Пошаговая инструкция «Как Стать Телезвездой»

Ноябрь в этом году выдался особенно холодным, и порывистый ветер, гонявший по улицам пустые бумажные стаканчики и рекламные буклеты, забирался под тонкие брюки и пускал табуны мурашек по обнажённым лодыжкам. Но Ацуши стоял на таком месте, мимо которого ежедневно проходило достаточно людей, чтобы его старая потрепанная шапка наполнялась мелочью, поэтому жаловаться было особо не на что. Прошло примерно полторы недели с его побега из приюта, и Накаджима успел уже сотню раз усомниться в правильности своего решения. Нет, он всё ещё хранил в памяти ужасы тамошней жизни, однако — вот сюрприз! — жизнь на улице оказалась ненамного легче. Ночами Ацуши просился разгребать товары на складах семейных магазинчиков или мыть посуду в мелких и грязных барах, лишь бы в холодное время суток оказаться в тепле. Деньги почти не играли для него роли, и потому владельцы заведений видели в нем отчаявшуюся и дешёвую рабочую силу. Днями же он, измученный и бледный, выползал на людные улицы, чтобы петь и декламировать стихи — это умение было одним из немногих полезных, что Накаджима приобрёл за годы жизни в детском доме. Дочитав очередное хокку, Ацуши умолк, стараясь восстановить дыхание. Кажется, у него снова поднялась температура, а ещё и горло противно саднило, из-за чего голос звучал немного скрипуче. Если Накаджима не придумает ничего в ближайшие сроки, то окончательно разболеется, и тогда плакали все его мелкие подработки. А возвращаться обратно в приют было страшно. Почувствовав чужой тяжёлый взгляд, юноша дёрганно огляделся и тут же отвернулся, ещё плотнее запахивая полы своей легкой курточки. Этот странный мужчина, одетый весьма неряшливо и постоянно скрывающий лицо под гигиенической маской, очками — а на дворе стояла поздняя осень! — и капюшоном, приходил сюда уже третий день подряд, брал дешёвый кофе в маленькой забегаловке напротив и усаживался за неубранный пластмассовый столик, пристально рассматривая Ацуши. Первое время Накаджима надеялся, что столь внимательный незнакомец бросит ему хотя бы тысячу йен, чтобы юноша смог прокормиться или даже снять комнатку в хостеле, если хватило бы всех заработанных за день денег, но мужчина оставался глух к мысленным мольбам и только продолжал приходить. Вчера вечером Ацуши в голову закрались совсем тревожные мысли: вдруг это был какой-нибудь бандит-торговец людьми, который пытался понять, можно ли пустить Накаджиму на органы? И ведь даже в полицию обратиться нельзя: выглядел сейчас юноша как типичный бродяжка, а с такими не принято было возиться. Ну пропадёт и пропадёт — только местные жители станут меньше жаловаться на расплодившихся беспризорников. Из мрачных раздумий Ацуши выдернул внезапно начавшийся дождь. Косые и редкие капли грозили обернуться ледяным осенним ливнем, и потому, спешно засобиравшись, юноша подхватил с земли небольшую сумку с пожитками и шапку и отбежал на пару шагов, занырнув под навес маленького киоска, торговавшего газетами, журналами и лотерейными билетами. Отряхивая влагу с волос, Накаджима сунул нос в шапку и тотчас раздосадовано замычал: заработанного едва хватало даже на чашку горячего чая, чего уж стоило говорить о полноценном ужине? Тем временем дождь крепчал, и под порывами ветра капли хлестали и разлетались во все стороны, из-за чего одежда Ацуши, стоявшего под брезентом, начала быстро намокать. Зябко передёрнув плечами, юноша перевёл извиняющийся взгляд на продавца киоска, который теперь недобро зыркал на внезапно объявившегося бродягу, то ли недовольный тем, что тот загораживал собой прилавок, то ли переживающий, что тот что-то стащит, стоит ему только отвернуться. Накаджима свистяще выдохнул и опустил взгляд в землю, ковыряя носком тряпичного ботинка мелкий камешек. В приюте он был ненавистен, в открытом мире — попросту неуместен и бесполезен. Куда ни подайся — везде его ждала холодная отчуждённость, и юноша не имел ни малейшего представления о том, как с этим справиться. Погружённый в жалость к себе и своему незавидному положению, Ацуши пропустил момент, когда до него перестали долетать капли дождя, поэтому, когда кто-то совсем рядом деликатно прочистил горло, юноша аж подскочил на месте от неожиданности. — Прости, не хотел напугать. — смешливо фыркнул тот самый странный мужчина, подцепив тонким пальцем край гигиенической черной маски и оттянув ее на подбородок. Накаджима, ранее не осмеливавшийся подолгу разглядывать этого незнакомца, теперь смог вблизи рассмотреть тёмные, слегка вьющиеся волосы, бледную кожу, неряшливый большой свитер непонятно-коричневого цвета, мятые светлые брюки и белеющие из-под рукавов бинты. — Выглядишь продрогшим. Идём. — между тем беззаботно продолжил мужчина, крутанув зонт в руках так, что сорвавшиеся с полиэстеровой ткани капельки прилетели Накаджиме прямо в лицо. Недовольно фыркнув, юноша вытер щеку тыльной стороной ладони и уставился вслед отдаляющемуся чудаку. А вдруг тот окажется прячущимся среди простых смертных мультимиллионером, решившим найти себе наследника перед ритуальным самоубийством? И вот сейчас Ацуши пойдёт вслед за ним, они подружатся, тот передумает уходить на иной свет и они станут замечательными напарниками в бизнесе? Нет, такое бывает только в сериалах. Скорее всего, незнакомец окажется каким-нибудь ублюдком, который пырнёт Ацуши в тёмном переулке и стащит всю накопленную мелочь. — Да не бойся ты, не буду я тебя красть и истязать. — бросил мужчина через плечо. Его голос, необыкновенно богатый на эмоции, казалось, выражал собой и лёгкое раздражение, и любопытство, и уверенность, и смешливость — будто бы таинственный незнакомец решил развлечься и теперь точно знал, что делает. — Кто вы и… зачем? Почему? — сложить из слов осмысленный вопрос упорно не получалось, и Накаджима лишь сильнее вжался поясницей в угол прилавка, чтобы вернуть себе ощущение опоры. — Если ты пойдёшь за мной, то скажу. А, может, ещё и накормлю. — пускай на улице было шумно из-за дождя и пробегающих мимо пешеходов, сказанное не потерялось в какофонии звуков. Больше мужчина не останавливался и не оборачивался, будто был уверен, что парочкой загадочных фраз затянул на Накаджиме ошейник и теперь мог потащить его за собой куда угодно. А Накаджиме… Накаджиме было всего восемнадцать, его живот болел от голода, а мокрая одежда неприятно липла к коже. И потому, прибавив шаг, он заскочил под зонт чудоковатого мужчины, сам удивляясь свойственной беспечной наглости. А привели Ацуши не в тёмную подворотню и не на заброшенный пустырь, а в дешёвенький ресторанчик с побуревшими от времени диванчиками и заклеенными пластиковой клеёнкой столами. В воздухе стоял запах жареного и варёного, который любому другому показался бы тошнотворно тяжёлым душком, но для юноши это был в первую очередь запах еды, потому он не жаловался. Расположившись за столиком, стоявшим почти в самом углу, мужчина прислонил сложенный зонт к диванчику и приветливо подозвал официантку. — Что ты будешь? — поинтересовался он, и искусно наигранная мягкость в его голосе заставила Накаджиму слегка поёжиться. Незнакомец пытался казаться дружелюбным и неопасным, однако его глаза оставались прохладными. Ацуши чувствовал, что его пока изучали. — Рис… Рис с чаем, если вас не затруднит. — промямлил он, пряча озябшие ладони под бедрами. — Гляди, какой он скромный. Может заказать что угодно, но просит такую мелочь. — усмехнулся мужчина, бросая игривый взгляд на подошедшую официантку. Та лишь недовольно зыркнула на него и, быстро записав заказ в маленьком блокнотике, удалилась. Наевшись и почувствовав себя согревшимся и не настолько несчастным, каким он был час назад, Накаджима отставил миску и пытливо взглянул на своего внезапного благодетеля, всё это время увлечённо рывшегося в своем телефоне. — Ждёшь объяснений? — спросил тот, даже не подняв головы. Быстро что-то допечатав, мужчина убрал телефон в карман кофты и подпер щёку ладонью, из-за чего объёмный рукав сполз и вновь оголились бинты, утягивающие довольно тонкие и костлявые запястья. Жёлтый свет ложился на кожу незнакомца сплошным тяжёлым пятном, делая его лицо похожим на нечитаемую маску, и даже его тёмные глаза не отражали в себе свет, зияя двумя любопытными пустотами. — Было бы славно. — медленно кивнул Ацуши, заламывая пальцы под столом. Пришедшее после еды расслабленное удовлетворение вновь уступило место нервозности. — Хорошо. Моё имя Дазай Осаму. — мужчина представился и тотчас умолк, будто бы ожидая от Накаджимы какой-то особенной реакции. — Приятно познакомиться! Меня зовут Накаджима Ацуши! — улыбнулся юноша, толком не понимая, как себя вести. Дазай смотрел на него долгие несколько секунд, озадаченно хлопая глазами, а потом вдруг резко рассмеялся, будто бы чужое имя было для него самой забавной шуткой из всех, что он когда-либо слышал в своей жизни. — Боги, что за прелесть! — восхитился он, утирая выступившие на глазах слёзы. — Ладно, Ацуши-кун, ты нравишься мне всё больше и больше. Ответь-ка тогда на вопрос: где ты научился такой блестящей дикции? Теперь уже Накаджима озадаченно хлопал глазами, пялясь на Дазая так, будто у того на лбу выросла пара рогов. — Я… это немного личное. — буркнул он, опуская голову. Делиться приютской жизнью пока не особо хотелось, да и этот Дазай Осаму, пускай и накормил его, доверия пока не вызывал. — Ладно-ладно, не суть. Я вообще о другом хотел с тобой поговорить. — мужчина вскинул руки в примирительном жесте. — Если бы я предложил тебе одну очень хорошую работу, ты бы подумал? — Я не буду с кем-то спать или доставлять наркотики. — брякнул Ацуши и тотчас покраснел, когда Осаму разразился новым приступом смеха. — Боже, с каждой фразой я всё больше хочу, чтобы ты согласился! Успокойся, Ацуши-кун, ничего нелегального. — Дазай ухмыльнулся и склонился над столом, упираясь в грязную поверхность локтями. — На самом деле, я ищу себе соведущего. — Соведущего? — заторможенно переспросил Ацуши, чувствуя себя каким-то деревянным болванчиком, до которого не доходило с первого раза. — Именно! Я работаю ведущим на телевидении, и, по моим скромным оценкам, в нашу команду не хватает кого-то колоритного. А ты прямо просишься на экран! — Простите, Дазай-сан, но это пахнет разводом. — Накаджима слегка покачал головой, виновато поджимая губы. Неловко было отказывать человеку, которого он только что объел, но… Тут к их столу подпорхнула официантка и, удостоив Ацуши короткой вымученной улыбкой, грозовой тучей нависла над подобравшимся Дазаем. — Вам будет удобнее расплатиться за все ваши заказы картой или наличными? — спросила она таким тоном, что Накаджиму пробрало до самых костей. Но Осаму было глубоко всё равно на внезапно накалившуюся атмосферу: он выудил из широкого рукава банковскую карточку и ткнул ей в подставленный терминал. — Введите пин-код. — буркнула официантка, пряча ошарашенный взгляд за ресницами, на что Дазай расслабленно улыбнулся и быстро вбил четыре цифры. Короткий писк сообщил о том, что оплата успешно прошла. — И больше не должник! — торжествующе пропел Осаму, подмигивая стушевавшейся девушке. Та лишь коротко кивнула и исчезла. Пока Дазай ликовал по непонятной Ацуши причине, юноша успел мельком прочитать имя, вытесненное на отброшенной на стол карте. — А Дазай Осаму это ваш сценический псевдоним? — неуверенно уточнил Накаджима и в ответ на недопонимающий взгляд объяснил. — На карточке написано, что вас зовут Куникида Доппо. — Ах… Ну, это не моя карта. Я её украл. Точнее, Куникида очень неосмотрительно оставил её лежать на своём рабочем месте, а его стол стоит в паре метров от моего стола. Мне было тяжело удержаться и не проучить нашего умника, пусть больше не разбрасывается своим имуществом. — Дазай горделиво вскинул палец в воздух, радостно улыбаясь, будто его идея могла по мудрости сравниться с идеями древних философов, объяснявших суть мироздания. Момент его гордости прервал телефонный звонок, и Осаму тотчас сунул руку в карман. — О, вот, видимо, ему пришло уведомление о списании денег. Ацуши на все эти откровения оставалось лишь растерянно хлопать глазами, потому он не уловил, в какой момент Дазай успел переметнуться на его диван и закинуть длинную и, как оказалось, загребущую руку Накаджиме на плечо. Но вот что юноша точно уловил, так это разъярённый крик по ту сторону телефона. Осаму дал своему, видимо, коллеге пробушеваться, после чего прислонил трубку к уху и радостно затрещал: — Куникидушка, деньги это все материальные мелочи, забудь! Я нашёл нам нового ведущего. Клянусь, это неогранённый алмаз, директор выпишет тебе с десяток премий, если мы его возьмём. А как полетят рейтинги!.. — почти сразу же после этого восхищённого монолога Дазай снова отстранил от себя телефон, потому что Куникида явно зашёл на новый круг ругательств. — Ацуши-кун, соглашайся. — заговорщически зашептал Дазай, принимаясь толкать Накаджиму в бог локтем. — Я правда не уверен, что это хорошая идея… — замотал головой Ацуши, сводя брови к переносице и кусая губы. С каждой минутой ему всё больше казалось, что он попал в театр абсурда!.. — Ацуши-и-и. — как-то обвинительно протянул Осаму, качая головой. — Если ты всё ещё думаешь, что я прямо отсюда поведу продавать тебя на чёрном рынке, то ты ошибаешься. Если бы я хотел пустить тебя на органы, но не стал бы накармливать, а то подпольным врачам нет никакого удовольствия копаться в твоих набитых кишках и желудке. Накаджима сглотнул резко ставшую густой слюну и ощутимо побледнел, на что Дазай лишь коротко усмехнулся и бросил в телефон: — В общем, Куникида, приготовь там какой-нибудь лёгкий тестик с суфлёром. Мы будем через полчаса. *** Пока они добирались до студии, Ацуши успел порядком себя накрутить. Представил огромное стеклянное здание, наполненное снующими-туда-сюда работниками, кучу дорогостоящей аппаратуры, комнаты, наполненные светом, чей интерьер больше напоминал внутренности космического корабля… Когда же Накаджима оказался перед дверьми небольшого кирпичного дома, чья крыша была усеяна проводами и антеннами, а почти все окна были зашторены, он немного расслабился. И снова напрягся, понимая, что на здании не было ни одного опознавательного знака, дающего понять, что здесь располагался телевизионный офис. Но времени на дальнейшие сомнения уже не было, ибо Дазай быстро вбил код на дверном домофоне и проскочил внутрь, придерживая тяжёлую металлическую дверь перед замершим Накаджимой. Прямо от входа простирался довольно широкий, но тёмный коридор, двери из которого вели в несколько по-разному обставленных студий. — Здесь мы снимаем обычные новости или аналитику политических или экономических событий, но это уже когда совсем инфоповоды заканчиваются. — прокомментировал Осаму аккуратную студию с большим белым столом на двух человек. На стене, отделанной под бетон, прямо так, баллончиком по трафарету, был нарисован логотип: лупа, как у какого-нибудь детектива из романов девятнадцатого века, и вписанная в неё аббревиатура «ВДА». Без камер и прожекторов комната выглядела простовато-пустой, и Ацуши неуверенно спросил, чувствуя себя дураком: — А… А техника у вас есть? — Конечно есть, но не оставлять же нам её на вечер в здании, в котором полно людей? В нерабочее время она запирается на складе, доступ к которому имеется только у доверенных сотрудников. Ну или у тех, кто сможет разгадать принцип генерации кодов для замка. — пожал плечами Дазай. — О, а дальше по коридору студия, которая нравится мне куда больше! Здесь мы снимаем наши детективные репортажи. Взору Накаджимы предстала комната, походящая на смесь кабинета какого-нибудь высокопоставленного мафиози и уставшего от жизни частного сыщика. Стол, за которым располагались два кресла, был явно антикварным, на его массивной дубовой столешнице валялись хаотично разбросанные папки, оформленные под полицейские дела. За столом стояла большая стеклянная панель, исписанная белым маркером и обвешанная фотографиями мест и людей, закреплёнными небольшими магнитами. — Детективные репортажи? — воодушевлённо выдохнул Ацуши. Ему всегда нравились запутанные истории о преступлениях, где до последнего момента нельзя было с точностью сказать, кто злодей, и если у него теперь появилась хотя бы маленькая возможность стать частью этого захватывающего мира… — Ага. Это наша специализация. — из-за их спины послышался ленивый голос. Накаджима вздрогнул и резко обернулся, уставившись на невысокого молодого человека в неряшливо застегнутой рубашке. Чёрные волосы длинными прядями спадали на светлое, по-лисьему хитрое лицо, а зелёные глаза были лукаво прищурены. — Когда мы берёмся за работу, преступники жалеют о своих прегрешениях, а идиоты из полиции нервно кусают локти. — О, Ацуши-кун, знакомься, это Эдогава Рампо, наш мозг. Даже с малейшими зацепками на руках щёлкает сложные дела, как орешки. — хмыкнул Дазай, скрещивая руки на груди. — Прекрати называть этот детский лепет сложными делами, там всё элементарно! — Рампо отразил ухмылку и слегка поднял подбородок, насмешливо разглядывая переминающегося с ноги на ногу Ацуши. — Вижу, Дазай-сан нашёл нам на голову проблему? — Не проблему, а сокровище! — тотчас защебетал Осаму, выталкивая Накаджиму обратно в коридор. — Он откроет нам новые горизонты, ты-то должен это понимать. — Я понимаю только то, что Куникида последний час рвёт и мечет и что тебя ждут неприятности. — хмыкнул Рампо и, развернувшись на каблуках, поспешил в небольшую комнату напротив лестницы. — Он ушёл в комнату отдыха, лучшее место, созданное богами. — мечтательно прошептал Дазай. — С тамошним диваном у нас особая любовь. Но не суть. Дальше по коридору у нас гримерка, под лестницей вход на склад, на втором этаже офисы и кабинет директора. Пока Осаму говорил, на этаж спустился долговязый худой мужчина с очень строгим лицом, одетый в отутюженный светлый костюм. Его глаза, скрытые линзами узких очков, горели огнём чистой, первозданной ненависти, а в пальцах была сжата тяжёлая папка, набитая документами. Не успел Накаджима подать своему благодетелю хоть какой-нибудь знак, как мужчина уже оказался подле них и со всего размаху залепил Дазаю папкой прямо по вихрастой макушке. Осаму тонко взвыл и пошатнулся, прикрываясь забинтованными руками. — Где тебя носило, чёртов Дазай? — взревел, по всей видимости, Куникида. — И с какого перепугу моя зарплатная карточка оказалась у тебя. Совсем страх потерял?! Осаму перестал тереть ушибленную голову и выпрямился, смотря на стоящего перед ним мужчину пустым, глуповатым взглядом. — Кажется, кто-то слишком сильно ударил меня по голове, и мне напрочь отшибло память. Не подскажите, кто я и что я здесь делаю? — и тотчас зашипел, уворачиваясь от града новых ударов. — Мерзавец! Бессовестный! Нахлебник! — приговаривал Куникида, орудуя папкой с такой поразительной живостью, будто он был не офисным работником, а как минимум опытным наёмным убийцей. — Куникидушка-а-а, перестань, ты испортишь моё лицо. Как мы будем зарабатывать? — наконец взмолился Дазай, заставляя Доппо остановиться. Слегка отдышавшись, он кинул на Осаму убийственный взгляд и поправил выбившиеся из папки документы. — Ладно карта, но код-то? Откуда код знаешь? — он старался звучать угрожающе, но его голос слегка дрожал, обнажая его глубокую внутреннюю досаду. — Ты поставил год окончания своей педагогической практики в качестве пароля и думал, что я не догадаюсь? — хихикнул Дазай и тотчас нырнул Ацуши за спину, когда Куникида снова замахнулся. — Ну да ладно, не будем о всяких глупостях. Ты сделал то, о чем я тебя просил? — Сделал, но вот кого ты притащил? Действительно думаешь, что этот… шкет годится для нашего дела? — Куникида упер руки в бока и приподнял бровь, окидывая Ацуши сомневающимся взглядом. Накаджима замер и вжал голову в плечи, спускаясь с небес на землю и снова вспоминая, что в нынешних лохмотьях больше походил на бездомного, а не на кандидата в телеведущие. Так что винить Куникиду за такое предвзятое отношение он не мог, отдавая себе отчёт в том, что мужчина был прав. Ацуши было не место под телесофитами, по нему плакали грязные переулки и временные подработки. — Ну-ну, ты ещё не видел его в действии. — голос Дазая звучал необычайно серьёзно. — Ты же знаешь, почти все мы тут начинали как он. Дай мальчику шанс. — Если ты так настаиваешь. — недовольно вздохнул Куникида, помассировав точку между бровями. Затем он развернулся и широким жестом руки пригласил Накаджиму следовать за собой. Зайдя в небольшое помещение на втором этаже, напоминавшее маленький конференц-зал, мужчина приглушил свет и щёлкнул кнопкой пульта, включая закреплённый под потолком проектор. Спустя пару мгновений на белый экран на противоположной стене вывелось изображение с текстом. — Смотри, это телесуфлер. Когда я включу запись, текст начнет двигаться, и тебе нужно будет успевать читать его в правильном темпе, не сбиваясь и сохраняя чёткую дикцию. — проинструктировал Куникида и, дождавшись понятливый кивок, нажал на клавишу пробела на подключённом к проектору ноутбуке. В первое мгновение Ацуши растерялся, и текст расплылся перед его глазами. Но от этого испытания зависело его будущее, и потому, сжав руки в кулаки так, что ногти болезненно впились в ладони, юноша собрался и начал читать. — В эту пятницу погода в Йокогаме ожидается прохладная и малооблачная с кучевыми облаками. Вероятность осадков составляет ноль процентов. Атмосферное давление остаётся в пределах нормы, а именно около семисот пятидесяти двух миллиметров ртутного столба. Температура воздуха не поднимется выше восьми градусов Цельсия утром, двенадцати градусов Цельсия днем и пяти — ночью. Ветер слабый, один-три метра в секунду. Относительная влажность… — под конец голос предательски охрип, и Ацуши зашёлся сухим кашлем. Щёлкнула клавиша пробела, и запись на проекторе остановилась. Зажёгся свет. Накаджима сжался на своем стуле, ругая себя за оплошность, как вдруг… — Неплохо. — в голосе Куникиды звучало удивление. — Меня, кстати, зовут Куникида Доппо. — Я знаю. — облегчённо выдохнул Ацуши, и тотчас смущённо покраснел. — Ой, ну то есть Дазай-сан вас уже представил. Я… Я Накаджима Ацуши. Очень приятно с вами познакомиться! — под конец фразы он подскочил на ноги и протянул Доппо руку, которую тот аккуратно пожал. Хватка была сухой, крепкой и тёплой, из-за чего юноша окончательно успокоился. — Ну, что я тут могу сказать… У тебя поставленная и неплохо интонированная речь, согласные не заваливаются, но вот над гласными тебе ещё работать. Голос тиховат, набирай больше воздуха в легкие во время пауз. Иногда пробивается какой-то странный акцент. Ты рос не в городе? — Да, мой приют находится в нескольких сотнях километров отсюда, и мы не то чтобы много общались с людьми… из внешнего мира. — слегка замялся Ацуши, почёсывая затылок. На словах о приюте в лице Куникиды что-то неуловимо поменялось, в глазах будто бы проскочила жалость, которую он тактично поспешил скрыть. — Вот как. И почему ты сейчас здесь, а не в приюте? — Я сбежал. — признался Ацуши и почти тотчас почувствовал себя легче. — Тебя же искать будут. Давай-ка я лучше позвоню туда и сообщу, откуда они тебя могут забрать, чтобы ни у кого не было проблем… — Куникида обеспокоенно нахмурился и уже было потянулся за телефоном, лежавшим в заднем кармане брюк, как Накаджима громко ойкнул и замахал руками. — Прошу, умоляю, не надо! Лучше просто прогоните меня обратно на улицу! Мне ни за что, ни за что нельзя обратно в приют, меня там попросту убьют! — взмолился он, и на его лице отразилось такое отчаяние, что Куникида аж замер и побледнел под таким напором. — Ладно-ладно… Погоди, на улицу? Ты бродяжничал всё это время? — в его голосе прозвучало изумление, и Ацуши отчего-то стало стыдно. Он видел, что Доппо сейчас изо всех сил старался не показывать жалость, и из-за этого на душе скреблись кошки. Сегодняшняя неблагополучная жизнь Накаджимы была лишь последствием череды его ошибок, полностью его виной, и потому жалости или сострадания он был попросту недостоин. Так и не дождавшись ответа на свой вопрос, Куникида прислонился плечом к дверному косяку и, сдвинув очки на лоб, спрятал лицо в руках, тяжело вздыхая. — Как же я буду объяснять всё это директору… Объяснял бы Дазай, было бы проще. Он как-то умеет. — слушая, как сокрушается Доппо, пристыженный Ацуши был уже готов сам отказаться от всей этой затеи и добровольно сдаться обратно в детский дом, однако Куникида довольно быстро собрался с мыслями. Выпрямившись, он поправил очки и деловито взмахнул рукой. — Итак, сегодня пока спишь в комнате отдыха, Рампо я прогоню домой. Еда в холодильнике есть, правда быстрого приготовления, но с чайником и микроволновкой ты себе что-нибудь на ужин и завтрак придумаешь. Утром придёт Йосано, я предупрежу её, чтобы она тебя посмотрела, потому что ты страшно кашляешь. Завтра в обед я схожу к директору и поговорю, и тогда он уже решит, остаёшься ты или нет. Понял? Ацуши резко захотелось обнять Куникиду. Но он был грязным и простуженным, а костюм на мужчине выглядел слишком аккуратно, и Накаджима верил, что испортит дорогую ткань одним касанием. Поэтому всё, что он смог из себя выдавить, это тихое «Спасибо», от чего Куникида, успевший уже снова погрузиться в свои рабочие мысли, просто отмахнулся.