Да будет так

– Я не поеду с тобой к упавшей звезде, Блайдд, – затягивая ремень на дорожной сумке, неожиданно сказал Погасший. Они вместе с полуволком покидали замок Рыжей гривы. Казалось, не прошло и часа с того момента, как они вместе одолели самого Бича Звёзд, а затем следили за стремительно падающей звездой и яркой вспышкой, знаменующей её падение где-то в районе Туманного леса Лимгрейва. Чувство восторга и триумфа уже начинало «выветриваться» (хотя Хаттер сравнил бы это ощущение с «протуханием»), словно вино, оставленное на открытом воздухе. Блайдд удивлённо посмотрел на своего компаньона. Они оба прошли через мост, ведущий к замку, и всё это время человек задумчиво молчал, перебирая свои вещи в набедренных сумках. Блайдд списывал это на усталость и возможное ранение, но теперь становилось очевидно, что Хаттер оттягивал момент своего признания. – У тебя есть планы важнее, чем спуск в Нокрон? – с лёгким укором спросил полуволк, посмотрев себе почти что под ноги в поисках алых глаз своего приятеля. Только вот приятель, поджав губы, кисло смотрел в сторону тракта, петляя и пытаясь держаться поближе к высокому другу, чтобы как бы невзначай усложнить возможность зрительного контакта. – Я оставил одного человека в относительно безопасном месте, надо проверить, в порядке ли он. Как и те, за кем он приглядывает. Это было отчасти правдой. Хаттер решил оставить Бока в Кувшинограде. Учитывая то, что за живыми кувшинчиками охотятся браконьеры – это явно не самое безопасное место во всём Междуземье, но оставлять портного в окрестностях столицы, и уж тем более тащить его в Каелид, где порой просто существовать опасно – он не хотел. Там за ним, как и он за кувшинами, хотя бы смогут присмотреть. Хаттер сильно сомневался, что ему бы разрешили привести Бока в крепость Круглого стола. К слову, о крепости: его возвращения ждали Офнир и Эния. В конце концов, он добыл ещё один осколок Великой руны. Ну и Хаттер хотел проверить Рожера. Когда Погасший посещал его в последний раз, странствующий чародей был совсем плох, хотя умудрился подговорить Хаттера пойти в услужение Ранни ради чёртового знака Смерти. Ох, если бы он знал, чем это кончится. Ну и наконец, было ещё кое-что: ему не давала покоя мысль, что в отношении Ранни от него ускользает что-то очень важное. И несмотря на теплоту, с которой он относился к Блайдду и Иджи, он не мог отделаться от этого чувства тревоги и дискомфорта. – Что ж, тогда я подожду тебя, – хмыкнул полуволк, и, судя по интонации, он улыбался. – Но долго ждать не буду и уйду вперёд. Хаттер наконец посмотрел на него с облегчением и благодарностью. Из-за роста ему приходилось сильно задирать голову, порой до хруста в шее. Но с Блайддом он был готов ломать себе шею снова и снова. И Блайдд действительно улыбался, глядя в яркие алые глаза Погасшего. – Выходит, здесь наши пути расходятся, – заключил полуволк, наблюдая за тем, как после звонкого свиста рядом с Погасшим появился Торрент. – Вообще-то, я хотел подвезти тебя до Лимгрейва. Мне самому нужно в Лиурнию, так что... Нам явно по пути, – отойдя на пару шагов, чтобы окончательно не свернуть себе голову, достаточно уверенно предложил мужчина, всеми силами подавляя в себе беспокойство и волнение из-за возможного отказа. Блайдд и сам отступил, окидывая пристальным взглядом своего друга и его призрачного скакуна. – Не в обиду, но твой конь удержит нас обоих? – Торрент сильный парень, – пожал плечами Хаттер. – Да и один раз уже выдержал. Во время боя с Раданом тот неожиданно высоко прыгнул и исчез из поля зрения, а затем в небе за горизонтом появилась вспышка, которая стремительно приближалась. Крикнув своим товарищам, чтобы они бросались врассыпную, Погасший запрыгнул на своего призрачного скакуна, который материализовался мгновенно, стоило ему свистнуть в специальный свисток, а затем Хаттер подхватил Блайдда, и тот ловко устроился позади него. Было, конечно, «несколько неудобно», когда полуволк заставил его фактически прильнуть к шее Торрента, но думая об этом уже после их горячей битвы с Бичом Звёзд, Погасший пришёл к мысли, что это, пожалуй, было и не так страшно, и довольно... очаровательно? Хотя, когда видишь, как Радан летит в тебя кометой – совершенно не задумываешься о таких мелочах. Блайдд задумчиво осматривал Торрента. Несмотря на внушительный рост друга, снизу Хаттер видел, как чуть приподняты его надбровные дуги (у волков ведь нет бровей… Верно?), и как напряжённые мышцы чуть подрагивали у самого носа. Не то чтобы раньше у него была возможность разглядывать морды животных, но в случае с Блайддом это отчего-то завораживало. В конечном итоге, усмехнувшись, чёрный волк покачал своей величавой головой. – Грех отказываться от такого предложения, тем более – от доброго друга. Теплота в голосе полуволка развеяла нотки напряжения и тревоги. Хаттер не скрывал от себя своих тёмных желаний: он хотел склонить друга провести с собой немного времени наедине, когда не надо браться за оружие и бороться за свою жизнь, и, тем более, бежать со всех ног, выполняя указание Лунной принцессы. Немного приватной и интимной обстановки. Не очень честно по отношению к Блайдду и его доверию к своему маленькому другу. Чем были вызваны его тёплые чувства – он не ведал. Возможно, ещё при первой встрече в лесу его друг оставил неизгладимое впечатление. Пусть Погасший видел не всех полулюдей в Междуземье, но те, кого он видел – отличались от Блайдда, тоскливо воющего и сидящего на высокой стене разрушенного храма. А то, с какой открытостью и теплотой Блайдд постоянно с ним заговаривал – будто ворошило что-то внутри него. Приятно, но оно отзывается тупой ноющей болью внутри всего его естества. Сев в седло, Хаттер чуть подвинулся, чтобы освободить немного места для Блайдда, и почти сразу почувствовал, как качнулся Торрент, принимая на себя ещё одного седока. – Я надеюсь, у тебя ничего острого или хрупкого в сумках нет? – Только ткани, – хмыкнул мужчина. – Я храню всё либо в Круглом столе, либо прячу там, где чаще всего проезжаю. Поедем галопом, но не слишком долго. Торрент мигом довезёт нас до границы, – предупредил Погасший, наклоняясь вперёд. Полуволк молча повторил за человеком, и, почувствовав над собой тёплое и размеренное дыхание, Хаттер неожиданно для себя замер, а затем уловил движение почти что у самых его ног. Протянув руку, Блайдд взялся за высоко выступающую переднюю луку седла, а вторая рука получеловека неожиданно обвилась вокруг талии мужчины, почти под грудью. – Уж извини, – горячо выдохнул полуволк Погасшему на ухо, заставив того непривычно задрожать не от тревожного ожидания, а скорее от предвкушения чего-то иного, – для галопа тут не за что держаться. Хаттеру оставалось лишь чуть нервно усмехнуться в ответ. *** На полпути их настиг тяжёлый холодный ливень, а стоило копытам Торрента пересечь границу Калеида с Лимгрейвом, как поднялся мерзейший ветер со стороны моря. Путникам только и оставалось, как укрыться в одном из разрушенных Храмов Марики. Как раз неподалёку от Туманного леса и возможного места падения звезды. Хаттер чувствовал вину и даже желал извиниться перед Торрентом, когда они останутся один на один. Призрачный скакун, конечно, "не жаловался", но Погасший, проведший со своим спутником не один длинный день и не одну долгую ночь, чувствовал, что везти на себе двух спутников, один из которых в два раза больше другого, давалось его другу тяжелее. Возможно, сушёная рябина сумеет загладить эту вину. Стоило им спешиться и стянуть с седла сумки с вещами, как Торрент исчез, оставив друзей наедине, заставляя сердце мужчины робко трепетать в предвкушении. – У меня есть тент, который не пропускает влагу, натяну его и разобью место для ночлега. Ты можешь подсобить и разжечь костёр? – прикрываясь от дождя, обратился Погасший к полуволку. – В такую погоду? Ты, верно, шутишь? Хаттер терпеливо открыл одну из сумок и, порывшись в ткани, показал другу несколько взрывных камешков. Блайдд с осуждением покачал головой. – Ты всё это время вёз их в сумке… – Ну, они же не взорвались. Полуволк явно хотел что-то добавить, но, развернувшись, резким прыжком покинул пределы храма. Роясь в сумках и извлекая килограммы разношёрстного мусора, Погасший поймал себя на мысли, что его патологическое мародёрство и разорение армейских лагерей до добра не доведёт. Ну, или любовь к комфортным путешествиям, вынуждающая его красть и трепетно относиться к разным тряпкам… Которые он обязательно сменит в другом армейском лагере, и ещё будет долго выбирать, какая из них грязнее или рванее, и какую из них лучше не брать. В любом случае, именно желание НЕ спать на холодной почве или камнях, при этом обдуваемым ветром со всех сторон и омываемым дождём, привело к тому, что он начал ставить над собой подобие палаток – или попросту натягивать ткань между полуразвалившимися стенами и колоннами. Не бог весть что, но намного лучше, когда ты не под открытым небом. "Пожалуй, становиться Повелителем Элдена стоит, как минимум, ради чистых и тёплых вещей. А так же ради горячих ванн. Мягких лож. И твёрдой крыши над головой," – горестно думал Хаттер, натягивая плотную ткань между двумя изрядно укоротившимися колоннами. Затянув узел покрепче, он спрятался под тентом. Земля, к сожалению, промокла, и даже если он подстелет старую, рваную на ветрах (и не только на ветрах) ткань, ситуация от этого не улучшится. Он надеялся, что хотя бы немного почва просушится от близости костра. Блайдд долго не возвращался. Но стоило только Погасшему встать с места, чтобы пойти и самому немного осмотреться, как полуволк показался в старой разрушенной арке храма. Взвалив на правое плечо, он нёс охапку дров, а в левой руке, держа тушу за задние копыта, волочил за собой молодого оленя. – Думаю, от ужина ты также не откажешься, дружище. *** Прочитав единственную молитву, которую Хаттер изучил от и до, и применив её не по назначению – чтобы просушить собранные ветки (и заодно обжечь себе руки), он развёл костёр. Они с Блайддом вновь решили перераспределить обязанности, потому что умением свежевать туши Погасший похвастаться не мог (разве что тем, как он по-варварски плохо их разделывает). К тому же, Хаттер нечасто ел оленину, и потому совершенно не представлял, как её готовить, так что вопрос ужина был полностью отдан на откуп Блайдду. Наступила глубокая ночь, и дождь потихоньку сошёл на нет. Величественное древо Эрд вновь появилось из-за горизонта, но вскоре по земле начал стелиться мерзкий и холодный туман. Натачивая кости из освежёванной туши, Погасший ёжился, закутавшись в собственный плащ. В такие моменты он ощущал себя безнадёжно уставшим от своего кочевого образа жизни, от купания в реках и сна в развалинах на холодном камне. Иногда он, конечно, возвращался в Крепость круглого стола, исключительно чтобы поспать на тёплом полу перед камином, но... То всё равно был пол. Единственная кровать была занята Фией, спутницей мёртвых, но она вызывала у него слишком странные и неприятные ощущения, из-за чего он старался лишний раз не попадаться ей на глаза, не говоря уже о том чтобы прилечь рядом или вовсе попытаться прогнать её из покоев. А после боя с Раданом... Взгляд Погасшего неожиданно помутился. Зашатавшись, он чуть было не завалился наземь, уронив уже наточенные костяные дротики. – Ты в порядке, дружище? – обеспокоенно спросил полуволк, отвлёкшись от готовки. – Да-да. Всё хорошо, – потирая единственный зрячий глаз, ответил мужчина. – Просто усталость накатилась. Удивлён, что вообще как-то продержался так долго после боя с Раданом. Чувствую себя так, словно вот-вот рассыплюсь на части. – Ничего удивительного, бой был славный, и ты в нём замечательно себя проявил. – Не говори ерунды, – собирая рассыпанные по земле кости и не поворачиваясь, раздражённо бросил Хаттер. – Мы победили только благодаря удачному стечению обстоятельств, и тому, что нас было много. Он сотню лет бродил по той пустоши, и мы далеко не единственные, кто бросал ему вызов. Он бы рано или поздно был бы сражён и без нас. А без твоей помощи меня бы вообще здесь уже не было. – И это ты мне говоришь о ерунде? Нет ничего зазорного во взаимовыручке, и титул чемпиона достался тебе по праву. Слышал, как тебя назвали? "Танцующие клинки". Хаттер болезненно застонал, чувствуя, как от нелепости прозвища у него начало сводить челюсть, что вызвало весёлый смешок у его товарища. Он уже начинал жалеть, что нанёс последний удар, тем самым забрав титул чемпиона и Великую Руну. – Как бы там не было, поешь как следует, а затем отдохни. Я подежурю до утра. – Это ни к чему, возле Источников Благодати почти никто не ошивается. И раз уж заговорили о лезвиях, их надо начистить и наточить, – убирая дротики в сумки и выуживая из них точильный камень, бросил Погасший, – За компанию могу заняться и твоим мечом. – Не утруждай себя. Я удивлён, что ты столько всего тащишь с собой, не очень вяжется с твоим вечно-кочевым образом жизни. – Когда твоя жизнь – это бесконечные путешествия из одной точки в другую, иногда начинаешь думать о том, что хотелось бы иметь хотя бы подобие комфорта, – подтянув к себе парные лезвия, вяло ответил мужчина. – Не могу согласиться. – Ну, тебе есть к кому возвращаться, – абсолютно искренне заметил Хаттер. Блайдд не стал продолжать беседу, и поняв, что Хаттера зацепил какой-то неприятный момент, он постарался сосредоточить своё внимание на работе. *** Спустя какое-то время мужчина медленно жевал зажаренное над огнём мясо с грибами и ягодами. Из-за жилистости и физической усталости мясо пережёвывалось плохо, хотя в целом вышло довольно сносным для спонтанного ужина. Блайдд же, очевидно, таких проблем не испытывал, и с удовольствием поедал собственноручное произведение. Потому, вместо того чтобы сконцентрироваться на ужине, Хаттер сконцентрировал своё внимание на Блайдде. Он не мог отвести от него взгляд, а в голове рождался диссонанс от того, что, по существу, он следил за огромным антропоморфным волком, впивающимся зубами в оленину, фыркающим, откусывающим кусок за куском огромными клыками. Наблюдая за этим процессом, Погасший понял, что испытывает странный трепет, будто от детского восторга. А когда волк, прожевав и проглотив очередной кусок, облизнулся, мужчина ощутил, как внутри него напряглась каждая мышца, а он сам затаил дыхание. От его изучающего взора не укрылось и то, что полуволк был весел и воодушевлён, и к несчастью, Хаттер догадывался, что это совсем не связано с их маленьким приключением. Дело было в Ранни. Ведьма Ранни, с силой которой он ранее столкнулся в Академии Райи Лукарии, а затем вышел и на неё саму. Он знал о ней не слишком много, а она сама изящно уходила от неудобных вопросов . Погасшего не покидало чувство, словно Лунная принцесса его испытывает и использует, будто ждёт каких-то действий, холодно наблюдая со стороны. Чего он не мог сказать в адрес её вассалов – Блайдда и Иджи; они, хоть, очевидно, и скрывали за собой тёмные секреты и тайны, казалось, были куда более откровенны и открыты. И это подкупало. Хаттер не мог доверять Ранни, хотя и присягнул ей на верность. С подачи Чародея Рожера, Погасший согласился на эту авантюру, чтобы шпионить, найти тело Полубогини и знак проклятия, высеченный на нём. Для чего он был нужен Чародею, Хаттер, правда, уже успел позабыть со своими бесконечными путешествиями. Кроме этого, он в большей степени желал доложить о ней Офниру, особенно, если ведьма решит внезапно вклиниться в борьбу за трон (от которой она, по какой-то причине ранее отказалась). Но с Блайддом и Иджи всё было иначе. Хотя никому из них он бы ни за что не доверил эти свои мысли, он надеялся лишь на то, что они не читаются у него на лице и во взгляде. Ранни была права: верить Двум Пальцам и Великой Воле не стоит. Но что-то подсказывало ему, что и ей тоже. Иджи говорил, что Блайдд рос вместе с Ранни, и всё её детство они провели вместе, вплоть до того, что он стал её названным братом. При мысли об этом сердце Хаттера болезненно сжималось. Дожевав кусок, фыркнув и поведя блестящим носом, Блайдд заметил на себе пристальный взгляд алых глаз. – Что такое? Моргнув, Хаттер помотал головой, устало улыбнувшись. – Задумался. Спать охота. – Коль охота спать – снимай доспехи и ложись, а не заглядывай честным людям в рот, – беззлобно и с долей заботы отозвался полуволк. – Выглядишь и впрямь неважно. Надеюсь, ты не заразился красной гнилью или ещё какой дрянью? – Я, конечно, ощущаю себя так, словно вот-вот рассыплюсь, но я бы почувствовал, если бы начал гнить, – хмыкнул Погасший, после чего съел последний кусочек мяса и принялся снимать наручи. – Кто же знает, может, от усталости твои чувства притупились. Усмехнувшись, Хаттер встал, чтобы было удобнее снять нагрудник и поножи, и с болью заметил несколько серьёзных вмятин. Ещё бы немного и они могли бы впиться ему в кожу или вовсе пробить плоть. Он помнил, что несколько раз подставился под удары Радана, но времени как-либо оценивать свои повреждения не было. Жив? Тогда продолжай бороться и выживать. Возможно, приложи бы Бич Звёзд чуть больше силы, они бы с Блайддом сейчас не ужинали бы. А ещё от мысли, что вновь придётся просить Мелину подлатать его доспехи, ему становилось горько и неловко. Она ни разу ему не отказывала и даже с укоризной не смотрела, но ему всегда казалось, что этими вещами должен озадачивать себя он, а не она. – Слушай, а ты... – вдруг неуверенно и заторможено начал он, будто не подбирал слова заранее и не взвешивал их, опасаясь лишних вопросов и недоверия, – Сам в порядке? Мне казалось, пару раз Радан зацепил и тебя тоже. – Мне намного легче, чем тебе, дружище. Я и не в таких передрягах бывал, хотя Радан был настоящей Легендой. – Он же... Вроде бы один из братьев Ранни, верно? Блайдд тяжело выдохнул, очевидно, предаваясь воспоминаниям, а Хаттер задумался: какого это, когда братья и сёстры объявляют друг другу войну? Или нет, возможно, стоит задуматься глубже, и задаться вопросом иным: каково убить собственного сводного брата и устроить смуту, которая длится вот уже сотню лет? Ранни ему не нравилась. И общаясь с Блайддом, ему казалось, что она крадёт его у него. Хотя, по существу, всё было совсем иначе. – Кем бы Радан ни был раньше, после битвы с Маленией он утратил разум. К тому же он всегда был ярым сторонником Великой Воли и Золотого порядка. "Лес рубят – щепки летят, да?" Сложив доспехи под навесом, и сняв поножи, Погасший расстелил на земле старый тент, и просто рухнул на него. Сырая земля неприятно морозила кости, но это, к сожалению, было тем, с чем придётся мириться, укрываясь старым плащом. – Не самое лучшее ложе, но ты тоже можешь прилечь, – заговорщически позвал он полуволка. Усмехнувшись, Блайдд фыркнул, а затем вытер рот тыльной стороной ладони. – Ты просто хочешь провести эту ночь в компании со мной. – Да. От невозмутимого ответа Хаттера полуволк откровенно растерялся. – Да шучу я, – хохотнул Погасший, переворачиваясь на спину и выгибаясь дугой до хруста в суставах, а затем с облегчённым вдохом расслабляясь на подстилке. – Хотя, скрывать не буду, провести ночь в компании большого, тёплого полуволка на сырой, мерзкой земле намного приятнее, чем просто на мерзкой и сырой земле. После затянувшейся тишины, прерываемой лишь порывами ветра, Блайдд наконец тихо рассмеялся, и у Хаттера отлегло от сердца. Он честно признался скорее случайно, чем осознано, и ему стоило невероятных усилий, чтобы не показать растерянность и собственный шок от своего же языка без костей. – Кто бы мог подумать, что на верность госпоже присягнёт настолько эгоистичный Погасший. – Я просто ценю базовый комфорт, – нараспев напомнил Хаттер, подкладывая руки под голову. – Но если серьёзно: я считаю, что тебе тоже следует отдохнуть. Ты же не полезешь в кратер сонным, если, конечно, не хочешь ускорить спуск раз так эдак в десять. Или ты коварно ждёшь, когда я впитаю в себя всю возможную сырость и влагу, чтобы потом лечь на тёплое и согретое место? – Вёл бы я эту беседу с кем-то другим, то даже спорить с таким шутом не стал, – качая головой, с усмешкой ответил Блайдд. – Но с тобой такая глупая и абсурдная беседа кажется даже забавной. Шумно выдохнув, Хаттер закрыл глаза. – Без этой дурости всё вокруг слишком быстро начнёт казаться мне невыносимым. Вот и остаётся поддевать всех вокруг себя. Лёжа с закрытыми глазами, Погасший слышал, как лязгнули доспехи Блайдда. Не открывая очей, он предположил, что его товарищ стал раздеваться. Ему удалось то, для чего это всё затевалось. Хаттер не то что бы собирался "пользоваться ситуацией" или склонять своего друга к чему-либо, но наравне с мыслями о базовом комфорте, он всё чаще ловил себя на желании "быть с кем-то", "довериться кому-то", "открыться перед кем-то". Конечно, он испытывал искреннюю симпатию к Боку и Мелине, но не то чтобы он мог позволить себе при них быть откровенным. Он ни перед кем не мог быть откровенным. После того, как Блайдд попросил его: "Выживи ради меня", Хаттера не покидало чувство, будто симпатия к полуволку прогрызла дыру в груди, и заразила кровоточащую рану какой-то жгучей пакостью. Погасший услышал, как Блайдд устроился рядом с ним на земле. В нос сразу ударил резкий запах мокрой шерсти. Животные запахи вызывали у мужчины слабо сдерживаемые позывы рвоты, но к своему другу он уже успел попривыкнуть, чему был нескрываемо рад. Тем более что запах мокрой почвы и камней неплохо его оттенял. Открыв глаза и повернувшись на бок, Хаттер встретился взглядом с Блайдом. Он лёг удивительно близко, на одном уровне с его лицом, из-за чего Погасший заметил, что в полумраке глаза полуволка будто светились чистейшим аметистовым цветом, даря спокойствие и чувство защищённости. Глядя в них, Хаттер вдруг задумался о глазе, который дал ему Гурранк. Хоть тот и был каменным, но раньше явно имел похожий оттенок радужки. Интересно, у всех зверолюдей глаза такого цвета? (У Бока они оба, вроде бы, чёрные?) Может ли это быть как-то связано друг с другом? – Ты ведь ничего не рассказывал нам о себе. Кем ты был до того, как Благодать призвала тебя в Междуземье? – Блайдд обдал лицо Погасшего своим горячим дыханием, заставив того задрожать словно от холода. – Я был... Очевидно, трупом, – мужчина не смог сдержать смешка от, как ему казалось, удачной шутки. У Блайдда она не вызвала даже слабой улыбки. – Но если серьёзно – я не помню. Скорее всего, я служил Годфри, а затем был изгнан, как и все Погасшие. Ну, и сдох в какой-нибудь канаве. – Ты довольно смышлёный, чтобы просто умереть в канаве. Может быть, ты был шпионом или разведчиком? – задумчиво приподняв надбровные дуги, предположил волк. Хаттер кисло усмехнулся, кутаясь в свой старый плащ, как в одеяло. – Именно такие люди и умирают в канавах, ты же знаешь. Даже упоминание того, что Погасший в прежней жизни тоже мог быть шпионом, больно резануло по сердцу. Отчасти, он сам решил пошпионить и разобраться в мотивах Лунной принцессы после того, как Офнир поделился информацией о том, что она отреклась от своей Великой Руны, а Рожер навёл на то, что именно она зачаровала клинки Чёрных ножей, в чём Ранни в итоге сама и призналась. Именно дочь Радагона и Реналлы стояла за всеми событиями, от убийства Годвина до междоусобной войны Полубогов. И хотя Офнир не был заинтересован в ней, оставлять её без внимания, желая при этом стать Повелителем Элдена – крайне недальновидно. Шпионаж и следующее за ним предательство не виделись Хаттеру как что-то гадкое, но это было до того, как они с Блайддом объединились, чтобы спуститься в Нокрон и дать бой Бичу Звёзд. – Что тревожит твои думы, дружище? – мягко спросил полуволк, наблюдавший всё это время за лицом своего друга. – Я ещё в крепости видел, как ты напряжён, но думал, что ты волнуешься перед боем. Сейчас я вижу, что тебя беспокоит нечто иное. Погасший тяжко выдохнул, устало улыбаясь. – Ты ведь сам сказал: я смышлёный, вот и думаю слишком много, – он сделал паузу, поджимая губы и подбирая слова. – Мне не даёт покоя мысль, что моё пробуждение Благодатью – это злая шутка. Я понимаю, почему пробудился Офнир или Золотая маска. Да чего уж говорить – уверен, все Погасшие с радостью желают стать Владыками Элдена... Но не я. В моей голове вообще было пусто, пока мне не сказали, куда идти, и у кого забирать Руны. Говоря это, Хаттер невольно понизил голос, боясь, что Мелина, которая может материализоваться возле Источников Благодати, услышит его монолог. Признаться ей в том, что он не горит желанием становиться правителем Элдена, и лишь хочет помочь ей добраться до древа, а дальше, кто знает, возможно, помочь взойти Офниру на престол – казалось ему слишком постыдным признанием. Особенно после того, как она пересказала ему эхо речей самой Марики, которое она адресовала своим детям. Сама Марика презирала бы его за эти мысли. – Не думаю, что твоё пробуждение к чему-то обязывает. Погасших было много, и все они были совершенно разные. Великая Воля пробуждала и звала их обратно отовсюду после того, как сама же и отреклась, так что думы твои не лишены смысла. Но теперь ты ведь служишь Ранни, и беспокоиться об этом тебе больше не нужно. "Действительно ли не нужно? Ранни не была сильно удивлена моему приходу, как будто ждала, что кто-то из Погасших рано или поздно присоединится к ней." – К тому же, не все Погасшие ищут возможности стать повелителями Элдена. Помнишь Трагота Рогатого? Он уже давно в Междуземье, а всё, чем занимается – помогает другим Погасшим выжить, если те оказались в беде. – Да, я... Уже встречался с ним до того, как мы пересеклись на фестивале. – Был уже один Погасший, который почти что стал Повелителем Элдена. Услышав это, мужчина весь напрягся, и даже приподнялся с места. О подобном он слышал впервые. – Правда? Кто? Когда? Я думал, что Офнир чуть бы не единственный, кто хоть как-то продвигался и продвигается в становлении Повелителем Элдена. Блайдд сдержанно усмехнулся, а сам низко склонил свою испещрённую шрамами морду. – Вроде бы его звали Вайк. Он добрался до Лейнделла и самого древа Эрд, а потом исчез. Насколько я слышал, сейчас он заперт в узилище в землях великанов. Я для чего вспомнил эту историю: то, что ты являешься Погасшим – не обязывает тебя попытаться стать Повелителем Элдена. Скорее, то, что ты Погасший – даёт тебе возможность попробовать им стать. Тебе совсем не обязательно собирать все Великие руны. Особенно теперь. Спи, мой друг. Этот день был долгим и тяжёлым, и ты заслужил добрый сон. С этими словами Блайдд сам закутался в свой плащ из волчьей шерсти, а Хаттер же действительно почувствовал себя немного лучше. Полуволк и впрямь смог приободрить его, чего мужчина, признаться честно, совершенно не ожидал, учитывая разницу их положений. – Доброй ночи, Блайдд. Спасибо за поддержку. – Не за что, – фыркнув, ответил товарищ по импровизированному ложу. Вновь устроившись на холодной земле, кутаясь в плащ, мужчина прикрыл уставшие глаза. На словах об узилище, он вдруг вспомнил, как они с Блайддом познакомились: он искал "Предателя Дарривила". Когда-нибудь, предателем, которого будут искать, чтобы расправиться, станет и сам Хаттер. "Интересно, каково это – чувствовать, как его клыки рвут твоё горло?" Тело Погасшего сладостно затрепетало от предвкушения. Ему хотелось, чтобы Блайдд разорвал его на части прямо здесь и прямо сейчас. Не без труда, он удерживал себя даже от состояния полудрёмы. Было ещё кое-что, что ему хотелось сделать. Ориентируясь по дыханию друга, Погасший пришёл к мысли, что тот задремал, и, как бы невзначай, Хаттер придвинулся чуть ближе. И спустя ещё немного времени, "ворочаясь во сне", подкатился под спину волка. Дыхание Блайдда сбилось, он явно проснулся от неожиданности. Погасший же старался удерживать себя в расслабленном состоянии, чтобы не выдать свои злонамеренные мотивы, а было это совсем непросто, особенно когда он почувствовал, как мокрый, горячо дышащий нос уткнулся ему в макушку, а большая рука приобняла его дрожащее в поисках тепла тело, частично укрывая плащом из волчьей шерсти. Нет тех слов, чтобы описать, какая нега разлилась по всему существу мужчины, особенно от мысли, что сонный Блайдд решил ему подыграть. Воистину, то было достойное завершение дня! *** Когда солнце взошло над Междуземьем, теплее от этого не стало. Над Лимгрейвом вечно нависали свинцовые тучи и блуждал холодный ветер, вот и это утро, пусть и не принесло нового дождя, но подняло ветер. Постепенно, Погасший целиком оказался в объятиях Блайдда. Хотя это, скорее всего, произошло бы в любом случае. Пару раз мужчина просыпался от того, с каким усердием ветер дёргает натянутый им тент. Но как просыпался, так легко обратно и засыпал, не без удовольствия прижимаясь к чёрной шерсти полуволка. Блайдд явно тоже несколько раз открывал свои очи под звуки непогоды, но не принимал попыток отстранить от себя человека. Открыв глаза в очередной раз, Хаттер ясно ощутил, что на него кто-то смотрит. Блайдд был очень близко, он вцепился ему под плащом в рубаху, норовя порвать её своими когтями, и не очень удачно упирался коленом Погасшему между ног. Тем не менее, Хаттеру всё ещё было довольно комфортно в нечеловеческих горячих объятиях. Ветер успокоился, но нельзя сказать, что стало теплее, но под плащом из шерсти было даже немного жарковато. Рассматривая спокойное лицо Блайдда, мужчина быстро поймал себя на мысли, что даже текущих, сугубо подстроенных вещей, ему начало становиться мало. Мысли и яркие образы начали сами приходить в голову, но их пришлось горестно приглушить и отмести. Даже если бы Блайдд был не против небольшой интрижки, для него в первую очередь в приоритетах Ранни, и только потом – его собственная жизнь. Есть ли где-то в этом уравнении сам Погасший – кто знает. Скорее всего, нет. Ощущение чужого присутствия стало уже неприлично ощутимым, заставив Погасшего чуть отстраниться от своего компаньона и развернуться в сторону Благодати. Он точно знал, кого он увидит. Мелина сидела возле золотого луча и пристально смотрела на Хаттера. На её непроницаемом лице не отражалось ни единой эмоции, но мужчина почти физически чувствовал, как она осуждает его. Тем не менее, взгляда дева не отводила. Хаттер кивнул ей, приветствуя, она склонила голову в ответ. – Давно ты здесь? – одними губами произнёс он, чтобы не разбудить своего товарища. – Не очень, – отозвалась девушка в полголоса. – Хотела поздравить тебя с приобретением Великой руны, но вижу, что ты поздравил себя сам. Хаттер усмехнулся. – Между нами ничего не было, дорогая Мэл, – сказал он, чувствуя, как горечь подступает к горлу. – Я скоро провожу его, и мы обязательно посидим вместе. Прости, что краду твоё время. Стоило ему назвать её сокращённо, как Мелина насупилась уже по-настоящему, выдавая своё недовольство и раздражение. Он так любил эти эмоции на её величественном лике, что каждый раз видя, как она раздражается – готов был плакать от счастья и переполняющей его любви. Но вот, на миг возникшие морщинки на её лице разгладились, а плотно сжатые в недовольстве губы спокойно выдохнули: – Хорошо, я подожду. Позови меня, как только будешь готов, – сказала девушка, исчезая в слабом сиянии синих искорок. – Спасибо. Выдохнув, он прикрыл глаза. Пора было заканчивать счастливую сказку, в которую он попал. – Блайдд, – нежно и нараспев позвал он, – Бла-а-айдд. Проснись, мой друг. *** – Помни, долго я ждать тебя не буду, – уходя из храма и обернувшись, сказал Блайдд, – Если не догонишь завтра до полудня, я спущусь в кратер сам. И тогда увидимся уже в Нокроне. – Постараюсь не опаздывать, до встречи. Кивнув на прощание, Блайдд покинул Храм Марики. Немного погодя, Хаттер натянул поножи и кольчугу и начал собирать вещи. Развязал узлы на тенте и, стряхнув с него налетевшую листву и мусор, сложил его в одну из сумок, вслед за ним был отправлен и старый плащ, которым этой ночью укрывался Погасший. Старую “новую” подстилку, измазанную и пропитавшуюся грязью, он решил оставить. Впереди ещё та-а-ак много армейских лагерей, которых можно разорить, наверняка в каком-нибудь из них Хаттера ждёт замечательная тряпка, которая хотя бы чуточку, но защитит его от мерзкой холодной почвы ночью. – Мелина, ты тут? – позвал он, убирая волосы назад и завязывая часть из них в импровизированный хвост. – Давно уже, – отозвалась девушка, сразу же появляясь в синеватом свете возле Источника Благодати. – Я не ожидала, что ты будешь не один. – Мы просто решили устроить привал, – найдя в набедренной сумке костяной свисток, мужчина дунул в него, призвав призрачного скакуна. Материализовавшись, Торрент сразу же ткнулся мордой в протянутую руку Хаттера, тот приветливо погладил своего друга, а затем протянул ему целую горсть рябины, которую конь сразу же с удовольствием начал есть. – Спасибо, что довёз нас, приятель, – поглаживая могучую шею друга, продолжил благодарить Погасший, а затем повернулся к деве, – Ты сможешь выпрямить мой нагрудник? Радан несколько раз точно вдарил мне. Я уже и не помню, как и когда, но смята спина и плечи прилично. – Покажи, – сразу же потребовала девушка, устраиваясь удобнее на коленях. Докормив Торрента рябиной, мужчина вытер руку о бёдра, и подвинул доспех к девушке, сняв заранее плащ. На секунду их руки соприкоснулись, и Хаттер сразу отдёрнул свою, чтобы не смущать лишний раз Мелину излишним вниманием. Сглотнув, она провела кончиками пальцев по чешуйчатому нагруднику, и мгновение спустя её пальцы засветились золотым. Сталь начала сама выпрямляться в исходную форму. Через секунду доспех выглядел уже целым. – Готово. – Твои руки изумительны, дорогая Мэл. – Обещаю, если продолжишь называть меня так – мои изумительные руки лишат тебя последнего зрячего глаза. От этих слов душа Погасшего затрепетала от любви и желания прижать девушку к себе в порыве чувств, но вместо этого он лишь широко и искренне улыбнулся, и, прикрепив плащ, принялся натягивать на себя нагрудник. Затянув ремни потуже, Погасший разжал-сжал несколько раз ладонь, немного повертелся, прогибаясь в спине или наклоняясь набок, а также пару раз вытягивал и сгибал руки – проверяя, достаточно ли удобно на нём сидят доспехи. Пускай это занимало порядком много времени, он предпочитал делать это всё сам. Покончив со сборами, он, наконец, начал закреплять свои сумки на Торренте. Мелина всё это время сидела возле золотого огонька Благодати и смиренно наблюдала. – Насчёт твоего друга, – начала она, но затем словно запнулась. – Между нами ничего не было, я ведь сказал, – не оборачиваясь, спокойно ответил Хаттер, и вдруг задался вопросом: "А хотел бы я, чтобы было?". "Пожалуй, ради Блайдда я мог бы потерпеть." – Я не об этом. Он Тень Неземной, как был Маликет для Марики. Если ты правда просто шпионишь, то ничем хорошим это не кончится. – Я знаю. И, кажется, даже хочу этого, – пространно ответил мужчина. Лишь просто говоря об этом, Погасший вновь ощутил сладостное пламя, сковывающее словно в тиски его внутренности. Одно желание – чтобы Блайдд вспорол его, словно куклу, и выпустил порочное естество Хаттера наружу – почти что приводило в экстаз. Его самого в первый раз откровенно удивило то, что слыша угрозы от той же Мелины на своё сокращённое имя, или представляя, как его физически ранят те, кто ему небезразличен, он испытывает... Не подъём достоинства, но определённо какое-то странное возбуждение. Его окатывало чувство справедливости, приносящее удушливое счастье, как если бы он жаждал наказания за какой-то очень-очень ужасный проступок. При этом как-либо ранить объекты своей симпатии он не желал. Наоборот, от одной лишь мысли о возмездии от той же Мелины, он проникался к ней ещё большей любовью и желанием рассказать о том, как он счастлив, что она повстречалась ему. Это очевидно было как-то связано с его прошлым, которое теперь превратилось в огромную чёрную пропасть с острыми краями. Лезть в неё не хотелось, да и какой смысл? Всё что ему оставалось – жить с этим и контролировать себя. И не делать что-то, что лишь усугубит его состояние. Погасший тяжело и рвано выдохнул, и посмотрел на девушку. Он не знал, насколько она догадывалась, и догадывалась ли о его так называемых "странностях". Он искренне боялся, что это знание может её оттолкнуть или ранить. Кто знает, может, она будет глубоко опечалена тем, что ей нашёлся НАСТОЛЬКО порченый Погасший, который в прошлом явно был тем ещё больным ублюдком. Но Мелина лишь продолжала скромно сидеть на месте и смотреть на него, уверенно, но с сожалением, и вскоре он понял, почему. – Поступай как знаешь, я не чую для тебя опасности, но я вижу, что он тебе небезразличен. Чем бы ни занималась Лунная колдунья, для твоего друга ничем хорошим это не кончится. Хаттер застыл, внимательно осматривая свою спутницу. Не похоже, что она знала, что конкретно затевает Ранни, но услышанное оставило несмываемый отпечаток тревоги. Которая в будущем будет только расти. – Спасибо за беспокойство, – тем не менее искренне поблагодарил он. *** Погасший с трудом переставлял ноги. Дрожа всем телом и прижимая, вероятно, сломанную руку, он, оставляя за собой кровавый след, брёл к Источнику Благодати, что распространял мерное и приятное мерцание из башни Лунной принцессы. Несмотря на многочисленные, горящие тупым огнём раны, он чувствовал, как его обжигает холод этого спокойного и жестокого места. Запнувшись, он выронил свои парные лезвия и стремительно начал заваливаться на бок, не дойдя пары шагов, но его мягко и уверенно подхватили чужие руки. Почувствовав тонкие девичьи пальцы, и вмиг сообразив, кто принял на себя вес его тела, Хаттер попытался отстраниться, но Мелина лишь крепче прижала его к себе, усаживаясь вместе с ним возле островка Благодати. – Тише-тише, я помогу тебе. Она уложила его голову себе на колени, пачкая своё платье и плащ в крови. Глядя на золотой огонёк, мужчина горестно задрожал, жмурясь, чтобы сдержать слёзы. – Ты всё видела... Мэл?.. – рвано спросил он, и из его рта потекла струйка крови. – Не разговаривай, побереги силы. Руки девушки засветились золотым, одну ладонь она опустила ему на голову, другую провела вдоль его тела, и мужчина почувствовал, как с болью и хрустом начали срастаться и восстанавливаться сломанные и раздроблённые рёбра да кости, а и без того объятая жаром после удара о камни голова стала просто полыхать безудержным пламенем. Сжав зубы, он застонал, почти что взвыл, сжавшись от боли. Казалось, эта пытка длилась невозможно долго, и Хаттер уже начинал терять сознание от усталости и боли, стараясь не сильно сжимать колено самопровозглашённой Служанки, пока наконец не остался лишь жар, волнами расходящийся по телу. Он чувствовал, как Мелина успокаивающе гладит его по волосам, перебирая слипшиеся от крови пряди, и был благодарен ей за такую заботу и близость. Даже пройдя через полный процесс исцеления, Погасший продолжал чувствовать себя так, словно вот-вот его плоть под весом доспехов и костей начнёт просто распадаться на куски. – Спасибо тебе... Прости, я запачкал твоё платье... – Ничего, можешь не думать об этом. Отдохни немного. – Я думаю... Блайдд сошёл с ума, когда Ранни разделалась с Двумя Пальцами... Но Иджи... Его убили Чёрные клинки... Что-то не сходится... – Прекрати мучить себя. Не думай. – Если перестану думать... То просто расплачусь... – предельно честно ответил он. – Если тебе станет легче, я притворюсь, что не вижу и не слышу твоих слёз. Зарывшись лицом в юбку девушки, мужчина кивнул, шмыгнул носом и задрожал, сотрясаясь от всё ещё сдерживаемых рыданий. Горечь, обида, непонимание и непринятие попросту ломали его изнутри, а мысль о том, что его друг даже не признавал его в свои последние минуты, раздирала его душу посильнее его клыков и меча. И последнее, что он слышал от него – то, что он: "Часть её существа, и ни за что не предаст её. Не важно, что произойдёт...". Сжав зубы и выгнувшись на коленях Мелины, Хаттер горестно взвыл, ощущая, как его глаза начинает жечь изнутри. То был дурной знак.