Пошаговая инструкция «Как Стать Телезвездой»

Ацуши с самого начала не был в восторге от того, что его везли в абсолютно неизвестное место. Когда спортивная машина съехала с платной дороги и притормозила у пропускного пункта в какой-то частный жилой комплекс, Накаджима уже мысленно прикидывал, сколько жизней ему понадобится, чтобы погасить долг за такую помощь. Шлагбаум поднялся, хотя Накахара даже не предъявил никакого удостоверения, и автомобиль медленно покатился по подъездной дорожке. Невысокие дома, окружённые деревьями и детскими площадками, выдвинулись из ранних зимних сумерек, мерцая тёплым светом окон, и Ацуши снова подумал, что он спит. — Вот мы и на месте. — отрапортовал Чуя, аккуратно останавливаясь у одной из парадных. — Тебе придётся оставаться здесь до тех пор, пока всё не уляжется. Как ты уже слышал, у твоего дома сейчас постоянно кто-то дежурит, поэтому я не уверен, что мы в ближайшее время сможем привезти тебе твои вещи. — Что… что я буду за это должен? — устало спросил Ацуши, слегка подрагивающими пальцами обхватывая дверную ручку. — Не забивай себе голову ерундой. — вздохнул Чуя, кивая и улыбаясь кому-то снаружи. — Ну всё, давай выпрыгивай, я, вообще-то, тороплюсь. — Спасибо, Накахара-сан. Хорошего Вам вечера. — пискнул Накаджима, под тихое «угу» вылезая из машины. Он успел бросить лишь один прощальный взгляд на мужчину, замечая на переднем пассажирском сидении справа от него груду каких-то папок. Потом дверь захлопнулась, — слишком громко и неаккуратно, Ацуши вздрогнул, представляя, как за тонированным стеклом Чуя скорчил недовольное лицо — и машина уехала. Ацуши отвернулся и зашагал по направлению к дому, только сейчас замечая, что всё это время его ждал кто-то, ныне прислонившийся к светлой шероховатой стене. Прищурившись и разглядев человека, юноша тихо ойкнул и сжался, мысленно проклиная столь «удачный» выбор его временного жилья. — Неприятности, тигр? — с бледных губ Акутагавы сорвался тёплый пар, в фонарном свете выглядевший золотым на фоне зимней синевы. Сам он был одет легко, будто только на секунду выскочил на улицу: плотная серая толстовка, чёрные спортивные штаны, волосы немного растрёпаны. Уютно и по-домашнему. — Привет, Акутагава. — устало поздоровался Ацуши, надеясь, что по его голосу было понятно, что он не горел желанием ввязываться в словесные перепалки. Рюноскэ не ответил на приветствие, тихо фыркнув и открыв входную дверь. Накаджима направился было к лестнице, как мафиози его раздражённо окликнул: — Ты что, совсем деревенщина? На лифте поедем, нам на последний. — Что, нынешние мафиози не могут и пару пролётов пешком пройти? — огрызнулся Ацуши, надеясь, что в тусклом подъездном освещении не был виден его румянец. Да, Ацуши до этого никогда не ездил на лифтах: ни в приюте, ни в Агентстве, ни в стареньком здании общежития, нуждающемся в ремонте, их не было. — Ты слишком наглый для кого-то, кто ближайшее время на птичьих правах будет жить у меня в квартире. — двери лифта бесшумно разошлись, впуская их в просторную светлую кабину, увешанную зеркалами. — Хотя, в нашем случае ты будешь жить скорее на кошачьих правах, а не на птичьих. — Я заметил, что тебе слишком нравится моё прозвище. Хочешь автограф или совместное фото? — отмахнулся юноша, бросая быстрый взгляд в зеркало. Оттуда на него взглянул очень уставший и замотанный Ацуши с залёгшими под глаза тёмными кругами и абсолютно потухшим взглядом. Ужасно. Акутагава его выпад гордо проигнорировал, играя с ключами. Спустя пару мгновений они добрались до нужного этажа — Ацуши не успел запомнить, до какого по счёту, — и вышли в широкий коридор. Сработали датчики света, на лестничной площадке резко стало светло, и юноша рассмотрел две лакированные входные двери, одну из которых начал открывать Рюноскэ. — Проходи, располагайся. Ничего не запачкай и не смей чувствовать себя как дома. — сварливо сказал мафиози, сбрасывая с себя расшнурованные ботинки и исчезая в недрах квартиры. Ацуши немного помялся в прихожей, разуваясь и вешая свою куртку рядом с уже знакомым ему тёмным плащом, и тоже проследовал внутрь, с замиранием сердца рассматривая внутреннее убранство. Апартаменты у мафиози были что надо. Все комнаты отличались простором и простотой дизайна, подобранного со вкусом. Находясь здесь, Накаджима испытывал непреодолимое желание сжаться в маленький комочек и затеряться среди ковров, мраморных панелей и мягких диванов. — Квартиру выбирала моя сестра. — зачем-то сказал Акутагава, возникший позади замершего телеведущего. Ацуши вздрогнул и обернулся, с удивлением понимая, что Рюноскэ тоже был явно не в своей тарелке. Видно, у него нечасто бывали гости. — У тебя есть сестра? — удивлённо переспросил Накаджима, внутренне надеясь, что с помощью этого вопроса завяжет разговор. — Да. Живёт по соседству. — скупо отозвался Акутагава, но при упоминании сестры на его лицо всё равно скользнула искренняя мягкость, заставившая Ацуши растаять. Каждый раз, когда из-под ледяной и недружелюбной маски мафиози проглядывало простое и человеческое нутро, что-то внутри Накаджимы принималось трепетать, сбивая юношу с толку. — Здорово. Я бы хотел, чтобы у меня тоже были брат или сестра… — пробормотал он, пряча взгляд у себя под ногами. Рюноскэ его фразу никак не прокомментировал, снова исчезая в неизвестном направлении. Спустя пару мгновений до приунывшего Ацуши донёсся его громкий голос: — Я собираюсь заказать еду в ресторане. Что ты ешь? — Я.. Я не знаю. Всё ем. — слегка смущённо ответил Накаджима, по звуку нашедший комнату самого Рюноскэ. Неловко замерев на пороге, — его внутрь никто не приглашал, а нарушать чужое пространство не хотелось — он с тенью улыбки наблюдал за тем, как мафиози на корточках уселся перед телефоном, стоявшим на зарядке, и что-то усердно в нём выискивал. — Что, прямо всеядный? — с явной издёвкой уточнил Акутагава, не поднимая на Ацуши взгляд. — Ну, можешь заказать рис с чаем. — пожал плечами юноша, заставив Рюноскэ резко поднять голову и посмотреть на него со смесью удивления и пренебрежения. — Ну уж нет, такое дерьмо ты будешь есть со своими дружками из Агентства. — выплюнул он, за считанные мгновения из уютного обратно превращаясь в донельзя неприятного. — Выберу на свой вкус. Будешь вертеть носом — сложу за шиворот. Ацуши недовольно фыркнул и удалился в комнату, напоминавшую гостиную. Усевшись на мягком диване, он почти что с ненавистью уставился на плазму, висевшую на противоположной стене. Наверняка, если включить любой канал, то там так или иначе будет упомянут его арест. Йокогама не могла сравниться по размеру с Токио, а сам Ацуши успел обзавестись некоторой известностью, из-за чего теперь явно представлял интерес для многих журналистов. Юноша как-то запоздало нащупал в кармане брюк собственный телефон, который его заставили выключить в участке. Когда экран вспыхнул, в уведомлениях сразу высветились входящие от Йосано и Куникиды, отдаваясь теплом в сердце. За него волновались. Тихонько вздохнув, Ацуши набрал Доппо, подозревая, что уж кто-кто, а он точно до сих пор был на работе. Спустя пару гудков по ту сторону раздался встревоженный голос: — Ацуши? Ацуши-кун? — Да, здравствуйте, Куникида-сан. — смущённо улыбнулся Накаджима. Наверное, следовало позвонить ещё тогда, когда Чуя забрал его из полиции. — С тобой всё в порядке? — тотчас спросил Куникида, и где-то на фоне послышались приглушённые голоса его друзей. — Да, всё хорошо. Насколько я понял, Мафия внесла залог, и Накахара-сан отвёз меня… — начал было Ацуши, но появившийся в дверном проёме Акутагава сделал страшное лицо и приложил палец к губам. — В безопасное место. — Я очень рад слышать, что с тобой всё в порядке. — тяжело вздохнул Доппо, и, судя по шороху, убрал очки на лоб и потёр глаза. Между ними воцарилась неловкая тишина, и Ацуши, покусав край ногтя на большом пальце свободной руки, тихо сказал: — Извините. Извините меня, пожалуйста. Если сможете. — Ацуши-кун… — тихо выдохнула Йосано. Судя по всему, он теперь был на громкой связи. — Ацуши-кун, почему ты не говорил нам, что у тебя могут быть неприятности? — натянутым голосом спросил Куникида, и сердце Накаджимы похолодело. Они не сказали, что извиняют или, наоборот, никогда не смогут простить. — Я ничего не помню о побеге из приюта, Куникида-сан. — Ацуши многого стоило держать свой голос ровным. Очень хотелось всхлипнуть, но люди из Агентства не должны были догадываться о том, как ему плохо на самом деле. — Вот как. — бесцветно отозвался Доппо. — Дазай и Рампо взялись за это дело, не беспокойся, скоро всё прояснится. Раз Мафия в этой ситуации на нашей стороне, с тобой не должно случиться ничего дурного. — в разговор вклинился Танидзаки, и в его голосе была слышна утешительная улыбка. — Хорошо, спасибо вам за помощь. — тихо отозвался Накаджима, снова прихватывая зубами многострадальный палец. — Пока не за что. Держись там. — ответил Доппо, и где-то на фоне Йосано добавила «Спокойной ночи!». Звонок оборвался, оставляя за собой тяжёлый осадок. Ацуши подтянул под себя ноги обнял руками колени, понимая, что ещё немного и совсем расклеится. Не погрузиться в самобичевание помог Акутагава, о чьём присутствии он почти успел забыть: — Если ты размажешь свои сопли по моему дивану, то будешь спать на лестничной клетке. — он сердито дёрнул плечом, наблюдая за Ацуши непонятным взглядом. — Извини. — выдавил из себя Накаджима, прижимая руки, резко ставшие такими холодными, к горящим щекам. Он поплачет потом, главное чтобы не перед Рюноскэ. — Не извиню. — мрачно припечатал Акутагава, садясь в кресло напротив вместо того, чтобы поскорее удалиться и оставить Ацуши наедине с его отчаянием. — Не буду кривить душой, мне было приказано опросить тебя о твоём прошлом, чтобы облегчить работу нашего информационного отдела. — Я ничего не сказал полицейским. Почему ты думаешь, что скажу тебе? — просипел Ацуши, надеясь, что Акутагава всё поймет и уберётся восвояси из гостиной, временно ставшей его ареалом обитания. — Потому это в твоих же интересах, идиот. Мафия пошла на уступки, и ты не в том положении, чтобы выделываться. — Рюноскэ закатил глаза, на момент становясь похожим на стервозного принца, но быстро справился со своим эмоциональным порывом и вернул лицу беспристрастность. — Расскажи мне всё, что считаешь важным. — Что, даже записывать ничего не будешь? Это же ценная информация. — невесело хмыкнул Ацуши, стараясь поудобнее сесть на диване. — Я всё и так запомню. — Акутагава склонил голову к плечу, дёргая кончиками губ и слегка сощуривая свои темнющие в неверном свете напольного торшера глаза. По телу Ацуши пробежалось тяжёлое тепло, вызванное таким пристальным взглядом. Ему необъяснимо льстило, что колючий мафиози готов был на вечер подставить ему своё плечо для слёз, пускай и делая это по приказу. — Ладно. Я попал в приют, когда мне исполнилось четыре года. Детство до этого я не помню, но директор говорил, что меня забрали органы опеки из-за жестокого обращения в семье. Где-то до семи на меня мало обращали внимания, я всегда был один, потому что большинство детей росли в приюте с самого рождения и потому не принимали меня за равного. Но потом… директор что-то во мне разглядел. К сожалению. С тех пор он принялся самолично контролировать моё обучение, регулярно вызывая к себе в кабинет и заставляя читать вслух и декламировать стихи. Если я делал ошибку, он срывался и бил меня. Иногда, когда он был в дурном настроении, он специально давал мне что-то сложное, чтобы я точно запнулся. — А когда на тебе находили следы побоев, это списывали на драки с другими детьми? — предположил Акутагава, складывая руки на колени. — И да, и нет. Поначалу остальные меня не трогали, и побои выглядели бы подозрительно. Поэтому он колотил меня только тогда, когда был уверен, что впереди нет никакого медосмотра. Но вот перед медосмотрами он менял тактику, и вместо того, чтобы бить, например говорил поварам в столовой не готовить мне еду, чтобы я голодал в качестве наказания. Он был очень находчивым, когда дело касалось унижений, и потому воспитанники приюта быстро поняли, что меня можно ненавидеть и травить, и это не будет наказуемо. — Он сделал из тебя ещё большую белую ворону. — хмыкнул Рюноскэ, на его лице играло нечитаемое выражение. — Вроде того. Дети видели, что у него ко мне особое отношение: ни для кого не было секретом, что он постоянно вызывал меня к себе в кабинет, а иногда ещё и в свои апартаменты, расположенные в одном из флигелей. Сначала они думали, что он меня превозносит. Когда подросли, начали пускать мерзкие сплетни. — Мерзкие… сплетни? — Акутагава скривился, сводя светлые брови к переносице. — Да. Они болтали, что он меня… — Ацуши поморщился и замолк. То, что он собирался произнести, казалось ему безумно грязным и неправильным. — Не говори, я понял. — обрубил его Рюноскэ, позволяя облегчённо выдохнуть. — Директор мог желать тебе зла? Мог подставить? — Если ты говоришь про эту ситуацию, то, наверное, нет. Он довольно быстро сломал мою волю, по крайней мере, так он считал. Я слушался его и был тихим, чтобы не давать повода для ненависти и оскорблений, потому не думаю, что он мог взять и резко обозлиться на меня ещё больше. Хотя… я на самом деле не знаю, как он отреагировал на побег. — Тебя было бы удобно использовать как козла отпущения. — Акутагава слабо пожал плечами, пристально вглядываясь в лицо напротив. — Возможно, ты прав. — вздохнул Ацуши, потерев лоб рукой. Он так устал за сегодня, а мафиози будто бы даже не планировал заканчивать. — В приюте были дети, которые тебя систематически преследовали? — Вроде нет. Хотя… Была одна группа из ребят постарше. Они продавали наркотики и часть товара таскали в приют. Я как-то раз сказал им, что они не должны распространять такое среди детей, а они решили, что я собрался сдать их, и с тех пор часто запугивали. — Накаджима принялся водить рукой по мягкой декоративной подушке, стараясь отвлечься от тяжёлого шума в голове. — Погоди, у вас кто-то торговал наркотиками? Разве приют не был закрытым? — недоверчиво уточнил Акутагава, на что Ацуши лишь пожал плечами. — У нашего приюта были благотворители, которые на самом деле просто использовали детей в качестве доставщиков, попутно подсаживая их на всякое. Директор говорил, что меня бы ни за что не взяли в курьеры, потому что я урод и сразу бросаюсь в глаза. — тихо вздохнул Накаджима, на что Рюноскэ будто бы хотел что-то возразить, но в последний момент замолчал. — Итак, у тебя был конфликт с группой подростков, поставлявших наркотики. Можешь вспомнить их имена? — после короткого молчания спросил Акутагава, наконец выуживая из кармана толстовки телефон и открывая заметки. — Их было четверо, но я помню только двоих. Акихиро, их главарь, и Сота, его главный подпевала. Был готов сделать что угодно, если его попросят. — Это уже что-то. — коротко кивнул Акутагава, записывая имена. После этого он снова поднял голову и как-то странно взглянул на Ацуши. Юноше казалось, что теперь на него смотрят иначе: изучающе и будто бы с… пониманием? Словно его откровения заставили Акутагаву передумать. Ну, или это была лишь игра света и тени, искажающая выражение лица мафиози. Когда неловкая пауза затянулась, Ацуши наконец убрал руки от подушки и, прочистив горло, заметил: — Что-то долго еду везут. — Сюда всегда долго доставляют. — тотчас ответил Акутагава и, будто только и дожидаясь подобной отмашки, поспешно ретировался. Оставшееся до ужина время Ацуши хотел просто просидеть в телефоне, но, видно, кто-то за прошедшие полчаса успел слить его контакты журналистам, и потому уже через пять минут беспрерывных звонков с незнакомых номеров он сдался и выключил смартфон, закидывая его куда подальше. Тогда Накаджима решил изучить получше квартиру, куда его привезли. Если на первый взгляд она показалась уютной, то при детальном рассмотрении становилось понятно, что ей почти не пользовались. Атмосфера создавалась исключительно за счёт тёплого света светильников и торшеров, в остальном же апартаменты были скудно обставлены, неспособные похвастаться чем-то кроме самого необходимого. Обжитыми выглядели разве что ванная, клочок гостиной и, наверное, комната Акутагавы — Ацуши почти не успел её рассмотреть. Вообще, было неудивительно, что такой человек, как Акутагава, не особо заботился об уюте. По нему можно было предположить, что мафиози предпочитал спать на работе и есть в ресторанах, а не тратить время на обустраивание быта. Накаджима беззвучно вздохнул, покачав головой: находясь в приюте, он часто мечтал о собственном уютном гнёздышке. Потом создать дом мечты ему не позволяла не самая высокая зарплата, теперь — подозрение в убийстве и нужда держаться подальше от собственной квартирки. А Акутагава, обладающий увесистым кошельком, жил каким-то аскетом, и, наверное, его даже нельзя было за это винить. А Ацуши так хотелось… Ужин привезли к восьми. Рюноскэ запретил Ацуши показываться курьеру, самостоятельно забирая заказ и распаковывая всё на кухне на массивном столе с каменной столешницей. Блюда выглядели потрясающе: душистый мисо-суп с запечённой уткой, унаги, блестящие в свете ламп своим сладким карамелизированным соусом, гёдза, через чьё тонкое тесто просвечивали овощи и креветки… Сладкого Акутагава ничего не заказал, но Накаджима и не жаловался. В другой раз он был бы на седьмом небе от счастья, ведь ему предоставился случай попробовать что-то настолько вкусное и отдохнуть от того, что он готовил себе каждый день: опыта в готовке у Накаджимы было до обидного мало, и потому почти вся еда получалась пресной и безвкусной. Но сейчас то ли из-за усталости, то ли из-за нервного напряжения еда почти не лезла Ацуши в горло, и он просто механически медленно пережёвывал всё, что попадало в рот, почти не чувствуя вкуса. Акутагава, постаравшийся сесть как можно дальше, ел быстро, будто у него вот-вот могли всё отнять. Пока Ацуши заканчивал свою порцию супа, тот уже доел всё и подорвался с места, снимая с плиты закипающий чайник. Накаджиме он чая не предложил, своим гордым видом давая понять, что тот должен был сам о себе позаботиться. В конечном итоге Ацуши передержал заварку в воде, давясь горечью, но стараясь не дать мафиози догадаться о своём провале. Акутагава пронаблюдал за его маленьким спектаклем с абсолютно невозмутимым видом и поднялся наконец из-за стола. Спустя пару минут он позвал телеведущего в гостиную, указывая рукой на комплект постельного белья. — Подушку-одеяло сам в бельё запихивай, я тебе не мамочка. — проинструктировал он таким тоном, будто Накаджима только вчера появился на свет, не имея ни малейшего представления о подобных вещах. — В ванной на тумбочке лежат полотенце и зубная щётка. Утром меня, скорее всего, не будет, так что завтрак придумаешь себе сам. А сейчас мне надо работать. — Спокойной тебе ночи! — бросил ему вслед Ацуши, понимая, что они сегодня больше не увидятся. Акутагава на это лишь что-то невнятно фыркнул, исчезая в направлении своей спальни и оставляя за собой ворох вопросов. Ацуши принялся обустраивать своё спальное место, стараясь растянуть каждое действие. Если Рюноскэ был элитным снайпером Портовой Мафии, то над чем он мог работать из дома, да ещё и в такое время? Неужели ему тоже приходилось писать отчёты по своим миссиям?.. Наверное, да. Тихо вздохнув, Ацуши сходил в душ и почистил зубы, запоздало понимая, что ему не выдали никакой запасной одежды. Идти искать Акутагаву не хотелось: они уже, вроде как, распрощались. В конечном итоге он просто скинул с себя брюки, оставляя рубашку накинутой на тело, и залез под тёплое одеяло, почти сразу же забываясь тревожным сном.