31 июня, 2022 год.
Республика Интар, Кальярра.
Делаю глоток обжигающего кофе, лично сваренного Ас и с удивлением отмечаю про себя, что ардаланский напиток довольно неплох. Странно, раньше мне он не нравился. Вкусы с возрастом действительно меняются. — Как вы познакомились с мамой? — задаю я давно интересующий меня вопрос, оглядывая светлые стены уютной квартирки. — Ой, это веселая история! — она руками разламывает скорлупу грецкого ореха. — Лейла год назад подделала мою подпись в регистрации и чуть не попалась полиции. Я хмурюсь. Веселого в этом мало. — Получается, вы давно знакомы… Странно, мама раньше о тебе не рассказывала. — Я тогда в паспортном столе работала, — она пожимает плечами. — Из-за подписи как раз и познакомились. Точнее, сначала невзлюбили друг друга, а после нас Моника свела. У нее прослеживается довольно сильный акцент в речи, который говорит о том, что она достаточно долго прожила в Ардалане. Интересно, как Ас попала в паспортный стол? Вопрос национальности в миграционных делах играет большую роль. Указывать на противоречие будет некультурно, поэтому я цепляюсь за другую деталь. — Моника? Такая блондинка низкая, да? — Да, на меня раньше работала. Задумчиво поджимаю губы, не обращая внимания на ощущение, что меня, не с меньшим интересом, взаимно сканируют. Пусть наблюдает, все равно пока что ничего выудить из меня не сможет. Вот только, что такая «важная шишка» забыла в подчинении у матери? Или они на равных правах? — Она нам осенью привозила пакет с печатями, а потом пропала, — аккуратно начинаю я, понимая, что девушка, сидящая напротив меня, представляет из себя намного больше, чем кажется. — Печати передала я, — подтверждает Ас мою догадку. — А пропала, потому что в розыске находится, — предугадывая мой следующий вопрос, она пресекает попытку на корню. — Рассказывать долго. Как-нибудь потом. Ас изгибает полные губы в дежурной улыбке и переводит тему на мое прошлое. Точнее, на Томаса. Надо же, запомнила из нашей зимней встречи такую деталь. Часы за непринужденным диалогом пролетают быстро. Мне удается узнать о ней еще чуточку больше и отметить, что она падка на рассказах о себе. То ли любительница хвастаться, то ли была обделена по жизни вниманием, во что верится слабо. Ее внешний вид так и кричит о внушительных вложениях, да и яркий образ на пару с прошибающей самоуверенностью противоречит моей теории, что Ас на самом то деле нуждается в простом внимании. Хотя кто ее знает… Мне это лишь играет на руку, и я на ура справляюсь с ролью внимательного слушателя. Лишь изредка приходится раскрывать что-то о себе, зачастую ссылаясь на аргумент, мол, особо ничего интересного сказать не могу, ведь семейный контроль отсекает внушительную часть жизни. Вещать о Маркусе и остальных сомнительных «приключениях» я, естественно, не собираюсь. И на игривый намек Ас о том, что у нас для развлечений и новых ощущений все лето впереди, я улыбаюсь без особого энтузиазма. Уже слышала, видела и убедились в обратном действии. Остаток вечера проходит под внушительный сет роллов и популярный сериал. Ближе к ночи мы выходим прогуляться в центр Кальярры. Под светом ночных фонарей и заполненной молодыми парочками площади, Ас признается, что ей не хватало простого душевного общества. Начало лета у нее пошло наперекосяк. Все связи с близкими подругами оборвались из-за неизвестной неприятной истории, с которой был связан еще и ее бывший молодой человек. Оставшись совершенно одна, в столице Интара, куда она переехала всего лишь полтора года назад, Ас полностью погрузилась в работу. Ее семилетняя дочь с наступлением школьных каникул улетела в Ардалан к бабушке и дедушке, поэтому одиночество давило на молодую маму как никогда. На момент мне даже стало жаль ее. Однако желания тесно связываться с этой мадам у меня не прибавилось. Я же не спасатель. Поэтому, когда Ас предлагает остаться у нее с ночевкой, мне приходится на ходу выдумывать причину отказа. Врать практически не приходится, аргумент, что на незнакомом месте мне спится плохо, а завтра у нас с раннего утра дела, она принимает спокойно. Дежурно поблагодарив друг друга за приятно проведенный день, мы разъезжаемся по домам. И мне впервые удается прочувствовать особенную атмосферу курения сигареты на балконе, посреди бескрайнего звездного неба и почти до мурашек ощутимой ночной тиши. Впервые удается отметить бессилие во взгляде бабушки, когда она в очередной жалобе на меня получает от матери короткое: «Я разрешила. Они теперь вместе работают. Больше никаких возражений».5 июля, 2022 год.
Республика Интар, Кальярра.
— Такое ощущение, как будто в офисе курили, — снова отмечает Ас, собирая в папку для документов необходимые бумаги. Под ее оценивающим взглядом стараюсь действовать максимально расслабленно. Напевая строчку песни, играющей из маленькой колонки, вытаскиваю с толстой стопки распечатанный бланк. Размашистым почерком вписываю в маленькие клетки инициалы человека. Следом ставлю печать. Даже пальцы на этот раз не пачкаются в краске, и влажные салфетки остаются нетронутыми. — Тебе кажется, — максимально уверенно говорю я, в душе проклиная себя за то, что позволила себе немного расслабиться. Кто же знал, что она без предупреждения приедет в офис. Я тут, между прочим, торчу с самого утра и без никотина усидеть никак больше не могла. Хорошо, что мой ошалелый от нагрузок мозг додумался запереть дверь в офисе. Когда ручка резко дернулась, а следом послышался требовательный стук, я сразу подорвалась с места, пытаясь за короткие секунды запихнуть пустой стаканчик кофе с затушенным в нем бычком в свою маленькую сумочку. — Ну, ладно… — поддерживает она мою игру и встает с кресла. Я бросаю взгляд на сумочку, чьи бока подозрительно топорщатся. Кривлюсь и думаю о том, что надо потренировать получше свое критическое мышление. — Ты сейчас куда? — перевожу тему и мысленно возношу молитвы, чтобы вселенная сегодня освободила меня от ее общества. Просьба матери провести с ней день немного затянулась. Прошла уже целая неделя и каждый чертов день не обходился без Ас. В целом, в этом есть и свои плюсы. Претензии бабушки на тему моих ночных приходов домой практически сошли на нет, а любые ее возражения сводились к моему ответу, что мать разрешила. Контроль снизился, а Ас пока играла примерную подругу, устраивая нам в конце рабочих дней посиделки по всяким заведениям, настроив мать так, что она моментами вообще не интересовалась, где мы так долго задерживаемся вечерами. Но с таким режимом практически не осталось времени на себя. И на покурить. Приходится скрывать свою пагубную привычку и обходиться короткими моментами острого удовольствия на балконе в час ночи перед тем, как зайти домой. Общение с Рене сократилось до коротких переписок и фразы: «Тут такое было, но расскажу потом, безумно устала». — По делам в МС поеду, но ненадолго. Могу тебя потом забрать, как закончишь. Вечером надо будет съездить в Аккру. — К Каринé? Смотрю в телефон. Практически вечер. Отлично, домой я сегодня попаду как всегда поздно. До Аккры добираться практически полтора часа без пробок. Поскольку Ас любит гонять как сумасшедшая — выйдет чуточку поменьше времени. Однако ситуацию и, самое главное, мой недосып это не спасает. — Завезем документы и потом поедем в нашу кафешку, — подмигивает Ас, мгновенно считывая мое кислое выражение лица. — Без обид, но твоя мать меня убьет, если мы сегодня не съездим к ней. Напрашивается очевидный вопрос — зачем ей я? Конечно же, чтобы не было скучно. Я глубоко вздыхаю. Ладно, покататься по вечерним трассам с Ас приятно. С ней время, проведенное в дороге, пролетает довольно легко. — Только ненадолго, — взмаливаюсь я. — Эта женщина с самой нашей первой встречи нацелена засватать меня за своего младшего сына. — Да ладно?! — хохот проносится эхом по кабинету. — Ну и ну… — Она меня уже полгода как пытается пригласить к себе в гости, — невольно я сама начинаю улыбаться и заражаться от Ас позитивными вибрациями. Кого только не было, кто пытался «просто познакомить» меня со своими сыновьями. Хотя завидной невесткой я себя не считаю. Вот только ошибочное представление людей обо мне зачастую играет против меня же. Слава Господу, до новых брачных договоров дело не доходило. Надеюсь… — Расслабься, — она прислоняет ладонь к белоснежной блузке с треугольным вырезом и задирает подбородок. — Я не отдам тебя на брачное растерзание, — блондинистые волосы качаются в такт ее уверенным кивкам. Ас снова принюхивается к воздуху в кабинете и кривит идеально ровный носик. Ринопластика определенно у нее сделана удачно. — И все-таки попшикай тут чем-нибудь вкусненьким. Реально сигаретами несет, — бросает она напоследок, прежде чем выйти из кабинета. — Может тут Абрахам побывал, вот и накурил… — невзначай бросаю я. Пока не доказано — не волнует, что сказано. Дверь захлопывается. С плеч постепенно начинает уходить тяжесть. Даже ноющий низ живота сбавляет обороты, и на короткое время перестает истязать меня неприятными ощущениями. Я закидываю парочку соленых крекеров в рот и с нетерпением лезу в сеть. При Ас открывать диалог с Маркусом было рискованно. Маркус: На твой вопрос отвечу попозже. Сейчас нужно ехать заниматься плохими делами. — Какие мы па-а-афосные, — тяну я, размышляя как лучше начать допрашивать его. Немного пораздумав, печатаю короткий ответ. Я: Какой же ты плохой, Маркус) Дела, видимо, у него закончились, поскольку мое сообщение он читает сразу. Маркус: Если бы ты это увидела, то скобочку поменяла бы на кнопку заблокировать. Я облизываю губы, стирая с них остатки гигиенической помады. Мурашки пробегают по позвонку. Он же мне определенно ничего конкретного не расскажет… Значит, надо писать также расплывчато. Я: Не будем загадывать того, что не произойдет. Почти искренняя правда. Если бы не его возможный интерес к делишкам матери — его работа меня не смущает. Однако не стоит ни в чем быть уверенной. Деталей я действительно не знаю… И одновременно с этим его слова звучат, как вызов. Мол, давай, Маркус, покажи мне и увидишь, что будет дальше. Я пережила столько дерьма, что очередное, потенциально шокирующее меня явление, больше заинтересует, чем испугает. Самая редкая дружба в наше время — это дружба с собственной головой. Маркус: Как знать. Расстроишь кого-нибудь не того — и шансы появятся. Мир слишком тесен. Странноватые он вещи пишет, конечно… Предпоследний крекер из пачки летит в рот. Усталый взглядом упираюсь на недоделанные регистрации и разрешаю побездельничать себе еще немножко. Озорной огонек внутри меня загорается сильнее, а в следующий миг я уже откровенно проявляю дурачество. Я: Скорее расстроят меня. Я маленький и безобидный человек. Маркус: Ложь. Маркус: Плохое дело. Маркус: Особенно мне. Кожу начинает слегка покалывать. От резкой перемены тона диалога хочется моментально выйти из сети и читать дальнейшие сообщения через уведомления. Кончики пальцев холодеют, несмотря на отсутствие кондиционера в кабинете при стабильно жаркой погоде. Я его действительно разозлила?.. Удивленно выгибаю бровь, когда вижу смайлик поцелуйчика в последнем сообщении. Это он так выбить меня эмоционально пытается? Маркус: Я на взводе. Сегодня преувеличивать и привирать не надо. Договорились? — Ооо, — торжественно тяну я. — Как раз таки надо! Непонятно, чего от него можно ожидать, но необходимо идти дальше. Если мой риск не окупит затраченные нервные клетки от его нестабильного поведенческого фона, то по сути я не особо много потеряю. Возможно, даже научусь к следующему подобному диалогу реагировать спокойнее… Я: Тебе я врать в последнюю очередь буду. Маркус: Заметь. Ключевое слово «буду». Расстраиваешь меня. — Да ты даже не представляешь, что между нами уже целый комбайн лжи и недоговорок, мой дорогой, — я недовольно цыкаю, когда моя рука нащупает пустоту в пачке крекеров. Мусор летит в почти заполненный пакет. Вспоминаю о стаканчике в сумочке и вытаскиваю пропахшую табаком картонку. Теперь придется и сумочку стирать… Я: Смотря в чем врать. В общем проехали. Я тебя пока не обманывала, не расстраивайся) Маркус: В чем-то планируешь расстроить? — А тебя вообще возможно расстроить, чудище бездушное? — цитирую я емкое описание от Рене. Я: Нет. Маркус: Вот и отлично. Как твои дела? Слабость в мыслях завладевает мною все сильнее. Я что-то упускаю. Снова не могу понять в моменте, когда это необходимо… Я: Пмс, настроение скачет. Ничего не хочу делать, а в следующий момент сразу хватаюсь за несколько дел. Утром даже успела порычать на человека, который посмел мне названивать с предьявами, мол, почему я ему не отвечаю. В итоге он отправлен в блок. Ненавижу звонки. И требования отвечать мгновенно. Возможно, это бессмысленная трата времени, но на сайт знакомств я изредка да возвращаюсь. Просто пообщаться или понаблюдать для своих книжек что-нибудь интересное. Общение ни о чем и обо всем помогает отвлечься. Маркус: Порычала в прямом смысле? Я фыркаю и с удобством располагаюсь в своей любимой позе — закидываю ноги на столик, чуть отодвигаясь на кресле. Регистрации подождут. Скажу, что заел принтер или завис ноутбук. Или все сразу… Я: Да ага, в голосовом. Я ему аргументы в агрессивной форме начала кидать. Маркус: В голосовом… Это интересно) Я: Интереснее в реальности. В голосовом — это странно. Маркус: Предлагаешь послушать в реальности? — Губу закатай, — возмущаюсь я. Я: Я не умею рычать, увы. А еще я эгоистка. Люблю, когда мне это делают. Маркус: В разговоре запахло пикантностью. Мило. Покажи голосовое. Я: Это настроение такое. И ты сам спросил. Он серьезно не понял мою шутку и подумал, что я действительно рычала в голосовом? При виде следующего сообщения от Маркуса уже настает моя очередь чувствовать на себе весь напор пикантности. Маркус: Покажи голосовое. Не придумав ничего лучше, делаю скриншот нашего диалога и обвожу кружком иконку записи голосового сообщения. Пару кликов, сообщение отправлено. Я: Показываю. Внутренняя ехидна переворачивается где-то в области живота по несколько раз и торжественно трубит о маленьком триумфе. Не должна же я потакать всем его желаниям? Не должна. Маркус: Слабенько, Асия. Очень слабенько. Юморист хренов. Я: Не выводи меня, Маркус. Маркус: Так ты дома? На момент возникает мысль сказать о здании, в котором я непосредственно нахожусь. Потом вспоминаю, что тут находятся только офисы. Выдать свои делишки настолько очевидно — будет полным фиаско. А вот походить в очередной раз по краю, понаблюдав за уровнем его заинтересованности пока что еще можно. Я: Нет, я у ТЦ «Союз». Маркус: Близко ходим. Шею начинает покалывать. Значит, он где-то тут. Фантазия сразу включается в процесс раскручивания эмоционального всплеска. Мне практически реально слышится стук в хлипкую дверь офиса. Можно даже сразу со спецназом. Маркус: А зачем тогда выводить тебя) Ты же уже… Я: Слабенько, Маркус. Очень слабенько. Маркус: Ну, извините, мадам. Набрался шуток у вас. Свободной рукой начинаю разминать мышцы у шеи. Снова хочется курить от подступающего раздражения. Чем мы занимаемся? Почему он не действует, а пишет мне о какой-то фигне? Маркус: Ты когда-нибудь думала о сексе втроем? Как к этому относятся люди с твоего окружения? С моральной точки зрения. И без того пересохшее горло сжимается от кашля. Это что за приколы такие?.. Мы уже на таком этапе «отношений»? Я: Конечно, я помню, что ты любишь неожиданности… Но это было неожиданно, Маркус. Маркус: Я вспомнил просто один разговор. С товарищем. Он ничем не окончился. Но стало интересно. Интересно, почему ты вспомнил именно об этом разговоре, Маркус? Твои подводки настолько прозрачны, что иногда наталкивают на мысли о излишнем усложнении твоего образа. Все настолько просто, что аж глупо. При попытке сформировать ответ на его вопрос, в голове мгновенно образуется пустота. О таких экспериментах я даже и не задумывалась. Я: Не думала, если честно. Как-то даже не знаю хочется ли… У меня максимум происходил секс из разряда «по пьяни». О чем я потом пожалела. Но зато поняла, что это не мое. И это было опасно, в плане того, что человека я ни разу в жизни не видела. Снова самоуверенно на свою интуицию положилась. Стараюсь так больше не рисковать) Маркус: Секс по пьяни опасен. Как это вообще произошло? Я: День рождения у подруги. Отпустили с ночевкой. Ну я и поехала потом ночью к этому индивидууму. Мы общались около месяца по сети, при встрече он напоил меня крепким кофе, а потом собственно все и случилось. Я еще приколы пьяные ловила, начала рассуждать на тему террористической политики. Маркус: Я представил твои разговоры. В голове мило) Так что насчет тройничка? Я: Ну, если с двумя мужиками, то в голове представляется не очень. Как-то грубо. Мысленно переключаюсь на противоположный формат и понимаю, что вторая версия мне нравится чуточку больше… Выдох. Господи, этот человек делает из меня какую-то извращенку. Я: А вот с двумя девочками представляется все нежно, а-ля страстно, как утренний секс, но пободрее. Не знаю, как у других, но в начале дня, еще и в сонном состоянии, я чувствительнее. ЖМЖ представляется именно таким по ощущениям. Плюс взаимодействие легче, мы с девочками к примеру даже по пьяни можем поцеловаться. У нас одна традиция с текилой есть… Маркус: Интересно. Особенно с текилой. Я действительно много упустил. Ты все больше раскрываешься) Хватит использовать мое слово, чудище. Теперь настает моя очередь подбавлять неопределенности в диалог. Я: А ты когда-нибудь думал о том, чтобы снять свой секс? Домашняя запись, эстетика, красота, все такое… Маркус: Думал. Но это сложно воплотить в жизнь. Для этого нужен человек, которому я полностью доверяю. И который примет то, что запись будет храниться только у меня. Из-за работы. Я: Ну, если запись будет только у тебя — то без разницы же кому доверять подобное дело, нет? Маркус: Там свои детали, не суть. Раньше весь этот интимный фарс, почти вирт-переписка, вызвал бы во мне вагон и маленькую тележку возбуждения. Автоматом я уже настроила себя на борьбу с ожидаемыми реакциями, но… Ничего. Внутри ничего подобного не возникает. Даже как-то грустно становится от собственных изменений, несмотря на то, что есть понимание, которое упорно мне шепчет о пользе подобной бесчувственности по отношению к этому человеку. Лишь четко поставленная цель и сосредоточенность на смысле между строк позволяют мне ощутить себя хоть немного живой. Я меняю положение затекших ног, покалывание в икре проявляется острее. Приходится замереть на некоторое время, одновременно отмечая, что Маркус следующее сообщение печатает дольше обычного. Маркус: К примеру, с тобой я был бы не против записать. Он снова переворачивает игру в свою пользу. А мне лишь остается выжидающе улыбаться, точнее, больше скалиться на его попытку вывести меня. Я: Значит, ты мне доверяешь? Маркус: В этом плане да. Я: Насколько ты мне вообще доверяешь? По десятибалльной шкале. По непонятной причине легкая грусть наваливается ознобом, распространяющимся от шеи вниз — к холодеющим пальцам на ногах. Как всегда память подкидывает исключительно хорошие моменты прошлого, трусливо отодвигая подальше негативные воспоминания. Маркус: Я никому не доверяю то, что считаю своей слабостью. Даже матери. Все, что я отдаю людям… Открываю с готовностью потерять, в общем. Либо не доверяю, опять же. Но тебе я открыл, наверное, в два раза больше, чем кому-либо обычно. Так что делай выводы сама. Перечитываю написанное несколько раз и крепко-крепко сжимаю свое плечо. В голове — звенящая пустота. На сердце — тяжесть тех обстоятельств, что сковывают наш контакт. Делай выводы сама. Я в душе не представляю, что это может означать, Маркус. Все, что сейчас получается понять — так это свою реакцию на первый откровенный разговор спустя столько времени. Слишком знакомо, слишком вызывающее сильные эмоции и то самое непонятное чувство, что не в первый раз выводит меня в итоге на агрессию по отношению к самой себе. Потому что любая психологическая раскачка может послужить возвращением к старому образу жизни. Я не имею права себе это позволить. Я: По кусочкам, которые ты «отдаешь» все равно же можно сделать выводы, разве нет? Маркус: Нет. Того, что я не показываю — вряд ли. Невольно вспоминается Владислава — его похищенная сестра. Он прав. Если бы не мое маленькое расследование, то о личной трагедии я бы даже не узнала. На момент становится чуточку стыдно. Озноб сменяется жаром. Стыдно за то, как я бесцеремонно влезла в этот темный уголок жизни Маркуса. От терзаний отвлекает меня его ответный вопрос. Маркус: Встречный интерес. Насколько доверяешь ты? Становится совсем кисло. Не кривя душой, я мгновенно печатаю ответ. Увиливать и врать желания нет. Я: 7 из 10. Маркус: И где пропали еще три балла?) В работе матери, Маркус. Не мучай. Я: Книги. Я пока, допустим, не готова тебе показать свою писанину. Это слишком личное. Маркус: Сколько тебе заплатить, чтобы ты показала? Вложусь в рекламу, сделаем тебе издание. В немом возмущении я раскрываю и закрываю рот. Его сообщение задевает и первым делом хочется рыкнуть в открытую что-нибудь некультурное. Он действительно думает, что мое доверие можно купить? Я: Мое творчество не продается. Спасибо. Маркус: Я шучу. Внимательнее. Но про продвижение вполне серьезен. Помочь всегда рад. От того, что Маркус мгновенно дает заднюю, мое раздражение раскручивается только активнее. Ну кто так делает?! Весь момент пикантности и плавного сближения испортил. Мои цели, выудить что-нибудь полезное, снова попадают под губозакаточную машину. Я: Отлично. Тогда я расслаблена) Маркус: Я проще, чем кажется. Следом — улыбчивый смайлик. И мой вздох. Остается только закатить глаза, но веки и так набиты словно острыми осколками от критически маленького количества сна. Маркус: Надеюсь, мы не так долго не общались. И ты помнишь. Этот смайл для успокоения. А не для понтов и прочего. Я помню все, Маркус. Помню слишком хорошо. Я: Не забыла. Помню. Еще не осознав до конца формирующуюся идею, кручу диалог верх-вниз, пытаясь уловить короткие вспышки в разуме и наконец понять, что мне нужно писать в такой ситуации. Накатывающая грусть мешает действовать быстрее, но все-таки нужный вывод осеняет меня. Я пересылаю сообщение, где он говорит, что проще, чем кажется. Я: К примеру? Не очень поняла. Маркус: К примеру, я не использую в тебе то, что вижу. Отлично. Первый пункт выполнен. Он точно почувствовал, что до этого разговора я держала его на расстоянии. А неожиданное сближение породило в нем откровение. Точнее, намек на то, что я могу вести себя как прежде. Что мне ничего не угрожает. Все-таки некоторые нити нашей игры находятся и в моих руках. Чувства внутри перемешиваются в невообразимый ком. Думай, думай, думай дальше, Асия. Не обращай внимания на эмоции, что уже вовсю разгоняют табун мурашек по всему телу. Я: А раньше? Маркус: Процентов на сорок. Вот так признание. И как мне на это реагировать? Все внутри замирает от глубокого непонимания, что корнями уходит в неприятное прошлое. Маркус: Когда видел в тебе лишние переживания, которые ты сама бы отмела. Был бы опыт только. Я: О родителях? Маркус: Более общие. Наступает молчание. Он больше ничего не пишет, а мне остается лишь крепко сжимать челюсть от чувства поражения. Ничего полезного. Я позволила себе с ним сблизиться ради нулевого результата. Вряд ли он станет откровенничать о вещах, которые меня интересуют. Наверное, еще не время. На сегодня можно обойтись и крохотным шажком вперед. Я: Поняла. Вновь от него прилетает улыбчивый смайлик. Который на самом деле ни черта не успокаивает. Оставив его сообщение без ответа, я разочарованно выхожу из сети и приступаю к делам. Нужно доделать регистрации и наконец-то свалить отсюда.10 июля, 2022 год.
Республика Интар, Кальярра.
— Уф! Ну и жара! — пищит Ас. Мы стоим у уличного подобия барной стойки в ожидании, когда с кофейни напротив вынесут холодный кофе. На эту безумно сладкую и бьющую по карману вещь меня подсадила Ас, когда температура на улице стала стабильно выше тридцати градусов. — Ты бы еще более закрыто оделась и точно не сварилась бы в собственном поте, — язвительно подмечаю я, наполовину разваливаясь по нагретой деревянной поверхности столика. От палящего солнца немного тошнит, в машину садиться не хочется тем более. Кондиционер по неведомым причинам решил в самый нужный момент сломаться, а поездка в автосервис у нас состоится только к вечеру. — Я же не ты, — парирует Ас, намекая на мой короткий топ с отсутствием лифа и шорты. На ее фоне, в плотных джинсах, футболке и накинутой сверху яркой зеленой рубашке, я действительно смотрюсь более открыто, чем полагается. Однако меня это не заботит. С отсутствием стереотипных суждений о внешнем виде, слава Богу, у меня все в порядке. Я театрально прикрываю рот рукой, широко раскрывая глаза. — Точно, — мой голос переходит на шепот. — Ардаланкам же не положено так одеваться. Несколько секунд мы неотрывно смотрим друг на друга, и в следующий момент Ас сдается первая. Широкая белозубая улыбка озаряет ее лицо, а с языка слетает шутливое: «Дура». — Не я такая, — мой палец назидательно тычет в солнце. — Погода такая. Нам наконец-то выносят кофе. И мы на бегу прыгаем в машину. Необходимо успеть заехать в МС, а следом доехать до Аккры, где находится Управление по Вопросам Миграции. Организм за прошедшие дни уже привык к плотному режиму. Недосып больше не тревожит так сильно, а уровень стресса снизился в разы, ведь всех домашних я вижу лишь два раза в день — утром, когда в спешке собираюсь и вечером, практически ночью, когда я едва в силах умыться, перекусить чем-нибудь сытным и завалиться спать. Связь с матерью тоже стала проще, Ас берет всю ответственность на себя, и в необходимых моментах умело находит подход к моей строгой родительнице, успешно смягчая ее реакции на всякие раздражители. Активный образ жизни не оставляет шансов для моей апатии, и я снова начинаю чувствовать себя лучше. Даже общество Ас по искреннему мне начинает нравиться. Подругой или человеком, которому можно доверять, назвать ее нельзя. Однако место в моей жизни она определенно умудряется занять. Остановившись на пару минут у пункта выдачи доставок, Ас заходит внутрь, а я решаю остаться на улице, чтобы хоть немного разгрести висящие сообщения в сети. Заходить в переписки при своей неизменной спутнице все еще рисково. Поэтому мои онлайн появления тоже снизились до редких нескольких посещений в день. Я скучающим взглядом оглядываю округу, записывая извинительное голосовое Рене. Моя ведьмочка совсем заскучала без моего общества, поэтому вкладывая максимально ласковые интонации в слова, остается лишь надеяться, что рано или поздно распорядок дня станет более свободным. Голосовая запись обрывается на матном полуслове, когда я, оцепеневшая, уставляюсь на медленно едущий матовый мустанг. Фары приветственно моргают, однако затонированное стекло не опускается. Маркус проезжает мимо меня, на расстоянии двадцати метров и заворачивает за угол. Контроль над телом возвращается, когда звук рычащего мотора утопает вдали. Я прикрываю глаза и делаю глубокий глоток холодного кофе. Встречи с ним на дорогах — для меня уже обыденность. Вот только в такие моменты я обычно тоже скрыта за плотным стеклом переднего сидения машины. Внушительную часть времени мы с Ас проводим в поездках. И в короткие моменты наших недовстреч с Маркусом я успеваю разглядеть только его нечеткое лицо через лобовое стекло. За моим внешним спокойствием Ас не замечает смены настроения. Я через силу заставляю себя выглядеть непринужденно и стараюсь абстрагироваться от того, что в бардачке приметной белой БМВ находится столько вещественных доказательств, что хватит на внушительный срок. Стараюсь абстрагироваться от собственных вопросов: знает ли Маркус машину матери, на которой мы с Ас сейчас разъезжаем? Видит ли он меня также, как и я его, когда при малейшем намеке на его машину у меня в груди что-то незримо замирает? Если видит, то почему не пишет об этом, не сообщает? Глубокий выдох. Снова глоток кофе. Возвращаюсь в сеть и открываю нужный диалог. Я: И тебе привет, не сразу поняла, что это ты проехал. Маркус: Красиво выглядишь. Я: Спасибо) Маркус: Чего стояла? Работа? Пульс на короткий миг замирает и возобновляет свой ритм снова, ударяясь в виски частым стуком. Я: Дела, катаемся с подругой) Маркус: Понял) Ас выходит с плотно запакованным мешком и скороговоркой щебечет о том, что нужно успеть доехать до МС. Я безучастно киваю и на негнущихся ногах прыгаю в машину. Чувство, что мустанг вот-вот повернет обратно и перекроет нам путь к отъезду, не покидает меня. Телефон вибрирует, приходится сдерживать себя от желания глянуть хотя бы одним глазком содержимое уведомления. Ас уже заводит машину и заинтересованно косится на меня. — Ты что-то побледнела, — тревога просачивается в ее голос. — В туалет просто хочу. В ответ от Ас летит грязная шутка и завершающая фраза, что мы «лучше обделаемся по полной, но сначала успеем в МС». — А что там у нас, кстати? — я кидаю телефон в сумочку и застегиваю ее на замок, ограничивая себя от соблазна. — Очереди, еще раз очереди и еще раз о-о-очень большие очереди. Все ради того, чтобы записать человека. Лучше позвони Лейле, может у нее в отделе по выдаче Грин-карты есть знакомый, который сразу примет. Мои люди сегодня выходные… Голос Ас смешивается с остальным фоном. Я сосредотачиваюсь на собственном дыхании и мне наконец удается успокоить ритм сердцебиения. Облегчение накатывает волной, оставаясь где-то в области ослабевших коленок. — Она не в очень хорошем настроении сегодня, — тихо признаюсь я, вспоминая ее утренний звонок. — Ууу, — тянет Ас. — Тогда я наберу, без проблем, — маленький кулачок упирается в мое плечо. — Расслабься.***
Тепло прощаясь с Карине, мы с Ас заходим в лифт. День завершен. А незапланированная поездка в гости к моей незваной потенциальной свекрови вышла непринужденной. Не обошлось без обсуждения работы и легкого намека на возмущение по поводу моей матери. Внутри рабочего коллектива, видимо, назревает конфликт, поскольку все сейчас по максимуму жертвуют временем и силами, а мать не удосуживается даже дать четких ответов о своем возвращении. Дистанционное управление работой совсем скоро вылезет ей боком. И та же Карине, имеющая главенствующие связи по итогу получения необходимых документов, слишком четко понимает свою ценность и то, что во всей системе рабочей иерархии нужно вносить правки. По итогу Ас умело увела скандальную женщину от скользкой темы и переключила ее на более мирские заботы. Карине все не переставала рассказывать о работах своего старшего сына, который занимается татуировками. Ас включилась в процесс обсуждения, показав свою маленькую тату, которое было набито на запястье — дата рождения ее дочери. Из-за частых походов в солярий черный пигмент стал более блеклым, и она договорилась с Карине о записи к ее сыну на корректировку. Меня же с момента начала разговора все не покидала одна мысль. — Думаю ты должна это увидеть, — я неловко улыбаюсь. Двери лифта закрываются и кабина трогается вниз. Ас выжидающе выгибает бровь. Моя рука легким движением приподнимает топ с левой стороны, открывая вид на участок кожи под грудью. — Ты сомневаешься в себе, в то время, как другие боятся твоего потенциала, — вслух читает она. Ее холодные пальцы касаются татуировки. — Красиво, — она поднимает на меня свои пронзительные глаза. Замерший страх внутри меня постепенно начинает растворяться. Ее взгляд, наполненный пониманием, обволакивает меня теплом. Чувство правильности скрашивает конец дня. Без лишних слов Ас осознает смысл тату, осознает то, насколько это личное и скрытое ото всех остальных. — Я хотела, чтобы ты об этом знала, — наблюдая за ее задумчивым профилем, я оттягиваю край топа обратно. Доверять все еще нельзя. Но устраивать проверки можно. В конце концов, мать о татуировке рано или поздно узнает. Так что лучше поймать двух зайцев одной ловушкой. — Спасибо, — тихо благодарит меня Ас. — Мне приятно, что ты веришь мне. Лейле я ничего не скажу. И снова то глубокое понимание в ее глазах.15 июля, 2022 год.
Республика Интар, Кальярра.
У Маркуса — ночное дежурство, у меня — очередная бессонница от царящей гиперактивности в голове, несмотря на физическую усталость. Спустя неделю не особо активного общения наши настроения, видимо, совпали и непринужденный диалог, с момента прихода домой, затянул все мое внимание. Циферблат часов давно перевалил за полночь, и я вновь разрешаю себе чуточку расслабиться. Постепенно пробуя на вкус прежнее общение с Маркусом, с каждым разом все больше убеждаюсь, что никаких недоброжелательных перемен во мне не происходит. Маркус: Интересно, в каком направлении ты в итоге разовьешься. В глаза словно песка насыпали, и я несколько раз перечитаю последнее слово в его сообщении, безостановочно фыркая от моей слепоты. Я: Я прочитала как «разорвешься». В принципе, и это определение подходит. Если я после получения высшего решу совместить и писательство, и юриспруденцию. Но интуиция мне подсказывает, что в конце концов придется совершить нелегкий выбор. Маркус: Мы уже пытались) Я: Это был пробный тест. Маркус: Ага. Я рад, что мы не добрались до такого жесткого результата. Прикладываю костяшки руки к губам, стараясь унять прорывающийся изнутри смех. Полусонное состояние снижает уровень контроля и во воспоминаниях невольно возникает отель. Маркус: Будь у нас больше времени — и тот раз должен был и мог бы быть лучше. Я: Возможно… Слегка теряюсь от наступившего момента икс. Одно правильно сформулированное предложение — и мы можем перейти к теме моих вспыхнувших тогда чувств. Становится страшно, затем неловко… Я: С того момента, кстати, прогресс пошел. В плане я стала лучше понимать себя. Только пальцами не экспериментирую, ногти острые, не рискую. Да, я струсила и увела тему в безопасную зону. Еще есть время, когда внутренние барьеры будут не такими жесткими — тогда смелость во мне позволит получить ответ на волнующий меня до сих пор вопрос. Но не сейчас. Терпение, Асия. Маркус: Да ладно? Ты вообще не пробовала пальцами после первого раза? Я: Секундочку. На локтях поднимаюсь с кровати и тянусь к ночнику. Щелкаю переключателем, перехожу в камеру телефона. Фотографирую ногти, выпиленные в форме стилетов. Когда я возвращаюсь в диалог с Маркусом — мне мгновенно хочется провалиться сквозь кровать. Маркус: Онлайн пробовать не надо, Асия. Спешка может навредить) Я: Я ногти фоткала… Фото наконец загружается и высвечивается одной галочкой. Практически мгновенно она сменяется двумя черточками. Прочитано. Маркус: Ошалеть. Тебе оружие самообороны нужно или ногти? Я: И то, и то. Как только спилю ногти — опробую классический метод самоудовлетворения. Маркус: Проведу тебе бесплатный курс, так уж и быть. Научу пользоваться, как спилишь) Если бы я не была осведомлена о уровне его самоконтроля — самоуверенно подумала бы, что Маркус у меня уже на крючке. Он, наверняка, как и я ловит с подобных диалогов не больше чем чувство ожидания подхода к истинному финишу. Не знаю как Маркус, но я бы пожалуй снова выбрала отель, чем концовку, где подделка документов может довести нас до непредсказуемого взаимодействия. Или же противодействия. Я прикрываю глаза, позволяя себе немного передохнуть. Внутренне поправляя себя, мысленно произношу очевиднейшую истину. Просто от повтора становится чуточку спокойнее. Выбирая отель и разрыв любого контакта с Маркусом — я, конечно же, прибегу ко второму варианту. Если бы только не работа и мой характер… Оставить себя в неведении, лишь бы не рисковать чем-то эфемерным — звучит невероятно глупо. Ведь верно, Асия?.. Свет от экранного телефона снова бьет в глаза. Я наконец печатаю ответ. Я: Этого никогда не произойдет. Я слишком люблю свои ногти. Жалко только, что придется менять мастера. Маркус: Почему? Я: Родители чудят. Сказали квартиру искать в Аккре. Признаться честно — весной я была бы не против переехать, но сейчас мне не хочется уезжать из Кальярры. У меня тут уже выбран ВУЗ, да и друзья все-таки. И мастер по ноготочкам любимый! В конце концов, адаптироваться к переездам мне трудно даже внутри одного города. И у нас с тобой остались некоторые незавершенные вопросы, Маркус, но говорить тебе об этом я напрямую не буду. Маркус: А кто переезжать будет? Я: Бабушка и я. Отчима, вроде как, мамулик бросает. У них непонятные отношения, на самом деле. Маркус: И ты не можешь самостоятельно остаться в Кальярре? Его вопрос пропитан такой наивностью, что аж время замедляется в момент бесчисленного перечитывания одной строчки, чья скрытая истина не поддается пониманию. Почему он спрашивает? Я: Да кто меня отпустит. До восемнадцатилетия даже говорить об этом не нужно. Маркус: До него осталось меньше месяца, Асия) Помнит мой День рождения. Мило. Интересно. Я: Не дави. Я думаю, что мне пока выгодно побыть еще чуть чуть в своей привычной клетке. Как минимум, мне необходимо понять, чего ожидать от Маркуса. Как максимум, страх все еще удерживает меня от радикальных решений. Выгода, оплата образования и четкая планировка будущей жизни — это лишь вершина айсберга, которая меня сковывает в нынешних обстоятельствах. Маркус: Как знаешь. Так, у меня дело тут одно. Мадам, оставайтесь на связи. Ваше ожидание для нас очень важно. Приносим извинения за предоставленные неудобства. Улыбка сама по себе наползает на мои губы. Трудно не умиляться, когда Маркус предстает именно таким — расслабленным, на юморе, совсем как раньше. Я: Извольте, я предпочту сон, поскольку мадам вставать в семь утра. Доброй ночи, сегодняшняя связь оценена на высший балл. Благодарю за затраченные время и усилия. Маркус: На 4 из 5. Я: ? Маркус: Моя оценка нашей связи. Я: И где еще один балл?! Пока я переворачиваюсь в постели на другой бок, телефон успевает провибрировать несколько раз. Уже заранее предугадывая, что там что-что выбивающее меня из колеи, внутренне подобравшись, заглядываю в диалог. Маркус: Не фонтан. Маркус: Не хватает искорки. Маркус: Мы дадим вам возможность улучшить сервис. Ждите официального обращения. Искры тебе, значит, не хватает. Я проматываю наш диалог, пытаясь убедиться, что верно поняла его намек. Поддавшись сомнениям, в конце концов печатаю нейтральный ответ. Я: Понято-принято. Еще раз спокойной ночи. Маркус: Спокойной ночи. Экран телефона потухает. Медленным выдохом я выгоняю весь воздух из легких и расслабляю все тело. Время пол пятого утра. Нужно хотя бы немного поспать.