Пошаговая инструкция «Как Стать Телезвездой»

В конспиративной квартире стоял спёртый и затхлый воздух, а на всех поверхностях лежал тонкий слой пыли. В этом, в общем-то, и заключался главный минус конспиративных квартир: из-за их количества и секретности устраивать еженедельную уборку на каждой точке было попросту невозможно. Смахнув пыль, Чуя аккуратно примостился на подоконнике, открыл форточку и закурил, невидящим взглядом уставившись на город, скрывающийся в густеющих сумерках. Босс отправил его с группой поддержки на переговоры, но у возможного партнёра наметились какие-то проблемы, в следствие чего членам мафии приходилось теперь крутиться подле места встречи, ожидая, когда же ситуация наконец разрешится. Возвращаться на базу было долго, а сидеть несколько часов в машине попросту не хотелось, потому было принято единогласное решение переждать в одной из квартир, принадлежавших мафии. Чтобы не тратить время попусту, выбрали ближайшую, и по приезде оказались в крошечном однокомнатном недоразумении, которое вряд ли пригодилось бы для длительного укрытия. Водителя и парочку ребят, присланных для записи переговоров и явно переживающих из-за задержки, Накахара отправил сидеть на кухню, а они с Акутагавой расположились в небольшой жилой комнате, являвшейся гибридом спальни, гостиной и рабочего кабинета. Изначально Рюноскэ не хотел никуда ехать, но их босс пришёл к справедливому решению, что ему стоило поучиться вести переговоры. Несмотря на внешние холод и сдержанность, на поле битвы в Акутагаве разгоралась безудержная жажда крови, и он не успокаивался до тех пор, пока последний враг не падал к него ногам. И кто если не Чуя, который в своё время был столь же несдержанным, мог показать юному Рюноскэ, каково это: переступать через себя, оставаясь верным голосу разума. Чуя тихо фыркнул, выпуская изо рта сизый дым. Брехня. Единственный, кто мог научить Акутагаву чему-нибудь толковому, наоборот, вложил в чёрную патлатую голову всю эту кровавую ересь, будто бы лепя второго себя, и смылся, оставляя несчастного юношу наедине с внутренними демонами. Отношения между Накахарой и Акутагавой были гладкими и профессиональными, и лишь иногда они давали себе волю, расслабляясь в обществе друг друга и показывая свои слабости. Потому что на самом деле у Чуи было большое сердце и уйма нерастраченной заботы. Потому что на самом деле Рюноскэ был проницательным и чувствительным мальчиком, нуждающимся во внимании. Отсюда вытекали внезапные совместные походы по барам, молчаливые ужины и затягивающиеся до утра посиделки, во время которых даже молчание воспринималось правильно и уютно. Докурив сигарету, Чуя потушил её в пустой стеклянной пепельнице и аккуратно спрыгнул с подоконника, перебравшись на низенький диванчик и с тенью улыбки проследив за тем, как замучившийся Рюноскэ просто ударил кулаком по маленькому пузатому телевизору, упорно отказывавшемуся работать. На удивление это помогло, и белый шум сменился цветной картинкой плохонького качества. Тогда Акутагава сцапал пульт и, усевшись на противоположный край дивана, принялся листать каналы. Будь это одиночной миссией самого Рюноскэ, он бы потратил время ожидания вникуда, просто пялясь в пространство, но в присутствии начальства юноша чувствовал странную потребность найти им обоим какое-то развлечение. Главный новостной канал — быстрый щелчок пультом, точно неинтересно. Портовая Мафия, вооружённая влиянием по всему городу, стояла за большой частью событий, происходящих в Йокогаме, и потому вся это корреспондентская муть навеивала на её членов разве что скуку и раздражение. Детские мультики — щелчок ещё быстрее, Акутагава же не ребенок какой-то! Ток-шоу, в котором участники громко кричали друг на друга, размахивая кулаками — небольшая пауза, щелчок. Скандальность и алчность, столь присущие человеческой природе, больше не трогали их, познавших жизнь в худших её проявлениях, за живое. Передача про животных — пауза подольше. Милые тигрята под защитой мамы тигрицы доедали пойманную антилопу. Щелчок. — Надо же, дорогие телезрители, вот уже и Новый год на носу, и скоро мы проведём наш ежегодный праздничный эфир, на который вы можете присылать свои письма. Ацуши, ты с нами уже целый месяц, так быстро время летит. Поделись своими ожиданиями от грядущего праздника. — Накахара и Акутагава синхронно вздрогнули и сосредоточились на экране. Лицо Дазая немного рябило и разваливалось на пиксели, но даже так была видна его широкая улыбка. Чуе было бы впору презирать этот телевизионный образ, настолько он был наигранно веселым и расслабленным. Чуе было бы впору удалить на своём телевизоре канал, на котором крутили передачи глупого Агентства, а в интернете и вовсе заблокировать все сайты, с ним связанные. Но он, как и большая часть мафиози, внимательно следил за деятельностью ВДА, частично из-за их деловых соглашений, частично из-за… Накахара скривил губы, скрестив руки на груди. Он беспокоился за придурка-Дазая, когда тот пропал. С самого начала было ясно, что это был побег из Портовой Мафии, однако с послужным списком Демона-Вундеркинда сложно было начать новую жизнь. Потому, когда Чуя увидел знакомое лицо в Агентстве, у него немного отлегло. Ушёл мерзкий и липкий страх, остались только обида и скребущее чувство, будто его бросили. Не всю Мафию, а его, Накахару Чую, лично. Хотя кому он сдался?.. — Ох, Дазай-сан, я с нетерпением жду эти новогодние праздники. — ласково улыбнулся Ацуши, переводя взгляд в камеру. — В центре города сделали такой красивый каток. Если вы ещё не ходили, то обязательно сходите, там просто потрясающе. — Ты умеешь кататься? — заинтересованно спросил Дазай, на что получил смущённый смешок. — Немного. Всё то время, когда Дазай работал на Агентство, с самого поступления по сегодняшний день, Чуя внимательно следил за своим бывшим напарником. Накахара наблюдал за тем, как Дазай искал свой образ, как оттачивал улыбки и правильный тон голоса, как от эфира к эфиру спокойнее и увереннее чувствовал себя перед камерой. Чуя сравнивал этого Дазая с Дазаем из своих воспоминаний и всё больше утверждался в том, что, кажется, ему становилось лучше. Изначально Накахара был уверен, что Осаму, погнавшийся за мечтой умершего на его руках Оды, окончательно в себе запутается и останется несчастным, однако под всеми наигранными ухмылочками крылось собирающееся из осколков спокойствие. Дазай будто бы нашёл своё место, и теперь боролся с самим собой, выгрызая право на нормальную жизнь. Сам факт этой внутренней борьбы уже говорил о многом, но Чуя, хорошо знающий Дазая, не мог с уверенностью сказать, чем она могла закончиться. Мало кому под силу победить Осаму, и то, справится ли он сам с собой, оставалось открытым вопросом. Погружённый в мысли, Чуя едва заметно вздрогнул, когда сидящий поблизости Акутагава несдержанно выругался, взмахивая руками. — Ну что это за мерзость! — воскликнул он охрипшим от долгого молчания голосом, а его бледное лицо исказилось негодованием. — Они уже минут десять треплются вместо того, чтобы начинать отрабатывать материал. И ладно бы говорили о чем-нибудь стоящем, но они обсуждают этого… этого тигра! Да он выглядит так, будто его вчера подобрали с помойки. Отвратительно. — Почему тигра? — лениво поинтересовался Чуя, наконец переводя взгляд на Ацуши. Нормально тот выглядел. Да, несколько скромно и бедновато, но нормально. — Дазай недавно запускал в их соцсетях опрос о том, на какого животного похож этот мальчишка, и победил вариант с тигром. Должно быть, очень унизительно, когда собственный наставник и зрители сравнивают тебя со зверьём. — фыркнул Рюноскэ, прикипая взглядом к каждому движению несчастного Накаджимы, который сидел и что-то спокойно рассказывал, даже не догадываясь о том, как его здесь ругали. — Ты тоже голосовал за тигра? — вопрос прозвучал неровно, потому что губы Накахары дрожали в попытке скрыть улыбку. — Я… Я вообще не голосовал! — прошипел Рюноскэ, цепляясь пальцами в подлокотник. — Хигучи предоставила мне отчёт об этом опросе. Чуя медленно кивнул, позволяя Акутагаве говорить всё, что тот захочет. Акутагава был большим мальчиком, и лезть в его дела не хотелось. Хотя… Накахара сунул руку во внутренний карман пальто и достал свернутый вчетверо альбомный лист. Развернул и вгляделся в рисунок, слегка расплывавшийся перед глазами в полумраке тесной комнаты. Теперь кривоватый белый тигр, нарисованный детскими мелками, и брошенное Мори вскользь «Приложите это к новогодним подаркам Агентству» складывались в цельную картинку. — На, будешь что-то отсылать этому «тигру», шли и это за компанию. Босс просил. — Я ни за что не буду делать подарки этому уроду. — тут же взвился Акутагава, впрочем, забирая рисунок и аккуратно пряча его в карман своего плаща. Чуя с готовностью покивал головой и открыл уже было рот, чтобы парировать это заявление какой-нибудь колкостью, уместной только в такой неофициальной и даже несколько дружеской атмосфере, но его прервал звонок. Достав телефон, он быстро кинул взгляд на имя контакта и поднялся с дивана. — Наш клиент наметился. Выезжаем.

***

Новый год всегда был любимым праздником Ацуши, хотя в приюте его почти и не праздновали. Они довольно скудно украшали актовый зал и получали от спонсоров подарки, в которых лежали невкусные конфеты и уродливые открытки. Но даже так Ацуши с нетерпением ждал этот праздник каждый год, все равно проникаясь какой-то особенной атмосферой грядущего чуда. Теперь он не был по рукам и ногам связан правилами детского дома и мог праздновать как угодно. Только в голову совсем не шло, как. Танидзаки сказал, что все члены Агентства, не нашедшие себе компанию, приходили в Новогоднюю ночь в офис и праздновали вместе. По заверениям Джуничиро, так чаще всего и случалось, ибо у всех сотрудников рабочий коллектив был в сердце на первом месте. За несколько дней до Нового года Ацуши обнаружил в комнате отдыха груду коробок и пакетов, некоторые из которых были подписаны именами сотрудников Агентства. — Новогодняя почта. — пояснил Кенджи, аккуратно сортируя посылки. Хрупкий с виду юноша умело ворочал тяжелые коробки, из-за которых его самого порой не было видно, что вызывало в Накаджиме лишь благоговейное удивление. Откуда в мальчике столько сил?.. — Обычно в канун Нового года мы проводим прямой эфир, где читаем письма и открываем подарки от наших зрителей. — подсказал Рампо, подошедший только за тем, чтобы сунуть нос в пакеты. — Если вам подарят много сладкого, отдайте мне. — В этом году подарков даже больше, чем в прошлом… — слегка растерянно пробормотал Кенджи, наконец заканчивая с сортировкой. — Наверное, это из-за вас с Дазаем. — Нас с Дазаем? — растерянно переспросил Накаджима, наблюдая за развалившимся на диване Рампо. — Если ты не знал, Дазай пришёл в Агентство чуть больше года назад. До этого мы были небольшой компанией энтузиастов, но с его приходом всё сильно поменялось. Мы, так скажем, вышли на новый уровень. Так что теперь даже тебя принимать не страшно. — хмыкнул Рампо, накрывая лицо подушкой и свешивая ноги через подлокотник. Молчание затянулось, и Ацуши понял, что диалог закончен. В следующий раз они все столкнулись уже на Новогоднем эфире. Проводился он во второй студии, к большому столу придвинули ещё два стула так, чтобы все ведущие могли поместиться в кадре, в углу поставили небольшую искусственную елку, а на стеклянную доску намотали гирлянды и серебряный дождик. За одним столом было тесновато: то и дело Ацуши в бок прилетали локти Дазая или Рампо, и Накаджима лишь жалел, что не сел с краю рядом с Акико. Но это неудобство быстро забылось, потому что атмосфера стояла лёгкая и приятная. Рампо надарили столько сладкого, сколько обычному человеку хватило бы на полгода вперед, однако Эдогава торжественно пообещал справиться за неделю. Акико получила кучу мелкой бижутерии и несколько медицинских сборников, в самом дорогом и увесистом из которых на обложке значилась какая-то подпись. Разглядеть её никто не успел, ибо Йосано тотчас прикрыла её ладонью и мрачновато улыбнулась в камеру, благодаря некого телезрителя за столь щедрый подарок. Дазаю пришла целая кипа признаний в любви, разбирая которую он шутил про день Святого Валентина вместо Нового года. Ацуши пессимистично ожидал, что не получит вообще ничего, ведь, в конце-концов, он был новеньким и ещё толком не успел прижиться. Эти ожидания разбились о внушительное количество разнообразной тигриной атрибутики, так что уже в середине эфира Накаджима сидел в обнимку с мягким плюшевым тигрёнком, обвешанный значками и заваленный карточками и календариками, и растерянно улыбался. — Гляди, Ацуши, тут ещё кое-что для тебя осталось. — тем временем заметил Дазай, доставая шуршащий пакет средних размеров. К нему была чёрной лентой привязана картонка с напечатанным именем, что создавало подарку весьма презентабельный вид. — Ммм, богатые фанаты? Ты сорвал куш. — тихо фыркнула Акико, подпирая голову рукой и с любопытством вглядываясь в сверток. Ацуши принялся аккуратно открывать подарок, то ли стараясь ненароком не порвать бумагу, то ли переживая, что содержимое взорвется при одном неосторожном касании. Но всё обошлось, и вскоре под слоями плотной бумаги обнаружился мягкий белый свитер, теплый и приятный на ощупь. Ацуши достал его дрожащими руками, будто переживая, что вещь в любой момент могла растаять в воздухе. — Ничего себе, я прямо завидую. — присвистнул Дазай, но в его голосе слышалась явная ирония. Ацуши не обратил внимание на его слова и, повинуясь необъяснимому порыву, прижал мягкую ткань к лицу. Запах мужских духов, отдающих чем-то вяжуще-фруктовым, уже почти выветрился, однако Накаджима всё равно смог его почувствовать, заполняя им свои лёгкие и тотчас отвлекая свитер от лица, краснея и смущаясь из-за своих действий. Все вещи, полученные им за сегодня, заставляли Накаджиму всё больше верить в то, что его новая жизнь по-настоящему началась и что ему больше не придется возвращаться в ад приюта. Каждая мелочь была маленьким, но очень важным шагом на его пути к чему-то лучшему, а этот свитер стал своеобразным апогеем, заставившим сердце Ацуши биться сильнее. Он был очень благодарен человеку, решившему сделать столь дорогой подарок. Под тихое хихиканье Рампо Дазай подцепил листок, выпавший из свёртка, и пристально оглядел. Потом, выдохнув с вроде даже искренним удивлением, он хохотнул и ткнул — как оказалось — рисунком в Ацуши. — Смотри, какая прелесть. Это мы с тобой. Накаджима сфокусировал взгляд и увидел перед собой нарисованного белого тигра, больше похожего на полосатую колбаску с разноцветными жёлто-фиолетовыми глазами. Сбоку от него была пририсована какая-то палка с коричневым пятном на верхнем конце и примотанными к ней бинтами, вероятно, изображающая Дазая. Фон был заполнен кривоватыми и, судя по обилию красных разводов, кровоточащими сердечками. — И правда очень мило. — улыбнулся Ацуши, смотря больше не на рисунок, а в лицо Дазая. А смотреть там было на что: уголки губ подрагивали в возбуждении, а в глазах светилось что-то непонятно искреннее, будто бы эти детские каракули имели для него огромную важность. — Ацуши-кун не будет возражать, если я заберу рисунок себе? — Осаму, почувствовав чужой пристальный взгляд, натянул на губы привычную полуулыбку, но блеск из его глаз никуда не пропал. — Конечно, Дазай-сан, берите на здоровье. Надеюсь, наш юный телезритель тоже не против. — покачал головой Ацуши, снова прижимая к груди игрушечного тигренка. Новый год прошёл так же, как и этот эфир: шумно, тепло и уютно. В Агентстве и правда собрались почти все работники, даже сам директор присоединился к их праздненству, разрешая занять один из конференц-залов на втором этаже, которые и так почти все время стояли без дела. Правда, уже за полночь часть людей разбрелась, оставляя зал разгромленным и полупустым, но всё это уснувший прямо за столом Накаджима узнал только утром, когда ему вручили швабру и сказали убираться. А он и не возражал: поселившееся в груди спокойствие было куда важнее какой-то там уборки, которая изначально должна была лечь на плечи совсем другим сотрудникам. Идиллия продержалась недолго. То, что что-то должно было произойти, Ацуши понял десятого января. Все сотрудники ходили напряжёнными и раздражёнными, успев несколько раз убраться во всем здании, проветрить первый этаж и несколько раз сбегать в гримерку всем составом, проверяя свой внешний вид. Только Дазай, будто бы сопротивляясь всеобщему настроению, наоборот растрепал свои и без того вихрастые волосы и расстегнул первые несколько пуговиц на рубашке, добавляя своему облику заспанности и неряшливости. — Дазай-сан, что происходит? — наконец спросил Ацуши, нервно переступая с ноги на ногу. Накалённая атмосфера отдавала ему прямо в сердце, заставляя его колотиться в ожидании непонятно чего. — У нас гости, поздравят с прошедшим Новым годом и навалят какой-нибудь работы. — фыркнул Осаму, закидывая руки за голову и потягиваясь. Несмотря на равнодушие его тона, Дазай светился предвкушением, будто ему не терпелось наконец встретиться с таинственными работодателями. Ацуши всё происходящее порядком удивляло. Он проработал здесь уже чуть меньше двух месяцев, однако подробностей о спонсорах или покровителях Агентства не знал. Только догадывался, что они были, потому что некоторая информация, попадавшая в их программы, была настолько эксклюзивной, что ей не располагала даже полиция. Но Накаджима бы никогда не подумал, что их информаторы, окружённые покровом тайны, в один прекрасный день просто заявятся на порог. — Почему тогда все так волнуются? Наши гости — какие-то важные шишки? — уточнил Ацуши, скрестив руки на груди. — Не в бровь, а в глаз! — энергично кивнул Дазай, кидая на своего подопечного короткий одобрительный взгляд. — Обычно к нам приезжали только их шестёрки, а сегодня заявятся персоны поважнее. Соскучились, видать. — О какой организации мы вообще говорим? — в ходе их передач Ацуши успел выучить несколько группировок с громкими именами, орудующих на территории Японии, и теперь надеялся, что полученные знания сослужат ему добрую службу. Очень хотелось понимать, насколько влиятельными и опасными были их… гости. — Ты когда-нибудь слышал о… — начал было Дазай, но его голос прервал дверной звонок. Осаму ухмыльнулся и пробормотал себе под нос «Он догадался позвонить, а не вышибить дверь, как мило», а со стороны сотрудников Агентства послышались недовольные вздохи. От толпы отсоединился Куникида, направившийся открывать визитёрам, а стоявший поодаль Танидзаки как-то особенно горестно произнес: — Портовая Мафия здесь. Глаза Ацуши невольно широко распахнулись. О Портовой Мафии он слышал немногое, но успел усвоить, что эта преступная организация своей тенью накрыла почти всю Йокогаму, распространяя влияние и могущество на экономические, политические и социальные сферы местной жизни. Многие банды и группировки из Йокогамы, из соседних городов и даже из других префектур кидали ей вызов, прельщаясь лакомым портовым узлом и кроющимся за ним богатством, однако из раза в раз Мафия умело давала отпор. И чтобы такая гигантская организация посылала каких-то шишек в их небольшой офис?… Теперь Накаджима понимал, почему все вокруг были как на иголках. За доли секунды вместе с пониманием в его голове появилась страшная картинка: сейчас всё здание заполонит куча людей с оружием, а во главе у них будут стоять какие-нибудь пугающие верзилы с кучей татуировок и шрамов, пропахшие кровью и порохом. Но никакой толпы не было, как и не было уродливых верзил. Было несколько людей в строгих костюмах, под пиджаками у которых наверняка были спрятаны портупеи с ножами и пистолетами, и были ещё двое. Судя по их одежде и манере держаться, они были за главных, но их внешний вид заставил Ацуши невольно вытаращиться, удивляясь и стыдясь тому, насколько нафантазированная картинка не совпадала с реальностью. Первым в комнату отдыха зашёл невысокий мужчина в шляпе и накинутом на плечи пальто. Из-под полей выглядывали аккуратно уложенные рыжие волосы, огненной волной спадавшие на грубую ткань верхней одежды. Взгляд его голубых, ледниково-ледовитых глаз был цепким и кусающим, и под ним Накаджима почувствовал себя провинившимся пятилетним ребенком. Контраст ярких глаз и волос с абсолютно бледной кожей заставлял усомниться в реальности этого человека, навевая мысли о том, что тот на самом деле был каким-нибудь древним и злым божеством. Вслед за мужчиной в комнату ожившей тенью скользнул юноша, тут же замирая недалеко от самого Накаджимы. При взгляде на него что-то глубоко внутри Ацуши сжалось, потому что этот человек будто бы вышел, нет, даже выплыл, явился туманом-наваждением из немецких фильмов ещё тех времен, когда кинематограф только зарождался. Когда директору приюта не хотелось слушать Ацуши, он включал телевизор в своём кабинете, принуждая ребенка к просмотру немого кино. И были в этих фильмах персонажи, мечущиеся между человеческой и монстроподобной, метафизической природой, выразительно-изломанные, пронизанные холодом и отчуждённостью. Таким же был этот юноша: его облик нельзя было с уверенностью назвать ни гротескным, ни невыразительным. Он был где-то посередине, но явно лежал вне границ чего-то нормального, из-за чего Накаджима никак не мог оторвать от незнакомца взгляд, чувствуя себя околдованным. Но вот юноша поднял голову и встретился с ним взглядом. По чужим плечам, затянутым в чёрный плащ, пробежала едва незаметная дрожь. — Ты пялишься, мерзость. — презрительно фыркнул он, смерив дёрнувшегося от неожиданности Ацуши нечитаемым взглядом чёрно-ртутных глаз. — Выглядишь как посмешище. Ещё и свитер уродливый напялил. — Нормальный свитер! — тут же взвился Накаджима, сжимая руки в кулаки. На место очарования пришла горькая обида: ну как такой невообразимо прекрасный человек мог обладать таким грязным ртом? Стоявшая неподалеку Акико беззвучно охнула, с удивлением глядя на мафиози, а Дазай положил руку на плечо Ацуши, призывая успокоиться и не влезать в конфликт. Его жест отзеркалил невысокий мужчина, схватив своего напарника за худое предплечие и наградив его предупреждающим взглядом. — Чу-уя, какая встреча! — преувеличенно радостно пропел Дазай, всплеснув руками. — Чем наше скромное заведение обязано столь важным гостям? — Прав был я, думая, что ты с годами только тупеешь. — прошипел, видимо, Чуя. — Ну зато ты совсем не меняешься. — хихикнул Дазай, и Накаджима тихо ойкнул. Не его ли наставник минуту назад молчаливо предостерегал его от словесной перепалки с одним из членов Портовой Мафии?.. — Ты! — рычаще выкрикнул мафиози. Его лицо ещё больше побледнело, а на щеках выступили красные пятна, будто он и до того был на взводе, а теперь сдерживался из последних сил. Но затем мужчина сделал несколько вдохов и выдохов, успокаиваясь и кидая на Дазая такой взгляд, каким впору было бы убивать. — Мы пришли сюда не для того, чтобы обмениваться любезностями. У нас для вас заказ. — Какая неожиданность. А я-то надеялся, что ты по мне соскучился. — промурлыкал Осаму, натягивая на губы какую-то неуместно игривую улыбку. Ацуши хотелось развернуть и потрясти своего наставника, напоминая, что они общаются с очень опасными людьми, но, видно, при виде этого Чуи Дазай, падкий на опасные для жизни вещи, окончательно лишился инстинкта самосохранения. — Закати губу, урод бинтованный. — гаркнул Чуя и щёлкнул пальцами. Из недр непроглядно-чёрного пальто второго мафиози появилась увесистая папка. — У Портовой Мафии недавно появился поставщик медикаментов, но мы подозреваем, что часть психоактивных веществ он продаёт без нашего ведома. — Нам нужно вежливо попросить их прийти к вам и получить разрешение на торговлю наркотиками? — тоненько улыбнулся Дазай, протягивая руку. Чуя брезгливо глянул на обмотанный вокруг неё бинт и передал бумаги. — В собранной информации есть адреса и даты. Просто проберитесь к ним на территорию и подснимите незаконные махинации. Дальше состряпайте дело и расскажите общественности о том, какая эта фирма, якобы развозящая лекарства по аптекам, на самом деле плохая. И вообще, с каких пор я должен рассказывать вам о том, как вы сами же должны работать? — Мы благодарим вас за инструкции. Дальше справимся сами. — проворчал Куникида, решивший положить конец этому милованию. — У нас есть одно требование. — внезапно заговорил грубиян-мафиози, снова смотря на притихшего Ацуши, и в его взгляде было что-то по-грозовому тёмное и бурное. — Босс хочет, чтобы репортаж снимали с участием вашего… новенького. — Вот как? Агентство выдвигает встречное требование! — Дазай взмахнул рукой, и на его лице расползлась недобрая улыбка. Осаму же был рядовым сотрудником, откуда у него юрисдикция качать права перед Мафией?… — Внимательно слушаем. — коротко усмехнулся Чуя, приподнимая бровь. — Наверняка база, на которую мы должны проникнуть, тщательно охраняется. — с готовностью объяснил Дазай. — Потому я считаю себя вправе затребовать Акутагаву в качестве нашего телохранителя. Неприятный юноша-мафиози, оказавшийся Акутагавой, выдохнул и комично выпучил глаза, глядя на Дазая так, будто тот только что зачитал ему вслух смертный приговор. Чуя же дернул бровями в лёгком удивлении, после чего они с Дазаем столкнулись какими-то странными взглядами, будто за долю секунды они разгадали все мысли друг друга. Как только люди, только что плевавшиеся друг в друга ядом, могли сейчас заговорщически переглядываться и чуть ли не светиться от необъяснимого веселья?.. — Да чтобы я… охранял этого!.. Отклоняю требование! — рявкнул Акутагава, серея лицом. — Ты сам понимаешь, Акутагава-кун, Ацуши-кун ещё новичок, а это задание слишком опасно. — менторским тоном начал Дазай, кидая на разбушевавшегося юношу снисходительный взгляд. — Нам действительно требуется поддержка Мафии. Хотя, если ты так против, я с готовностью соглашусь на любую другую кандидатуру. Возможно, так будет даже надежнее и безопаснее. — Я справлюсь. — прорычал Акутагава, а стоявший рядом Чуя тихо цокнул языком, смерив радостного Дазая почему-то очень недовольным взглядом. — Вот и славно. Думаю, на этом переговоры можно закончить. Мы свяжемся с вами, когда назначим дату и время операции. Пока-пока! — пропел Дазай, обнимая и качая папку в руках, будто та была ребенком. — Я провожу. — резко сказала Йосано, привлекая к себе удивлённые взгляды. Пожав плечами, она развернулась к гостям, элегантным жестом указывая им дорогу к выходу. Никто из Агентства и Мафии, в том числе и унесшийся вперед Акутагава, не услышали её тихий вопрос, обращённый к Чуе: — Он у вас такой злой по отношению к Ацуши-куну. Латентный, что ли?.. — Возможно. — смешливо фыркнул Чуя, но в следующую же секунду мягкость на его лице сменилась отстранённой холодностью. — Благодарю за приём, Йосано-сан. — Благодарю за визит, Накахара-сан. — так же прохладно отозвалась Акико, закрывая за мафиози тяжёлую входную дверь.