситуацию. И вдруг случайно заглянула в самый дальний зал, где некий Эльмар Зоммер, один из немецких магогенетиков, выступал с сенсационным заявлением — ему удалось выделить ген, отвечающий за магию. Он также предложил попробовать изолировать его для последующей редакции генома, уточнив, что это, по всей вероятности, поможет решить проблему рождаемости сквибов, подспудно укрепив волшебное сообщество.
Гермиона стояла как громом пораженная и недоуменно осматривала полупустой зал: неужели никто не понимал, что в словах этого ученого крылось решение множества их проблем? Найдя его после выступления, она решительно протянула наспех наколдованную визитку, заявив, что была бы рада стать частью команды.
Но если сама Гермиона сразу поверила в успех, убедить остальных было не так просто. Хотя открытие Зоммера многие признавали перспективным, финансировать его разработки не спешили. То, что он сам был сквибом, как она выяснила вскоре после знакомства, не добавляло доверия. Однако Гермиона никогда не боялась трудностей. Она использовала все свои связи, принимала участие в ненавистных ей званых ужинах и великосветских приемах, распиналась о пользе и перспективах, открывающихся перед магогенетиками всего мира, но все было тщетно. Не помогали даже призывы к тщеславию: Зоммер был готов переехать, и все результаты его работы таким образом принадлежали бы Министерству магии Великобритании. Волшебный мир был довольно неповоротливым и консервативным, и это еще больше осложняло ситуацию. Постепенно ее усилия принесли плоды — некоторые семьи с древней родословной, озабоченные проблемой участившегося рождения сквибов, согласились профинансировать исследования. Возможно, их беспокоило вовсе не это, а пресловутая чистота крови, но деньги не пахнут, решила Гермиона.
С тех пор прошло около пяти лет. Работая с профессором Зоммером, она не просто стала частью команды, но и получила признание ведущих ученых магического сообщества. Не останавливаясь на достигнутом, параллельно со стажировкой у Зоммера Гермиона отучилась на кафедре генетики в обычном магловском университете. Биология и химия оказались едва ли сложнее травологии и зельеварения, а математический анализ и статистика — рун и нумерологии, которыми она увлекалась с третьего курса. Гермиона с азартом поглощала новый материал, чувствуя, что теперь-то точно находится на своем месте.
За годы работы они немало продвинулись в своих исследованиях. Определить доминантность гена, отвечавшего за магию, оказалось несложно, вот только дальше этого их опыты не продвинулись. Гермиона раз за разом старалась встроить открытую их командой последовательность нуклеотидов в ДНК сквибов и маглов, но все попытки оказывались безуспешными. Они были на грани прорыва, она чувствовала это, но клонированный ген словно не приживался в клетках. В последнее время ей вообще стало казаться, что это невозможно в принципе.
— Миона, — взгляд Зоммера смягчился, — если ты возьмешь пару выходных, это всем нам пойдет на пользу.
— Я просто… — Гермиона покачала головой, — не уверена, что смогу вернуться и продолжать дальше, если уйду. Мы словно ходим по кругу!
— Ты знаешь, с чем это связано.
— Увы, — кивнула она.
В их работе нельзя было забывать и об этической стороне вопроса. Министерство магии придерживалось моратория на генетическое вмешательство и проведение опытов над зародышами, полностью поддерживая в этом магловское правительство.
— Тебе удалось посмотреть материалы, что я оставил в понедельник? — спросил Зоммер.
Гермиона нахмурилась, пытаясь сообразить, о чем он говорит. Неделя была похожа на день сурка. Дом, работа с раннего утра и до полуночи, снова дом. Нащупав что-то важное, она без устали трудилась и подчас забывала даже поесть. О том, что Зоммер вручил ей папку с просьбой составить экспертное мнение, Гермиона вспомнила только сейчас.
— Вылетело из головы, — простонала она. — Обещаю посмотреть. Честно.
— Если мы разберемся с проектом, о котором там идет речь, возможно, это поможет сдвинуться с мертвой точки и получить дополнительное финансирование, — как бы между прочим заметил Зоммер. — А сейчас иди домой, Миона. Вот увидишь, ты отдохнешь, и силы продолжать найдутся сами собой.
Гермиона подняла на него глаза. Эльмар Зоммер был невысоким, даже приземистым человеком, едва достающим ей до плеча. Что, впрочем, не мешало ему смотреть на нее словно бы свысока.
— Хорошо, профессор, — пообещала она, — но только после того, как и вы тоже отправитесь домой.
Зоммер рассмеялся.
— Поймала, — шутливо подмигнул он в ответ, а затем вдруг нахмурился и тихо спросил: — Миона, могу я задать довольно личный вопрос?
— Конечно, — кивнула та, наблюдая за ходом опыта.
— У тебя кто-нибудь есть? Пойми меня правильно, девочка, но если ты пропадаешь на работе, потому что тебя никто не ждет дома, стоит это исправить.
— Профессор…
— Ты молодая, красивая женщина. Не стоит хоронить себя в лаборатории. Развейся. Впереди праздничный уикэнд. Съезди к родителям или друзьям.
Гермиона снова вздохнула, кивнув, и вдруг загрустила. И хотя она нисколько об этом не сожалела, ради карьеры ей пришлось пожертвовать личной жизнью. С Роном так ничего и не вышло. Они оказались слишком разными. Чуть больше года назад, встретив ее на дне рождении Гарри, он предложил начать все заново. Гермиона не была уверена, что поступает правильно, но все равно согласилась на свидание, закончившееся провалом. Она с восторгом рассказывала о своей жизни и работе, о том, каких высот им удалось добиться, о своих путешествиях и о том, насколько многогранен и полон возможностей мир. Рон же ничем похожим похвастаться не мог. Превратившись с годами в законченного домоседа, он слушал ее, поджав губы. И, возможно, Гермионе только показалось, но в его глазах промелькнула зависть. Выйдя в тот вечер из ресторана, они решили прогуляться вдоль набережной. Разговор не клеился, и она просто смотрела по сторонам, отчетливо понимая: невзирая на то, сколько они пережили, похоже, жизнь развела их слишком далеко друг от друга.
Конечно, Гермиона могла бы отправиться к родителям. С большим удовольствием. Но они решили остаться в Австралии, и видеться удавалось нечасто: то она не могла вырваться из-за работы, то родители где-то отдыхали. Все ее визиты теперь приходилось заранее согласовывать. Хорошо, что у нее оставались друзья. Провести время вместе, наверное, было хорошей идеей. Ей однозначно стоило переключиться.
— Вы правы. Пожалуй, навещу крестников, — согласилась Гермиона. Она замолчала, все еще думая о маме с отцом, и вдруг, повинуясь какому-то внезапному порыву, спросила: — А ваши родители?.. Они в Германии? Вы никогда о них не рассказывали.
— Да особо и нечего рассказывать. Мама была довольно скрытной, и об отце я прочитал в одном из ее дневников уже после ее смерти. Оказывается, я совсем ее не знал... — задумчиво протянул он, а затем продолжил: — Отец погиб почти сразу после моего рождения. Единственное, что от него осталось — вот эти очки. Стекла я, конечно, заменил, но оправа все та же.
— Он был волшебником?
— Нет.
— Вы никогда не говорили, — потрясенно прошептала Гермиона. То, что сквиб, да еще и маглорожденный добился таких высот в науке, произвело на нее впечатление. Это означало, что и у нее есть шанс.
— Я не особо люблю распространяться о себе, — пожал плечами Зоммер. — Ладно, мне пора, а то моя дражайшая половина не пустит меня на порог. Вон отсюда! — улыбнулся он.
— Да-да, — рассмеялась Гермиона в ответ, — как только закончу. На сегодня это последняя попытка. Обещаю. Если хотите можете остаться и убедиться в этом лично.
Стоило ему уйти, Гермиона довела до конца опыт, оказавшийся, конечно же, неудачным, и засобиралась домой. Вспомнив о просьбе Зоммера, она нашла на столе нужную папку и, сунув ее подмышку, вышла из лаборатории. Так как она работала недалеко от Гриммо, Гермиона попросила Гарри позволить ей туда переехать. Снимать жилье она не хотела, а от старого дома родителей в пригороде было довольно долго добираться на работу, что при ее образе жизни являлось непозволительной тратой времени. Гарри не возражал, особенно учитывая, что сами они недавно переехали в Нору. Джинни уже какое-то время мечтала перебраться за город, а тут и ситуация располагала: старшие Уизли отправились путешествовать, исполнив давнюю мечту.
На улице все также висел туман, привычной толпы людей на открытых верандах кафе и пабов не было, хотя обычно в пятницу здесь вовсю кипела жизнь. Идя давно известным маршрутом мимо вокзала Кингс-Кросс, Гермиона на секунду задумалась о словах Зоммера. Хоть она и была одинока, но в монашки себя записывать не спешила. По вечерам она часто заходила выпить бокал шабли, знакомилась со случайным парнем и позволяла себе провести у него ночь. Иногда эти отношения даже затягивались на пару месяцев, хотя и неизменно заканчивались разрывом. Гермиона не была уверена, что вообще способна построить гармоничные отношения. Мужчины не раз говорили, что она для них была «слишком»: слишком умна, слишком требовательна, слишком помешана на работе... Впрочем, это явно не было поводом для отказа от секса, и Гермиона позволяла себе наслаждаться им сполна. Джинни часто шутила, что регулярный секс — это, конечно, хорошо, но ей стоит попробовать регулярный секс с тем, в кого она будет влюблена. Вот только Гермиона все еще не встретила того, в кого захотела бы влюбиться.
По мере ее приближения к дому туман все больше сгущался, напоминая теперь скорее густой пар. В воздухе витал сладковатый цветочный аромат, перемешанный с водянистым, будто болотистым запахом сырости. Гермиона распустила волосы, стянутые на затылке в тугой узел, мечтая быстрее принять ванную. За мыслями она не заметила, как оказалась в своем районе. Вокруг стояла какая-то неестественная тишина. Ни дуновения ветерка, ни звука, словно белесая дымка поглощала все, как губка. Это заставило ее вздрогнуть и напрячься. По телу забегали мурашки. Может, это просто морось от тумана пробирала до костей? Гермиона невольно ускорила шаг, нащупывая в сумочке палочку и чувствуя себя так, будто вернулась на пятнадцать лет назад. Когда до дома оставалось пара футов, ей вдруг почудилось, что в вязком тумане за ней кто-то наблюдает, но, осмотревшись, она не заметила ничего необычного. Только тусклый свет желтых фонарей. В голове зашумело, а сердце забилось где-то в горле. Забытое ощущение страха, управляющего телом, накатило так внезапно, что Гермионе показалось, будто из нее выбили дух. Последние футы она уже бежала. Еле дождавшись, пока магия отзовется и проявит дом, она почти взлетела по небольшой лестнице, на ходу доставая ключи, и лишь когда дверь закрылась, отрезая ее от внешнего мира, выдохнула и покачала головой, стараясь тем самым успокоить себя. Дом на площади Гриммо, когда-то являвшийся штаб-квартирой Ордена Феникса, все еще оставался одним из самых безопасных мест в Англии. Война закончилась. Всех Пожирателей переловили, а о подражателях не было слышно уже несколько лет. Гарри бы предупредил ее, будь что не так.
Гермиона тяжело привалилась к двери. Когда-то черная и обшарпанная, теперь она была красной, а молоток-змею заменил золотистый в виде льва. Внутри интерьер дома тоже преобразился: окна отмыли, темные деревянные панели и пыльные гобелены на стенах сменили светлая краска и пастельных тонов обои, старинная мебель отправилась на свалку, а портреты закрыли на чердаке, окруженном самообновляющимся Силенцио. Да, из-за заклинания вечного приклеивания пришлось сносить и отстраивать заново стену на первом этаже, но избавление от воплей Вальбурги Блэк того стоило. Бросив сумочку на столик в коридоре, Гермиона взяла палочку, папку, что дал ей Зоммер (удивительно, как она ее только не выронила), и поднялась в ванную. Пока набиралась вода, она выглянула в окно. Улица безмолвствовала. Окруженный металлическим забором и скрытый пеленой тумана парк выглядел, как кладбище из романа какого-нибудь магловского фантаста. Чем дольше Гермиона вглядывалась в ночную мглу, тем более зловещими ей казались мутные тени от деревьев, причудливо растянувшиеся по дороге. Но тени оставались просто тенями, и, сбросив одежду, она с удовольствием выдохнула, погружаясь в воду и чувствуя, как тело покрывается мурашками, постепенно расслабляясь.
Спустя пару минут она открыла папку и начала читать. Речь шла о неком препарате, позволяющем усиливать скрытые возможности человека. Приводилась не только формула, но и описание процесса стабилизации сыворотки. Гермиона несколько раз перечитала написанное, прежде чем признала, что в этой дикой схеме определенно что-то было. Что-то ей это напоминало… Как будто она уже читала о подобном, но сейчас не могла вспомнить где и когда. К тому же, в документах имелось и немало пробелов — частично текст был вырезан или закрашен черным. Но, может, если она попробует воссоздать эксперимент, это сработает? Вдруг это именно то, что поможет им на пути к открытию мирового значения? В любом случае, проверить стоило. Гермиона зевнула, вдруг ощутив насколько она все-таки устала — строчки ехали перед глазами, а смысл написанного ускользал. Да еще и ощущение чужого взгляда никак не шло из головы. Закрыв папку, она откинулась на бортик ванной и закрыла глаза. Возможно, Зоммер был прав насчет выходных. Ей определенно нужен был перерыв, а то мерещится уже всякое...
***
Утром Гермиона первым делом предупредила Джинни о своем приезде, отправив Патронус. Из-за работы аврором Гарри подчас везде видел излишнюю опасность и поэтому дома, где проводили время его дети, предпочитал запечатывать. Нагрянуть к ним в гости с внезапным визитом было нереально, и Гермиона вовсе не осуждала такой подход. Первые годы после войны им всем пришлось нелегко: журналисты, как оголтелые, выпускали по несколько статей в месяц, вытаскивая все новые и новые подробности послевоенной жизни Золотого Трио на первые полосы газет, тем самым мешая забыть весь тот ужас, что им пришлось пережить. Возможно, поэтому она и сбежала в Австралию. Возвращение родителям памяти, конечно, было весомым аргументом, но с этим можно было и подождать, пока страсти в магическом мире не улягутся.
Переодевшись в удобные джинсы и безразмерную футболку, Гермиона бросила в небольшой рюкзачок зубную щетку и сменный комплект одежды. Стоило ей выйти из камина в Норе, ее тут же окутал аромат домашней выпечки и свежесваренного кофе. Из глубины дома доносился топот, полусердитые окрики Джинни и приглушенный детский смех. Гермиона стряхнула с плеч порох, бросила на старый зеленый диван в гостиной свой рюкзачок и поспешила в сад. Еще со школьных времен она помнила, что летом Уизли предпочитали собираться за большим деревянным столом именно там.
— Тетя Миона! — Лили тут же налетела на нее, обнимая за ноги.
Гермиона наклонилась, чтобы чмокнуть ее в рыжую макушку. Старшие ребята уже сидели за столом и повели себя куда более сдержанней, просто широко улыбнувшись. Проходя мимо, она крепко сжала их в объятиях и не отпускала, пока не поцеловала в щеку каждого минимум пару раз. У мальчишек на лице появилось такое смешное выражение, что Гермиона не смогла сдержать радостной ухмылки. Как же она по ним скучала!
— Ты как раз ко второму завтраку! — махнула ей Джинни, выставляя еще одну тарелку.
Гермиона недоумевала, как за столом нашлось для нее место: он просто ломился от всевозможных пирожков, вафель, пиал с овсяной кашей, фруктов и сладостей.
— Эти сорванцы съедают столько, что я удивляюсь, как они еще пролезают в двери. Не обращай внимания, у нас тут сумасшедший дом, — рассмеялась Джинни и крепко обняла ее. — Когда родители попросили приглядывать за Норой, я и не думала, что мы осядем тут так надолго. Вон как сад уже разросся…
Гермиона замялась. Обычно за садом смотрел Рон, и если он тоже был здесь… Что ж, это будут долгие выходные. После того неудачного свидания их встречи всегда проходили так неловко, что ей хотелось сбежать: Рон или вспоминал, как им было хорошо вместе, и настаивал на воссоединении, или угрюмо молчал и игнорировал ее присутствие. Заметив ее смущение, Джинни понимающе покачала головой.
— Его здесь нет. Какие-то проблемы в магазине.
— А Гарри?
— Работает. Устроил из моей старой комнаты кабинет, — закатила глаза Джинни и громко крикнула: — Гарри Джеймс Поттер, иди сюда немедленно! Гермиона приехала!
— Я схожу за ним, — улыбнулась она.
Гарри сидел к ней спиной. Пять лет назад он возглавил аврорат, и дел заметно прибавилось. И хотя он часто сетовал на то, что теперь ему приходится разбираться с миллионом бумажек, словно опять началась школа, Гарри очень любил свою работу. Подойдя, Гермиона увидела, что он читает чье-то досье. Рядом лежала фотография светловолосого мужчины в американской военной форме сороковых годов. Капитан Америка?
— Над чем работаешь? — спросила она, не отрывая взгляда от снимка.
— Да так… — протянул Гарри. — Ты же слышала про Заковию?
— Все о ней слышали, но я думала, все эти пришельцы и войны не касаются магического мира. Для этого существуют Мстители, разве не так?
— Так. Но не совсем.
— Что ты имеешь в виду? И причем тут Стив Роджерс?
Когда напали на Нью-Йорк, Гермиона была еще в Германии. Происходящее напоминало странный сюрреалистичный сон. Пришельцы, ожившие асгардские боги из мифов, которые она читала в детстве, какие-то непонятные супергерои… Гермиона совершенно не знала, как к этому относиться. Оказалось, ей было проще поверить в магию, чем в людей со сверхспособностями. Связавшись с Гарри в тот же день, она узнала, что он также растерян. Ни один из них не понимал, что это значит и как дальше жить. Пока они обсуждали, означало ли это, что в Статут внесут поправки и про волшебников станет известно, Министерства магии по всему миру выступили с официальным заявлением: случившееся никак не повлияет на магический мир. И все действительно было так, пока год назад в Лагосе не погибло двадцать шесть человек, включая нескольких волшебников. Последовавшее за этим подписание Заковианского договора поставило магловское правительство в затруднительное положение: с одной стороны премьер-министр маглов был осведомлен о Статуте, запрещавшем рассказывать о волшебниках, с другой — под действие Заковианского договора попадали все магические индивиды. Ожесточенные переговоры велись не один месяц, но в конце концов, не желая подчиняться, волшебники предпочли уйти в еще большее подполье, минимизировав любые контакты с маглами.
— Никто не говорит об этом, но Мстители распались. Роджерс объявлен вне закона. Пару дней назад человека, похожего на него, видели в предместье Лондона.
— С каких пор этим занимается аврорат? — нахмурилась Гермиона. — Ты говорил, что вы больше не сотрудничаете с магловским правительством.
— Все немного сложнее, — покачал головой Гарри, захлопывая папку. — Идем завтракать, иначе Джинни нам обоим оторвет головы.
Поднявшись из-за стола, он двинулся к выходу. Гермиона еще раз взглянула на фото Стива Роджерса и вышла следом.
***
Она замечательно проводила время. После завтрака Гермиона устроилась с детьми в тени яблонь, где они пробыли остаток дня. Мальчишки играли в домике на дереве, Лили помогала ей строить замок из наколдованного песка, а когда солнце начало клониться за горизонт, к ним присоединились Джинни и Гарри, и все вместе они устроили грандиозный пикник на траве. Гермиона наконец расслабилась и наслаждалась безмятежностью, наполнившей душу. Ей давно не было так хорошо. Никаких опытов, из раза в раз мысленно проводимых в голове, только детский смех и пряное домашнее вино.
— Мама, — вдруг спросил Джеймс, отвлекаясь от поиска кузнечиков, — когда мы пойдем на ярмарку? Я хочу покататься на чертовом колесе. Вот бы оно было таким же огромным, как «Лондонский глаз»!
— Но, милый, у нас в гостях тетя Миона. Думаешь, она захочет на ярмарку? — подмигнула ему Джинни.
— Тетя Миона! — взмолился Джеймс. — Ну пожалуйста!
Спустя минуту к нему присоединился Альбус, заявивший, что тоже хочет пойти и съесть столько попкорна и сахарной ваты, сколько сможет. Они уставились на нее, умильно закусив губу в ожидании вердикта, и Гермиона рассмеялась:
— Когда вы так на меня смотрите, я не могу отказать. Хорошо-хорошо! Давайте сходим!
Ребята радостно запрыгали, вслух размышляя, будет ли на ярмарке тир и удасться ли им выиграть самого большого медведя для Лили.
— На что я только что подписалась? — шепотом спросила Гермиона у Джинни.
— В магловской половине деревни по случаю праздников устроили небольшую ярмарку. Местные фермеры продают ягоды, овощи и выпечку. И, конечно, привезли аттракционы, — ответила та, закидывая в рот клубнику. — Спорю, у них даже шатер с гадалкой будет.
— Мерлин… — протянула Гермиона. — Маглы все еще верят в такое?
— Почему нет? Профессору Трелони, например, пару раз удалось сделать толковое предсказание, — усмехнулся молчавший до этого Гарри. Судя по всему, в отличие от нее он так и не смог до конца расслабиться и все это время мысленно был в работе. — Думаю, все дело в том, что даже после осознания реальности существования пришельцев маглам все еще хочется верить в сказку. Инопланетяне — это все-таки не магия.
Гермиона закатила глаза.
— Не дай бог ты потащишь меня туда, Джин…
— Ой, да тебе же самой интересно, — рассмеялась та. — Кроме того, это будет весело.
— Уже предвкушаю, какой нагоняй ты устроишь гадалке, — поддержал ее настроение Гарри. — Напомни, что ты сделала на прорицаниях?
— Сбросила магический шар со стола, — хихикнула Гермиона.
Несмотря на то, что тогда слова профессора задели ее, сейчас она не видела в них ничего, кроме пустой болтовни странной одинокой женщины. Хотя та все же оказалась кое в чем права: Гермиона действительно была навсегда привязана к учебникам. Вот только любить она себе не запрещала. Просто хотела большего, чем отношения с парнем, которого знала с детства, или случайного, пусть и отличного, секса с незнакомцем. Гермиона никогда бы не призналась в этом вслух, но в глубине души она мечтала о чувстве, которое перевернет всю ее жизнь.
Откинувшись на гору подушек, она уставилась в небо. Закат раскрасил его красивыми фиолетовыми разводами, подсветив розовым облака, сделав их похожими на сахарную вату, о которой все еще трещал Альбус. Улыбнувшись, Гермиона закрыла глаза и почти задремала, убаюканная этой идиллией, как вдруг почувствовала резкий скачок пульса, а следом услышала обеспокоенный голос Гарри:
— Кингсли? Чем обязаны?
Гермиона приподнялась на локтях и перевела взгляд на немного осунувшегося, но добродушно улыбающегося Кингсли, который приближался к ним со стороны дома. Чем ближе он подходил, тем сильнее хмурился Гарри. Чем бы ни был вызван визит министра, он явно не предвещал ничего хорошего.
— Гарри, что происходит? — прошептала Гермиона, внезапно ощутив, что в горле пересохло.
— Все в порядке, — ответил тот, поднимаясь с пледа, на котором сидел.
— В последнее время это стало совершенно обыденным делом, — как бы между прочим заметила Джинни, поджав губы. — Поход на ярмарку, я так понимаю, отменяется?
— Джин, не начинай… — протянул было Гарри, но тут подошел Кингсли.
— Ну почему же отменяется? — рассмеялся тот, коротко кивнув им в знак приветствия. — Надолго твоего мужа я не займу, Джиневра.
— Знаю я это ваше ненадолго.
— Что-то случилось? — спросила Гермиона. На душе отчего-то было очень неспокойно.
— Все в порядке, — произнес Гарри, хотя эта фраза звучала скорее как заевшая пластинка, нежели действительно успокаивала, и бросил Кингсли: — Мне нужно собраться.
— Да-да, нет проблем, — все также улыбался тот, хотя в глазах не было и намека на веселье. — Как продвигается работа, Гермиона?
— Работаем, — коротко ответила она. — Профессор Зоммер передал мне материалы, которые, я думаю, помогут нам сдвинуться с мертвой точки.
— Хм, интересно. И о чем же речь?
— О неком препарате, который изобрели в Германии.
— Сыворотка?.. — севшим голосом переспросил Кингсли. Его голос звучал так тихо, что Гермиона даже подумала, а не послышалось ли ей.
— Я не успела толком разобраться, — пожала она плечами, уходя от разговора.
Кингсли же, казалось, за секунду осунулся еще больше. Что так сильно могло выбить его из колеи? Упоминание препарата? Не успела она додумать эту мысль, как вернулся Гарри, облаченный в форму аврора. Попрощавшись, они вместе с Кингсли двинулись за пределы участка, чтобы, как предположила Гермиона, аппарировать сразу в Министерство. Уже отойдя на приличное расстояние Кингсли обернулся и внезапно проговорил:
— Гермиона… Будь осторожна.
Сглотнув, она постаралась побороть накатившую, как и тогда в тумане, тревогу. И пусть Гермиона никогда не полагалась на интуицию, игнорировать ужасное предчувствие не получалось. Ощущение неотвратимо надвигающейся опасности отчего-то лишь усиливалось с каждым ударом сердца.
***
Ник Фьюри всегда знал о существовании сверхъестественного. Как и то, что его троюродная бабка была ведьмой в прямом и переносном смысле. Да и жила она в Новом Орлеане, городе вуду, окруженном россказнями о всякой нечисти. Неудивительно. Сам он полноценных магических способностей не имел, но в детстве часто гостил у нее вместе с братом-волшебником, приезжавшим из Англии. Что заставляло родителей Кингсли отправлять того на лето через полмира в Луизиану, оставалось для Фьюри загадкой, но это лишь сблизило их, одинаково сильно тосковавших по дому. Тоска же вкупе с излишней строгостью бабки толкала их на всякие шалости, от которых та приходила в бешенство. Сколько раз им доставалось метлой, гоняющейся за ними по всему дому, не счесть.
Сегодняшний вечер должен был стать самым обычным. Пообедав, Ник спокойно пил кофе на кухне, листая газету, как вдруг за окном раздался тихий щелчок и одновременно с этим послышался шум: кто-то опрокинул мусорный бак и вскрикнул, а затем приглушенно выругался. Бесшумно поднявшись, Фьюри выдвинул кухонный ящик, достал пистолет и давно заученным движением снял его с предохранителя. Мгновение спустя он услышал, как хлопнула задняя дверь. Вернувшись за стол, Ник устроил руку с оружием на коленях, прикрыв ее салфеткой, а свободной взял кружку с кофе, стараясь выглядеть невозмутимо.
— Привет, Ник.
Кингсли стоял в дверях, небрежно облокотившись о косяк. Он был одет в фиолетово-синюю мантию, которую Фьюри хорошо помнил по предыдущим визитам. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— Кингсли, рад тебя видеть, — радушно улыбнулся Ник, хотя взгляд оставался настороженным. — Ну вот, испортил мне клумбу, — в притворном расстройстве покачал он головой, выглядывая в окно. — Чем обязан?
— У меня к тебе дело.
— Как всегда прямолинеен. А я уж подумал, ты соскучился.
Вместо ответа Кингсли подошел и бросил на стол папку, из которой вылетела фотография миловидной девушки с серьезным взглядом. Фьюри нахмурился.
— Я должен знать, кто это? — протянул он. — Только не говори, что она возродила этого вашего Сам-Знаешь-Кого. Мне хватило проблем в прошлый раз.
Кингсли устало улыбнулся и покачал головой.
— Нет. Но в этот раз все может быть даже серьезней.
— Когда я предлагал тебе заглядывать в гости, имел в виду несколько другое, — Фьюри вздохнул и положил оружие на стол, чем заслужил насмешливый взгляд Кингсли. Спор о том, кто быстрее успеет выстрелить — Кингсли из палочки или он из пистолета, — велся между ними не первый год.
Взяв папку, Ник погрузился в чтение. Не заметив в досье ничего, что могло бы насторожить, он вопросительно посмотрел на Кингсли. Тот казался очень сосредоточенным. Под глазами залегли глубокие тени, да и сам он весь будто осунулся, словно не только мало спал, но и плохо ел. Ник напрягся еще больше.
— И что в этой… — Фьюри бросил взгляд на бумаги, — Гермионе Грейнджер, кроме ее выдающихся умственных способностей, необычного? В каталоге ЩИТа есть и более интересные… хм, люди.
— Она стоит на пороге открытия, которое изменит все.
