consequi non potest

      — Ну, и как тебе практика? Уже мечтаешь надеть смирительную рубашку? — Лиззи смеется.       — Ага, и не только рубашку.       Улыбнувшись, Айзек в последний раз листает свой отчет по практике, окончательно завершенный всего два часа назад.       Прошло три недели с начала зимней практики. Студенты благополучно пережили экватор — ровно половину из назначенного срока. По правилам университета, за пройденный период все без исключения должны предоставить отчет о проделанной работе, своих обязанностях в клиниках, а также получить новое практическое задание.       Айзек, вместе со старостой группы, сидел в просторной аудитории, ожидая своей очереди. Студентов было немного, однако преподаватель всего один, поэтому время тянулось чересчур медленно. Им ничего не оставалось, кроме как обменяться свежими сплетнями и рассказывать о своих «успехах» в психушках.       — Круто, что врач позволил тебе проводить консультации! — подперев кулаком щеку, Лиззи вздохнула. — А меня санитарки только и заставляют полы мыть!       — Бедняжка… Но ты могла бы пойти со мной, и…       — Ну уж нет! Ты круглыми сутками там торчишь, а я так не хочу! Каждый раз, когда тебе пишу, ты там.       — А что такого? У нас ведь практика. Тем более, это гораздо интереснее, чем пары по латыни.       — Пара по латыни идет всего полтора часа, а ты с этими пси…ой, извините, пациентами, постоянно! Нет, я еще пожить хочу.       Айзек вновь улыбается и тоже вздыхает. Он и вправду проводит в больнице слишком много времени, даже сам главный врач говорит об этом.       — Ты похудел, — отмечает Лиззи, а затем проводит по руке парня. — Хотя мышцы все такие же. Для кого качаешься, а? Неужели нашел в психушке достойную красотку с биполяркой?       — Очень смешно, — хмыкает Айзек в ответ. — Смотри, как бы ты не нашла себе престарелого самца с нарциссизмом, который опустит перед тобой штаны.       — Меня этим не напугать. Уже не напугать.       Айзек думает о Ноа. Чем он сейчас занят? Должно быть, неподвижно сидит на стуле и залипает в одну точку. Думает ли он об Айзеке?       Судя по вчерашнему, еще как.       О Ноа Айзек старосте рассказывать не стал. Лиззи никогда не была ханжой, придерживалась относительно свободных взглядов и идей, но тот факт, что ее друг прямо в клинике целовался со своим же пациентом, вряд ли воспримется как нечто положительное. Кроме того, у Айзека осталось еще куча нерешенных вопросов: он не мог перестать думать о своих кошмарах, также как не мог перестать думать о Ноа.       С практикой удалось разобраться лишь к трем часам дня. Доктор Смит дал студенту два выходных, хотя изначально настаивал на четырех, но Айзек любезно отказался.       Дома Айзек только и делал, что спал, ел, читал и тренировался. Под конец второго дня он, как бы это абсурдно не звучало, был рад, что завтра окажется в психиатрической лечебнице. И дело не только в его фанатичной увлеченности работой.       Он хотел увидеть Ноа. И, возможно, даже больше, чем просто увидеть.       Однако у блондина на этот счет были другие планы. Едва Айзек в начале восьмого утра оказался в своем временной рабочем кабинете, Ноа влетел туда, с силой хлопнув дверью.       — Где ты был?       Холодной тон и обиженный взгляд. Айзек не успел даже сесть на стул, когда его вдруг начали отчитывать:       — Во-первых, привет. Во-вторых, как ты сюда попал?       — Это неважно, — ответил Ноа. — Я и вчера сюда приходил. И позавчера. Но тебя не было.       — Я нахожусь тут не круглыми сутками, — Айзек улыбнулся, стараясь игнорировать нараставшую негативную атмосферу. — У меня тоже есть свой дом, и…       — Но почему тебя не было? Почему наш сеанс отменился?       — Я был занят, ясно? И не тебе меня отчитывать.       Изумрудные глаза парня потемнели. Айзек заметил, что светлые кудри Ноа были плохо расчесаны и торчали в разные стороны. Не сказать, что ему это не нравилось: для него Ноа был красив всегда.       — Ты снова меня бросил, — дрожащим голосом произнес Ноа. — Ты… Почему ты предал меня, Айзек?       Студент впал в ступор. Он не ожидал подобных манипуляций в свой адрес, тем более, от своего же пациента. И где он только такому научился?       — Успокойся, — вздохнув, ответил он, подходя к парню ближе. — Давай просто сядем и поговорим, идет?       — Нет! — отшатнулся Ноа. — Не хочу с тобой разговаривать! ТЫ ПРЕДАТЕЛЬ!       На глазах блондина выступили слезы. Айзек прикусил щеку, не понимая, как ему поступить. Обычно он с легкостью находил выход из различных ситуаций, но эта…       — Ты предатель! ТЫ ПРЕДАТЕЛЬ! — Ноа начал кричать, сжимая свои небольшие кулачки. Из его глаз уже текли слезы, скатываясь по щекам и находя свое последнее пристанище в белой рубашке. — Ты меня предал! ТЫ МЕНЯ БРОСИЛ! Я БОЛЬШЕ НИКОГДА К ТЕБЕ НЕ ПОДОЙДУ!       — Да успокойся же ты наконец! — не выдержав, Айзек сократил дистанцию между ними и прижал юношу к стене.       — Отпусти меня! — Ноа попытался высвободить свои руки. Блондин плакал и вырывался, толкая Айзека. — Отпусти меня! ТЫ ПРЕДАТЕЛЬ!       — Хватит! — сильнее сжав чужие запястье, Айзек тоже повысил голос. — Перестань кричать, иначе я…       Иначе он…что? Что он сделает?! Позовет санитаров? Заставит их вколоть Ноа успокоительное?       Нет, он так не поступит. Только не с Ноа.       И тот, кажется, прекрасно это понимал.       — Отпусти! ОТПУСТИ МЕНЯ, ПРЕДАТЕЛЬ! Я НЕ ХОЧУ ТЕБЯ ВИДЕТЬ, Я НЕ ХОЧУ С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ! ТЫ МЕНЯ НЕ НУЖЕН, ТЫ…       — ХВАТИТ!       Ноа замолк. Широко распахнув глаза, он смотрел на Айзека. Поначалу студент не понял, почему именно парень вдруг притих.       А потом он увидел кровь. Алую жидкость, сочившуюся из губы Ноа. А затем Айзек увидел свою ладонь. Прямо в нескольких сантиметрах от лица блондина.       — Черт, — отойдя от парня, Айзек прикрыл рот рукой. Той самой, которой он только что посмел ударить Ноа. — Ты…прости меня, Ноа. Я…       Блондин перестал плакать. Он коснулся пальцами своей губы, пачкая их кровью. Когда Ноа вновь посмотрел на свою руку, а затем на Айзека, студент не смог выдержать его болезненного взгляда. И, словно по щечку, в этот самый момент, когда он хотел провалиться сквозь землю, в глазах начало темнеть.       Последнее, что он отчетливо запомнил — боль в висках. Затем темнота, чьи-то громкие крики. Голос Лиззи. Она зовет его и трогает за плечо. А затем…       — Айзек! С тобой все в порядке?       Зрение вновь приходит в норму. Перед ним предстает картинка — совершенно другая.       В палате Ноа свет приглушен. Парень сидит на кровати и сжимает руку Айзека. Он смотрит с беспокойством и немым вопросом.       — Что… что произошло? — Айзек хватается за голову и, моргнув пару раз, осознает, что это не сон.       Но и не реальность.       — Ты пришел ко мне и сел сюда, а потом сказал, что у тебя заболела и тебе нужно поспать. Ты уснул, Айзек, а потом…       — Но я был не здесь. Мы с тобой находились в моем кабинете, и было утро, а сейчас…       — О чем ты говоришь? Мы не виделись утром.       Айзек с недоверием оглядывает Ноа. Тот выглядит, как и всегда, прекрасно: глаза не выражают никакой обиды, по щекам не катятся слезы, волосы хорошо расчесаны, вот только…губа.       — Что у тебя с губой? — заметив на уголке кровоподтек, Айзек берет парня за подбородок, притягивая к себе ближе. — Я тебя ударил? Я ведь тебя ударил, боже…что же я наделал…       — Ты не здоров, — Ноа касается его запястья, выдыхая. — Я упал с лестницы. Точнее, я просто шел, задумался и споткнулся, столкнувшись с санитаром… Должно быть, тебе приснился кошмар. Расскажи мне, что там было?       — Мы были в моем кабинете, — Айзек хмурится. — Точнее, сначала в нем был только я. Ты пришел ко мне и начал кричать.       — Кричать? Из-за чего?       — Из-за того, что меня не было здесь два дня. Ты подумал, что я тебя бросил, ты начал плакать, а потом я…       Ноа рассмеялся своим чистым и звонким смехом, заставив внутренности Айзека гореть. Убрав чужую руку со своего подбородка, блондин обнял Айзека, пододвигаясь ближе:       — Что за дурацкий сон?! Неужели ты думаешь, что я стал бы возмущаться из-за твоего отсутствия? В конце концов, ты ведь тут не круглыми сутками находишься…       Где-то Айзек уже слышал подобную фразу. Но, когда Ноа так тепло обнимал его, все сомнения парня попросту исчезают. Он больше не думал о том, что произошло на самом деле и как он здесь очутился. Теперь все его мысли были заняты Ноа.       Больничные кровати не славились своим удобством, однако это не помешало им лежать вместе и обниматься. Айзек рассказал Ноа о том, чем он занимался эти два дня «на воле», а пациент в ответ немного приоткрыл завесу тайны своего мира.       — Когда я попал сюда, то был шокирован, узнав, что мужчины встречаются с женщинами, — Ноа лежал на груди Айзека, выводя на ней только одному ему известные узоры. — В моем мире люди встречаются только со своим полом… А у вас таких, как мы, называют… как же это… геями?!       — Ага, — подтвердил Айзек, гладя блондина по бедрам.       — И давно ты понял, что ты гей?       — Я не гей.       Ноа приподнялся на локте, с характерным скептицизмом заглядывая в голубые глаза.       — Ну…у меня ведь были отношения с девушками, поэтому…       И снова этот взгляд. Айзек не выдерживает, цыкая:       — Ну ладно, ладно. Возможно, я гей, но совсем немного.       — А как это?       — А я тебе сейчас покажу.       Поудобнее устроившись на спине, Айзек посадил Ноа на свои бедра. Притянув блондина за макушку, студент начал целовать его, заставляя шире открыть рот. Языки сплелись почти сразу, однако борьбы за главенство не было. Ноа не пытался перехватить инициативу, не пытался сделать все по-своему, даже никогда не сопротивлялся. Айзеку это нравилось, ему нравилось чувствовать контроль, нравилось был первым.       Он всегда был таким.       И Ноа тоже нравилось. Об этом говорило его сбитое дыхание и дрожащее тело, которое таяло под сильным напором рук Айзека. Он касался его спины, оглаживал плечи, снова сжимал бедра. А потом…       А потом начал действовать более дерзко.       Когда рука Айзека накрыла пах Ноа, тот шумно выдохнул. У него уже стоял, и это лишь от одного поцелуя. Айзек улыбнулся:       — Если хочешь, я могу остановиться.       Ноа прогнулся в пояснице, наблюдая за тем, как рука его временного врача сжимает возбужденную плоть через ткань штанов.       — Нет… — простонал Ноа. — Не останавливайся… пожалуйста.       Другого ответа Айзек и не ожидал. Приподняв Ноа, он спустил с него штаны вместе с нижним бельем. Пока одна рука оглаживала бледные ягодицы, вторая начала водить по головке, размазывая предэякулят. Ноа продолжал тяжело дышать, закусывая губу. Его лицо налилось краской, и представшая картина не могла не радовать Айзека.       Начав оглаживать головку и водить по всему стволу, второй рукой Айзек коснулся губ Ноа. Тот понял без слов: спокойно принял в рот три пальца, обильно смачивая их слюной.       — И где ты такого научился? — усмехнувшись, спрашивает Айзек, наблюдая.       — Там, где уже не учат, — ответил Ноа, когда пальцы покинули его рот.       Но от дерзости парня не осталось и следа, когда Айзек ввел один палец. Сегодня он намерен поиграть.       Ноа вновь выгнулся в пояснице, вскрикивая. Айзек продолжал водить по возбужденному органу, чувствуя, что парень уже на пределе.       Ночь обещает быть интересной.