?:?
Я любила смотреть ужасы, оставаясь дома одной. Не знаю, что больше доставляло удовольствие — сам адреналин, либо его последствия. Особенно часто пересматривала «Пилу» и прикидывала, выживу ли в той реальности или же стану первой, кто падёт от замысловатых ловушек Джона Крамера. Фантазировать было интереснее, чем находиться в таком адском положении. Но вот я стала заложником своей блажи. Тугие и толстые ремни неприятным холодом обхватывали кисти, оставляя едва видимые раздражённые на коже полосы. Пошевелиться практически было невозможно, однако оставлять это деяние я не могла — дёргала руками вперёд-назад, дабы хоть как-то ослабить ощутимые тиски. Делала это скорее из-за безысходности, нежели из логического соображения. Они слишком сжаты. Боль пробегается до локтя и обратно, а результат нулевой. Голова всё ещё кружилась. Запах дешёвых сигарет и амбре от алкоголя заставляли тошноту подкатывать к горлу. Может, его удар так сильно повлиял на моё состояние? Сильные мужские руки натягивали копну моих волос, заставляя смотреть прямо в медовые глаза, при виде которых в желудке начиналась малоприятная буря. Страх, злость и смятение сегодня стали моими напарниками. Они ласкали меня, иногда криками отзывались в голове до помутнения внешней картинки. На пару минут я отключалась, но мужчина игнорировал очевидные признаки истощения. Лишь злился сильнее. По бледной коже простирались гематомы. После очередного удара я быстро пришла в себя, чему была не особо рада. Навострила слух, улавливая, кроме пыхтения мужчины рядом, приглушённые голоса в коридоре. Его кабинет был расположен возле ресепшена, поэтому сновавших к кофемашине полицейских немного слышно. Звонки, возмущённые крики — обыденность для участка. — Эйми всё ещё не знает, где её паршивый братец? — я снова поднимаю голову и гордо смотрю на него. Заросшее лицо, средних лет, пивной живот, засаленный пиджак — отталкивало в нём всё. Особенно невыносимо было слышать то, как он говорил со мной, будто я несмышлёный ребёнок. Отвечать смысла не было. Ответ «нет» подначивал мужчину сделать несколько ударов и смириться. На губе красовался кровоподтёк. По подбородку тянулась засохшая струйка крови, неприятно стягивающая кожу при малейшем движении. — Раз Эйми не знает, придётся мистеру Рауну взбодрить её. Он мог облить меня холодной водой, мог случайно обжечь горячим кофе или тлеющей сигаретой, однако делал это всё искусно, чтобы всё списали на моё неадекватное поведение. Кто бы мне поверил? Никто. Кто бы спас? В голове крутилось единственное значимое слово — семья, семья, семья… Родители и Айвор знали о моём местонахождении и уже два дня ничего не предпринимали. Выгодная позиция для семейства Нельсон — беречь достоинство рода, громкую фамилию в стране, быть гордыми и независимыми. Близость для нас ничего не значила. Мне с детства не дули на рану, не обхаживали, если болела и не обращали на мои успехи в секциях или же в школе. Всем было всё равно. Родители по этому принципу растили Айвора, возлагая на него непосильные задачи и полностью игнорируя его заслуги. Он смог оправдать их ожидания, а я оставалась в стороне со своими ненужными кубками и наградами, понимая, что для них — он единственных сын и наследник. Хрипло дышу, откашливаюсь. Одежда мокрая, грязная и в некоторых местах рваная. Юбка неприлично задралась, а волосы досадно липли к лицу. — Ты напоминаешь мне мою бывшую жену. Она не блистала умом, но спесь текла по её венам с рождения. То ли грёбаное воспитание, то ли, как я уже сказал, врождённое. Вы, женщины, пытаетесь вывезти своё слабоумие высокомерием, пытаясь доказать нам, что чего-то стоите, — Раун опасно приблизился, потому мне пришлось немного отстраниться, чтобы не вдыхать перегар. — В этом ваша суть. Потыкать мужчинам. Сидеть здесь так же, как и ты, молча в тряпку. Вся ярость сейчас, тогда была испуганной белкой. Лучше прикрываться безразличием, чем ронять бессмысленные слёзы. Не жалея слюны, я плюнула ему в лицо. Моим преимуществом было то, как близко он находился. Жидкость стекала по его носу, чуть попав в глаз. Не выдержав, ухмыляюсь, пока мужчина брезгливо стирает остатки моего безмолвного ответа рукавом своего пиджака. Полицейский заметно меняет эмоции — сначала отвращение, спустя пару секунд злость. Я совру, сказав, что мне не было весело. — Не представляешь, какую огромную ошибку в своей жизни ты совершила. Молись, чтобы от тебя хоть что-то осталось. Распинался он недолго — в дверь учтиво постучались и получив раздражённое разрешение, вошли. Молодой паренёк, совсем «зелёный», заглянул в кабинет, довольно чётко оповещая: — Сэр, Леон Скотт Кеннеди прибыл. Вы просили сообщить, если… — Раун перебивает его, ненавистным взглядом проскальзывая по мне. Именно проскальзывая — медленно, напыщенно, в какой-то мере дико. — Приведи девку в порядок, — незнакомец неловко кивнул, чуть ударившись плечом об мясистые руки начальника, когда тот спешно выходил из хорошо освещённой комнаты. Мне оставалось лишь наблюдать за тем, как меня освобождают, даруют прозрачную свободу. Ремни с лязгом разомкнулись. Теперь я могла спокойно пошевелить рукой, чуть размять запястья. Ноги, изрядно привыкшие к сидячему положению и спина, тоскливо отзывались, поэтому, когда я резко поднялась и выпрямилась, тело сразу же мучительно потянуло вниз. Стоящий рядом парень умело придержал меня за локти, не позволяя сокрушительно рухнуть на пол. — Кто такой Леон? — интересуюсь я, не особо рассчитывая на ответ. Стал бы он делиться со мной такой информацией? По крайней мере, пока не разрешит начальство. Не сложно увидеть, как незнакомец сдерживается, чтобы не ляпнуть чего-то лишнего. Осторожничает. — Позвольте, — парень достаёт из деревянного шкафчика в столе пачку влажных салфеток и весьма аккуратно стирает остатки засохшей крови с моего подбородка и щеки. Я в упор разглядываю его нахмуренные, сосредоточенные брови до того, как он успевает заметить мой взор. — Есть вещи, которые вам нужно узнать с первых уст. Я не имею права разглашать даже крупицу информации, извините. — Ничего. Спасибо за помощь, дальше я сама. — Вы уверены? Мой усталый кивок не успокоил его взволнованность, однако он не желал делать что-либо против моей воли. — Если что, я буду за дверью. Одиночество заставило меня сделать свободный вдох, чуть расслабить мышцы и хорошенько подумать над тем, что меня ждёт дальше. Пусть я и всегда принадлежала самой себе, осознание этого всё так же сжимает сердце, как в детстве. Долго ли мне придётся быть игрушкой в руках других, заглушать своё мнение и покорно слушать больших шишек? А сколько ещё должно пройти времени, дабы пустота внутри хоть как-то заполнилась и кроме тупой боли, я бы ощутила что-то светлое? Может, счастье? С губ срываются лишь глубокие вздохи, помогающие не впасть в пучину ужаса. Жизнь далека от фильмов, когда проходишь через настоящие испытания. Опираюсь на деревянный стол, покрытый лаком и резко перемещаю глаза на открывающиеся двери в кабинет. Раун заходит первым, с широко раскинутыми руками, показывая свои владения, совершенно не смущаясь. Видимо, скромность для него —смешная байка. — Как же долго я тебя ждал, Леон. Даже не верится, что ты стоишь здесь, прямо передо мной и мы наконец-то сможем обо всём договориться в более спокойной обстановке. Слышал, у вас совсем всё плохо. Уверен, по телевизору не покажут весь тот кошмар, который творится на этой земле. Политики велят успокоиться, учёные молчат, а твари продолжают убивать простой народ. Монолог мужчины лился непрерывно в мои уши, пока я не обратила внимание на входящего следом незнакомца. Казалось, в такие случаи всё меркнет перед глазами и дыхание замедляется, ногти сильно впиваются в ладони и ничего, кроме редких стуков собственного сердца ты не слышишь. Никогда у меня не возникало желания безрассудно довериться постороннему человеку, я была практически всегда осторожна с малознакомыми личностями, однако с приходом Леона Кеннеди, о котором ничего мне неизвестно, мир снова перевернулся и ненужные предубеждения совершили самоубийство, ничего после себя не оставив. Его голубые глаза, на которые падали русые пряди волос, были внимательны и сосредоточены. Стало сложно представить, на что вообще способен этот человек с такой неудержимой энергетикой и с таким крепким телосложением, с высокой, плечистой фигурой. Неужели, он такой же, как и Раун — завистливый и высокомерный, а внешность является всего лишь путаницей, не соответствуя внутренним ценностям? Я отвела взгляд, едва Леон ответно посмотрел на меня. Хмурюсь, вспоминая, как выгляжу и какие тараканы продолжают бытовать в моей голове. — Всё мечтал тебя познакомить с наследницей семейства Нельсон — Эйми Нельсон. Их первая и последняя дочь, — полицейский говорил с насмешкой, но, казалось, Кеннеди этого не заметил. Так же, как и я раньше, он занялся изучением моей фигуры. Его светлые огни в глазах серьёзно блуждали по мне. Что самое странное — я не смутилась, не пугалась. От этого взгляда становилось спокойно. Почему? Не могу понять. — Приятно познакомиться, — широкая мужская ладонь нежно обхватывает мою. Я незаметно поправляю рукава, всё больше прикрывая запястья. Его голос будоражит. Такими темпами, он сведёт меня с ума. — И мне, — ответив достаточно холодно, я опускаю свою руку. Несколько секунд проходит в молчании, будто мы старались привыкнуть к друг другу. Раун начал вдаваться в подробности свежих новостей. Пришлось переключиться на него. Леон сделал то же самое, встав неподалёку и скрестив руки на груди. — Родня Эйми имеет какое-то непосредственное значение в недавних событиях. Я пытался узнать хоть что-то, но всё засекречено влиятельными людьми. Покрывают ли они сектантов, или являются ими — одному Господу известно, — пухлый мужчина многозначительно бросается в меня ядовитыми намёками, однако я игнорирую все его подозрения. Нелегко признавать, но он всё же умён, откидывая все сексистские высказывания, и эти предположения мне бы тоже казались логичными, если бы я была на его месте. Члены семьи, как никак, да будут связаны. Прикусив губу, прикидываю в каком положении нахожусь сейчас. — В общем, ситуация примет плачевный исход, если у нас не будет контроля над ней. По данным, документы должны храниться у Айвора Нельсона — их главного наследника. Найти его будет той ещё задачкой. Ублюдок засел глубоко в Испании. Деревенька глухая, однако обжитая недоумками. Он пользуется авторитетом среди сектантов, потому путь не будет простым. Ты нужна в качестве манипуляции. Не будет же братец валить собственную сестру. Документы взамен на… девушку. Воссоединение семьи. — Он не отдаст документы, — уверенно заявляю я. — Ему незачем подставлять семью из-за… меня. — Мир не крутится вокруг тебя, Эйми. Ты будешь одним из вариантов. Запасным. Нам лишь надо стеснить твоего братца, чем Леон и займётся. Вся надежда нашей страны на тебе, Кеннеди. Губы нового знакомого плотно сжались, образовывая тонкую нить. Не-е-ет, это не было просьбой, это — приказ, который должен быть исполнен в любом случае. Он кивает Рауну, затем пожимает ему руку. — Я вас понял. — Вот и отлично! Осталось учесть формальности и с завтрашнего дня, вы — напарники. Рука над чёрными строками на бумаге дрожит, текст расплывается. Был ли у меня выбор? Очевидно, его не было. Дома меня больше никто не ждал. Большая синяя печать, подпись, размашистый почерк. Теперь я принадлежала правительству и пути назад не было. После заполнения бланка, меня спешно выпроводили из участка, предупреждая об ожидающем на улице такси, что должно доставить мою тушу в приготовленный номер отеля. Только на свежем воздухе я постепенно опомнилась, словно находилась в трансе. Ощутила осеннюю прохладу. Вдохнула побольше воздуха и направилась к автомобилю. Именно так ощущается свобода. Начинаешь ценить простые вещи. Моя ладонь покоилась на ледяной дверце транспорта, когда я решилась напоследок окинуть городской пейзаж досадливым взором. Будто в какой-то дурацкой мелодраме, что крутили по вечерам из раза в раз, мир вокруг становится дешёвой постановкой, замедляется, словно камера направлена на меня. Неподалёку, наверное, с такими же мыслями стоял Кеннеди, около своего такси. Непросто сказать, что именно мешало нам разорвать зрительный контакт, который длился неприлично долго. В конце концов, мужчина сдержанно кивнул мне и сел в салон. Я оторопело проводила его молчанием, не узнавая себя всё больше.Кто же ты на самом деле, Леон?
21:45
Накинув на себя полотенце после ванны, я забралась на кровать и подключилась к интернету в отеле. Начала искать последние новости, которые помогли бы мне узнать, что происходит с моей семьёй на данный момент. Все рекомендации были забиты вирусом и теориями о его возникновении, которые сопровождались кровавыми картинками уродливых мутантов, пожирающих бедных людей. Я закрываю глаза, однако изображение не намеревается уйти из моей головы. Зря полезла, теперь не усну. Раздражённо бросаю телефон на другую сторону кровати. Прислушиваюсь к блаженной тишине, что воцарилась после продолжительных стонов этажом выше. Укрываюсь одеялом, так и не притронувшись к заботливо разогретому персоналом, ужину. Я так вымоталась за всё это время, что сон запросто проникнул в мой разум.