Неделю спустя
Рейс ночной, и Эндер надеется просидеть часы в самолёте без каких-либо диалогов. Её кресло по соседству с креслом Шахики, и ей неловко от обстоятельства того, что это время им придётся провести достаточно близко. – Я забронировала для нас номера в отеле, – говорит Шахика, пока Эндер, вытаскивает из полиэтиленового пакета свою подушку, – Что ты делаешь? – А на что это похоже, Шахика? Я собираюсь лечь спать. Молодая женщина смотрит с нескрываемым удивлением. – Ещё нет и девяти вечера. – Да, я знаю. Ты очень внимательна, – она опускает кресло настолько, насколько это представляется возможным в бизнес классе данного самолёта, и кладёт подушку под голову. – Ты сейчас серьёзно? – Более чем. – Хорошо. Тогда я тоже лягу. Эндер раздражённо закатывает глаза. – Ты, как ребёнок, будешь повторять за мной? – Это не запрещённые действия, Эндер, – с недовольным видом проговаривает Шахика, опуская своё кресло на тот же уровень, – Я тоже имею право на отдых. Она разбирается с подушкой и укладывается, пару раз повернувшись, чтобы найти удобную позу. Эндер смотрит на её возню с некоторым интересом, вздыхает, а затем, разворачивается спиной, отвернувшись от Шахики. Сон не идёт. Эндер усиленно держит глаза закрытыми, надеясь заснуть, но ничего не получается. Она меняет положение тела, переворачивает подушку и ложится на спину, утыкаясь взглядом в невысокий потолок самолёта. Шахика рядом, кажется, спит и Эндер, взглянув в её сторону, чтобы проследить за равномерными выдохами, приподнимается в кресле. Она зажигает маленький светильник справа от себя и выбирает один из новостных журналов, которые предлагает авиакомпания. Буквы расплываются, и ей приходится наклонится к своей сумке, чтобы достать очки для чтения. Она смотрит на Шахику ещё раз, чтобы убедиться, что та точно спит и, убедившись, открывает футляр. Проходит какое-то количество времени, когда женщина боковым зрением замечает движение рядом и чувствует чужой взгляд. Она поворачивается на шорох и замирает, уткнувшись взглядом в довольное лицо Шахики. – Шахика, ради Бога, почему ты не спишь? – она, испугавшись, быстро снимает очки и, зажав в руке, накрывает журналом. Ей неловко от того, что её возраст может кто-то видеть, несмотря на то, что в этом нет ничего стыдного. Она прекрасно понимает, что ей давно не двадцать, и что ношение очков или более частое посещение уходовых процедур становится чем-то необходимым, но ей всё равно кажется, что окружающие люди не должны об этом знать. Шахика даже не смотрит на этот журнал, она щурится от света ночника, когда поднимает на него голову, а затем, зевнув, снова переключается на Эндер. – Вообще-то, я пытаюсь заснуть, – говорит она, приподнимаясь, и подтягивая подушку за угол ниже. – Спят обычно с закрытыми глазами. – Мне мешает свет. – Тогда отвернись! Эндер нервничает, бросает журнал, и быстро складывает свои вещи обратно в сумку. Шахика рядом снова возится, тихим шёпотом проклиная неудобные, по её мнению, кресла, и Эндер, неожиданно для себя, слушает эти бормотания, находя их достаточно забавными. Она засыпает быстро. Её сон поверхностный тревожный. Картинки сменяются, не успев запомниться, но после них остаётся тяжёлое чувство опустошенности. Эндер вертится и вздрагивает, сильнее нахмуриваясь, в попытках избежать дальнейших событий, но её только сильнее опрокидывает в темноту. Она начинает просыпается от того, что её ладонь неуверенно сжимают, и она, в поисках поддержки, сжимает свою руку в ответ. Её выбрасывает из сна резко, заставляя частыми рывками глотать воздух, и нервно оглядываться по сторонам. Она растирает переносицу до красноты, жмурится, и постепенно успокаивает дыхание. Ощущение чужой ладони все ещё держится на её руке, и Эндер не уверена, в том, что ей это тоже не приснилось потому, что Шахика, отвернувшись в противоположную сторону, давно спит.***
После перелёта Эндер чувствует себя разбитой. Сказывается разница часовых поясов и тяжёлый сон в самолёте. Встреча назначена на половину первого, и у неё есть время, чтобы принять контрастный душ и привести себя в порядок. Она не знает, каким образом, но Алихан согласился на её уговоры. Скорее всего, в этой ситуации поспособствовало имя PMG Models потому, что, когда Эндер предложила ему обрести нового спонсора в лице данной компании, он думал недолго. Единственным, кто оставался недовольным, была Шахика. Её совершенно не радовала новость о том, что надо будет купить хотя бы минимальный пакет акций авиакомпании, которая была для неё совершенно не интересна, и это всё могло бы продолжаться, если бы в какой-то момент, Эндер не разозлилась, и в десятый раз не повторила бы ей, что только находясь в числе акционеров новой компании, она сможет получить свои десять процентов акций обратно. – Шахика, что это? Эндер ждёт её в холле уже десять минут, нервно поглядывая на часы потому, что времени до назначенной встречи остаётся очень мало. Она думает развернуть женщину обратно и заставить переодеться так, как платье с оголенными боковыми вырезами далеко не самый удачный наряд для данного вида мероприятий. – Что не так? Я не могу ходить как ты. В конце концов, у меня есть вкус в одежде. На лице мелькает нервная ухмылка, но тут же исчезает. Эндер поправляет свой пиджак и, надев пальто, которое держала в руках, пока ждала Шахику, произносит: – Ради бога, давай оставим это. Мы уже опаздываем. Они выходят из дверей отеля и ловят первое попавшееся такси, чтобы доехать до назначенного адреса. Встреча проходит отлично только благодаря тому, что Алихан находится в полном неведении, касательно всех интриг Шахики. Он по-настоящему рад новому сотрудничеству, и Шахика активно ему поддакивает, в то время, как Эндер молится Всевышнему о том, чтобы всё прошло, как надо. В восьмом часу вечера они покидают главный офис, подписав все бумаги и одарив улыбкой каждого новопредставленного коллегу. Эндер стоит рядом с Шахикой, выглядывая такси, но, как назло, его нет. – Тебе стоило одеться теплее. Твой наряд не уместен для такой погоды, – она поворачивается и замечает, как молодая женщина, обхватив себя руками, дрожит от холода. Шахика ничего не отвечает, зябко ведя плечами, запахивясь в плащ сильнее, – Если хочешь, мы можем вернуться в офис и попросить вызвать для нас машину. Брови Шахики взлетает вверх, она неверяще смотрит на Эндер, и Эндер считает, что внезапный приступ нахлынувшей заботы является неблагоприятным знаком. Она не ждёт ответа и, развернувшись, идёт к дверям здания. Ей не нужно оборачивается, чтобы знать, что Шахика следует за ней.***
Эндер не может точно сказать, как вышло, что она согласилась на очередную затею Шахики. Они уже были на полпути к лифтам, когда молодая женщина остановилась и, взглянув на входную дверь лобби-бара, потянула Эндер следом. – Шахика, я хочу лечь спать, – недовольным тоном произносит Эндер, намереваясь покинуть заведение, – Если хочешь, ты можешь остаться. – Эндер, ты можешь хотя бы один раз расслабиться и немного повеселиться? – Это не то место, где я смогу расслабиться, – говорит Эндер, наблюдая за тем, как Шахика цепляется за рукав её пальто. – Хорошо. Давай, просто выпьем по бокалу вина в часть удачной сделки, и закончим на этом. Шахика уговаривает. Эндер обводит взглядом небольшой зал, и в конечном итоге соглашается, несмотря на то, что чувствует себя не очень хорошо. Она думает, что небольшая смена обстановки расслабит её и даст силы для следующего дня, но, пройдя за столик, она понимает, что этого не будет. Музыка громкая, и от этого начинает гудеть в ушах. Шахика заказывает оговоренный ранее напиток, пока Эндер оценивает несколько человек, стоящих недалеко от танцпола. Она анализирует их быстрым взглядом и, не найдя ничего интересного, переводит взгляд на три белые массивные колонны, разделяющие и без того маленький зал. – Закажем что-то из еды? – спрашивает Шахика, забирая со стола общее меню. – Я не ем после шести вечера. – Да, но сегодня мы задержались, – задумчиво отвечает она, продолжая смотреть в лист, – Ладно, пусть будет так. Меню возвращается на прежнее место, и Эндер непонятно, почему в последнее время Шахика так легко реагирует на все замечания. Они почти перестают спорить, и это всё могло бы переносится легче, если бы Эндер не относилась ко всему этому с привычкой. Они выпивают немного вина, когда Шахика поворачивается и смотрит на танцпол. Она достаточно воодушевлена, и Эндер, видя её эмоции, уже настроена резко отрицательно потому, что она знает, к чему сейчас это приведёт. – Мы можем потанцевать. – Нет, Шахика, – резко говорит Эндер, и ей кажется, что она немного перебарщивает с тоном, – Не сейчас. Может, чуть позже. Шахика смотрит на неё с ухмылкой, но больше не настаивает. Она уходит, оставляя Эндер одну, и Эндер уверена, что сейчас допьет и уйдёт в свой номер, но что-то её останавливает, заставляя поднять глаза вверх.***
Из всех, кто сейчас стоит на танцполе, Шахика - самая роскошная. Эндер принимает эту мысль тяжело и долго, по началу склоняясь к тому, что данная реакция может быть вызвана духотой помещения и двумя глотками красного вина, но в конечном итоге ей всё же приходится признать, что Шахика не так уж и плоха. Она, действительно, не так уж и плоха. Особенно внешне. И глаза Эндер очерчивают чёткие изгибы фигуры другой женщины, обводят боковые вырезы платья, открывающие вид на упругую матовую кожу, и продолжают своё движение вверх, по ключицам и шее. Эндер пару раз моргает. Туман перед её глазами расступается, заставляя содрогнуться от собственных действий. Она делает щедрый глоток вина, и направляет свой взгляд на поток танцующих у барной стойке людей. Туда, где нет Шахики. Бедро обжигает касание, но Эндер продолжает удерживать глаза в толпе, и тогда Шахика садится ещё ближе, плотно соприкасаясь с ней боком, окончательно занимая собой всё окружающее пространство. У Эндер есть прекрасная возможность отодвинуться дальше, но она её не использует, оставшись сидеть на своём месте и безучастно смотреть на бокал, в котором осталось небольшое количество вина. – Так и будешь сидеть? Дыхание опаляет шею, и старшая женщина проглатывает тяжелый вздох, чувствуя, как внутри скручивается знакомый тугой узел. – Шахика, ради Бога, оставь меня в покое, – она звучит так устало, что Шахика с удивлением на неё смотрит. – Ты в порядке? Эндер усмехается про себя и оставляет слова без ответа. Внутри всё горит. Место, где с её нога соприкасается с кожей Шахики, покалывает и зудит. Она хочет повернуться и сказать, чтобы Шахика отодвинулась, но боится, что, если она всё же рискнет повернуться, то из её рта вылетят совершенно другие слова. Одним движением Эндер осушает свой бокал и встаёт. Всё, о чём она мечтает - это добраться до своего номера, чтобы в срочном порядке лечь спать. Ноги заплетаются, хотя она почти не пила, и она, ничего не видя перед собой, сбивает стоящую рядом обширную колонну. – Эндер! Эндер шипит от боли и хочет, чтобы Шахика просто отстала, но чужая ладонь касается её разгорячённого плеча, и это хуже, чем удар током. Она дергается, желая сбросить руку Шахики с себя, но не успевает, потому, что молодая женщина, вздрогнув, убирает её за спину. Шум в зале стоит невыносимый, и звук из колонки заглушает голоса, но Эндер всё равно удаётся услышать то, что произносит Шахика. – Я тоже возвращаюсь к себе. Пойдём. У Эндер нет сил говорить “Нет”, поэтому она просто кивает. Они покидают клубное помещение и проходят центральный холл, где старшая женщина ощущает на себе всю тяжесть взгляда человека, идущего за её спиной. Они входят в лифт только вдвоём, как бы Эндер не надеялась на то, что какой-то случайный постоялец захочет подняться к себе в номер прямо сейчас. Она жмёт кнопку лифта и двери закрываются. Внутренняя отделка кабины зеркальная, Эндер старается не смотреть на женщину, что стоит рядом, но это невозможно. Каждая из стен отражает два силуэта, находящихся в непосредственной близости друг от друга, и Эндер вдыхает воздух через рот потому, что у неё появляется резкая потребность в большем количестве воздуха. Ей не просто нехорошо, ей дурно от ощущения пространства и от запаха духов Шахики, которыми пропахла сама Эндер. Она молится, чтобы лифт ехал, как можно быстрее потому, что боится, что ещё одна долгая секунда даст ей возможность сделать то, о чём в последствии все пожалеют. Громкий щелчок отдаёт в уши, их встряхивает, а затем кабина останавливается, и лампочка под потолком, мигнув пару раз, гаснет. Повисает недолгое молчание. Эндер оказывается у панели с кнопками быстрее и, без разбору нажимает на первые попавшиеся, безуспешно пытаясь найти нужную. – Проклятье! – Эндер, у тебя клаустрофобия? – голос Шахики размеренный и спокойный. – Шахика, ради Бога, замолчи. Эндер уверена, что в эту секунду Шахика закатывает глаза, а затем слышит, как молодая женщина делает шаг. Она встаёт вплотную и, коснувшись грудью её спины, протягивает руку к кнопке вызова диспетчера. Волоски на затылке Эндер приподнимаются, выдавая её реакцию на близость, и она отталкивает женщину в сторону, случайно пройдясь рукой по её обнаженному боку. По кабине разносится долгий гудок вызова, пока Эндер максимально сильно вжимается в противоположный от Шахики угол, радуясь, что вокруг до сих пор нет света. В ушах шумит, пульс отмеряет какое-то бесчисленное количество ударов в секунду. Оператор извиняется, просит подождать некоторое время, пока Эндер продолжает делать глубокие вдохи ртом, медленно проклиная лифт, Шахику и всё происходящее вокруг. – Эндер? Ты в порядке? Это первое, о чём спрашивает молодая женщина, когда лампа над ними резко включается. Эндер утвердительно кивает, осознавая, что далеко не в порядке, и Шахика это видит, но она принципиально отвечает так. В какой-то момент ей кажется, что температура в лифте превышает доспустимую норму. Она смотрит на Шахику, которая не сводит с неё взгляда, и старается держаться, но перед глазами вспыхивает яркими точками, а затем пространство лифта медленно сужается.***
– Эндер! Она не понимает, почему Шахика орёт, как ненормальная, пока не обнаруживает себя сидящей на грязном полу кабины. Голова по-прежнему гудит, Эндер фокусирует взгляд на боковых поручнях, намеренно игнорируя испуганные глаза напротив, и делает попытку подняться. – Подожди минуту. Шахика отходить от неё, чтобы снова вызвать диспетчера. Она просит их ускориться, но в ответ им говорят подождать. – Помоги мне встать, – хрипит Эндер, вновь собравшись с силами. Шахика смотрит на неё, проводя рукой по лбу, стирая лишнюю влагу. – Что? – Помоги. Мне. Встать. Шахика. Шахика не перечит и подходит, протягивая руку. Эндер встаёт, тяжело привалившись к зеркалам. Перед глазами опять всё расплывается, резкая смена положения даёт о себе знать, и Шахика, озабоченная самочувствием Эндер, прикладывает ладонь к её горячему лбу. Молодая женщина нахмуривается и, убрав руку через секунду, тянется к пиджаку, начиная ловко расстегивать пуговицы. Эндер протестующие стонет, стараясь перехватить чужие кисти, но Шахика оказывается быстрее. – Убери руки, Эндер, – шипит она, и старшая женщина поражается подобной наглости. Это её бессовестно раздевают под прицелом отельных камер, и для неё абсолютно не важно, работает ли запись в данный момент или нет, – Если ты ещё раз упадёшь обморок, я оставлю тебя лежать на полу. Она стягивает с её плеч пиджак, оставляя в одном атласном топе на тонких бретельках. Эндер не уверена, что ей лучше потому, что Шахика стоит к ней вплотную, касаясь своим телом, и старшая женщина совершенно точно теряет разум. Она тянется в перёд, утыкаясь носом в чужой висок, и ведёт вдоль линии роста волос. Глаза закрываются сами собой, а из груди вырывается горячий выдох. Дышать становится ещё тяжелее, и Эндер не знает, с чём связано такое состояние, с Шахикой или замкнутым воздухом кабины. Лифт вздрагивает, начиная движение, и они испуганно дёргаются по разные стороны. Эндер выходит первой , выхватывая из рук Шахики свой пиджак. Это больше похоже на побег, чем на обычное возвращение в собственный номер. Её руки дрожат, когда она во второй раз прикладывает карточку к замку потому, что в первый раз она почему-то не сработала. Замок реагирует, издавая писк, и женщина оказывается в спасительный тишине. Она проходит вглубь, слыша, как захлопывается дверь соседнего номера, и, прислушавшись, замирает. Стук каблуков Шахики по паркету отчётливо доносится через стену. Её шаги нервные и быстрые, она словно мечется в пределах своей комнаты, и Эндер не замечает, что не делает ни шагу, оставаясь совершенно неподвижной. Она слышит ещё несколько шагов, а затем шорох отъезжающего ящика комода с последующим хлопком возвращения этого же ящика обратно на место. Воображение рисует несколько разнообразных картин, в каждой из которой Шахика представляется донельзя разозлённой. Невнятный звон бьёт по ушам, и Эндер сглатывает. Её тревожность повышается. Она смотрит на стену, за которой располагается следующая комната, и события в лифте становятся более яркими. В голове гудит сильнее. Эндер устало прикрывает глаза и трёт виски в надежде на минутное облегчение, но тишина комнаты давит, а вместе с ней давит всё остальное. Она прокручивает бесчисленное количество раз все события, а затем вспоминает слова Кайи. Ей хватает нескольких его слов, чтобы принять для себя окончательное решение и, схватив ключ от номера, и выйти из комнаты.