Орден Жанны

Пьер Кокто в волнении расхаживал по гостиной, заложив руки за спину. В который раз он пытался убедить себя, что затея стоит свеч, - но получалось плохо. Времени, однако, почти не оставалось: с минуты на минуту перед входом остановится экипаж, и в передней раздастся звонкий голосок: - Дядюшка Пьер, я приехала! Анна Жозефина, старшая и любимейшая из его племянниц, умудрилась уговорить его на эту невероятную авантюру, но месье Пьер до сих пор сомневался, что из этого что-нибудь выйдет. Ну посудите сами: каково девчушке тринадцати лет от роду освоиться в одной из лучших академий Франции, да ещё и в роли... мальчика! Ведь девочкам полагалось только домашнее образование либо обучение в монастыре, но Жози этого было мало. С ранних лет она проявляла недюжинный интерес и способности к наукам, особенно словесным: история, литература, языки, география. Гувернантки очень скоро оказались бессильны перед нескончаемыми потоками вопросов юной умницы, и дядя самолично взялся за её обучение. Дни в библиотеках, вечера в бесконечных беседах на разнообразнейшие темы - в то время, как сверстницы играли в куклы, изучали премудрости моды да изысканные манеры, Жози жадно постигала тайны латыни и увлечённо спорила с дядей - между прочим, председателем Парижского научного общества и действительным членом Академии наук - о том, что стало бы с Францией, когда бы Господь не послал ей знаменитую Орлеанскую деву Жанну Д'Арк. Месье Пьер не уставал удивляться любознательности племянницы, но мать Жози не разделяла его восторгов. "Вам бы вразумить девочку, а не забивать ей голову ненужными вещами, - сердилась она, отчитывая почтенного учёного, словно мальчишку. - Рассуждает о Римской империи, а сама даже ленту в волосы вплести не умеет!" Упрёки попадали в цель, и несколько раз пристыженный дядя старался обратить внимание племянницы на вещи, более соответствующие её возрасту и положению. "Ах, дядюшка! - в изумлении всплескивала руками Жози. - Да разве стоит возиться с этими нарядами и рукодельями, когда в мире так много интересного! Что ж поделать, когда всё это "изящное" воспитание мне скучно". И месье Пьер не находил, что возразить. Да и переспорить Жози ему удавалось редко - такой уж у неё был характер: упрямый, своевольный и решительный. И хоть родителей, особенно мать, Жози обычно слушалась, да и с другими старшими умела быть любезной, с дядей она не стеснялась настоять на своём - видя его серьёзное отношение и безошибочно чувствуя слабину, что крылась в глубокой привязанности. Благодаря интуиции, свойственной детям и женщинам, Жози знала, что ей, своей любимице, дядюшка многое позволит. Но и сама с ранних лет любила его едва не больше, чем родителей, и уж точно больше доверяла: их обоих, чудаковатых и не в меру увлечённых науками, в семье не понимали. И вот, в один прекрасный зимний вечер, когда лишь весело полыхающий в камине огонь освещал большую гостиную, причудливо искрясь на хрустальных боках песочных часов, что выстроились в ряд на каминной полке: от маленьких, величиной с чернильницу, до огромных, размером с пуделя мадам Лавуа, экономки месье Пьера, - в этот знаменательный вечер Жози снова засиделась в гостях у дяди, а посланный родителями экипаж только что уехал ни с чем. - Ах, дядюшка, я так вам завидую, - вздохнула она, устроившись с ногами в огромном кресле перед камином. Как раз подали вечерний чай, и большие, украшенные искусной резьбой настенные часы, невидимые в темноте, мелодично отсчитывали пять ударов. - Как бы хотелось мне стать учёным и прочесть все эти книги, которыми до самого потолка уставлена ваша библиотека! Месье Пьер, сидящий в соседнем кресле, улыбнулся и погладил племянницу по голове: - Жози, все эти книги и так твои. Ты умница, и когда вырастешь, мало найдётся учёных, что сравнятся с тобой в начитанности и любознательности. Девочка недовольно надула губки, накручивая на палец и без того кудрявую чёрную прядь: - Но что же я буду делать, если мама выдаст меня замуж? Мне запретят читать и посещать лекции Научного общества. Останется только сидеть дома и присматривать за хозяйством, а ещё принимать скучных и напыщенных гостей... - Что ты, милая, это не так грустно, как тебе кажется! - с жаром возразил месье Пьер. - У тебя будет большая счастливая семья, все будут тебя любить, а ты вечерами будешь рассказывать своим детишкам удивительные истории. У тебя будет много друзей, с которыми ты сможешь говорить обо всём на свете... - Но они не будут и вполовину такими умными, как вы, дядюшка! - в отчаянии воскликнула Жози. - Я знаю, у мамы и папы тоже много друзей, и они часто приходят к нам в гости, но никогда не обсуждают ничего интересного, только наряды да новости из салонов всяких знаменитых мадам! А мне хотелось бы жить, как вы: заседать в Научном обществе, ездить в другие города и страны... Встречаться с интересными людьми, участвовать в исследованиях и экспедициях, а потом рассказывать другим об удивительных вещах, которые мы открыли! Месье Пьер не сдержал грустной улыбки, любуясь вдохновенным восторгом, которым сияли глаза племянницы. - Кто знает, милая, может тебе и предстоят все эти приключения. - Но почему же тогда, - недоверчиво взглянула на него Жози, - мама говорит, что это всё глупости? Говорит, что женщине положено заниматься только домом и семьёй, а науки и путешествия - дело мужчин. А ещё отругала меня, когда я сказала, что хочу учиться в Сорбонне. - Что? - от изумления дядя поперхнулся чаем. - Жози, девочка моя, к сожалению в Сорбонну, как и в прочие университеты и школы, принимают лишь мужчин. Он растерянно замолчал, глядя на поникшую племянницу. Долгие секунды в комнате царило молчание, а потом Жози вдруг гордо вскинула голову и с вызовом взглянула на дядю. - Но вы мне поможете, - серьёзно сказала она. - Ведь поможете, дядюшка? По вашему поручительству меня примут в университет, верно? Месье Пьер ужасно не хотел ещё больше расстраивать Жози, но давать ей ложную надежду считал подлостью. - Милая моя, послушай, - начал он после паузы, - возможно сейчас тебе это не нравится, но в юности тебя ждёт замужество, и нельзя жертвовать этим ради учёной карьеры, поверь. Совсем скоро, - он поспешил продолжить, видя, что Жози готова к новым возражениям, - ты найдёшь своё счастье и поймёшь, что я говорил правду. Мы, я и твои родители, желаем тебе лишь добра, и я обещаю, что сделаю всё возможное, чтоб ты смогла посещать открытые лекции в Сорбонне. Но... - он вздохнул и постарался сказать как можно убедительней: - Семья должна быть на первом месте, Жози. Я одинок и страдаю от этого, ты ведь знаешь. Слава Богу, у меня есть ты, семья моего брата... Но тебе так нельзя, моя дорогая. Сейчас твоя любознательность, интерес к жизни затмевают для тебя всё, но со временем ты поймёшь - ведь ты у меня умница, - что есть вещи поважнее. И твоя мама лишь старается подготовить тебя к этому. Я дам тебе все знания, какими владею, открою тебе двери в самые крупные библиотеки Парижа, познакомлю с учёным обществом - всё это будет, обещаю. Но и ты обещай мне, что не совершишь моих ошибок, Жози. Прежде всего семья - а после наука. Хорошо? Месье Пьер взял руку племянницы и легонько сжал в своей. Жози молчала, но он не торопил её, хорошо понимая, какие страсти сейчас бушуют в юной душе. Не так просто смириться с тем, что можешь ошибаться, особенно когда по-настоящему веришь в свои искренние стремления. И непросто признать, что время может изменить мечты, и кто-то, уже переживший подобное, лишь хочет предупредить, уберечь от ошибок, которые могут дорого стоить тебе в будущем, - а не стремится верховодить твоей судьбой. Юность самоуверенна и пламенна, но слишком недальновидна и нетерпелива, увы. - Что ж, - наконец произнесла Жози, - если я буду слушаться маму, вы поможете мне с университетом. Но если я выйду замуж, мне возможно не разрешат посещать занятия, и моё послушание будет бесполезно, ведь правда? А если муж, как и мама, запретит мне даже читать, чтоб "не забивать голову глупостями"? Тогда науки будут навсегда для меня потеряны, - в голосе девочки зазвенели слёзы. - Скажите, дядюшка, буду ли я тогда счастливой? Неужели семья заменит мне все нынешние стремления? Теперь Жози тревожно вглядывалась в лицо дяди, а он молчал, отведя глаза. Разве может другой человек знать тебя лучше, чем ты сам? И может ли правдиво решить за тебя? Месье Пьер знал и то, как дорого обходились детям своевольные решения родителей, и понимал, на какие муки обречёт пламенную натуру племянницы, если вынудит её к безропотному послушанию. Наконец он решился взглянуть на Жози. Улыбнулся и покачал головой, не отпуская её руки: - Я не могу обманывать тебя. Ты права, малышка, никто не сделает тебя счастливой, отняв у тебя мечты. И никто не знает наверняка, что ждёт тебя в будущем. Но нужно быть осмотрительной и терпеливой, чтобы отстоять свою судьбу. А я сделаю всё, от меня зависящее, чтобы помочь тебе. Кажется, Жози это мало успокоило, но месье Пьер не мог сейчас придумать ничего более утешительного, а потому решил немного отвлечь задумчивую племянницу. - Не стоит грустить из-за неизвестности, милая, - мягко сказал он, протягивая ей сахарный кренделёк. - Давай-ка допьём чай, и я прочту тебе одну любопытную статью об обычаях Японии. Тебе ведь нравится эта страна... - Да, непременно, но мне вот пришло в голову, - неожиданно перебила его Жози. В волнении откинув за спину длинные пряди, она выпрямилась в кресле и, видимо, немного стеснялась объяснить свою идею, но глаза снова заблестели, а ещё в глубине их месье Пьеру почудилось лукавство. - Вы только не сердитесь, дядюшка... Коль уж неизвестно, что будет потом, а сейчас ведь можно. То есть, - она смутилась и смешно потёрла носик, - я подумала, что могу сейчас заняться всем, что мне интересно, коль уж потом нужно замуж, ведь так? - Конечно, - озадаченно произнёс месье Пьер, не вполне понимая, о чём речь, и отложил кренделёк. - И я готов тебе помочь, как я и говорил... - Тогда устройте меня в академию, дядюшка! - на одном дыхании выпалила Жози. - Там я смогу выучить всё, что захочу, там есть библиотеки и умные профессора, а ещё там можно устраивать настоящие диспуты, составлять доклады и заниматься исследованиями сотен загадок! И я буду там не одна, там много учеников, которые, как и я, увлечены наукой! Это ведь настоящее научное общество, только для детей! Ведь верно? И я успею закончить её до того, как придётся выходить замуж! Жози совершенно увлекла эта идея, она просто лучилась восторгом и предвкушением окунуться в жизнь, о которой так мечтала. Вспорхнув с кресла, она устроилась на дядиных коленях и обхватила его за шею, заглядывая в глаза. В этот момент она выглядела невероятно счастливой. - Это самый лучший выход, правда, дядюшка? Только уговорить маму чуточку потерпеть, пока я выучусь... - Но Жози, малышка, девочки не учатся в академиях, - неуверенно пробормотал месье Пьер, отчаянно не желая в который раз разочаровывать племянницу, но просто не в силах более молчать. - Разве только женская школа при ордене Почётного легиона, основанная императором Наполеоном... - Дядя резко умолк, вспомнив, как на одном из недавних званых вечеров в доме четы Кокто разгорелся жаркий спор о репутации и пользе этого учреждения. Когда же мать Жози, истая католичка, упомянула в недоброжелательном тоне об Институте Святого Людовика* и едва не поддакнула одной экзальтированной графине, назвавшей его "Приютом куртизанки", бедная девочка в слезах выбежала из гостиной и позже только любимому дядюшке призналась, что хотела просить родителей отдать её в школу ордена. Однако же других учебных заведений для женщин, не считая католических, где преподавали лишь закон Божий, домоводство да пение, во Франции не существовало - это месье Пьер знал наверняка. - Нет, я и сама уж передумала, - нимало не смутившись, заявила Жози. - Я хочу в настоящую академию, вроде той, о которой вы мне рассказывали летом, после возвращения из Бордо. Помните? - Да-да, академия Шато-Бри под Шартром. Превосходная школа, отличные профессора и высокий уровень образования, месье де Лиор постарался на славу, - не смог не отметить дядя, но быстро спохватился: - Однако она тоже для мальчиков. - Я уже всё придумала, дядюшка, - Жози ещё крепче обняла его и взволнованно зашептала: - Нужно всего лишь сделать вид, будто я мальчик! Вы запишете меня туда, как своего племянника, а родителям скажем, что я вступаю в какую-нибудь женскую монастырскую школу по соседству! Никто и не догадается! - Жози, подожди, как же это? - взмолился месье Пьер. - Как можно сделать вид, что ты мальчик? Никто в это не поверит, ты совершенно не похожа на мальчика! Помилуй, да и обучение длится долго, разве возможно столько времени прикидываться и ничем себя не выдать? А ещё ведь с тобой будут обращаться, как с мальчиком, а ты совершенно к такому не привычна! Нет, это невозможно, Жози! - Ну дядюшка! - капризно протянула девочка, немного отстраняясь. - Вот увидите, никто даже не засомневается! Нужно только раздобыть мужскую одежду, а больше ничего сложного! Мама вообще часто говорит, что я веду себя, как мальчишка. Буду так себя вести - и никто не догадается! - Жози, ты просто не представляешь себе, о чём говоришь... Они проспорили до глубокой ночи, и впоследствии неугомонная Жози опять и опять заводила этот разговор, со временем только укрепляясь в решимости вступить в академию. Эта идея совершенно её захватила, и никакие доводы и уговоры месье Пьера не могли охладить её пыл. Сам же он постепенно растерял большинство аргументов, продолжая твердить лишь, что Жози не сможет освоиться в мужском обществе. Дошло до того, что рассерженная девочка выпросила у одной из служанок одежду её сына, нарядилась и отправилась на площадь рядом с домом дяди, где играли местные мальчишки. Через пару часов испачканная, растрёпанная, с разбитой коленкой - но гордая и довольная естествоиспытательница примчалась к месье Пьеру и торжествующе заявила, что никто из мальчишек так и не догадался, что она девочка. Только тогда дядя, поражённо разглядывая одетую в мужское Жози, впервые подумал, что эта целеустремлённость во взгляде и правда мало кому позволит сомневаться, что перед ним человек с мужским характером. Однако месье Пьер долго стоял на своём, опасаясь за племянницу, а она со слезами на глазах умоляла его согласиться - и однажды он сдался. Не потому, что устал перечить или поверил в эту затею - но потому, что поверил в мечту, в несгибаемое намеренье Жози хоть ненадолго почувствовать себя настоящим учёным. И спустя почти год после того памятного разговора месье Пьер мерил шагами свою гостиную в ожидании Жози, которой предстояло сегодня отправиться в пригород Шартра - в знаменитую академию Шато-Бри, славившуюся именитыми выпускниками, безупречной репутацией и покровительством Парижского научного общества. - Ах, дорогой дядюшка, я так вам благодарна! - Ворвавшись в гостиную, Жози кинулась дяде на шею и чмокнула его в щёку. - Я ужасно волновалась, всё утро перепроверяла, ничего ли не забыла. Мама настояла, чтобы я взяла побольше нарядов, и я никак не смогла её переубедить. Что ж, - она вздохнула, провожая взглядом слугу, который заносил в дом её багаж, - придётся оставить всё это у вас. Жози сияла от радости и пританцовывала на месте, то и дело заглядывая в лицо дяди. Раскрасневшаяся, с рассыпанными по плечами чёрными кудрями, в распахнутом дорожном плаще, она выглядела сейчас младше своих лет, и месье Пьер с тяжёлым вздохом погладил племянницу по голове, впрочем, не сдерживая улыбки: - Может, ты всё же передумаешь? Мне и сейчас не совсем по душе эта затея. - Ни за что! - торжественно провозгласила Жози, топнув ногой. - Я едва пережила этот год, и не пытайтесь теперь снова меня уговаривать. Она строго погрозила дяде пальцем и нетерпеливо огляделась: - Ну что, вам удалось достать одежду? - Ах, упрямая и нетерпеливая девочка, - притворно вздохнул месье Пьер, взял Жози за руку и повёл за собой, - всё готово, примеряй, а я попрошу мадам Лавуа подать чай. У нас ещё есть время отдохнуть перед дорогой. Через десяток минут счастливая Жози выбежала из дядиного кабинета в новеньком мужском костюме, специально сшитом по её меркам, закружилась перед зеркалом в передней, едва не сбив с ног изумлённую экономку, и снова расцеловала дядю в обе щёки: - Вы самый-самый лучший дядя на свете! Всё получилось просто замечательно, точно по мне. А ещё он такой удобный и изящный, правда же? Месье Пьер внимательно оглядел племянницу. В отлично сшитом костюме и рубашке с пышным жабо на груди, горделивая и статная, она хоть и выглядела очень трогательной, но вполне могла сойти за миловидного мальчика. Волосы, что уже спускались ей ниже талии, Жози решила не собирать, а лишь небрежно сколола боковые пряди шпилькой высоко на затылке, чтоб не мешали. Налюбовавшись, месье Пьер наконец улыбнулся: - Действительно хороша. А теперь присядь на минутку и выпей чаю, сделай милость. Путешествие по железной дороге показалось взволнованной Жози слишком долгим, а её не менее встревоженному дяде - чересчур коротким. Он всё думал, как оставит её одну в академии, как посмотрит в глаза её матери и солжёт, что Жози приняли в монастырскую школу. В этих невесёлых мыслях время промелькнуло незаметно, и несчастный издёрганный месье Пьер подпрыгнул от неожиданности, стукнувшись цилиндром о потолок экипажа, когда Жози восторженно воскликнула: - Ах, дядюшка, смотрите, вот и школа! Как же тут красиво! Поправив цилиндр, он выглянул из окошка и тяжело вздохнул: экипаж неторопливо катился вдоль высокой кованной ограды академии Шато-Бри. За оградой в торжественном осеннем безмолвии раскинулся огромный парк, жёлтые и багряные краски уже тронули кроны деревьев, но до настоящей золотой поры было ещё далеко. В глубине парка возвышалось здание академии, напоминающее роскошные парижские дворцы аристократов: трёхэтажное, просторное, светлого камня, с огромными окнами и двумя изящными башенками по углам, оно расположилось исполинской буквой "П", причём его крылья уходили назад от парадного входа, образуя длинный внутренний дворик, надёжно скрытый от глаз всех, кто проезжал за оградой. Вокруг не видно было ни души, и только стук колёс подъезжающего экипажа да цокот копыт рассыпались эхом в звенящей задумчивой тишине. Наконец экипаж остановился у главных ворот, путешественники в молчании прошли по аллее, ведущей к крыльцу, и вошли в здание. Здесь было так же тихо и безлюдно, но где-то далеко, в глубинах замка царили скрипы и шорохи, чудились шаги и глухой стук дверей. Жози в нерешительности остановилась, оглядывая просторный светлый вестибюль, отделанный белым мрамором. Прямо напротив входа расположилась широкая лестница, вправо и влево от неё уходили коридоры, а вдоль полукруглых стен вестибюля в нишах стояли мраморные, в человеческий рост статуи ангелов на невысоких круглых постаментах. Простенки же между нишами украшали ажурные зеркальные панели, в которых искрились и сверкали отражённые солнечные лучи, льющиеся из окон по обеим сторонам от входных дверей. - Зеркала!.. - изумлённо ахнула Жози. - Как необычно! - О да, - улыбнулся месье Пьер. - Такими панелями отделаны и все коридоры - для лучшего освещения. Именно этим зеркалам школа обязана своим названием - Шато-Брийян*. - Ах, надо же! - снова удивилась Жози. Она уже готова была озвучить немедленно возникший вопрос, но вместо этого неожиданно для самой себя сказала другое: - Здесь так красиво, так загадочно и... торжественно. - Да, - ответил на это месье Пьер. - Месье де Лиор, директор академии, подыскивал для школы здание, которое одной своей атмосферой воспитывало бы в учениках созерцательность и эстетический вкус, умиротворяло и возвышало их души. И его поиски увенчались успехом. - О, это, должно быть, поместье некоего древнего и знаменитого дворянского рода... - таинственно улыбнувшись, начала Жози, но умолкла на полуслове: по лестнице стремительно сбежал мальчик её возраста в элегантном костюме цвета шоколада и с бантом на шее. Заметив новоприбывших, он замер у подножия лестницы и несколько секунд будто размышлял, как лучше поступить, а потом слегка поклонился и торопливо свернул влево, скрывшись в боковом проходе. - Какой удивительный цвет волос, - задумчиво произнесла Жози, прислушиваясь к затихающему вдали стуку каблуков. - Кажется, он зовётся светло-русым... Но, - торопливо добавила она, заметив удивлённый взгляд дяди, - куда же нам идти теперь? - Наверх, - месье Пьер кивком указал на лестницу. - Нам нужен кабинет директора, это в правом крыле второго этажа. На втором этаже тоже было пустынно. В широком, на удивление светлом коридоре загадочно вспыхивали бликами те же зеркальные панели с узорной каймой по нижнему краю. Проходя мимо длинных рядов дверей, Жози вдруг ощутила страх. До этого момента она не задумывалась серьёзно о том, какие трудности ждут её в школе: в конце концов, что толку предполагать, если всё равно не угадаешь? Но сейчас она вдруг поняла, каким станет её первое испытание - одиночество. Здесь не будет никого знакомого, здесь всё чужое и непонятное, а сколько времени понадобится, чтобы привыкнуть? Жози судорожно вздохнула и прибавила шаг, догоняя дядю. Он тоже молчал, думая о чём-то своём, но, когда Жози поравнялась с ним, поднял на неё взгляд и тепло улыбнулся: - Прости, я даже не удосужился ничего тебе объяснить. На этом этаже находятся классные комнаты, выше - спальни. На первом этаже гостиная, столовая, большая актовая зала, также гимнастическая, музыкальная залы и кабинеты для занятий музыкой. Мы сможем погулять здесь после и немного осмотреться, если захочешь. Жози серьёзно кивнула, а потом опустила голову, притворно поправляя жакет. Месье Пьер положил руку на плечо племянницы и заглянул в её лицо: - Что случилось, милая? Тебя что-то тревожит? - Нет, дядюшка, - улыбнулась она в ответ, но глаза остались грустны. - А можно, я буду писать вам? Иногда... - Конечно, малышка, - месье Пьер ласково провёл ладонью по волосам Жози. - Пиши мне обо всём, буду ждать с нетерпением, и в свою очередь обещаю писать так часто, как только можно. Не забудь подписывать конверты для родителей. Адрес у тебя? - Да, дядя, он здесь, - кивнула Жози на свой саквояж. - Сделаю всё, как мы договорились. - Вот и славно. Да, я ведь ещё приеду проведать тебя через месяц, милая. - От счастливой улыбки племянницы у месье Пьера потеплело на сердце. - Не тревожься, я не оставлю свою дорогую девочку одну надолго. Ну, - он легонько подтолкнул Жози, - пойдём. Только бы ничего не напутать... - А вы не волнуйтесь, дядюшка, - повеселевшая Жози ухватилась за дядину руку. - Главное - не смущайтесь. Просто говорите "он" вместо "она" и запомните, что теперь я - Жильбер. Жильбер Кокто, ваш племянник. Остановившись перед тяжёлой дубовой дверью с белой табличкой "Арман де Лиор, директор", Жози вдруг почувствовала, как сильно бьётся сердце. Последний шаг - и её судьба наконец решится, по крайней мере на ближайшее время. Жози не верила, что её могут разоблачить, но понимала, что в таком случае её единственной надеждой станет именно месье директор - почётный член Парижского научного общества и старый товарищ дяди. Потому было особенно важно произвести на него наиболее приятное впечатление. Жози в последний раз одёрнула жакет, поправила волосы и кивнула дяде, который в свою очередь глубоко вздохнул и постучал в дверь. Обое затаили дыхание, но за дверью оставалось тихо, - как вдруг она распахнулась без всякого предупреждения, да так внезапно, что Жози в испуге отшатнулась. - А, месье Кокто, мой дорогой друг, какая приятная встреча. Прошу вас, заходите, - произнёс низкий бархатный голос, и месье Пьер, отвесив лёгкий поклон, ответил на приветствие и обернулся к племяннице. - Как я и обещал, привёз к вам своё дитя. Жильбер, мальчик мой, проходи. Жози так изумилась спокойствию и лёгкости, с которой дядя назвал её этим именем, что на несколько секунд застыла на месте. Однако, спохватившись, вежливо поклонилась и решительно ступила вперёд: - Добрый вечер, месье директор. Осмелившись поднять взгляд, она снова почувствовала, как тело сковывает оцепенение, а глаза в изумлении распахиваются. Перед ней стоял очень высокий мужчина с королевской осанкой и точёными чертами лица. Пепельно-белые пряди волос свободно спадали едва ли не до талии, холёные пальцы сжимали тонкий длинный хлыст. Солнечный свет, льющийся из окна, очерчивал фигуру мужчины золотым ореолом, в сиянии которого его бледная кожа и синие глаза выглядели ещё холоднее. Это ледяное величие сквозило во взгляде, во всём облике директора, но делало его красоту такой ослепительной, что Жози не могла отвести от него глаз. Сзади тяжело захлопнулась дверь кабинета, и спины Жози коснулась тёплая ладонь месье Пьера. - Вот, месье де Лиор, мой дорогой племянник Жильбер, о котором я вам говорил. Надеюсь, вы уделите нам несколько минут. Жози снова низко поклонилась, запретив себе смотреть на директора: когда придётся отвечать на вопросы, это странное оцепенение может всё испортить. - Здравствуй, Жильбер, - снова раздался мягкий голос. - Рад познакомиться с тобой. Я слышал много, очень много лестного о тебе от твоего уважаемого дяди и, признаться, давно хотел увидеть тебя. Воспитанником академии Шато-Бри. - Вы так любезны, месье директор, - вежливо ответила Жози, краем глаза наблюдая за ним и стараясь говорить как можно спокойнее. Дядя учил, что чем ровнее тон, тем ниже зазвучит голос. - Это большая честь для меня. Я мечтал о возможности попасть в вашу знаменитую школу. - Что ж, прекрасно, - ответил тот и изящным жестом указал на пару кресел перед большим письменным столом слева. - Присаживайся, не стесняйся. И вы садитесь, друг мой, - обернулся он к месье Пьеру. - День в дороге наверняка утомил вас. Если хотите, я попрошу подать чай. На сегодня я весь в вашем распоряжении. Все устроились в креслах, и пока дядя с месье директором обменивались последними новостями, Жози украдкой разглядывала украшавшую массивный письменный стол резьбу в виде дубовых листьев с позолоченными желудями, бархатную обивку кресел и безупречно отполированный паркет. Налюбовавшись вдоволь, она решилась взглянуть на стол, где искрился в солнечном свете хрустальный письменный прибор с изящной гравировкой в виде распустившейся розы. Жози засмотрелась на невероятные радужные цвета, вспыхивающие в гранях хрусталя, и вздрогнула всем телом, неожиданно услышав повышенный голос дяди: - Жильбер, мальчик мой, ты меня слышишь? Следующие минуты показались Жози настоящей пыткой: стыд немилосердно жёг щёки, а сердце стучало так неистово, что этот грохот заполнил весь мир вокруг, заглушая остальные звуки. Она не слышала толком даже собственных извинений - лишь тихий безмятежный голос директора набатом звучал в голове, заставляя цепенеть, когда внутри всё звенело от тревожного напряжения. Смысла слов Жози почти не понимала, чувствовала только, что месье де Лиор старается успокоить, усыпить её, на деле околдовывая, подчиняя своей воле едва заметными интонациями: оттенками ласки, властности и лукавства. Не зная, как справиться с собой и с гипнозом этого вездесущего голоса, она низко склонила голову, чтоб даже случайно не увидеть лица директора, и крепко сжала переплетённые пальцы, пока её мучитель просматривал доклад по нескольким ярчайшим эпизодам мировой истории, написанный по настоянию дяди, чтобы показать знания и умение осмыслить и оценить уроки прошлого. - Чрезвычайно интересно, - заключил наконец месье де Лиор. - Я приятно удивлён качеством твоих суждений, Жильбер. Уверен, с историей у тебя не будет трудностей. По остальным же предметам профессора проведут с тобой собеседование, чтобы определить, в каком классе тебе будет всего удобнее. Но это завтра, сегодня же тебе надо отдохнуть. - Благодарю вас, месье директор, - облегчённо выдохнула Жози. Чародей в последний раз взмахнул своей волшебной палочкой, и девочка от нежданной радости забыла осторожность и вскинула голову, успев заметить, как он потянул за серебристый плетёный шнур с большой кистью на конце, подвешенный над столом. Рядом свисал ещё один шнур, золотистый. Оба крепились к небольшим рычажкам, выступавшим из отверстий в стене. Через несколько секунд в наступившей тишине Жози показалось, что где-то далеко внизу раздался мелодичный звон, но она не смогла бы поручиться, что действительно его слышала, - возможно, звенело у неё в ушах. - Месье комендант проведёт тебя в твою комнату, - сказал месье де Лиор, и Жози заметила тень улыбки в его глазах. - Иди, мой мальчик, развейся немного, - месье Пьер ласково пожал руку племянницы. - Нам с месье директором нужно обсудить некоторые дела Общества, а после я буду ждать тебя на крыльце. Хорошо? - Конечно, дядя, - взгляд Жози засветился радостью и метнулся к родному лицу. Она еле сдержала желание прижаться щекой к тёплому плечу. В дверь постучали, и на пороге появился пожилой месье с пышной седой шевелюрой и добрыми глазами. - Приветствую, господа, - поклонился он присутствующим. - Чем могу быть полезен, месье директор? - Познакомьтесь, месье Робер, это наш новый ученик, Жильбер Кокто. - Жози вскочила с места и вежливо поклонилась. - Племянник уважаемого месье Кокто. - Какая честь для нас, господа, - вошедший отвесил поклоны Жози и её дяде. - Я комендант этой школы, месье Жильбер, и вы можете обращаться ко мне с любыми вопросами. - Будьте любезны, покажите Жильберу его комнату, - распорядился директор. - Собеседование и примерка формы состоятся завтра, а пока ознакомьте его с распорядком дня. И проследите, чтобы он ни в чём не нуждался. - Непременно, месье директор, - ещё раз поклонился комендант и подхватил оставленный у стены багаж. - Прошу за мной, месье Жильбер. Моё почтение, месье Кокто. Жози не глядя поклонилась месье де Лиору, с улыбкой кивнула дяде и кинулась следом за месье Робером, намереваясь отобрать у него хотя бы один саквояж. За мгновение до того, как дверь захлопнулась, её слуха достиг бархатный голос директора: "Прелестное дитя". - Этот замок такой огромный и удивительный. - Жози невольно понизила голос, шагая за своим проводником по гулким пустым коридорам. - Почему везде так тихо? - Большинство учеников приедут только завтра, месье Жильбер, - ответил он с улыбкой. - Заранее прибывают лишь те, кто издалека, или новички, как вы. Завтра вы не узнаете эту школу, она загудит, как улей, - куда только денется вся загадочность. - Хм, - с сомнением протянула Жози. Ей не верилось, что мерцание огоньков в зеркалах и какая-то зловещая торжественность этого здания могут исчезнуть без следа. Может быть, днём, но ночью, когда коридоры снова опустеют... - Хотя у этого замка много тайн, - тихо заметил месье Робер, оборачиваясь к Жози, - но бояться его не следует. Поднявшись по парадной лестнице на третий этаж, они свернули в левое крыло. - На этом этаже расположены комнаты воспитанников и учителей, месье Жильбер. Вам отвели одну из этих комнат, с видом на подъездную аллею, - комендант указал на ряд дверей слева. - Здесь живут привилегированные ученики: старосты, отличники. У вас пока нет соседа, месье директор распорядился, чтобы первое время вас никто не стеснял. - О, - удивилась Жози, - это так любезно с его стороны. Она не знала, радоваться этому или огорчаться. Хорошо, что будет время освоиться в школе, не опасаясь любопытства соседа по комнате - ведь ему-то не составит труда разоблачить притворщицу. Однако заводить знакомства окажется сложней: при всей решительности натуры Жози робела перед чужими и приучена была считать, например, что первой начинать разговор несколько вызывающе и часто просто неуместно. Усугублялось дело и тем, что здесь вокруг одни мальчишки, чьи привычки и манеры во многом удивляли и озадачивали Жози. По правде, до сих пор её единственным другом был дядя - пожилой и чудаковатый, по общему мнению родни, ещё она приятельствовала с некоторыми служанками и их детишками, проводила много времени с маленькими сёстрами - но с мальчиками своего возраста и старше иметь дело ей почти не приходилось. Оттого сейчас Жози порастеряла свою уверенность, страшась того, как придётся справляться с непривычным окружением, с одной стороны, и школьными предметами - с другой. - Вот мы и пришли, - прервал её тревожные размышления комендант. Дойдя до самого поворота, они остановились у последней двери в левом ряду. Месье Робер отпер её и пропустил Жози вперёд. - Прошу, месье Жильбер. Надеюсь, вам понравится. Комната и правда оказалась хороша: светлая и просторная, с огромным окном напротив входа. Под окном длинный письменный стол, по сторонам две кровати, возле каждой тумбочка, а слева от двери небольшой платяной шкаф - вот и вся мебель. - Действительно, чудесная комната, - осмотревшись, произнесла Жози. - А что там? - заметила она дверь справа от входа. - Ванная, - ответил месье Робер, который расставлял у шкафа багаж. - Помочь вам разложить вещи, месье? - Благодарю, я справлюсь сам, - с улыбкой заверила она его и перегнулась через стол, выглядывая в окно. Отсюда и правда открывался замечательный вид на крыльцо и подъездную аллею до самых парадных ворот. У крыльца беседовали два юноши, один из них привлёк внимание Жози необычным цветом волос: каштановые с выразительным медным оттенком, на солнце они ярко отливали рыжиной. Полюбовавшись, Жози решила, что выйдет нехорошо, если юноши её заметят, и отвернулась от окна, задёрнув тонкую занавеску. - Скажите, месье Робер, - задумчиво начала она, - сегодня мне нужно ещё что-нибудь сделать? - Нет, месье Жильбер, - отозвался тот, появляясь из ванной. - Лишь в семь с половиной часов подадут ужин. Всё остальное время вы можете провести по своему усмотрению, но в девять в замке гасится свет, и ученикам не положено покидать свои комнаты до утра. Завтрак в половине восьмого, после, вероятно, вам выдадут форму. Но точнее про распорядок дня вы узнаете за завтраком. - Благодарю, месье, я всё запомню, - серьёзно кивнула Жози в ответ. - Что ж, - произнёс комендант, закончив проверку, - отдыхайте, месье Жильбер. Если что-нибудь понадобится, вы сможете найти меня внизу. Остаток дня Жози провела в нервном возбуждении. Месье Пьер пробыл у директора почти до семи, и Жози, беспокоясь, что дядя может не успеть на вечерний поезд, не позволила ему задержаться даже на четверть часа. После печального расставания она так углубилась в себя, что совершенно не заметила, как прошёл ужин. Лишь перед сном, измученная переживаниями, она вышла прогуляться вокруг замка и набрела на небольшую церковь, где и нашла успокоение в молитвах к Жанне-Деве - знаменитой Жанне Д'Арк, своей любимой святой и покровительнице. Тревога постепенно растаяла, уступив место усталости, и сонная Жози едва добрела до постели. Уже проваливаясь в сон, она решила, что с завтрашнего дня окончательно и бесповоротно станет мальчиком - чтоб даже в мыслях ни на миг не потерять бдительности и не выдать себя. Девочка Жози уснула - завтра вместо неё проснётся мальчик Жильбер. __________ *Институт Святого Людовика (или школа Сен-Сир) - первая светская женская школа Европы, основанная в 1684 году мадам де Ментенон, официальной фавориткой и тайной женой короля Людовика XIV. Именно репутация госпожи де Ментенон до сих пор вызывала к её заведению неоднозначное отношение, которое разделяла и мать Жози. Школа же, учреждённая Наполеоном в 1805 году при ордене Почётного легиона, считалась наследницей и преемницей традиций школы Сен-Сир. *Шато-Брийян (фр.) - Блестящий замок.