Идёт распознавание лица. Пожалуйста, подождите. Количество участников: 6. Необходимое количество участников для игры: 20. Дождитесь начала игры. Игра начнётся по завершению регистрации, когда наберётся необходимое количество участников.
Что ж… Видимо, сложность была высокой. Этот вывод можно было сделать из того, сколько участников требовалось для игры. Кейко уже сталкивалась с подобным. И если предположить, то примерная сложность варьировалась от пятерки и выше. Хотя, конечно, случались и исключения — куда же без них? Китагава замерла у стены, облокотившись о ту спиной — снова предстояло ожидание. Что такое «скука»? «Скука» — это вид отрицательно окрашенной эмоции или настроения; пассивное психическое состояние, характеризующееся снижением активности, отсутствием интереса к какой-либо деятельности, окружающему миру и другим людям. Скука, в отличие от апатии, сопровождается раздражительностью и беспокойством. Состояние скуки может быть вызвано как внешними причинами — монотонная работа, недостаток общения, сенсорная депривация, так и внутренней опустошённостью и неспособностью к эмоциональным переживаниям, вызывающим радость, ощущением отсутствия цели и смысла жизни», но это лишь официальное толкование, которое можно с легкостью найти в словаре или в некоторых справочниках по психологии. На деле же всё чуточку иначе… Хотя так со всеми эмоциями и чувствами. Сухими словами и терминами невозможно передать всю полноту понятия слова «скука». Подобное надо именно прочувствовать полностью. И лучше… на себе. Именно это испытывала Кейко, стоящая у стены. Внутри словно бы тлела одинокая искра, царапающая ребра, вынуждающая сделать хоть что-то, чтобы развеять тягучее марево скуки. Вот только ее слишком сложно было чем-то удивить, казалось, в этом мире уже не осталось ничего из того, что она не пробовала. От того скука и оплетала ее неразрывным жгутами, не позволяя толком вдохнуть живительного кислорода. Неизвестно, сколько Кейко простояла так у стены заброшенной статуи, не меняя своего положения, напоминая собою статую. Прошло полчаса или минут сорок, быть может, даже больше. Ощущение времени словно бы затерялось в этом полумраке среди незнакомцев — не хотелось подсчитывать с педантичной точностью ни часы, ни тем более минуты, как если бы они потеряли свою былую важность. Минуты замкнулись в петле бесконечности, было четкое ощущение того, что каждую секунду шприцом накачивали дополнительным временем, и они раздувались, растягивались до невообразимых размеров. Люди постепенно прибывали. Кейко скользила по ним взглядом, отмечая мелкие детали, которые были своеобразными подсказками к их личности или, точнее, к тому, кем они были в прошлом мире. Даже забавно. Китагава помнила, что там, в прошлом мире, казавшимся сейчас бесконечно далеким от нынешней действительности, ещё того, как закончить школу, она любила разглядывать людей, отмечая все те же мелкие детали, гадая, какая у них жизнь, порою даже придумывала целые истории, никогда не зная наверняка, насколько далеко от правды или близка к ней была в своих догадках. И если раньше это было чем-то вроде развлечения, разминки для заскучавшего и жадного до загадок разума, сейчас это было необходимостью, что помогала выжить. А люди тем временем заполняли просторный коридор. Уже было ровно девять участников, включая ее саму. Кейко заметила в толпе двух школьниц, что жались друг к дружке и как-то затравленно озирались по сторонам, словно на них вот-вот кто-то обязан был наброситься — не так уж далеко от правды, хотя все зависело от предстоящий игры и условий. Был и офисный клерк. Женат, о чем ясно говорило кольцо на безымянном пальце. И, судя по всему, он тут пару дней, не меньше — ранее заботливо отутюженный женой костюм был уже не первой свежести: изрядно помялся, на краю пиджака пятно крови, да и пары пуговиц не хватало. Вокруг были самые обычные люди, которые в том мире стали бы частью безликой серой массы. Кейко скользила скучающим взглядом тем, с кем предстояло играть. Честно? Даже перестала рассматривать их лиц — они все для неё словно бы превратились в одну сплошную, бесконечную и совершенно безликую массу. До саднящего неприятно, тошно. Вдруг… …взгляд споткнулся обо что-то. Как если бы зацепился за что-то. Словно… словно на безупречно ровном полотне скучной безликости появилась неожиданная шероховатость. Кейко не придала значения. Можно сказать, заранее записала в раздел «не слишком важное». Ведь не могло быть ничего особенного или хоть сколько-нибудь из ряда вон выбивающегося. Вот только взгляд, вопреки ее воли, вновь скользнул. Более цепко, внимательно. В безотчётной попытке найти ту самую «шероховатость». И… Честно? В какой-то момент даже почти уверилась, что ей и вовсе показалось, просто почудилось, навеялось невыносимостью ожидания чего-то… неизвестного, что разбавило бы скуку. Игра воспалённого разума, не более. Китагава поскребла ногтем ребро выданного смартфона, даже не замечая за собой этого движения, которое было буквально олицетворением задумчивости. И именно тогда, когда взгляд уже готов был с налетом разочарования скользнуть обратно к экрану смартфона, чтобы узнать, сколько осталось человек до начала игры, как вдруг остановилась на противоположной от неё стороне. Это даже ввело в некоторое подобие ступора. Кейко сначала даже не поняла, что именно привлекло ее внимание. И лишь спустя с десяток секунд осознала, что это и была та самая «шероховатость». Взгляд Китагавы медленно заскользил по высокой фигуре, фрагментарно выхватывая увиденное. Довольно высокий рост и крепкое телосложение. Не такое тяжеловесное, какое могло быть у какого-нибудь качка. Нет, у него оно было худощавым и жилистым, если судить по плечам и рукам. Чёрные форменные брюки, и серая рубашка, которая, судя по всему, раньше была белой, рукава были немного небрежно закатаны до локтей. Выше. Ни пиджака, ни галстука, что затянул бы удавкой крепкую и длинную шею. Первые три верхних пуговицы были расстегнуты. Еще немного выше. Черты лица резали своей тонкостью. В брови и в носу поблескивал металл пирсингов. Чёрные волосы стянуты на затылке обычной резинкой. Казалось, в этом парне не было ничего примечательно. Но… это не совсем так. Форменная «офисная» одежда совершенно не сочеталась с пирсингом — противоречивость внешнего облика. Нервозность в подрагивающих кончиках пальцев, опущенные плечи с невообразимой виртуозностью соединились с вызовом, уверенностью и чем-то диким, животным во взгляде. Он сочетал в себе несочетаемое, чем и привлёк внимание Кейко, впрочем, вряд ли эти детали заметил ещё кто-то, кроме неё. Светло-серые глаза схлестнулись с почти чёрными, с их глубиной, скрытой в хищном разрезе. Наверное, любой другой на месте Кейко растерялся, ведь его, получается, «поймали с поличным». Но девушка совершенно не выглядела, как лань, застигнутая врасплох светом автомобильных фар, когда пыталась перебежать дорогу. Она с самого детства не имела права на слабость, как и на совершение ошибок, а если таковые случались, то нужно было держать лицо, чтобы не было даже мизерного шанса упрекнуть ее. Так что, если лёгкая досада от того, что ее поймали, и была где-то внутри, то наружу та так и не проскользнула. На спокойном, будто выточенном из камня, лице уголок губ приподнимается, точной режущей гранью обозначая усмешку. Но не ту, что отравляет все вокруг злобой. Скорее, насмешливую, едкую. Тонкая бровь вопросительно изгибается, мол: «Ну, посмотрела я… и дальше-то что?». Наверное, стоило подойти или заговорить. А что? Ведь именно так поступают люди, если заинтересовываются кем-то. Что ж… может и так. По крайней мере, так было в прошлом мире. В этом же было все иначе. Интереса недостаточно. Стоило посмотреть выживет ли он и как проявит себя в игре — судить стоило только после этого и никак иначе. Именно поэтому Кейко так и не подошла к нему, не видя в этом особого смысла. Вместо этого она вышла на улицу, при этом оставаясь в пределах арены, чтобы не быть простреленной лазером с неба. Уже на улице, что встретила ее контрастным холодом и концентрированной влажностью, Кейко достала пачку сигарет из внутреннего кармана кожаной куртки. Одним хлопком выбила одну из них, тут же зажимая фильтр зубами. Щелчок зажигалки. И… Вдох. Первая его затяжка особенная. Глубокая. Едкий дым напополам с никотином легко проскользнул в глотку, пищевод, легкие. Девушка прикрыла глаза, с каким-то садистским удовольствием задерживая его внутри. Китагава запрокинула голову вверх, выдыхая, пропитанный едким никотином, дым будто бы прямиком в небо. Она знала, что уже не одна. Слышала приближающиеся шаги, на которые не обернулась, игнорируя их, как их владельца. Шаги были уверенными, пропитанные странным сочетанием бодрости и расслабленности. Хотя последнее слово подходило не слишком точно, скорее уж, это была эдакая ленца… если бы та имела свой звук, конечно — а так лишь восприятие и ассоциации самой Кейко, не больше. — Детка, закурить не найдётся? Именно поэтому раздавшийся рядом голос не заставил вздрогнуть — вероятность того, что с ней заговорят, была достаточно высока. «Детка» резануло слух — на «Пляже» ни у кого бы язык не повернулся обратиться к ней таким образом, но она и не на «Пляже» сейчас. Однако впечатление сгладил голос — с приятной хрипотцой, не режущий. Не бархатный, нет, скорее, как если бы провести самым кончиком ногтя по коже, заставляя мурашки приятно рассыпаться по телу. А еще… еще в этом голосе таилась сила, запертая внутри, но ощущаемая. Девушка обернулась. Ее взгляд врезался в уже знакомого чисто на вид парня, которого выделила из толпы несколько минут назад. Честно? То, что сюда выйдет именно он и заговорит с ней, Китагава не ожидала. От того взгляд задержался на нем дольше, чем должен был. Кейко протянула ему пачку «Marlboro», давая возможность «угоститься», а после достала зажигалку, быстрым движением пальца зажигая огонь, позволяя парню прикурить от него. — Куришь дрянь какую-то, — хмыкнул парень, но от угощения не отказался, приблизился, оказываясь почти вплотную. Чуть горьковатый на вдохе мужской одеколон, нанес удар по обонятельным рецепторам девушки. Запах сигарет, точнее, запах табака, крепкий, горчащий, дымный, но не так, словно рядом опрокинули пепельницу, он оказался на удивление приятным. А еще… еще был сандал — аромат теплого дерева, с едва уловимым оттенком мускуса, бархатистый, сухой, сладкий, виртуозно смешанный с чем-то терпким, медным и соленым… пот и, конечно же, кровь… здесь все пахло кровью. Кейко так и замерла, окутанная на короткие мгновения чужим ароматом, находясь будто бы в коконе. Не напряглась, нет. Наоборот, с концентрированной внимательностью разбирала его на полутона. И ничего не сказала на его «оценку» ее сигарет, начисто проигнорировав его слова, будто и не услышала вовсе. Впрочем, уже вскоре парень отступил на шаг, будто забрался на чужую территорию, а теперь спешно ретировался. Первая затяжка. Он не выпускал фильтр, зажатый собственными губами, казалось, целую вечность, закрыв глаза. Вспоминал или наслаждался никотином — со стороны сказать было невозможно. — Я видел, как ты смотрела на меня, — вновь заговорил он. — И что? Понравилось, что увидела? — это звучало самодовольной бравадой. Короткий взгляд в его сторону дал возможность отметить неуверенность, что на мгновение промелькнула в его глазах, вопреки нахальному тону. Любопытно. Этот парень и правда держался уверенно, причём, настолько, что легко можно было поверить в то, что такой и есть. Но Кейко склонна была предположить, что тот из тех, кто в том мире был вынужден подчиняться, как и она сама. И, оказавшись в «Пограничье», избавился от всех задерживающих факторов, тестирую собственную новоприобретенную и пока ещё не до конца привычную уверенность на прочность. Конечно, девушка не знала о его прошлом, ничего не знала о нем, даже имени. Но то, что ему было знакомо унижение отпечаталось в мельчайших деталях. И дело было не в том, что ему нравилось унижаться. Совершенно точно не нравилось. Концентрированная ярость явно вставала комком в горле, который не проглотить, каждый раз, когда вынужден был склонять голову, каждый раз, когда заискивал на грани подобострастия в прошлом. Учитывая реалии общество, это могло видеться вполне рабочей схемой, проверенной с десяток раз. Если перед тобой тот, у кого больше власти, кто умнее или сильнее, то лучше склонить голову, подарить ощущение власти над собой. Все просто. Скорее всего, каждый такой раз он задыхался в собственном бессилии, убеждая себя, что так или иначе все закончится, он заберёт то, что ему причитается, украдёт, убьёт, но сделает так, что каждый поклон, каждая унизительная реплика вернётся сильным мира сего, когда они окажутся в том же положении уже у его ног и… не-е-ет, он не будет милосердным, точно не будет. Казалось бы, что в таком случае вся его уверенность дутая, но… нет. Было ещё что-то. В чёрной бездне глаз проглядывалась хищник. Ему просто нужно ещё немного времени. Китагава была уверена, что этот парень способен перегрызть чужую глотку собственными зубами, лишь бы выжить, и вряд ли будет испытывать после этого вину, сожаление и жалость. — А должно было? — Кейко прислонилась спиной к колонне, а на ее губах появилась усмешка. — Как по мне, ты ниже среднего. На любителя, так сказать. — Тц, — раздраженно. — За языком бы последила, пока ему не нашли другое применение. — Тонкая душевная организация? — посмотрела на него, выгнув бровь. — Просто у кого-то до черта длинный язык. — А я думала, что ты из тех, кто любит пожёстче… — чистая провокация. Это мало походило на знакомый и избитый социальный ритуал, как «знакомство». Обычно принято производить хорошее первое впечатление, улыбаться — возможно, для кого-нибудь другого это было бы верно. Кейко предпочла иное, называя свой метод «дергать тигра за усы». Почему именно это? Не смогла удержаться от соблазна. Ей хотелось заглянуть в черноту его глаз глубже и вытащить то опасное, что таилось внутри, на свет. Поэтому провокация — лучший способ, к тому же, это поможет стать равной хищнику, а не мелким и слабым травоядным зверьком, которого можно было сожрать при случае. В этом мире слабые долго не живут — усвоила это ещё в первую неделю. Вот оно. Ее отвлечение. Пусть и ненадолго. Хватка жгутов скуки, наконец, впервые за долгое время немного ослабела, наконец, позволяя сделать короткий вдох. И… Комфортного расстояния надолго не хватило. Все изменилось за короткие мгновения. Хватило бы просчитать «раз-два», чтобы положение изменилось. Ведь именно на счете «два» он сделал шаг.«Хищникам нельзя показывать страх или слабость.»
Именно поэтому, когда парень оказался практически вплотную, а его рука, свободная от сигареты, впечаталась в колонну прямо рядом с ее головой, Кейко даже не вздрогнула, не шелохнулась, стояла спокойно, смотря ему прямо в глаза. Да и что тут скажешь? Ее сложно было напугать чем-то подобным. Но она бы солгала, если бы сказала, что пульс не участился, дыхание не сбилось с ровного ритма — небольшой всплеск адреналина проник в кровь, ускоряя ее течение по венам. Эта неожиданная близость, была не так приятна, как та же с Такеру — по крайней мере, тошнотворный комок не застревал в горле, а кожа не покрывалась ознобом. — Дохуя смелая, да? Он был настолько близко, что девушка чувствовала его дыхание на своей коже. Аромат сандала, табака, крови и поты все равно проворным змеем смог проскользнуть внутрь, вгрызться в плоть, пропитать нутро, так что не избавиться, не вытравить, не перебить — будет преследовать ее, будто адская гончая, не отставая, не сбиваясь со следа, не оставляя и шанса. Настолько близко, что Кейко видела, как расширились его зрачки, лишь на тон отличавшиеся от радужки — очевидный признак того, что в их «маленькую игру» включилась симпатическая нервная система. Похоже, ее слова его, действительно, задели. Брови опущены и сведены. Веки напряжены, а взгляд жесткий, лишен всякой мягкости. Выступающий кадык под его кожей дергается. Язык нервно и как-то жадно, почти хищно, скользит по нижней губе — мелькает на крохотный миг пирсинг. Да, определенно. Гнев, азарт, возбуждение — гремучая смесь. Похоже, ему нравилось это, несмотря на вспышку злости. Загонять людей в угол, наблюдать за их страхом, слышать их мольбу… страх, который парализует, учащает дыхание, заставляет сердце биться быстрее, а кровь стремительнее мчаться по венам — он из тех, кто упивается этим. Своего рода наркотик. Ощущения ярче, если жертва не сдается сразу, не падает к ногам, а бросает вызов. — Хочешь проверить? — отозвалась Кейко, но теперь ее голос звучал тише, почти шепот, что заставляет склониться к ней ниже, приблизиться еще больше, чтобы услышать. Тихий щелчок. Это был именно звук. Звук, сработавших механизмов ее складного ножа, который оказался раскрыт за одно движение и теперь своим остриём упирался в место чуть ниже его пупка. Парень не мог этого не почувствовать, о чем сказал его взгляд, что метнулся вниз, в то крохотное пространство между их телами, чтобы увидеть тусклый блеск металла. — Смотрю, ты не так проста… — усмехнулся, его голос тоже стал тише, равняясь с ней в громкости. И в этой его усмешке угадывалось одобрение с чёткими нотками интереса. Скулы больше не сведены напряжение, взгляд изрядно утратил жесткость. Гнев отступал, но лишь он. Все остальное оставалось на месте — не верить расширенным зрачкам причин не было, ведь это не то, что можно было контролировать. — А ты сомневался? — Только если немного, — последовал насмешливый ответ. — Нираги. — Китагава, — без промедлений ответила тем же, все так же не убирая нож, что неотъемлемой частью застыл между ними. Знакомство состоялось, каким бы странным он ни было по итогу для любого, кто стал бы невольным зрителем. Впрочем, зрителей не было, ведь их обоих надежды укрывала от посторонних глаз колонна. Нираги разорвал расстояние между ними, так же резко и внезапно, как и сократил его парой минут до этого. Бросил докуренную до фильтра сигарету на пол, тут же растирая ее подошвой своего ботинка до мелкого крошева. А после развернулся и направился обратно в здание, остановившись лишь на самом пороге. — И да. Ты не ошиблась, — заговорил он, не оборачиваясь, а в его тоне чувствовалась усмешка. — Я люблю пожёстче. И… скрылся, оставляя ее в одиночестве. Надо сказать, Кейко тоже надолго не задержалась. И сделав две последние затяжки, вдыхая никотин, смешанный с сандалом, что пропитал все вокруг, выбросила сигарету, возвращаясь внутрь. К тому моменту, как девушка пришла, в просторном коридоре уже толпилось довольно много людей — не считала, но по ощущениям, их должно было хватить для игры. А уже через мгновение она уже получила этому подтверждение. Регистрация завершена. Игра начинается! На экранах смартфонов появилась карта. Шестерка пик. Не то, чтобы Кейко боялась или нервничала так, что ее коленки тряслись, нет. Но все равно, увидев карту и масть, испытала нечто похожее на облегчение. Пики по-своему легче, чем те же бубны, где надо ломать собственную для решения поставленной задачи, и легче, чем черви, где чаще всего приходилось становиться убийцей лишь для того, чтобы выжить. Физические нагрузки не пугали девушку вовсе, учитывая, что привычную ей пробежку и тренировку в спортзале отеля она пропустила — теперь есть возможность наверстать, даже с излишком, иначе не скажешь. Взгляд с цепкой внимательностью пробежался по правилам и условиям.Масть: Пики
Сложность: Шестерка пик
Игра: «Большая Охота»
Правила: — Перешагнув границу игровой арены, вы стали дичью для охотников; — Ограничение по времени — 1 час; — Все участники уже разделены на пары. Найти свою пару вы можете по номеру, что высветился у вас на браслете; — Как только найдёте свою пару среди участников, соприкоснитесь браслетами. В браслеты встроены мощные электромагниты. Вы не сможете их разъединить после соприкосновения. Магниты перестанут работать после завершения игры; — Помните, если один из пары умирает, то для второго игра заканчивается; — Когда пройдёте дальше по коридору, увидите десять дверей. У каждой двери есть номер, сходный с номером пары. Именно в предназначенную для вас дверь вы должны пройти, чтобы приступить к прохождению игры; — За каждой дверью находится лифт. Он отвезёт вас к вашей площадке; — Площадка представляет собой полосу препятствий, которую вам необходимо пройти. Если вы не пройдёте, вы проиграли; — Через 10 минут после начала на каждую площадку выпускается охотник; — Охотник не должен вас поймать. Если это произойдёт, вы проиграли;
Условия прохождения игры: — Пройти в паре полосу препятствий, не попавшись охотнику.
После того, как правила появились на экране каждого смартфона, а через динамики в здании их проговорил механический, бездушный голос, установилась тишина. Она воспринималась обычной. В конце концов, в помещении оказались незнакомцы, явно не расположенные к общению — это обычно, нормально и даже ожидаемо. Со стороны можно было подумать, что они и вовсе забыли о существовании друг друга, вчитываясь в правила, раздумывая о чем-то своём, гадая, какие препятствия их ждали дальше. Вот только… не совсем. Где-то на периферии едва уловимо чувствовалось напряжение. И если тишина было эдаким пологом, своеобразным покрывалом, то постепенно и незаметно оно натягивалось — возможно, если прислушаться, то можно было услышать постепенно набирающий силу треск, ведь именно этот звук издавала ткань, когда ее натягивали слишком сильно. Даже удивительно, ведь правила оказались вполне понятными и дополнительных разъяснений не требовали. Хотя вряд ли эта игра будет такой уж простой, учитывая, что это шестерка пик. Но это не пугало — как уже говорилось ранее, физических нагрузок она не боялась. Толпа же, будто бы очнувшись ото сна, припорошенного оцепенением, тем временем пришла в движение — все, как по команде, искали свою пару, хотя вряд ли испытывали от этого воодушевление. Кто-то здесь и вовсе был новеньким, не понимая особо, что происходит — его напарнику точно не повезло. Суматоха, мельтешения, шепотки — это все вызывало раздражение. Такое ощущение, что Кейко вновь оказалась в школе, и ее классу вдруг сообщили, что будет тест, вызвав тем самым мгновенную реакцию, очень похожую на все то, что сейчас творилось вокруг. — Выглядят так, будто пришли сюда лишь с одной целью… умереть, — себе под нос проговорила Кейко, снимая кожаную куртку, повязывая ее на пояс за рукава, чтобы не мешала в игре. — Если подохнут, значит, были жалкими слабаками, способными только убегать, зажав свои хвосты между ног, моля о пощаде, — в этот раз его голос, прозвучавший совсем рядом, все же заставил вздрогнуть — за всей этой суматохой не удалось заметить его приближение. — Идеально подходят на роль дичи. Пусть Кейко и не взглянула на Нираги, но ее внимание, несмотря на это, полностью сконцентрировалось на нем. Творившаяся вокруг раздражающая суматоха трусливо отступила, отходя на второй, а то и вовсе на третий план, как нечто менее важное. Взгляд опустился к собственному браслету, почти тут же смещаясь на запястье парня. На обоих экранах значилась цифра шесть. Ясно. Он ее партнёр на эту игру. Неожиданно ли? Все-таки не совсем. Как гласит теория вероятностей, в принципе, может произойти все, что угодно, кроме того, что не может произойти никогда. Так что, это прекрасно вписывалось в схему из сотни вероятностно, почти сразу прорываюсь в основную десятку — «топ 10», именно так назывался рейтинг самых популярных песен. Что сказать? В матрице вероятностей все сложнее хотя бы тем, что у каждого случая, у каждого события, вне зависимости от его значимости, есть свой топ вероятностей. Этот «топ», как правило, мы выбираем сами с помощью нашего восприятия, мировоззрения, привычек и прочего. И если так посмотреть, то этот топ весьма субъективен и ненадёжен. Но лично Кейко считала себя чуть более объективной, чем все остальные. Однако общей субъективности это все равно не отменяло, что не могло не расстраивать. И так уж вышло, что события сложились одной определённой комбинацией, в результате которой девушка оказалась напарником Нираги. Впрочем, огорчения, как такового не было. Наоборот, Кейко испытала нечто вроде облегчения. Из всех собравшихся Нираги выглядел одним из немногих, кто хоть на что-то способен. А значит, все не так уж и плохо, если подумать — могло быть гораздо хуже, окажись она в паре с новичком. Да и с его словами была согласна. Смертность в играх всегда была высокой. Могло показаться, что девушке людей вокруг нисколько не жаль, но это… не так. Просто она успела усвоить жестокий урок. Какой же? Попытка кого-то спасти, если он сам не желает быть спасённым по собственному выбору или по глупости может привести сразу к двум смертям вместо одной. На одной из первых игр с пиковой мастью случилось именно это. Кейко хотела помочь женщине, увести ее с линии огня, чтобы спасти, но та не двинулась с места, лишь вцепилась в плечи девушки, что протянула ей руку помощи, с целью использовать ее, как живой щит. Жестокий урок. Но именно он и помог ей усвоить, что погибших может быть жаль, что кто-то все равно погибнет, что жизнь незнакомца не ценнее собственной, что спасти можно лишь того, кто сам желает быть спасённым. Все просто. Правила игры, конечно же, важны. Но были ещё и ее собственные, взращённые на плодородной почве этого странного и опасного мира…«Первое правило выживания: «Не умри». Второе: «Не спеши». Не стоит думать, что время кончается. Сконцентрируйся. Предположи, что ты выживешь. Всегда рассчитывай на это. Представь, что ты уже выжила. В твоей голове есть комната для размышлений, запри дверь и думай.»
И за них, действительно, стоило держаться. — А ты… дичь или охотник? — спросила Китагава. — Сама-то, как думаешь? — его голос прозвучал с самоуверенным бахвальством. — Ты, действительно, хочешь знать ответ? — ее бровь с явным скепсисом поднялась, а на губах появилась усмешка. На лице Нираги вновь появилась тень раздражения, как след былой неуверенности, низкой самооценки и мнительности. Но парень ничего не ответил, словно бы по неизвестной причине сдержав себя в последний момент. Конечно, он подумал, что девушка подразумевала «дичь». Но, на деле же, верным не было ни то, ни другое, что и было ответом. Нираги невольно напоминал Китагаве о ее приключении, которое состоялось несколько лет назад. Острые ощущения всегда манили. Поэтому не было ничего удивительного в том, что девушка согласилась поехать вместе с отцом, решив попробовать себя в сафари. Честно говоря, охотничья поездка по Восточной Африке не слишком впечатлила — охота все-таки не ее ремесло, чтобы полностью втянуться и, распробовав все до мельчайших деталей, насладиться вкусом. Однако был момент, который она запомнила. Хотелось бы сказать, что тогда Кейко первой заметила хищника, но это далеко от правды. Хищник заметил ее первым, просто не спешил нападать, чувствуя границы. Смотрел, наблюдал, выжидающе затаившись в кустах. Его взгляд был изучающим, может, даже любопытным, а еще в нем таилась угроза. И не было нужды в словах. Тогда ещё девочка-подросток просто знала, что стоило ей пересечь какую-то невидимую границу, как на нее тут же набросятся, острые зубы безжалостно вонзятся в плоть. Сейчас… сейчас было нечто похожее. Казалось, Китагава и правда испытывала что-то похожее на страх. Однако это был не тот позорный страх, который заставлял внутренности сжиматься, порождая в голове лишь одно желание «бежать и прятаться». Нет, все было не так. Руку об руку с этим страхом шел адреналин, какое-то нетерпение. Ходить по лезвию с большой вероятностью упасть в бездну, из которой не было возврата, — почти наркотик, своеобразный яд. От него отказаться Кейко не могла, даже понимая всю опасность своей затеи. Она вытянула свою руку, позволяя их браслеткам соприкоснуться. Электромагнит сработал тут же, неразрывно сковывая их между собой — как оказалось, они были последними из собравшихся. И стоило им сделать это, как на экранах смартфонов начался обратный отсчёт……5 …4 …3 …2 …1 Игра «Большая Охота» начинается! Желаем удачи!