Ушки, Хвост, Два Топора

К концу подходили третьи сутки жизни авантюриста. Время летело, как ошалелое. «Проходит год, как день, То длится день, как год, И, оглянувшись, можно убедиться, Что время то ползет, То медленно идет, То будто слишком быстро мчится…» — Утёсов не соврёт, так и есть. Вот только эти два дня пролетели так быстро, что сейчас, лёжа на своём уютном диванчике, не пойму, куда они так мчались… Это страшно, ведь у меня всего неделя до непосредственного участия в известных лишь мне событиях. Всего неделя на подготовку и вот, три дня из которой уже пролетело. Время и правда мчится, когда ты живёшь… Однако! Могу сказать, что первый день был самым сложным. Относительно первых суток, последующие были простыми. Конечно, приходилось потрудиться, вчера и сегодня тоже были спуски в подземелье и драки с монстрами, тоже было возвращение домой и облагораживание своего быта, однако вся рутина и бои были намного легче, чем впервые. Так бывает, когда в первый день ты втянут в какое-то сложное действие и прилагаешь все усилия, чтобы попросту держаться наплаву, а вот во второй день, после небольшой паузы, ты выполняешь поставленные прошлым днём действия лучше, в сто крат лучше. Человек существо адаптивное, а если гордый носитель знамени человечества ещё и не брезгует учиться и познавать новое, то его адаптация, порой, ужасает… Вернёмся в прошлое. Второй день бытия авантюристом. Воскресенье. Лекс спал, как убитый. Вырубившись в девять часов вечера, в тот же час утром он и не думал вставать. Свернувшись клубочком на диване, этот огромный кролик сопел и видел десятый сон. От того как он спал, улыбка Белла и Гестии не сходили с их лиц, ведь парень закрыл своё лицо ушками и всячески давал понять вошедшим в комнату, что будить его не стоит. — Богиня, может не будем его будить? Вчера он очень устал… — но не успела Гестия ответить мальчику, как их взгляд приковался к внезапно «проснувшимся» ушкам Лекса, что в данный момент выпрямились и мило подёргиваются. Секунду спустя, едва не свалившись с дивана, поднялся Лекс и его заспанное лицо было стоящей причиной для смеха. Гестия не удержалась и захихикала над полузакрытыми глазами парня и его вновь повисшими ушками. — Вы кто такие? Я вас не звал, идите н… А, это вы… Доброе утро, — Лекс кивнул Беллу и Гестии практически коснувшись подбородком груди и… Так и оставив голову в данном положении, снова захрапел: — Хр-р-р… — Эй, не спать! Ты мне обещал всё о себе рассказать! — Помогите… Вот так, тормоша сонного, гигантского кролика, Гестия положила конец сегодняшнему утру. Как оказалось — сегодня воскресенье и в этот день все боги отдыхают независимо от того, работают они, или нет. Белл, привыкший вставать по утрам, сходил за продуктами и вещами первой необходимости для Лекса, чем очень того растрогал. Уж что-то, а палочка для чистки зубов это то, чего не хватало по утрам больше всего. После, отведав поздний для Орарио завтрак, начались расспросы: — Теперь ты от меня не сбежишь! — и схватила Гестия бедного парня в очень мягкий, нежный замок, запечатав его предплечье меж своих рук и… грудей, — А теперь отвечай! — Ох… Гестия, — мягко высвободившись из самого жуткого в его жизни захвата, Лекс упал на принесённую с кухни табуретку и начал свой рассказ, танцуя на острие сабли — соврать Богу не выйдет, а рассказать правду, равносильно признанию в умственной неполноценности в купе с ретроградной амнезией, поэтому Лекс тяжело выдохнул и напряг все речевые способности, которыми обладал, — Значит интересно, откуда я? — Да! — хором воскликнули Белл и Гестия. — Это самый сложный вопрос, на который мне предстоит ответить… — П-почему? — Гестия заметила хмурое выражение лица Лекса и внутри неё начало нарастать тягучее беспокойство. — Помните, я говорил, что мне сбила большая телега? Это случилось у меня дома. Я не знаю, как я очутился здесь, в Орарио, ведь мой дом был настолько далеко, что большинство людей ни слухом, ни духом о подземелье, авантюристах, монстрах, магии. Я не знаю, как ответить на этот вопрос, честно… Извините, — повисла тишина. Радость о новых деталях из жизни нового члена семьи Гестии, была брошена в помойное ведро. На её место пришла тревога. Печальное лицо Лекса скрежетало по сердцу Белла и Гестии, ведь когда печаль отражается на лице мужчины — значит произошло что-то ужасное. — Как я говорил Эйне, земли из которых я родом настолько далеко, что до них не доплыть, не дойти, не долететь. О них никто не знает и видеть их — никто не видел… Вот такие вот дела. Так что я гость из дальних земель! — но спустя секунду он вновь улыбнулся, в отличии от его слушателей. Их поразил тот факт, что парня каким-то образом закинуло настолько далеко, что никто не знает кто он и откуда. — Но как это произошло?! Как ты попал так далеко от дома?! — Гестия была слегка в гневе, ведь её драгоценное дитя лишили всего, чего он имел. Только сейчас до неё стала доходить ситуация Лекса и от того, что он ей не врал, раздражение становилось всё сильнее. — Не знаю… Может какая-то магия. Ума не приложу, ведь… — А семья? — Белл перебил Лекса. Вопрос вырвался сам собой, и мальчик тут же пожалел, что задал его, закрыв себе рот, однако… Ответом парня было единственное слово: — Была, — и вновь тишина рвала струны души находящихся в комнате, — Я ещё не свыкся с этим фактом и стараюсь не думать об этом, так что… — но Лекса вновь перебили. Гестия запрыгнула ему за спину и крепко-крепко обняла, произнеся в плечи слова, намочившее парню глаза: — Мы позаботимся о тебе. Лишь этих слов хватило Лексу, дабы закусить губу до резкой боли. Стоявший перед ним Белл видел его лицо, и голова всё полнилась мыслями о том, насколько мужчина перед ним был крепок духом. Когда дедушка Белла умер, то тот убивался с горя, и найдя в себе силы уйти и стать авантюристом, он думал, что вырос, однако теперь осознал, что всё познаётся в сравнении. — Спасибо вам, Гестия, Белл. Я благодарен вам правда. Эйна посоветовала мне вашу семью и не ошиблась, ведь вы и правда семья! — Хра-ах! — Гестия забавно зарычала, когда Лекс перехватил её из-за спины и начал неистово гладить по макушке, — Х-хватит! — Извините. — Кхем! Так вот… Теперь большинство вопросов отпадают, раз ты гость из дальних земель! А! точно! А скажи названия города, в котором ты жил! Может я знаю! — Могу даже назвать страну… Несколько штук. — Страны?! Это же... Насколько далеко?! — Ну вот например… — и Лекс стал перечислять знакомые ему страны, ограничившись числом в пять штук, однако Белл и Гестия пять раз отрицательно покачали головами и всё так же ошеломлённо смотрели на Лекса. — Э-э-это в-ведь страны? Не города?.. Они ведь… Большие? — Белл подал голос, так как сам не верил в то, что парень говорит только правду, ведь перед ними сидит сама Гестия. — Очень большие Белл. Я не знаком со здешними странами, но могу сказать, что названные просто гигантские, а в особенности одна из них, столица которой в несколько раз больше Орарио и здания там практически все такие же высокие, как и Вавилон, — слушатели застыли. На их лицах образовалась гримаса непонимания и удивления. Они переглянулись меж собой и попросту не могли найти, что ответить Лексу, ведь то, что он говорил правду и то, какие слова он произносил, не вязалось меж собой. Однако, после секунды раздумий, он видимо решил добить его непросвещённых слушателей, поэтому продолжил говорить: — А в Вавилоне сколько этажей? Пятьдесят? — Д-да… — тихо ответила Гестия за Беллом, уже догадавшись, что сейчас скажет Лекс. — В одной далёкой, очень богатой стране, есть один небоскрёб и в народе он зовётся «Плывущий в облаках», этажей в нём целых сто шестьдесят, а высота свыше восьмиста метров! — парню так нравились обескураженные лица его новой семьи, что то пустился в интонацию сказочника и даже на самых простых словах натягивал струны интриги и говорил их с выражения автора, читающего чувственные стихи в амфитеатре. Лекс ещё долго рассказывал интересные факты о своём доме под удивлённые вздохи с головой захваченного Белла и под гнев непонимания Гестии: — Почему всё это правда?! Неужели ты умеешь врать Богам?! — Нет, я не умею и докажу это, — грубый, звонкий, чёткий говор прозвучал в затихшем подвале. Знакомые на протяжении жизни Лекса слова произнеслись очень далеко от места, где были придуманы, — Понимаете меня? Мой родной язык кажется вам знакомым? — Ч-что? — Э-это твой родной язык? — Именно. Скажите, как вам? — О-очень… не знаю, как сказать… — Белл неловко почесал затылок, находясь в путанице из мыслей. — Теперь понятно почему у тебя такой акцент! — Акцент? — переспросил Лекс Гестию. — Ну знаешь… Все меня называют Хестия, и только ты говоришь первую букву моего имени твёрдо и звонко. А ещё ты часто рычишь и очень чётко выговариваешь слова! Такого акцента я никогда не слышала! — …Это так, Белл? — Да, я тоже много раз замечал твой акцент, он кажется мне очень мужественным. — Мужественным? Вот спасибо за похвалу, ха-х! А вам, Гестия, неприятно, что я вас так называю? Я могу исправиться. — Нет, что ты! Когда моё имя так чётко проговаривают, то мне так приятно, хе-хе… — слегка смутилась Богиня. — Вот как? Просто на моём языке ваше имя произносится именно так. — Значит и в таких далёких землях известны истории о Богах?! Интересно! — Ох, Гестия, вы скачите с одной темы на другую. — Ой… Мне очень интересно — ничего не поделаешь! — Богиня мило надулась, сложила руки на груди и выпрямила стан, указываю на свою позицию в семействе. Парни ничего не могли поделать с улыбками на лицах — в этом тусклом подвале Гестия была солнышком, что грело двух несчастных кроликов и от того хотелось рассказать ей все истории на свете, но увы, время не ждёт. — Ладно, давайте пока что завершим р-р-распросы и разберёмся с делами насущными, а после в подземелье, да Белл? — Да! Сегодня устроим небольшой поход. — Ну-у-у! Я ещё не всё узнала! — Гестия схватилась за руку Лекса и ни в какую не желала отпускать. — Э-эх… Хорошо, но только один вопрос. — Если ты из таких далёких земель, то как ты выучил коин и говоришь на нём так хорошо? У тебя был учитель? — но в ответ на вопросы Гестии Лекс не обронил и слова. Парень застыл камнем и на лице его красовалось ошеломлённое выражение, по которому вот-вот собирались спускаться бусинки холодного пота. — К-коин, да? Ну… Я не знаю… Выучил его, когда… — в голове Лекса творился кавардак по одной единственной причине — он до сих пор не замечал, даже перейдя на родной язык, что говорит на незнакомом ему доселе «Коине, языке циантропов». За долю секунды после вопроса Гестии он осознал каждое слово, произнесённое им вчера и сегодня и такая внезапная, словно молния, вспышка осознания, вбила его в ступор. Однако, парень недолго стоял столбом, так как его голову посетила одна очень печальная мысль: «А что, если бы я прибыл сюда без знания коина?» — но ответ на неё был до одури позитивным: — «Всё было бы замечательно!» — Коин очень похож по звучанию и произношению на один из моих родных языков, поэтому с этим нет никаких проблем. Неспроста у меня акцента, хе-хе-хе… — парень выкрутился, как мог. Он и Гестии не соврал и самому себе тоже, ведь коин примерно на сто процентов идентичен всемирному языку Лекса из прошлого, имея лишь одно различие — письменность. В языке циантропов буквы пишутся в «греческом» стиле, словно те не буквы вовсе, а искусство, роспись. Любой человек знающий английский язык, сможет с горем пополам общаться со здешними людьми, однако прочитать надпись на табличке перед таверной… Это испытание для настоящих мужчин. Но, как бы то ни было, всё улеглось, Лекс окончательно проснулся из-за мимолётного шока, и они дружно, под мольбы Гестии рассказать что-нибудь ещё стали собирать снаряжение в подземелье. Сперва, под шквал нескончаемых вопросов Богини, они выбрались из церкви и направились чуть дальше своего дома, к их соседям в «Голубую Аптеку». — Белл у нас есть половина зелья, да? — мальчик проверил сумки и увидев там тонкую полупустую колбу, обречённо ответил «Да», — как думаешь, сколько нам купить? — Зелья дорогие, я не знаю… Тем временем они пришли к месту назначения. Их встретило старое двухэтажное здание с вывеской, на которой красовалось необычное и привлекательное название. Под вывеской находилось большое окно и клумба со множеством цветов и целебных трав, однако различить, где что, было невозможно. Пока парни любовались цветами, которых по словам Белла раньше не было, на улицу вышел мужчина в синей рясе с такими же синими, словно глубина морская волосам. Он обладал королевской внешностью, внушающей спокойствие — острый нос, выступающий подбородок, тонкие контуры лица, аккуратные брови, гордый стан и настолько нежный голос, что Лекс сперва не понял откуда играет музыка… В общем, знакомство с Богом Миахом выдалось вполне удачным, как и с его верной и оттого единственной подчинённой Наазой Эрисуис. Ох, нужно было видеть глаза этой красивой и настолько же хитрой однорукой циантропки, когда она увидела на горизонте вместо одного кролика целых два! Казалось, что от счастья шарниры на её второй, механической руке, скрытой за длинным рукавом, крутились быстрее и шуршали, пока их хозяйка несла покупателям зелья «наивысшего» качества. Однако, к её большому удивлению, кролик не дал себя в обиду и даже больше: отказавшись от предложения «Купи три зелья и четвёртое в подарок!», он дал сдачи! Повертев в руках флакон свежекупленного обычного зелья исцеления, Лекс сильно нахмурился и грозно уставился на Наазу. От такого взгляда даже на её безэмоциональном лице появилось некое подобие тревоги: — Ч-что-то не так? Лекс окинул взглядом рядом стоящего Миаха и вновь обернулся к Наазе: — Ты ведь не подкрашиваешь зелья? И началось… Пот с лица девушки полился рекой. Её взгляд начал метаться с жуткого крола на своего недовольного Бога и один лишь Белл не понимал, что происходит. Обычное для Наазы воскресенье началось со внезапности… И что делать? Рядом Бог — соврать не выйдет, впереди уже ненавистный ей Лекс, вертящий в руках колбу с подкрашенным и приправленным различными другими добавками зельем, дабы оно не отличалось от оригинального. Ситуация тупиковая, будто стоишь перед выбором — спрыгнуть в чан с кипящим маслом, или в яму с пиками. — Ну, в общем, вы разбирайтесь, а мы в подземелье. До свидания Миах, Нааза! — подытожил Лекс и ко всеобщему удивлению вышел из аптеки вместе с до сих пор не вразумляющим забавной ситуации Беллом. Когда они вышли из здания, за их спинами послышались грозные вопросы и голос Бога, что перестал звучать так же спокойно, как проигрыш романтика на гитаре. — Л-лекс, а что случилось? — Да так, решил её проверить. Как раз Бог был рядом, а значит она бы не соврала. — Но зачем! Мы же соседи и она не обманет! — Тогда почему после моего вопроса она так запаниковала? — на это Белл не нашёл ответа, лишь удивленно задрав веки, а Лекс продолжил, — Я понимаю, что может их семья в долгах и всё такое, но от зелий, купленных в этом заведении, зависит наша жизнь, поэтому мне нужно было это сделать. Либо мы покупаем качественные зелья у них, либо где-нибудь ещё. Я не хочу, чтобы мы попали в передрягу из-за проблем других людей. Понимаешь, Белл? — Д-да… Понимаю, — почему-то грустно ответил мальчик, опустив голову. — Не переживай Белл, всё у них будет хорошо. Мы зайдём к ним в следующий раз и принесём гостинцы, договорились? — а на это мальчишка сразу повеселел и радостно закивал в знак согласия. Лекс был поражён эмоциональной палитрой юноши и тем, как на неё легко можно было повлиять. В приподнятом настроении, двое ребят отправились к финальной точке сегодняшнего короткого приключения — в подземелье. Второй этаж. Ареал обитания гоблинов и кобольдов. Здешние стены не отличались бледностью от прошлого этажа, однако даже невооружённым взглядом можно было заметить некие изменения — Лекс вскинул голову на проход впереди и мысленно отметил более разветвлённую структуру этого этажа. Повороты здесь встречались чуть чаще, нежели на первом, однако даже так, ориентироваться с помощью карты, чем Лекс сейчас и занимался, получалось. За его спиной стоя Белл, у которого тот отобрал карту, и послушно шёл следом. Планом на сегодняшний поход, а точнее целью спуска, служило обучение, а именно первой драке с тем, кто стоит на второй ступени пищевой цепочки — кобольдом. Этот мохнатый монстр похожий на прямоходящую собаку-переростка, или же на маленького оборотня, уже встречался ребятам, однако они решили поступить благоразумно и в битву с монстром вступил Белл, продемонстрировав кобольда Лексу во всей красе. Этот монстр был опасней гоблина, по крайней из-за того, что помимо когтей в его арсенале почётное место занимала крепкая, вытянутая челюсть и два ряда острых, словно кинжалы зубов. Про его ловкость и говорить не приходилось — когда Лекс увидел, как успешно кобольд поспевает за манёврами Белла, то по его ногам прошлась мелкая дрожь, будто шепча: «Понимаешь ведь насколько твои культи медленные?.. Он тебя съест…» — однако, на презрительные шёпоты мерзко страха Лекс лишь топнул ногой и отогнал их. Уж во второй день он покажет себя лучше и даже за те жалкие три часа, что они вознамерились провести в подземелье, он заработает больше денег, потому что стал лучше! По крайней мере так говорит его целеустремлённость, породившаяся от наблюдения за Беллом. Мальчонка был силён и всё ещё оставался для Лекса живой мотивацией. Когда парень смотрел за сражениями своего напарника, то кулаки его так и чесались, что казалось, будто зуд исходит от костей под мышцами и кожей. Вновь хотелось опустить лезвие топора на несчастного монстра, вновь хотелось побывать в пылу сражения и опробовать новые силы, принесённые обновлением Фалны. Топор Лекса несколько раз за минувший получас отведал вражьей крови, гоблины разлетались, как горячие пирожки, лишь порой царапая броню парня. Веса обмундирования он уже почти не чувствовал и двигался настолько свободно, насколько мог, что позволяло беспрепятственно рубить гоблинов на пару с Беллом. Даже группа зеленокожих монстров не смогла навредить новеньким авантюристам в открытом противостоянии. — С-сегодня мы справляемся… Лучше? — Не удивляйся, Белл, так всегда бывает. Мне вот уже легче даётся вид крови, — и в подтверждении своих слов, Лекс вспорол грудную клетку одного из пяти гоблинов, группу которых они уничтожили. Первый монстр был выведен из боя ударом щита, а второй тут же познал холод топора в своём черепе, третий гоблин и пискнуть не успел, когда его шея встретилась с кинжалом, а четвёртый, застав смерти своих товарищей, бросился на кинжальщика, что казался слабее и быстро поплатился за это своей жизнью. Лишь пятый гоблин поступил благоразумно и попытался сбежать, однако, как и вчера, догнала его голодная сталь и вонзилась в спину, по самые рёбра. — Кажется, я начинаю понимать, как нужно вести битвы… — Д-да? Как? — Нужно быть… Хладнокровнее. Спокойным, — все те разы, когда в неисчислимом множестве медиа, убийцы, или же другие люди, связанные со смертью, говорили: «В сражении главное хладнокровие», — они были правы на все десять миллионов процентов, ведь обычному человеку, сидящему за телевизором и слышащему эти слова, абсолютно непонятно как это, почему это, и что главное, каким образом это можно понять? Для обычного обывателя это простая, пафосная фраза, однако сейчас, в окружении голубых стен, для Лекса эти слова возымели новый смысл. В этот раз он неосознанно втянулся в пыл битвы с абсолютно пустой и остывшей головой и это было великолепно! Мысль: «Этого надо сильно ударить щитом, а пока он оклемается рубану второго», — пронеслась за долю секунды и её не затмила богомерзкая паника и страх! Это была первая битва, в которой Лекс принял правила окружающего мира и отринул своё кроткое естество. «Брошу топор ему в спину!», — не вызвало внутри него гнева на самого себя, отвращения или совести. Происходила охота и если ты не охотник, то тебе следует бежать и надеяться, что в твою спину не прилетит большой топор. С того момента прошло около часа. Половина короткого похода уже была позади и стрелка карманных часов Лекса остановилась на римских двенадцати. Они прикупили часы вместе с Беллом на их общие активы и о покупке не пожалели — часы и правда выручали. Так же по пути был куплен рюкзак для Лекса, хоть Белл и противился, возложив обязанности носильщика на себя. Лекс настоял. Ещё немного позже случилась первая, проверочная битва большего кролика с кобольдом. Рычащий монстр изредка лаял на стоящего впереди него Лекса и иногда озирался на Белла, что страховал товарища. Битва началась стремительно, но сей раз по полу голубой комнаты отбил ботинок парня, что значило его открытое навязывание драки. В прошлый раз гоблин атаковал первым, но сегодня Лекс уже другой человек, поэтому удивляться Беллу не стоило. Кобольд так же сорвался с места и как подсказывал его животный инстинкт, монстр не побежал в лоб, а решил воспользоваться своей невозможной прытью, и зайти неповоротливому воину со щитом за спину, однако, как только он раскрыл пасть на открытую спину Лекса, над его головой пролетел щит, а следом и топор. Горизонтальный удар сверху-вниз не поразил монстра — тот упрыгнул от топора и лезвие оружия пронзительно ударилось о камень, оставив в полу борозду. Лекс зажмурился, ему было жалко оружие и денег на починку он пока выделить не мог, поэтому гнев на кобольда возрос на пару пунктов. Сближение произошло вновь, однако оба вновь остались с носом, ведь один был слишком быстрым, но трусливым, а второй был слишком медленным, но опасным. В итоге их ни к чему не приводящих стычек и неосторожно зевка Белла, Лекс, отсмеявшись, бросил парню щит и произнёс: — Не зевай, Белл, я просто присматривался к врагу, — и бросился заяц на волка с красной пеленой в глазах. От такого поворота событий кобольд попытался отбежать и вновь оценить ситуацию, однако почему-то авантюрист, ставший более агрессивным, стал и более быстрым, поэтому у монстра не вышло уйти… Лекс успел схватить юркого кобольда за когтистую лапу и невзирая на то, что когти монстра прорезали его перчатки и уже рвали кожу на ладони, он не отпустил кобольда, он решил удовлетворить это новое чувство, что совсем ему не нравилось, он решил не сопротивляться желаниям своего тела и дать ему то, чего оно не чувствовало ни разу за всю спокойную, прошлую жизнь — адреналин. Лекс опустил топор на шею кобольда, и битва завершилась. — Лекс, ты как? Он не ранил тебя? — Немного поцарапал ладонь, — сняв перчатку произнёс парень, однако был не прав. На ладони красовались крупные царапины в количестве трёх штук и те слегка кровоточили. Слишком мало, чтобы использовать зелье, но слишком много, чтобы оставлять на самотёк… — Хм… У нас ведь был антисептик? — Д-да! Эйна сказала без него в подземелье не ходить! — Мудрая девушка. Так и прошёл второй день бытия Лекса, как авантюриста. Позже вечером, Гестия вернулась с работы и всё повторилось вновь. Они вместе готовили еду, смеялись, шутили, рассказывали друг другу истории и с превеликим удовольствием слушали истории Лекса о своём доме. Тем вечером они диву давались с архитектурных достижений людей его земель, а также Гестия очень смеялась, когда парень рассказывал некоторые истории из греческой мифологии, что сохранились в его памяти. Это был весёлый вечер, уютный и домашний. Заработав в подземелье достаточно денег, практически столько же, сколько и вчера, они закатили небольшой пир, чтобы наконец отпраздновать вступление Лекса в семью. «Уютный был вечер… Домашний» — вспоминал парень, лёжа на своём крохотном диванчике вечером следующего дня. Он вертел в руках волшебный камень кобольда, над собой, и удивлялся красоте этой вещицы. Проще говоря, парень ленился. Дел было невпроворот, но он решил полежать, ведь Лекс, это в первую очередь Лекс. Хотя он мог оправдать себя — сегодня было действительно тяжёко, ведь они с Беллом, не отходя от традиций, в третий день пошли на третий этаж, там на Белла упала гигантская ящерица, с высокого потолка, и пока Лекс оттаскивал мерзкое земноводное от мальчика, дабы то не закусило его аппетитным мозгом, позади оказался невесть откуда взявшийся кобольд и полоснул Лекса по спине, разрезав низ рюкзака и немного спинной защиты бригантины… Сегодня и правда выдался трудный день — такие нападения повторялись не раз и вопрос Беллу «КАК ТЫ ОХОТИЛСЯ ЗДЕСЬ САМ?!» остался без ответа, ведь мальчик и сам этого не понимал. Их трудный день выдался неудачным… Не в плане награды за труды, а в плане затраченных сил. Лекс был уверен, что сейчас Белл тоже лежит мёртвым грузом на диване и ленится под гомон Гестии. А что до камня в руках Лекса, всё просто — разрезанный рюкзак заменили карманы на современных штанах паренька, чему тот был несказанно рад, однако вот проблема, они недоглядели и случайно оставили один камешек в закромах кармана. Его и вертел Лекс, поражаясь холодной красоте диковинки в руке. Он крутил её долго, очень долго, пока в его пустой, сонной голове не возникла одна глупая, идиотская, тупая и обречённая на смех мысль: «Почему люди не едят камни? Монстры ведь едят и становятся сильнее… Ну наверное потому, что у монстров есть свои камни, которые они подпитывают… Логично, но были же люди, которые ели камни? Может у Гестии спросить… Хотя она подумает, что я головой ударился, не надо… Бред. О чём я думаю вообще?» И проснувшись от своих бредовых мыслей, парень положил фиолетовый камень размером с ноготок на стол неподалёку и отвернулся к спинке дивана, однако… Любопытство вещь, с которой не стоит шутить. Лекс медленно обернулся к столу и маленькому волшебному камешку на нём. Его ушки безвольно свисали с головы, а взгляд был прикован к объекту интереса. «Ну, я же не помру?» — парень заглушил все сирены в голове, и его рука потянулась к камню. В следующую секунду раздался хруст. «…На вкус как… Как… Как? Да ни как!» — а после того, как камень обратился пылью в его рту, начался безудержный кашель. — Л-лекс, всё в порядке?! — Ты подавился, мой зайчик?! — Всё норм-Кхарх-ально! Кха-кха! Я прос-Кха-х! Придур-Бхакх! Этой ночью у Лекса был сильный жар.