Ушки, Хвост, Два Топора

Всё те же стены создавали эхо от злых рыков монстров. Тянулась гоблинская канитель по самый вечер, но те, кто упорно заставлял отродий подземелья рычать, даже не думали о таком количестве минувшего времени: — Лекс, он уходит! — Убегает?! Да ну! — гоблин бросился на утёк. Три его товарища лежали у ног авантюристов-кроликов и внешний их вид вовсе не создавал приятной и пушистой атмосферы — Лекс и Белл были покрыты кровью с ног до головы, кое-где своей, но по большей части вражьей, гоблинской… Сего дня и часть вечера велась охота на зелёных отродий и вот-вот она должна была закончиться триумфом в виде победы над группой гоблинов, которых подловили хитрые кролики, однако последний из монстров начала убегать от кинжала и топора, поставив хитрецов в ступор. — Монстры правда умеют сбегать, Белл? — Н-наверное… Я такого ещё не видел… — названный, как и его товарищ, смотрели в спину хромому гоблину со слегка удивлёнными выражениями лиц и ведь на то была причина — так жалко было того монстра, что не поразиться собственным чувствам в тот момент не представлялось возможным. Однако… Сегодняшняя охота и борьба с самим собой бесследно не прошла. Воздух разразил взмах, затем прозвучал удар, а после хлопок от падающего на каменный пол тела: — ВАУ! — воскликнул Белл, глядя на то, как Лекс смущённо чешет за затёкшим ушком, слабо смеясь: — Лезвием не попал, но за то вообще попал! В семи метрах от парней лежал гоблин, а около него топор, влетевший первому обухом в затылок. Хоть метанию Лекс обучен не был, но что стоит попробовать? Вот и решился на позерское фаталити, однако это было ещё не всё — парень шустро подбежал к гоблину, лежащему лицом в пол, и аккуратно проткнул его шею ножом для вырезания камней, тот дёрнулся, а после затих навсегда, пока Лекс приговаривал: — Это самый кровавый день в моей жизни… — с самого входа в подземелье парень боролся с тошнотой и ни на миг битва его и его организма не прекращалась. Хоть он и сумел перебороть страх и стеснение от размахивания оружием, и тело стало гибче, но проклятая непереносимость крови никуда не делась. За несколько часов подобное не перебороть, поэтому остаётся лишь терпеть и привыкать… Лекс перевернул монстра на спину и как показывал Белл часы тому назад, вынул камень и чувственным взглядом сопроводил гоблина, обратившегося пылью. — У тебя всё хорошо? — Да… Немного подташнивает, но уже лучше, — Лекс взглянул на подошедшего Белла и слабо улыбнулся, ведь по глазам мальчонки было видно, как тот беспокоится и причина на то была — за несколько часов в подземелье кожа Лекса стала во много раз бледнее, появились тёмные круги под глазами, и он стал тише говорить. Белл мог только восхититься выдержкой своего товарища, ведь прийти в место, где царит кровь и смерть, не перенося и того и другого, это безрассудство, что граничит с подвигом. Мало того, Лекс в свой первый день взял на себя освежевание всех монстров, мол для того, чтобы справиться со своим недугом. Белл всё думал: «Смог бы я так поступить?» — однако, пока мальчик искал в себе смелости подумать об отрицательном ответе, его мысли прервал радостный возглас Лекса: — Белл, смотри! Второй! — и наклонился тот к горсти пепла, из которой торчал небольшой коготь… Зуб! Клык Гоблина! — Ого! Нам сегодня везёт! — А то! — за два десятка убитых ими гоблинов, за непонятное количество часов, ведь проверить время они не могли, это был их второй коготь и радости не было предела. Даже бледное лицо мертвеца по имени Лекс выражало искреннее счастье, однако тот факт, что в голове Белл сравнил своего напарника с мертвецом не давал покоя, поэтому он произнёс: — М-может на сегодня всё? Мы хорошо поохотились… Лекс с долей облегчения взглянул на Белла и громко выдохнул: — Да-а-а… Хватит на сегодня. Ещё нужно обустроиться в церкви. — О-ой, точно ведь! Прости, я совсем забыл! — Тише-тише, Белл, не кипишуй, всё нормально. Первый день он всегда такой — ни минутки покоя, — вспомнив первые дни работы в пекарне, Лекс поспешил утихомирить извиняющегося Белла, а после они вместе отправились в путь на поверхность. Голубоватые стены провожали новоиспечённых авантюристов, как Лекс когда-то булочки, так маняще пахнущие и прекрасные, прямиком из печи. Жизнь сделала вираж, и парень то и дело качал головой в тихом ошеломлении от того, чем занимался тогда и сейчас. Если не вираж, то уж непонятно что, ведь вчера вольный человек, а сегодня убийца монстров, чья мать-соглядатай наблюдает за каждым твоим движением… Жуть. Именно поэтому Лекс так спешил покинуть подземелье. По его предположениям прошло всего пара часов, но он знал, что это не так, ведь в битвах время пролетало быстро, как никогда. Нежелание спать среди мусора в пыльной подсобке подталкивало крола шагать быстрее и некоторое время спустя, свежий воздух наконец обдул новых авантюристов. Солнце давно перевалило за зенит и клонилось к западу. Двух боевых крольчат ждёт взволнованная эльфийка. — Мисс Э-э-эйна! — Белл прибывал в приподнятом настроении, поэтому позволил себе громко позвать нашу советницу, что брела через холл пантеона с хмурым выражением лица. Как только Эйна увидела нас, то расцвела, словно единственный цветок на лугу, однако, чем ближе она подходила, тем сильнее в её глазах нарастало беспокойство. — К-как вы?! Лекс, ты ранен?! — эльфийка бросила пустую дощечку на ближайший стол и подбежала к нам с явными намерениями «полечить». — Нет, всё нормально. — Но-ка же… — и её можно было понять, ведь Белл по сравнению со мной был бодрячком, готовым на ещё один такой поход! На нём практически не было ран, а кровь монстров давно обратилась пеплом — ещё в подземелье, как и та, что была на мне. Однако если мальчишка после стряхивания пыли казался чистым и опрятным, то моя бригантина повсюду была окроплена кровью. Воротник был покрыт ею особенно сильно, из-за большой раны на щеке, для которой понадобилась капля зелья. На плече до самой груди тоже тянулся засохший след, потому что паскудный гоблин как-то умудрился залезть когтями под наплечник. На правой руке, державшей топор, тоже было несколько царапин, из которых давно перестала течь кровь, засохшая на рукавицах. Свежая же рана, из которой до сих пор сочилось немного крови, была на бедре — паскудная зелёная тварь прошмыгнула мне под подол и укусила! Мать её так, спасибо, что ничего другого не оттяпала!!! После этого случая я задумался купить защиту для «важнейшей области» получше… Было много других царапин, однако множество из них оказались неглубокими, а от некоторых помогла броня, так что мусолить своё состояние мне не приходилось — жив и жив! Ну а пока, надо привести Эйну в состояние покоя: — Не переживай Эйна, мы оба живы и целы. Мой первый день мог пройти куда хуже, а сегодня мы и денег заработали, так что «Во»! — показав ей знак одобрения, я слегка улыбнулся и, благо, мой бодрый настрой передался и любимой советнице. — Хорошо, я рада… Почему-то сегодня я очень беспокоилась, но как же хорошо, что зря… Если вы не против, то могли бы рассказать мне о вашем походе? — на слова Эйны мы в унисон с Беллом глянули на настенные, большие часы — три часа дня и двадцать минут… — Да, время есть, пойдём присядем, — а после следовал очень длинный пересказ сегодняшних событий… Кхем… Событий в подземелье! Хотел бы я рассказать о том, как я гоблинов крошил, как в молодости двадцать раз отжаться мог, но не тут-то было — заставили говорить правду… Опустив некоторые детали, недостойные прекрасных ушей Эйны, я описал ей первую битву с гоблином, где оппонентом его стал я. Белл заметил, что я не упомянул про то, что случилось после битвы и поспешил дополнить рассказ, однако я был быстрее и пхнул его в плечо — смышлёный мальчик, намёк понял! А после, мы по очереди с Беллом стали рассказывать нашей советнице о всех стычках с гоблинами, коих было около десяти. — А кобольдов вам не встречалось? — Нет, не повезло. Когда-то Белл брал монстра на себя, когда-то это делал я, дабы свыкнуться с адреналином во время драки. Иногда мы, чтобы двигаться быстрее, нападали на одиноких монстров вдвоём и, естественно, шансов у тех не оставалось. Несколько раз мы сталкивались с группами монстров, и если их была пара, как и нас, то ситуация не предвещала беды, однако с тремя и больше драться было трудно — именно в таких стычках я и заработал большинство ран и тот злополучный укус в бедро. Слишком уж я невнимателен в пылу битвы. Я рассказывал Эйне всё в деталях, и та не чуралась записывать что-то в блокнот, особенно когда Белл рассказывал о последней нашей стычке с четырьмя гоблинами, где мы проявили себя, как великие стратеги — разделились и спрятавшись за углами одного прохода, напали на ищущих нас монстров со спины. Было весело… Никогда бы не подумал, что смогу поучаствовать и испытать нечто подобное за свою жизнь… Хотя да, я же умер, это вторая жизнь, значит ничего странного! — А как прошёл ваш обратный путь? — Я взял у Белла карту и учился ориентироваться по ней. С горем пополам вышли. — Очень ответственно. Молодец, Лекс, я не ошиблась в тебе. — Ну спасибо, Эйна, смущаешь… — пока Белл отошёл обменять камни и выпавшие предметы, эльфийка неожиданно смутила меня. К такому я не был готов, но принять похвалу от человека, что плотно занимается подземельем и тем более от Эйны, было очень приятно, но также приятно было кое-что ещё, — Ох… Так хорошо снять этот обруч… — пять часов взаперти и наконец, ушки обрели свободу, безвольно упав мне на плечи. Приятная пушистость щекотала шею, и я не придумал ничего лучше, кроме как развалиться на весь диван и помассировать затёкших бедняжек. Необычное ощущение от прикосновения к ним, ведь они совсем нежные, будто шёлковые. Теперь я понимаю, почему это чувствительное место обладает запретом на прикосновения посторонних, помимо логики и соблюдений норм приличия, конечно же. Так уж сложилось, что я совсем забылся и стал чистить их от пыли и грязи, ведь даже малейшая соринка на белом меху вызывала во мне бурю гнева и негодования. Опомнился я, когда Белл и Эйна, уселись напротив меня и с милыми улыбками наблюдали за каждым движением моих рук — лицо стало пунцовым в мгновение. — Они кажутся такими мягкими… — мечтательно произнесла Эйна. — Да-а-а… — загипнотизировано подтвердил Белл. — Так! Не глазейте! Я увлёкся… — на то лишь рассмеялись, заставив меня засмущаться ещё сильнее… Ироды, — Белл, лучше скажи, сколько ты обменял? — Ам… Кхм… За предметы две тысячи двести, а за камни две тысячи четыреста валис. За долг отдал шесть сотен и у нас выходит… Четыре тысячи! — Ну-у-у… Неплохо? Что думаешь, Эйна? — Да, для первого этажа, причём только на гоблинах, это очень даже хорошо! — отсмеявшись ответила Эйна на мой вопрос и отчёт Белла о добытых сегодня активах семьи Гестии. Думаю, что мы правда справились неплохо, ведь и монстров на этаже было мало, и были там лишь гоблины, с которых ценны преимущественно лишь выпавшие предметы. Шанс их выбить был примерно один к двадцати, но нам с Беллом повезло и перед уходом из гильдии, остроухая шутница конечно же это упомянула, добавив что-то про «Кроличье везение». Я парировал это тем, что двухцветный, а не трёхцветный и поспешил удалиться вместе с Беллом. Позже, Эйна снова нас провожала, снова махала вслед, а мы ей — в ответ, лишь на сей раз нас ждал не клык и гоблинский рык, а дом… Галочка напротив пункта «Выбраться живым из Подземелья» — Есть! ××× — Дом, милый дом… — зайдя в церковь после Белла, я растёкся в усталости и удовольствии… Запах старого дерева и пыльного камня пронзал тело приятными нотками, а понимание того, что я лягу спать при всех руках и ногах, порождало гармонию внутри, даже счастье, если бы я мог так выразится, ведь для искренней радости дома не хватало одной девицы, с которой, я думаю, мне предстоит очень много и долго говорить. — Гестия ещё на работе? — Да, но она должна скоро прийти, примерно чрез пару часов. — Понятно… — не дождавшись ответа Белла, я плюхнулся на косую, старую лавку у алтаря, коих там было целых два ряда. Лавка пронзительно заскрипела, зашаталась, но выдержала центнер с лишним, — А что ты обычно делаешь по возвращению домой? — Я… я иду в душ, чищу броню и оружие, готовлю всё назавтра и… И если остаётся время, то помогаю Гестии по дому. — А работа всё не заканчивается, да? Молодчина Белл. — Д-да ничего такого, так в-все делают! — Хех… — сразу вспомнились те времена, когда придя с работы, я бросал грязное в стирку, на обед брал готовое и после смены лишь отдыхал… Как же просто тогда жилось… — Тогда иди в душ первым, мне нужно прикинуть объём работы по облагораживанию моей комнаты. — Х-хорошо! Когда выйду, то сразу помогу! — Не спеши, Белл, у нас весь вечер впереди… Спасибо, — под стуки прошиты сталью сапог Белла по ступеням, я двинулся в сторону крохотного коридора, в котором расположилась не менее маленькая дверь, которую я надеюсь, буду видеть очень часто… За трухлёй на петлях, на четверть обвалившейся, взору предстала маленькая комната, полная старой, гнилой мебели. Пять в длину, три в высоту, три с половиной в ширину, в углу стоит косой шкаф без дверок, у оконной рамы с довольно большим, к моему удивлению, количеством ещё целого стекла, стоял небольшой столик мне по пояс и был он совершенно пустым, если не считать толстый слой пыли и на нём, и на всём остальном в комнате. Посреди комнаты шатко расположились несколько лавок, таких же, как в холле, и запасных кафедр, для чтения проповедей пастырем. «Ну что же! Провести уборку!» Броня, пояс с топором и щит отправились почивать на лавку для прихожан в холле, а я же принялся проводить деинсталляцию ненужного хлама из своего жилого помещения — лавки мне не пригодятся, кафедры рассыпались в пыль, а шкаф завалился на бок лишь от одного лёгкого прикосновения пальца руки: — Ну и трухля… Этому лет больше, чем самому Орарио… — моё ворчание сопровождал перенос дерева из комнаты на задний двор церкви, где аккуратно складировалась эта куча мусора… И что мне с ней делать? Выглядит, как гора мусора, коей она и является… — Чёрт с ним, потом на этом шашлык пожарю. — Шаш-лык? — раздалось за спиной. — Оу, Белл, ты уже? — Д-да, поспешил посмотреть, что так громко упало… — А-а-а, это был шкаф… Вот он, кстати, лежит… По частям. Мы с Беллом приступили к зачистке моей комнаты. Пока я рассказывал юноше что же такое «шаш-лык» и с чем его едят, несколько партий разломанной древесины уже были на улице и комната принимала всё больший опрятный вид, хоть трещины на стенах и пытались подпортить впечатления. Было решено оставить столик под окном, ведь он был ещё хоть куда и идеально вписывался в интерьер, которого не было… Мы с Беллом так увлеклись, что привели комнату к состоянию «лишь стены, да грусть моя» и когда я указал на это, мы не смогли сдержать смеха. Комната напоминала то место, куда отправляют умственно «особенных» людей, лишь с тем отличием, что мягких стен в ней не было. После мы приступили к уборке того, что натворили — повсюду были тучи пыли и куски дерева, так что старый веник из сухих веток стал нам лучшим помощником. — Фу-у-ух… Мы быстро справились. — Угу. Перед нами открылся прекрасный вид на чистую комнату с белыми, потрескавшимися стенами, из окна виднелись руины таких же домов и церквей… Красота, одним словом, пуще и краше не скажешь. Однако было одно но — столик под окном был единственным элементом мебели и кровати от того не наблюдалось… — Сейчас ночами прохладно, так что… — Угу. Не думаю, что у меня хватит денег на кровать, или даже на матрас… А за сегодня склепать её я не успею, — как сказал Белл, люди в Орарио знают цену своей работе, так что придётся постараться, чтобы найти качественную мебель. — С-склепать? А ты умеешь? — Я в деревне жил, так что навыки пещерного столяра у меня имеются. Простую платформу на ножках для матраса уж как-то сделаю. — Ого-о, а я только в поле умею работать… — А, Белл, ты ведь тоже из деревни? Как у вас жилось? Если обернуться на прошедший день, то можно было заметить, что с Беллом мы не замолкали ни на секунду, лишь те напряженные моменты в подземелье не слышали нашего голоса, и то, не всегда. Сама судьба свела нас и скрепила наши руки крепким рукопожатием. Белл добрый малый, в нём нет ничего злого и потаённого, нет лжи и фальши, тайных желаний и подобного человеческого дерьма. Белл — герой и желание им стать он мне рассказал, хоть и с обильным смущением. Видно, как он соскучился по общению с друзьями, не с родными, не с Богиней, а именно что с такими же, как и он. Я же в свою очередь тоже — в моей прежней жизни не осталось никого, кроме семьи, поэтому сейчас, вместе с Беллом, мы наверстывали все упущенные часы общения с друзьями: — Тогда перед самым сном, перетащим мне этот диван? На утро вернём его. — Д-да, конечно! Хорошая идея! — Пока не сделаю себе почивальню, посплю на нём… Эх, ладно, пойду я в душ, пока Гестия не пришла, — тяжело вздохнув, я поднялся с дивана и побрёл в одну из дверей в этом навороченном подвале с ванной комнатой и кухней. Предварительно, из своей сумки взял полотенце и поблагодарил себя прошлого за синдром Плюшкина и за то, что облагораживал свой шкафчик на работе. Душ выглядел… Странно — единственное слово, которым можно описать эту футуристично-средневековую вещицу, которая питается специальными камнями, чтобы создавать умеренной температуры воду. «Вот это технологии… Никаких тебе трубопроводов, просто будь подключён к канализации и живи себе тихо да камни меняй, столько проблемы жителей этого мира минуло стороной… Какой кайф…» — тёплая вода смывала этот день, вся запёкшаяся кровь слетала с кожи, а корка на глубоких ранах неприятно пощипывала, — «Корка? Уже? Меня же только сегодня укусили… Это Фална так старается? Ну спасибо ей…» — раз раны не нуждаются во внимании, то уделю его ушками, которые из-за уборки и целого дня в пыльном подземелье, стали серыми. Когда вода коснулась их — я вздрогнул. С одной стороны неудобно иметь такое большое и полностью открытое чувствительное место, а с другой… — «Они забавные… Ушки… Погоди… А у циантропов ведь и хвост есть?» — оборот головой, боль в позвоночнике и-и-и… — Ёптыть… — маленькая, пушистая кругляшка была прикреплена к моему копчику, — Господь, помилуй… За что мне это?! Ладно ушки, но хвост?! — дорогой дневник, мне не подобрать слов, чтобы описать боль и унижение, которое я испытал… Я устало закатил глаза и выключил воду. Хоть бы этот день закончился… Сколько можно делать его всё насыщеннее? В конце концов я вышел из ванной, потирая ушки полотенцем. Моей домашней одеждой на сегодняшний день стало то, в чём я прибыл в Орарио — качественная футболка с узором роз и черепов и простые, но удобные штаны. Комфорт прежде всего в подобном урагану дне, поэтому расслабившись, я даже не заметил Гестию, что сидела на диване и болтала с Беллом, который чистил свою броню от своей крови и монстров, давно обратившейся пылью. — Лекс, привет! Как ты?! — Гестия подпрыгнула с дивана и устремилась ко мне, дабы… Кружиться вокруг меня? — Всё хорошо, Богиня, сегодня был тяжёлый день, но мы с Беллом справились. Так ведь? — Д-да! — гордо, но всё ещё запинаясь ответил беловолосый мальчик с влажной тряпочкой в руке. Гестия на это улыбнулась и дала мне «пять». Её улыбка поразила меня, ведь в момент, когда наши руки соприкоснулись я осознал, что красивее женщины не видел… Хотя скорее девушки. Её эти вороные волосы, длинные хвостики, звенящие заколки, большая грудь и стройная талия… Ничего себе! Надо прекращать на неё смотреть, иначе есть риск вырубиться прямо здесь! — Лекс? — Д-да, Гестия? — Извини, что так внезапно убежала сегодня утром… Я хотела побыть с тобой и Беллом подольше, но я не могу подводить Грамм. Извини. — Ничего, Гестия, всё в порядке, ведь вы и так нашли на меня время. Работа не волк — в лес не убежит, — повесив полотенце себе на шею, я плюхнулся на один из двух свободных диванчиков, стараясь стереть улыбку Гестии из своих глаз — уж слишком та была чарующа. Однако смочь сделать это не удалось, ведь Гестия поспешила за мной и села рядом: «Я же специально от тебя убегаю! Хватит меня чизить, я не выдерживаю!» — Лекс, а расскажи о себе? Откуда ты? Откуда твоя странная одежда? Почему ты так необычно разговариваешь? Почему ты приехал в Орарио?! Как прошёл ваш первый день в подземелье?! Было страшно?! Белл говорил, что ты не переносишь вида крови! — юная Богиня надавила на меня во всех смыслах слова, ведь череда вопросов так её завела, что Гестия нависла надо мной, пытающимся втиснуться в противоположную от неё быльцу дивана. — В-всевышняя, не наседайте на Лекса, сегодня был трудный день, — тихо проговорил Белл, пытаясь меня защитить. — Ой! Прости! Просто я так воодушевлена! Теперь в моей семье целых два милых кролика-авантюриста, и я хочу знать о вас всё! — Гестия мечтательно подложила ладони под щёки и вертела головой, звеня заколками… И что мне им сказать? Богине не получится соврать, так что… — Спасибо, Белл, что защищаешь, но про мою непереносимость крови мог бы и промолчать! — И-извини! — поклонился тот… В нём и правда не было зла, чтобы смеяться над моей болезнью, но в нём было достаточно наивности и беспечности, чтобы говорить о ней кому угодно! — Э-э-эй! Не обижай Белла! — Это он меня обижает! — комично опустив уши на плечи, я скорчил грустную мину, в надежде, что они забудут о вышеназванных вопросах и я со спокойной душой пойду чистить снаряжение, однако… Подстава вновь пришла со стороны красноглазого мальчишки: — Я из маленькой деревни, около Орарио, где жил с дедушкой, пока не остался один… После я отправился в город, чтобы стать авантюристом и повстречал Гестию… Вот, — Белл смущённо почесал нос от внезапно сказанной, личной истории и перевёл взгляд с улыбающейся Гестии на меня. Богиня была в нетерпении услышать мою историю, как и Белл, однако спасение пришло оттуда, откуда не ждали! По всему подвалу прозвучал тихий, но достаточно звонкий удар каких-то металлических деталей друг о друга, это напомнило мне звук работы пружины, поэтому удивлению моему не было предела. — Что это? — Ха-ха! Когда Грамм узнала, что я опоздала из-за пополнения в семье, то в конце рабочего дня отдала мне кучу картошки и только что она разогрелась в духовке! Лекс, ты ведь никогда не ел джагамарукуны? Это очень вкусно! — гиперактивная Гестия не стала слушать моего ответа и убежала на кухню, откуда вернулась с двумя тарелками пышущих жаром закусок из картофельного пюре… Желудок предательски заурчал, ведь ни еды, ни воды в нём не было с самого моего появления сегодняшним утром. — Устроим же взрывную вечеринку! — похлопали мы ей в ответ и улыбки наши нельзя было стереть с лица. Сейчас мы отужинаем и потом спать… Наконец… Вопросы о моём прошлом останутся без ответа на некоторое время, и я этому рад — сегодня у меня не осталось сил, чтобы отвечать на них. Не всё сразу… ××× Лекс Уровень 1 Сила I-0 → I-12 Выносливость I-0 → I-10 Ловкость I-0 → I-5 Скорость I-0 → I-3 Магия I-0 → I-0 Белл Кранел Уровень 1 Сила I-44 → I-48 Выносливость I-8 → I-10 Ловкость I-50 → I-56 Скорость I-75 → I-82 Магия I-0 → I-0 — Крутые статы у тебя, Белл… — И у тебя… За один день выносливость поравнялась с моей, хотя я хожу в подземелье уже неделю… — Это потому, что я по щам много получал… Ха-а-ах… — протяжно зевнув, я проклял себя за свою забывчивость. После ужина ещё сильнее хотел спать, а про обновление Фалны я совсем забыл… Когда мне только её даровали, то практически ничего не изменилось ни в сознании, ни в теле, лишь появившаяся лёгкость напоминала мне о принадлежности к Пастве. В то мгновение, когда письмена Гестии сложились в узоры чаши Вечного Огня на моей спине, я почувствовал чистоту… Будто в душу проникла частичка божественного и сделала моё тело лёгким и чистым. Сейчас же всё изменилось. Хоть предельный показатель характеристик — тысяча, но уже сейчас, на первой десяточке силы, я чувствую маленькие изменения. Сжав кулак со всей силы, по руке расползлась волна боли. Не могу понять, насколько я стал сильнее, но ощущение от сжатия пальцев «практически» такие же, как и были без Фалны… — Белл, а ты силач… Я слышал, что характеристики поднимаются очень долго, а ты за одну неделю уже практически перешёл в H-уровень. Молодец! Мне тебя догонять и догонять! — Ха-ха, н-нет, что ты, первичный рост всегда такой, скоро он замедлится… — слегка разочарованно ответил Белл, но моё ободряющее «не парься, всё будет», поправило ситуацию. Гестия сидела напротив нас и глядела не отрываясь, сложив кулачки под подбородок: — Вы такие милашки! — Ну Гестия… — взмолились мы хором и в ответ услышали довольное хихикание, — Лекс, ну так что, расскажешь о себе? — Ох, Гестия, я так хочу спа-а-ать… Может завтра? Вы ведь в воскресенье не работаете? — Бу-у-у… Ладно, потерплю до завтра! Но только до завтра! — …Слушаюсь и повинуюсь, как говорится… Белл, давай перетащим один диванчик ко мне? Через несколько минут пространство захватила тьма. Лунный свет проникал в избитое временем окно и словно танцуя из-за разбитого стекла, падал на стены в узоре калейдоскопа. Лекс лежал в своей комнате на принесённом диване, что был ему мал, однако внимания на то он не обращал, ведь спать хотелось, как никогда прежде. Когда парень остался один в комнате, он не бросился к своим вещам, смотреть что есть и чего нет, он не ринулся к телефону, дабы утешить беспокойство… Лекс по-настоящему бросил кости и даже не укрывшись, погрузился в мир снов. Его мысли не посетил ни один из вопросов Гестии, даже мысли о том, что у него странный акцент и он весь день говорил и писал своё имя в документах на коине, а не на своём родном, у него не возникало. Не было и мыслей о ушедшем… Их он боялся больше всего, но сегодня усталость защитила парня и подарила ему крепкий сон. В сонной дымке, среди бесконтрольных картинок, Лекс думал лишь о том, что пюре во фритюре по рецепту начальницы Гестии, полюбилось ему больше самой Гестии: — …Хороший день… И на том закончились первые сутки иномирца в Орарио. Первый день выдался насыщенным, да таким, что год в прежнем мире не стоил и минуты сегодняшнего дня. Жизнь сделала крутой вираж и пообещала быть весёлой, но с характером. Второй день наступил совсем скоро…