все без ума от Игоря

— Ну и подытожить наш сегодняшний разговор можно тем, что к новому закону можно относиться как угодно, но только не быть безразличным, — девушка меняет серьёзное выражение лица на непринужденную улыбку. — А с вами, как всегда, была я, Юлия Пчелкина, и мои несменяемые гости… — Дмитрий Дубин! — задорно выкрикивает белокурый парнишка, улыбаясь в камеру. — И Игорь Гром… — майор всё ещё неловко пытается удержать взгляд на записывающем девайсе. Журналистка продолжает, чуть повышая голос: — И вместе мы…. — Стая! — вторят ей оба мужчины. Юля очаровательно улыбается и идёт выключать свою домашнюю мини-студию. Когда два софтбокса перестают слепить глаза, Игорь наконец расслабляется, позволяя себе откинуться на спинку стула. Очередной выпуск «Стаи» отправится сегодня на монтаж, а это значит, что где-то через неделю над ним с Дубиным снова будут подтрунивать все коллеги. Иногда майор удивляется, как вообще Юля стала настолько популярной, если до встречи с ними её не смотрели все полицейские города. Конечно, Гром был не в восторге от внезапно скатившейся на него известности, но формат бесед с ментами так зашёл аудитории на канале журналистки, что расстраивать её своим уходом совсем не хотелось. К тому же, это ведь Юля… ну, Юля Пчелкина, она выглядит так, будто куклы с её лицом стали бы популярнее оригинальной Барби, разговаривает так, словно отучилась во всех существующих универах, и решает любую проблему лучше всего полицейского отдела, в котором Игорь работает. Таким девушкам не отказывают, таких девушек слушают с открытым ртом и не задают глупых вопросов, таких девушек стесняются звать на свидания, потому что никто не хочет выглядеть нелепо на фоне такой как она. — Я просто поверить не могу! — и эта девушка взрывается праведной злостью. — Мы обсуждаем реально важные социальные вопросы, а они…! Она выходит из соседней комнаты, куда складывала оборудование, и в первую очередь почему-то подходит к Диме, показывая ему экран своего телефона. Игорь, конечно, не специалист в современных гаджетах, но ему ведь тоже интересно, что там такое случилось. — Оу… — молодой полицейский покрывается едва заметным румянцем. — Это… очень… — Абсурдно! — смешно хмурится Юля. — Вы объясните мне, что происходит? — Гром не выдерживает, вставая со всего места и пытаясь заглянуть в телефон, но журналистка тут же блокирует экран. Она как-то подозрительно переглядывается с Дубиным, и они оба слегка покрываются румянцем, будто в телефоне и правда было что-то настолько вопиюще неприличное. — Да там… просто… — мнётся ведущая, — Я не знаю, как Игорю такое рассказать, — она с негодованием снова обращается к Диме. Юноша глубоко задумывается, и, нежно коснувшись руки девушки, берет разговор на себя. — Игорь, в интернете… — он пытается говорить как можно аккуратнее. — есть такая… ну… как бы мода, придумывать отношения людям, которые не состоят друг с другом в отношениях… — Чего делать? — майор непонимающе хмурит брови. — Пользователи могут фантазировать на тему того, что два персонажа или человека встречаются, но на самом деле им встречаться не обязательно, — белокурый парень пожимает плечами. — И подписчики Юли, видимо, не могут решить, с кем из нас ты смотришься лучше… — Они устроили опрос в моей фан-группе! — мотает головой девушка, зачитывая пост: — Юля и Игорь, Игорь и Дима, или Юля и Дима. — И за какой вариант больше голосуют? — безразлично интересуется мужчина, всё ещё пытаясь заглянуть в телефон. — Я не знаю, мне нужно проголосовать, чтобы увидеть результаты, — журналистка опять блокирует экран, откладывая телефон на стол. — Юль, всё в порядке, — юноша слегка касается её тонких пальцев, склоняя голову вбок, — Это ведь тоже одна из особенностей фанатской любви, эй… — он улыбается, поправляя очки. — Да они же без ума от тебя! — Да, и кто-то из нас тоже, — Игорь пожимает плечами, лукаво улыбаясь. — Только непонятно кто больше, ты же не хочешь голосовать. Девушка негодующе смотрит на майора, но не может сдержать смешка. Она заправляет свои красные локоны за уши и отправляется на кухню, чтобы сделать всем чай. Гром цепляется взглядом за то, как стажёр выпускает из своей руки её тонкие пальцы, как улыбается, когда она смущенно треплет его по плечу. Они стали так близки, кажется, ещё в самую первую встречу, когда Игорь притащил сюда Диму, чтобы узнать шокирующие новости о Разумовском, которые повлияли на исход дела. Укол ревности ощущается где-то в груди, но тут же отпускает майора. Это ведь Дима, лучший напарник, которого только можно представить, и один из лучших людей, с которыми мужчина вообще имел честь быть знаком. Тут вообще непонятно, кого и к кому нужно ревновать, — либо ревновать к Дубину, либо ревновать Дубина, потому что этот мальчишка Игоря с ума сводит. Когда он улыбается, кажется, что солнце исчезает с небосвода, боясь такой тяжелой конкуренции. Не существует ни одного живого существа во вселенной, которое не будет радо, если Дима на него посмотрит этим своим понимающим тёплым взглядом. Если враждебные захватчики наткнутся на Дубина, они уйдут ни с чем, запишутся на курсы рукоделия, и проживут спокойно свой остаток жизни, разводя цветы. Потому что это Дима, одно его слово излечивает твою душу, даже если ты этого совсем не хочешь. — Игорь. Звонкий голос журналистки заставляет мужчину оторваться от разглядывания бликов на светлых волосах стоящего рядом юноши. — Чёрный или зелёный? — она высматривает что-то на верхней полке кухонного гарнитура. — Красный или белый, — задумчиво произносит майор, не в силах вырваться из своих мыслей. — Из красного и белого есть каркаде и молочный улун. О Боже, она говорила о чае, ну конечно. Игорь просто идиот, что он там выбирает у себя в голове? Пытается ментально поучаствовать в опросе на странице Юлиного фан-сообщества? Выбирать между Юлей и Димой — это как выбирать между сердцебиением и дыханием, не имеет значения, что ты выберешь, — ты всё равно пропадёшь. Запутаешься в красных пьянящих волосах, сгоришь заживо под лучами солнечной улыбки, и больше никогда не сможешь выбраться. — Так каркаде или улун? — девушка хмурится, потряхивая двумя пачками в своих руках. Нет, он не сможет определиться. — Я, наверное, воды попью… — Игорь неуверенно отводит взгляд в пол. И сидит как дурак со стаканом, пока собеседники, весело смеясь, пьют чай и едят печенья. — Игорь, ну чего ты такой невеселый? — лучезарно улыбается юноша, подсаживаясь на диван к майору, и касаясь своей ладонью его плеча. — Съёмки утомили? — Да, вы вдвоём из меня всю энергию высасываете, — пытается улыбнуться майор, язвительно отшучиваясь. — А я думала, что мы тебя ей наполняем, — лукаво улыбается журналистка, отставляя свою кружку на кофейный столик. Пара секунд, и она тоже оказывается по правую руку от мужчины, вальяжно закидывая свой локоть ему на плечо. — Ты же не загнался из-за того опроса, да? — девушка серьезно хмурит брови. — Это же просто шутка, даже мило. — Думаешь, Игорь так расстроен из-за того, что не может решить, за что ему проголосовать, когда он вернётся домой? — хихикает парень, чуть подаваясь торсом вперёд, чтобы лучше видеть свою собеседницу. — А ты бы как проголосовал? — тут же сияет журналистка. — Ну… я… — Дима резко краснеет, блуждая взглядом по квартире. — Это не так просто… — А ты сама знаешь, какой бы выбрала вариант? — Гром по-дружески касается Юлиного колена. Она сидит в коротких домашних шортах, и её нога чуть вздрагивает от неожиданного прикосновения тёплой шершавой ладони. Юля издаёт неловкий смешок, и пытается отвернуться куда-то в сторону окна, чтобы скрыть неожиданный румянец на щеках. — Боюсь, варианта, который меня бы устроил, там нет, — она уверенно произносит это, пожимая хрупкими плечами. Кажется, Пчелкина может быть в каком угодно настроении, но неизменной останется только её честность. Если её о чём-то спросить, то она скажет всё, что думает, а если не спрашивать, — промолчит. Наверное, это любимая черта характера журналистки для Игоря. — И какой бы вариант тебя устроил? Юля и Ален Делон? — усмехается майор. — Боже, Игорь, Ален Делон? — девушка насмешливо хмурится. — Сколько мне лет по-твоему, сорок? — Тебе больше нравится Тимоти Шаламе, да? — хихикает Дима, придвигаясь ещё ближе к собеседникам. — Мне больше нравится тот вечер в джаз-баре, — уверенно парирует журналистка. И у Дубина, кажется перехватывает дыхание, его рука, всё это время покоившаяся на плече мужчины, резко сжимается, заставляя Игоря вздрогнуть. Впрочем, Гром и без этого бы вздрогнул от Юлиных слов. Ему казалось, что он один отчетливо запомнил тот нелепый танец втроём, и эти догадки были обоснованы, его спутники тогда прилично перебрали, а потом они все вместе просто не возвращались к этой теме, будто и не было ничего. Будто Пчелкина не утыкалась своими пухлыми губами в щетину майора, будто Дима не касался влажными пальцами тёмных волос на загривке Игоря. Внезапно нахлынувшие воспоминания заставили мужчину мгновенно покраснеть, и теперь все участники диалога сидели на диване с щеками, сливающимися с цветом Юлиных волос. — Простите, если я тогда переборщила, — девушка смело продолжила говорить, пока никто другой не решался. — Но мне казалось, что никто не против. Тишина вновь повисла над их головами, и Игорь впервые почувствовал себя воодушевленным подростком, эмоции распирали его изнутри, а снаружи он сидел тихо, и хмурился куда-то в стену. Первым сдался Дима, наконец нарушив молчание. — Не казалось… — он несмело взглянул на девушку, перебарывая своё смущение. — я не был против. И они оба тут же перевели взгляды на хмуро молчащего Игоря, который вообще к такому повороту был не готов, и занят был лишь тем, что вспоминал основные принципы дыхания. — Игорь… — Юля аккуратно коснулась его шеи ребром своей ладони, царапая ногтями кожу над ключицей. — Ты же всё помнишь, верно? И она, не дожидаясь ответа, аккуратно поцеловала майора в щеку. Журналистка поднялась губами чуть выше, очерчивая влажным языком выпирающую скулу, второй рукой она касалась Димы, перебирая светлые волосы за его ухом. Игорь держался, он сам не понимал зачем, но держался уверенно. Ровно до того момента, пока слева его шеи не коснулось горячее дыхание. Дубин зарылся носом в его волосы на виске, проходясь большим пальцем по щетинистой линии подбородка. Юноша аккуратно положил свою ладонь на бедро журналистки, в паре сантиметров от застывшей на её колене руки Грома. И майор не смог сдержать стон, наклоняя лицо к полу. Сердце пыталось вырваться из груди с такой силой, что, казалось, не все попытки будут безуспешны. Игорь вдруг обнаружил, что он, с закинутой на спинку дивана головой, бессистемно водит своими руками по коленям своих недавних собеседников, позволяя себя целовать то Юле то Диме. Девушка целовала его властно, сжимая тонкими пальцами шею, надавливая своей ладонью на грудь, она будто хотела высосать майора досуха, забрать всё, что считала своим. Дубин же, наоборот пытался быть как можно более аккуратным, обращаясь с Игорем как с фарфоровой вазой, он едва касался губ мужчины, едва дышал, едва оттягивал тёмные волосы. Он краснел как подросток, и Юлины волосы, касаясь его щёк, сливались в одну картину, от которой у Грома перехватывало дыхание. Юля грубо впихнула своё колено между раскинутых коленей Игоря, и уселась на его бедро, одного её взгляда на Диму хватило, чтобы парень проделал то же самое. И теперь они оба сидели на коленях полицейского, всё ещё поочерёдно впиваясь в его губы. Дыхание в горле встало комом, приятная тяжесть двух худощавых тел придавливала мужчину к дивану, заставляя его ёрзать на месте, зарываясь пальцами в красные и светлые волосы. Журналистка только оторвалась от поцелуя с Громом, как тут же была притянута Димой, который аккуратно оглаживал её талию, привставая с ноги майора. Видимо парень понял, что Игорь, даже несмотря на всю свою уверенную физическую форму, таких приключений может и не выдержать. А Юля, кажется, не остановится, пока под ней кто-то не будет отчаянно задыхаться, моля о пощаде, и Дубин с удовольствием бы взял на себя роль этого кого-то. Грому не хотелось дышать, не хотелось приходить в себя, не хотелось лишаться головокружения и сдавленной грудной клетки, всё это было мелочью по сравнению с тем, какая картина разворачивалась у него на глазах, и больше всего на свете ему не хотелось оставаться в стороне от этого произведения искусства. Майор безапелляционно притянул к себе за талии целующихся (явно не)друзей, и позволил себе стать частью этого жаркого аттракциона. Он так боялся запутаться в красных пьянящих волосах, сгореть заживо под лучами солнечной улыбки, и больше никогда не выбраться. Но запутался и сгорел, и выбираться ему вовсе незачем.