Глава 6
– Доброе утро, Тадфилд! На часах девять без минут, на календаре очередной понедельник, а это значит, что мы снова в эфире, чтобы говорить о том, что важно для вас. Ох... что за неделька нас нынче ожидает! Не-за-бы-ва-е-ма-я! Напоминаю: выборы мэра не за горами, и каждый день в этой самой студии уважаемые кандидаты будут рассказывать о своих программах и отвечать на ваши вопросы. Наша сегодняшняя гостья – Анафема Девайс, и уже совсем скоро вы сможете расспросить её обо всём, что вас волнует! Не отходите от радиоприёмников! А пока наша гостья готовится... – Кроули сверился со в шпаргалкой, положенной перед ним заботливым продюсером, – обсудим-ка вот какой вопрос: как вы считаете, этично ли собирать фрукты с дерева, растущего за соседским забором, если его ветви (дерева, ясное дело, не соседа!) нависают над вашим участком? – Серьёзно?! – Кроули послал Азирафелю выразительный взгляд, в котором отразилось его весьма недвусмысленное отношение к заявленной теме. Продюсер лишь молча пожал плечами, продолжая как ни в чём не бывало помешивать чай. Это была его третья кружка за сегодняшнее утро; точнее – вторая, приготовленная в студии, тогда как первую, озарённую рассветными лучами, Кроули самолично ему заварил на собственной кухне. – Итак, я вижу, на линии первый слушатель! Расскажите скорее, как половчее пощипать соседские вишни, то есть э-э-э... как вы относитесь к щипательству... щипанству... щиповству? А то у нас тут пол-Тадфилда в ощип пустили уже! В общем, вопрос-то насу-сч-ч-ный. Можно сказать, безотлагательный. Азирафель послал Кроули нехороший взгляд, зарезервированный как раз для случаев, когда радиоведущий произносил словосочетание "насущный вопрос" особенно мерзким тоном. Кроули в ответ одарил продюсера своей лучшей самодовольной ухмылкой. – Ась? Алё? – раздался у него в наушниках знакомый голос. – Я это... парниш, не очень-то по фруктам этим самым. У меня лиргия. – Ах!.. Понятно. Мистер Шедуэлл, не так ли? – Кроули напрягся. – Для тя, парниш, сержант! – гаркнул старик с другого конца линии. – Я звоню про ведьм из особняка потолковать. На фрукты лиргия! Азирафель охнул, подавился глазированной печенькой и сдавленно кашлянул. На стол брызнула россыпь мелких крошек. – В прошлом месяце... тёмной-тёмной ноченькой их поганый ковен опять собирался на свою богомерзкую сходку! – надтреснутый голос Шедуэлла, искажённый телефоном, звучал зловеще. – И вы ни за что не догадаетесь, чью чёрную развалюху я там заприметил! Чей это грязный "Ровер" заныкался в кустах у подъездной дорожки?! – Развалюха?! – взвился Кроули. – Не смейте оскорблять мой "Ровер" в прямом эфире! Это классический автомобиль! И не такой уж он грязный... – прибавил он вполголоса, слегка смутившись. – Да-да, парниш! Са-ам сознался! Тво-ой драндулет вальдшнепы обсирали, пока ты с ведьмами куролесил! – прорычал сержант. – Признавайся уж и в остальном! Что, в сговоре с нечистым, да?! Али сам ведьмак, прихвостень сатаны? – Я?! – Кроули был слегка обескуражен стариковским напором. – Я?! Да что вы?.. Да вы вообще?.. Да я никогда! Нет! Это было... Встретившись взглядом с Азирафелем, Кроули резко перевёл дыхание. Продюсер выглядел неважно: побледневший, он замер у пульта с нервно занесённой над ползунком рукой и чем-то неуловимо напомнил ведущему перепуганного кроличка, застигнутого врасплох светом фар мчащегося на него трактора. Так, ладно... Глубокий вдох. Сейчас надо изобразить рыцаря и спасти ангела от неловкости. Ничего нет проще. В рыцарей Кроули как раз умеет! – Я там, чтоб вы знали, расследование проводил! – выпалили Кроули скороговоркой. – Расследование? – Ну да. Эти... ведьмы. Вы ж сами наводку мне и дали. – О! Дык ты туда... прям к ним в обитель порока прорвался? – спросил Шедуэлл изумлённо и в то же время с недоверием. – И как? Разнюхал чего? Азирафель отчаянно замотал головой: "Умоляю, только молчи!". Кроули подавил очередной вздох: он же не совсем идиот всё-таки! – Боюсь, вам придётся набраться терпения. К сожалению, о результатах расследования распространяться я пока не могу. Wait, как принято говорить у нас в Британии, and see, – произнёс он загадочно.***
Прежде чем старик Шедуэлл успел сказать ещё что-нибудь... опасное, Азирафель сбросил звонок и спешно пустил рекламу. Первые аккорды бодренького проигрыша прозвучали одновременно с тихим продюсерским стоном. Или это была его версия вздоха облегчения? – Давай только без паники. У меня всё под контролем, ангел, – попытался успокоить его Кроули. Для пущей убедительности он отъехал в кресле подальше и по-хамски закинул ноги на стол, всем своим видом показывая, насколько он расслаблен. Азирафель фыркнул и принялся сметать крошки с пульта. Прямо на пол. Кроули вдруг стало любопытно: а в их каморке хоть убирают иногда?..***
– Ох, слава тебе господи, вы не в эфире! – в приоткрывшуюся дверь просунулась голова Мюриэль. – Технически – в эфире, – парировал Кроули, указывая на горящую тревожным алым табличку. – Не переживай, моя дорогая, мы на рекламе. Заходи, – Азирафель ободряюще улыбнулся секретарше. – Что стряслось? Мюриэль переводила напряжённо-испуганный взгляд с радиоведущего на продюсера и обратно, очевидно, пытаясь решить для себя: кто из этих двоих сегодня хороший полицейский, а кто не очень, и чем гонцу, принёсшему дурную весть (то бишь ей), эта самая весть может аукнуться. – Директор Тротон... – начала Мюриэль нерешительно, – короче, ребята, сразу после эфира босс вас обоих срочно требует в свой кабинет.***
Азирафель с Кроули переглянулись: ничего себе, какие новости пожаловали. С момента собеседования, ознаменовавшего приём на работу, их нога на порог офиса Мэтта не ступала. Кроули так вообще за два года успел подзабыть, где гендир сидит. В любом случае, к начальству по хорошему поводу не вызывают. Они явно схлопочут. – Мюриэль, дорогая, ты часом не в курсе, что бы это могло значить? – осведомился Азирафель осторожно. Дежурная улыбка так и осталась приклеенной к продюсерскому лику. Кроули догадался: его ангел страшно волнуется и тщетно пытается своё волнение скрыть. – Если официально, то я как бы ничего не знаю, – Мюриэль воровато выглянула в коридор и, убедившись, что снаружи никто не подслушивает, неловко прикрыла за собой дверь. – А так... с утра пораньше босс получил мейл с ВВС. От их безопасников. Вас приглашают, вроде как, в Лондон. Пообщаться, – она понизила голос, – на предмет какого-то расследования на тему коррупции среди наших... ну, местных политических шишек. Что-то про разоблачение кого-то. Насколько я поняла. Как-то так... Секретарша развела руками: всё, что знаю, ребята, извините, чем богата. Слабо улыбнувшись на благодарный кивок Азирафеля, она поспешила поскорее ретироваться.***
– Ох!.. – Азирафель сложил руки в подобии молитвенного жеста. – Какое облегчение! Нас, наверное, не уволят! И если речь действительно о том, о чём я думаю, дорогой мой, – словно беря пример с Мюриэль, продюсер заговорщицки зашептал, – то это же... это же так захватывающе! Так волнительно! Теперь настал черёд Кроули молча пожимать плечами. Как бы ни были милы его сердцу и продюсер, и продюсерский энтузиазм, сам Кроули не назвал бы происходящее ни захватывающим, ни волнительным. Руководствуясь богатым, пускай несколько печальным жизненным и профессиональным опытом, радиоведущий приучил себя не ждать от будущего приятных сюрпризов. – Мой дорогой? – Азирафель почувствовал: что-то не так – и забеспокоился. – Это может оказаться замечательной возможностью... для тебя! – Не-а... тьфу... ну блин. Может, и может. Хрен знает, короче, – Кроули нервно дёрнул плечом. – У тебя там реклама поди закончилась.***
Вновь вздохнув, на сей раз – измученно, Азирафель пустил рекламу по второму кругу. – Ты не можешь вот так запросто!.. – Кроули наигранно рассмеялся, оборвав себя на полуслове. – Могу. И делаю, – парировал Азирафель. – А теперь поговори со мной, – поставив локти на стол, продюсер подпёр ладонями щёки. – Что такое? Что с тобой происходит? – Ничего. – Это не так, милый. У тебя всего несколько минут. Прошу тебя... Кроули изо всех сил пытался противиться пронзительному взгляду ясных серых глаз, устремлённому на него. Тщетно, куда уж там!.. Они ж теперь вместе. И он вообще... вообще ни в чём Азирафелю отказать не может! Что ж ты делать будешь?! – Послушай, это сейчас действительно "ничего" было. В прямом смысле, – протянул Кроули с досадой. – Мне просто охота сначала босса послушать, понять, что они там замышляют... Прежде чем планы строить да губу раскатывать. – Да-да, я помню. Потому что руководство другой радиостанции тебя, как ты однажды выразился, поимело?.. – заметил Азирафель полувопросительно. Кроули поёрзал в кресле; ему стало не по себе. Азирафель, по всей видимости, отступать не собирался, на что однозначно намекал его щенячий взгляд. Сила воли покинула Кроули. Он медленно опустил ноги обратно на давно не мытый пол и приготовился предаться малоприятным воспоминаниям. – Ладно, – бросил он отрывисто. – Раз ты настаиваешь. Как было на "Радио-4", значит... Там у меня тоже был продюсер. Её звали Ева, и она собиралась в декрет. Классный продюсер, и дело своё знала. Азирафель нахмурился. – Она, конечно, была крута, но никогда не была моим любимым продюсером, – поспешил успокоить его Кроули. – Ева... у неё было, что называется, обострённое чувство справедливости. Она всегда задавала вопросы. Много вопросов. Порой неудобных. Начальству такая была, естественно, как кость в горле. И её решили убрать. Грязно. Уволили за день до ухода в декрет. Выдвинули какие-то невнятные обвинения в профнепригодности, дело даже состряпали, выговор выкатили – всё, лишь бы задницы свои прикрыть. Нелепость. По факту... Им.просто.не.нравилось.что.она.такая.нах.принципиальная. Азирафель потрясённо замер. Не произнося ни слова, он пустил рекламу по третьему кругу. Кроули облизнул губы и продолжил: – Возможно... я вышел тогда на программу и инициировал беседу на тему трудового законодательства, декретных отпусков и иже с ними. Возможно... тогда же я сделал несколько звонков экспертам и слишком... откровенно рассказал в прямом эфире, почему это меня столь внезапно взволновало. Короче, ангел, не парься: они так и так от меня избавились бы. Рано или поздно. Я им только упростил задачу. Устроил "рано". Однако... начальству пришлось всё-таки изменить свою позицию по отношению к Еве. В декрет они её в итоге отпустили, хотя б для того, чтоб доказать, какое я говно и как их, святых пидорасов, оклеветал. Ну и на том спасибо, я считаю. Из декрета Ева к ним не вернулась, насколько мне известно. Ну, ты и сам, наверное, догадался уже. – Кроули! – воскликнул Азирафель, задыхаясь от избытка чувств. – Ты проявил невероятную смелость! – Да какая там смелость, ангел, – отмахнулся от него радиоведущий. – Какая смелость... Так, злость одна. Правда, неприкрытое восхищение в глазах Азирафеля заставило Кроули на мгновение почувствовать себя по-настоящему смелым. Более того – героем. – Но всё-таки... – Азирафель нежно порозовел щеками. – С твоей стороны это было так... – он смутился. – Господи ты боже мой, опять эта жуткая реклама кошачьих игрушек! Мне надо прекратить давать эту порнографию в эфир! Третий раз! Нет моих сил! Всё, включаемся! – Что? – глупо переспросил Кроули. – Мистер Тайлер на линии, – сообщил Азирафель серьёзно, не переставая двигать ползунки на пульте. – Вы почти в эфире. Кроули мученически застонал. – Ну полноте, потерпи его немного, мой хороший, – Азирафель снова занялся пультом. – Три, два, один... Кроули на это лишь усмехнулся.***
– И снова доброе утро, Тадфилд! – пропел Кроули в микрофон. – Как мне подсказывает продюсер, у нас на линии многоуважаемый Ар Пи Тайлер. Итак, с нетерпением ждём экспертного мнения по поводу воровства с соседских огородов от главы Соседского же дозора!***
– Я всерьёз обеспокоен ямой возле съезда на А342, – сообщил достопочтенный пенсионер с места в карьер. – Нет! – Кроули аж воздухом подавился. – Колдоё... колдобину ж заделали! Это было нечто в духе дешёвого ужастика из далёких восьмидесятых: побеждённое зло возвращается ещё более жутким. И вонючим. Кроули уронил голову на сложенные на дээспэ руки. Госпо...дьяво...кто-нибудь! Когда ж этот ужас закончится?! Ведь это же просто ночной кошмар, это всё ему снится – не иначе! Нет?.. – Молодой человек, уши разуйте! Я говорю про А342, а не про А423!.. – в ответном вздохе мистера Тайлера сосредоточилась квинтэссенция мировой скорби, причём скорби как мира дольнего, так и загробного. – Сейчас это не более чем едва заметная трещина на асфальте, но погода меняется! Скоро пойдут дожди, затем грянут холода! И что мы получим к весне?! – Что? – спросил Кроули на автопилоте. – Гранд-каньон! – выкрикнул достопочтенный пенсионер запальчиво. Мистер Тайлер пустился в пространные рассуждения об опасности новообретённой трещины, предвестницы знатной колдоё...колдобины, и о невесть откуда надвигающихся на Оксфордшир морозах, а Кроули тем временем принялся тихо биться головой о гладкую поверхность дээспэ. – Держись, дорогой мой, – шепнул ему Азирафель. Кроули снова застонал. Всё, это пиздец финал. Его жизнь окончена. – ...Катастрофа! Истинная катастрофа, которая вот-вот разразится! Лишь чáса своего ждёт, окаянная! Но никто, никто здесь не стремится предотвратить Апокалипсис! – вдохновенно разорялся мистер Тайлер. – Я звонил в мэрию, в Городской совет, в Совет графства даже! Но нигде не берут трубку! Я отправил им сотню имейлов, но наши многоуважаемые господа бюрократы так и не удосужились мне ответить! А на А342 покамест зреет жуткий нарыв! Они там не спеша запрягают, но когда наконец расчехлятся – станет уже слишком поздно! Кроули, не переставая биться головой о стол, сдвинул наушники на шею, превращая яростные вопли мистера Тайлера в не менее яростный, но уже не такой назойливый шум. Когда он наконец поднял голову, Азирафеля в поле зрения не обнаружилось.***
– Вот же досадушка досадственная! – голос Азирафеля донёсся до Кроули откуда-то из-под стола. – Доисторические ископаемые, надо же! Тут останки чьей-то древней кружки на полу! Сколько тысяч лет у нас не мыли пол?! Не ровён час, на скелет динозавра напорешься! Кроули вдруг ощутил, как ему на колени легли тёплые продюсерские ладони и уверенно двинулись вверх, побуждая чуть раздвинуть ноги. – Этого блять не может быть... – выдохнул он. – И не говорите, молодой человек! Сущее безобразие! Какой беспредел творится! – с готовностью отозвался Ар Пи Тайлер. – Я всегда вожу с собой рулетку! Трещина уже увеличилась на полсантиметра! Куда катится мир?! – Действительно... куда?.. – слабо простонал Кроули, до боли прикусив губу. Азирафель, одной рукой поглаживая его бедро, другой мучительно медленно расстёгивал на нём джинсы. Кроули ощущал вибрацию каждого почти неуловимого движения собачки вниз по металлической молнии. Это было невыносимо, абсолютно крышесносно, аж пальцы на ногах поджимались. Когда Азирафель (форменная всё-таки сволочь!) нарочно задел краешком большого пальца его член, Кроули неприлично пискнул. – Тише, милый, не пались, – прошептал Азирафель прямо Кроули в расстёгнутую ширинку и, рассеянно погладив его неумолимо твердеющий член через бельё, издевательски мазнул по нему горячими губами. Кроули вовсе не нужно было видеть Азирафеля – он и так знал: гадёныш улыбается! Какая-то несчастная часть его предательского мозга приготовилась вопить: "Прекрати! Остановись сейчас же! В любой момент сюда может припереться Девайс! Интервью на носу! Дверь не заперта!" Однако Энтони Джей Кроули, всё ещё в прямом эфире, стоически молчал, глубоко дыша через нос, ибо остатки его здравого смысла поглотило желание. Госпо...дья...кто-нибудь, как же он хотел Азирафеля! Как он хотел ощутить на себе этот проклятый рот! Продюсерские ладони переместились Кроули на талию, и он покорно приподнял бёдра, позволяя немного стянуть с себя джинсы. В конце концов, он всего лишь человек, он слаб!.. Откинувшись в кресле, Кроули с силой, до побелевших костяшек одной рукой вцепился в край дээспэ, второй – свободной – прижал к плечу окончательно сползшие наушники – только чтоб убедиться: Ар Пи Тайлер всё ещё на линии и трещит про свою недоколдоё...недоколдобину. Кроули захлебнулся беззвучным стоном: под аккомпанемент многословных разглагольствований и нытья главы Соседского дозора Азирафель не спеша вынул его член из трусов. – Уже три недели!.. Три недели длится этот кошмар! – проорал Ар Пи Тайлер в эфир. От резкого звука Кроули дёрнулся и сам чуть не вскрикнул, когда горячее дыхание Азирафеля коснулось чувствительной головки. Азирафель со вкусом прошёлся кончиком языка под уздечкой и не спеша взял его в рот. – Ты... ты конченый псих! – срываясь на фальцет, взвизгнул Кроули и дёрнул бёдрами, едва не подрываясь с кресла. Азирафель согласно хмыкнул, и вибрация его горла пробила Кроули навылет. Он резко прикусил ладонь. Они же в эфире! Но если Азирафель – псих, то сам-то он кто тогда?! Госпо...дьяво...кто-нибудь, как он этого блять хотел! Именно этого! Как он об этом блять мечтал! – Я?! Да что вы себе позволяете, молодой человек?! – возмутился Ар Пи Тайлер. – Я, к вашему сведению, психически здоров и справку о том имею! И я обеспокоенный гражданин, который звонит вам в надежде найти понимание, а не какой-нибудь там... ведьмолов! А вы что?! Хамите? Обзываетесь?! Да чем вы тогда лучше этих бестолочей из Совета?! Хотя... можно ли от вас ожидать иного?.. – Простите, простите, пожалуйста-а-а, а-ах! – сладострастно выстонал Кроули в микрофон, недюжинным усилием воли заставив себя бросить взгляд на плотно притворённую, но не запертую дверь: Девайс! Девайс же! В любую минуту!..***
От новой волны возбуждения, накатившей остро и внезапно, у Кроули внутри всё сжалось и что-то едва не оборвалось. Чёрт, Азирафель! Сволочь сволочная, форменный ублюдок, блядский мерзавец – прекрасно ведь знает, что творит, чудовище! Гадёныш неустанно оглаживал бёдра Кроули, раздвигая его ноги настолько широко, насколько позволяла плотная ткань полуспущенных джинсов, и сладко постанывал, причмокивая, точно чай с крохотными сэндвичами без корочки в каком-нибудь ёбаном "Ритце" пил, а не член сосал! Кроули чувствовал: он едет крышей со скоростью девяносто миль в час. Всё ещё сжимая правой рукой край стола и едва не до крови закусив левую чуть пониже запястья, он мог думать лишь о том, что если б не грёбаный эфир, то собрал бы он сейчас в кулак пригоршню платиновых кудряшек и просто, без прикрас выебал бы наглый продюсерский рот, как Азирафель любит. За те неполные три недели, что они были вместе, Кроули успел не раз убедиться: Азирафель – сущий ангел, однако исключительно за пределами спальни. Главное, что им обоим нравится. Хорошо, когда в паре кинки общие. ...Вот только Ар Пи Тайлер на другом конце линии такое "утреннее шоу" вряд ли оценит. Досадушка.***
– Остаётся только надеяться, что новый мэр отнесётся к проблемам жителей со всей серьёзностью. Мне не терпится поговорить с мисс Девайс сегодня, а также с другими кандидатами, когда они будут выступать. Меня, как главу Соседского дозора и просто неравнодушного гражданина, волнуют, в первую очередь, их долгосрочные программы и планы по благоустройству нашего чудесного городка. Я подготовил список весьма животрепещущих вопросов, которые, надеюсь, мне предоставят возможность озвучить... Кроули на мгновение показалось, что он ослеп: зрение застлала белая пелена, когда Азирафель, плотнее сомкнув жаркое кольцо губ вокруг его члена, активно заработал языком. Проклятый мерзавец явно поставил перед собой цель заставить его кончить с рекордной скоростью. Сильные пальцы продюсера мёртвой хваткой впились в его напряжённые бёдра, не позволяя и шелохнуться. – О бля-я-я... – остатки самоконтроля Кроули покинули поле боя. Азирафель возмущённо замычал, и, несмотря на то, что рот его был глубоко занят, Кроули различил в том мычании укоризненное: "Не выражайся!". Явно желая донести своё неудовольствие в связи с прозвучавшим в прямом эфире матом, продюсер резко полоснул проштрафившегося ведущего ногтем по колену. – Конечно, и так можно выразиться, – Ар Пи Тайлер воспринял нецензурный стон Кроули как сочувствие, если не одобрение, и, ободрённый, продолжил: – Я бы настоятельно рекомендовал всем кандидатам...***
Это было выше его сил! Кроули потянулся через стол и нажал на кнопку экстренного сброса звонка. Пошла реклама. Весёленький джингл, заигравший в наушниках, был самым отвратительным из всего, что Кроули когда-либо слышал. А послушал он на своём веку немало... "Загрустила ваша киска и не смотрит на сосиску? Побалуйте-ка малютку, поиграйте с ней минутку! Есть у нас для вашей киски всё от мяты и до миски! Лучший зоомагазин – в Тадфилде такой один! Все игрушки есть у нас, выбор – просто высший класс! Для взыскательных кисуль – деликатесы из косуль! Есть в продаже эко-мышки – для пушистенькой малышки! К нам скорее приходи – свою киску приводи!" Азирафель ритмично двигал языком в такт мелодии, и под строчку "Киска весела и рада – вот хозяина отрада!" Кроули мучительно кончил.***
Когда откат от оргазма немного отпустил и ноги чуть перестали дрожать, Кроули, насилу собрав остатки воли, слабо оттолкнул своё кресло назад. Скрипнули колёсики. Из-под стола ему озорно улыбнулся Азирафель. – Это было в высшей степени непрофессионально, дорогой мой. Мат в прямом эфире, ай-яй-яй... – лукаво заметил продюсер, уперев ладони Кроули в колени. – Как я только терплю тебя... Боже правый! – Сволочь! Ты просто редкостная сволочь! – Кроули покачал головой, помогая Азирафелю подняться и попутно отряхивая пыль и крошки с безукоризненно отутюженных продюсерских брюк.***
Не сговариваясь, оба глянули на таймер: до эфира меньше минуты. Дрожащими руками Кроули натянул джинсы и со второй попытки застегнул ширинку. Азирафель нежно взял его за подбородок, заставляя посмотреть на себя. Под этим исполненным обожания и любви взглядом предательское сердце Кроули затрепетало. Госпо...дьяво...кто-нибудь! Неужели он тоже выглядит таким влюблённым идиотом?! Ну конечно, выглядит. Как иначе-то? – Азирафель, – проговорил Кроули тихо, глядя прямо в ясные глаза своего ангела-продюсера. – Мне нужно кое-что сказать тебе... – Да, дорогой? Кроули медленно облизнул губы, не без удовлетворения отметив, как вспыхнул Азирафель, жадно ловя взглядом движения его языка. Приподнявшись на стуле, Кроули подался вперёд. – Реклама закончилась, – выдохнул он в поцелуй. – Тишина в эфире. Только мёртвые радиоволны. – Да блять! – Азирафель резко отстранился и метнулся к своему креслу, задев в спешке бедром угол стола.***
– Ты просто... просто демон! Я тебя ненавижу! – бросил Азирафель, потирая ушибленное место. – И я тебя. Всей душой ненавижу, ангел! – хохотнул Кроули. Азирафель раздражённо фыркнул, но это было понарошку. Кроули не мог не заметить, как трогательно порозовели продюсерские щёки и приподнялись в намёке на робкую улыбку уголки красиво очерченных губ. Кроули нацепил наушники: – На волнах "Тадфилд FM" с вами снова я, Энтони Кроули, – проворковал он. – Приношу свои искренние извинения за технические неполадки и затянувшуюся рекламную паузу. У нас тут кое-что поломалось, но мы с продюсером уже всё починили. Всё теперь работает как часы, и в ожидании мисс Девайс предлагаю вам побеседовать на тему... служебных романов. Как вы считаете: может ли вспыхнуть любовь на работе? Или это опасные игры на грани судебного иска? Все линии в студии свободны, и я, как обычно, с нетерпением жду ваших звонков, ведь на "Тадфилд FM" мы говорим о том, что важно для вас. Азирафель поперхнулся давно остывшим чаем и попытался незаметно пнуть Кроули под столом. Тот с лёгкостью увернулся (два года практики – это вам не гусь чихнул!) и послал ангелу через море разделяющего их дээспэ воздушный поцелуй. Азирафель, ещё заметнее розовея щеками, потупил взгляд. Кроули расслабленно откинулся на спинку кресла и тихо, счастливо рассмеялся. Он не променял бы это мгновение на целый новый мир.