Пленница тëмного мага

Солнце уже село и взошла луна, когда Антонин снова открыл глаза после того, как его маленькая властная ведьма заставила его выпить отвратительное зелье, чтобы проспать дольше, чем ему хотелось. Пробуждение ночью было неприятным чувством, которое ему не нравилось. Это слишком сильно напомнило ему о его жизни, проведенной в сырой камере, где солнечный свет был редкой роскошью. С того дня, как его вырвали из этой адской дыры в первый раз, а затем и во второй, он предпочитал бодрствовать вместе с солнцем. Гермиона дразнила его за то, что он завидует маленькому клочку земли, который она превратила в сад. В то время как она поглощала часы, проведенные им в темноте, он проводил каждую свободную минуту на улице, пока светило солнце. Слабое жужжание, доносившееся со стороны спальни, которая имела общую стену с кухней, указывало на то, что довольно мощное заглушающее заклинание мешало ему слышать шумы в остальной части коттеджа. Даже если он не мог распознать магический почерк Гермионы за милю, он знал, что это сделала она. Когда эта женщина решалась на что-то, она не колебалась. Обычно он восхищался этой чертой, это сводило его с ума. Быстро приняв душ, Антонин переоделся в чистую пижаму. Он не видел необходимости одеваться для дня, который уже прошел. В тот момент, когда он открыл заколдованную кухонную дверь, его вкусовые качества были атакованы ароматами чего-то вкусного. Желудок напомнил ему, что он не мог вспомнить, когда в последний раз нормально ел. Определенно, слишком давно. Трое других обитателей крошечной кухни были слишком поглощены своей жаркой дискуссией, чтобы даже заметить, что в комнату вошел кто-то еще. Гермиона и двое ее соратников-Пожирателей Смерти уставились на несколько больших кусков пергамента. Ему было любопытно узнать, что так сильно привлекло их внимание, пока он не прошел мимо тарелки на плите, которая оставалась теплой под действием чар. Гермиона краем глаза заметила своего волшебника как раз в тот момент, когда он изучал то, что, очевидно, было его ужином. С сияющей улыбкой она поднялась со своего места и пересекла кухню. - "Ты хорошо спал?"- спросила она после того, как крепко поцеловала его. Их небольшая аудитория, казалось, не слишком беспокоила ее. Он проворчал что-то в ответ и вернулся к еде. - Ой, точно! Рейна перед уходом испекла пирог. Мы оставили тебе немного. Антонин молча взял вилку, чтобы перекусить. У него уже потекли слюнки. Если судить по внешнему виду и запахам, Рейна Роул знала толк в кухне. - "Это рецепт нашей мамы. Я умолял ее приготовить это до того, как она отправится домой к Люциусу", - объяснил Торфинн. Антонину пришлось напрячь все свое самообладание, чтобы не проглотить еду целиком после первого кусочка. Он был более чем впечатлен. - Если она снова захочет что-то приготовить, добро пожаловать в мой дом в любое время. Он не замечал покрасневших щек своей ведьмы, пока Торфинн не указал на них с громким смехом. - Бедная принцесса, она не может приготовить даже то, что съест собака. Оглядываясь назад, Антонин действительно не должен был смеяться. Он почувствовал, как внутри него поднимается пузырь веселья, прежде чем остановился, чтобы обдумать тот факт, что присоединение к смеху Торфинна, вероятно, задело чувства женщины, которая делила с ним постель. Только Рудольфус остановился, чтобы подумать, как поддразнивание Гермионы могло повлиять на девушку, сидевшую в комнате. - "Ты несправедлив к Гермионе", - заявил Рудольфус. Антонин не упустил благодарную улыбку, которую Гермиона послала в сторону анимага. Хотя у него хватило здравого смысла немного устыдиться своего смеха, Торфинна это только побудило смеяться громче. - Эй! Моя сестра сняла с тебя ошейник, щенок. Ты можешь говорить правду. Они все почти слышали, как Гермиона закатила глаза. Рудольфус, казалось, боролся и проигрывал внутреннюю битву с самим собой по поводу того, как действовать дальше. Продолжающееся хихиканье Торфинна только приблизило его к принятию решения. - "Ладно, хорошо, - признал Родольфус.- Гермиона, моя дорогая, очевидно, что ты обладаешь большим талантом во многих областях, не связанных с кухней". - Вы все можете голодать, мне все равно. Гермиона вернулась на свое место за столом, борясь с собственной улыбкой, в то время как все остальные на кухне посмеивались над ее ответом. Антонин не мог не думать о том, какой очаровательной она могла быть, когда злилась. Когда она снова закатила глаза и улыбнулась, Антонин почувствовал небольшое облегчение. Он решил попытаться сменить тему. - Что обсуждали, пока меня не было? Со своего места, прислонившись к плите, он мог видеть пергамент на столе, но не мог надеяться прочитать его с такого расстояния. Несмотря на то, что это был его собственный дом, он чувствовал себя неловко, заглядывая им через плечо. По неловким взглядам, которыми обменивались все трое, было очевидно, что их проект был серьезным и не обязательно таким, которым они были готовы поделиться. Наконец заговорила его маленькая ведьма. - Антонин, ты хочешь, чтобы война закончилась? Это был глупый вопрос. Конечно, он хотел, чтобы все это поскорее закончилось. Слишком большая часть его жизни уже прошла на войне. Он мечтал о мирном, спокойном существовании с женщиной, которая была слишком молода для него, в их уютном коттедже на берегу моря. Больше не подчиняться прихотям своего жестокого хозяина - это было бы больше, чем он мог надеяться. - Да, Гермиона. Конечно. Торфинн и Рудольфус были вовлечены в невербальный разговор, используя только настороженные выражения на лицах. Что бы они ни обсуждали, было очевидно, что двое мужчин не стремились к его участию в их разговоре. - "Ты умеешь пользоваться навыками окклюменции?"- она спросила так, как будто это был вопрос, который можно слышать каждый день. - "Отлично, - ответил он. Мой отец учил меня очень рано. Сейчас это моя вторая натура. Это часть того, почему я не сошел с ума окончательно в Азкабане". - Ты поклянешься мне, что никому не расскажешь о том, что я собираюсь тебе сказать? - Я клянусь. - Рейна убила Уолдена Макнейра. Что бы он ни ожидал от нее услышать, это определенно было не то, что она сказала на самом деле. Он не был особо удивлен, услышав, что девушка отомстила своему насильнику. На самом деле, он был скорее рад узнать, что она смогла избавить мир от еще одного куска мерзкой мрази. Макнейра не будут оплакивать. - "Следующими она планирует убить Винса Крэбба и Гэри Гойла", - продолжила Гермиона. - Не могу сказать, что виню девушку. У нее есть все права, и мир, безусловно, станет лучше без них. Улыбка появилась на нервном лице Гермионы при его ответе. На мгновение ему стало не по себе от этой перемены. Что именно они обсуждали, пока он спал в соседней комнате? - "Мы хотим начать уничтожать Пожирателей Смерти", - объявила Гермиона. Он не хотел признавать, что на самом деле был заинтригован ее заявлением. Это была амбициозная и опасная перспектива. Его работа как защитника Гермионы заключалась в том, чтобы делать все возможное, чтобы уберечь ее от ситуаций, которые могли бы ее уничтожить. Он уже не раз терпел неудачу. Просто по чистой случайности она не умерла. - Я полагаю, ты не имеешь в виду, что хочешь водить их на свидания. Гермионе не понравилось его саркастическое замечание. Она смерила его строгим взглядом и закатила глаза. Иногда было слишком легко вывести женщину из себя. Ему это слишком нравилось. - Нет, Антонин. Мы не хотим приглашать их на романтический ужин при свечах. - "Возможно, это помогло бы некоторым из них изменить свой характер", - добавил Торфинн. - Возможно, все, что некоторым из них нужно, - это просто приятная беседа и возможность хорошенько потрахаться. - Заткнись, Торфинн. Она была единственной на кухне, кто не улыбнулся и не закатил глаза после его замечания. - Я думаю, Сэл Селвин заявил бы о своей вечной преданности Гарри Поттеру и предложил бы самому убить Темного Лорда только за то, чтобы взглянуть на твои трусики, принцесса. - Постарайся не говорить такого, пожалуйста, это отвратительно. - "Теперь у меня есть идея", - продолжил Торфинн, как будто Гермиона не произнесла ни слова. - Антонин, как насчет того, чтобы использовать Гермиону... - Нет. Торфинн рассмеялся собственной шутке. Он всегда с трудом понимал, когда нужно быть серьезным, а когда можно пошутить. Антонин часто забывал, насколько на самом деле молод волшебник. - "Мы думаем, что нам следует начать убивать их одного за другим, - объяснил Рудольфус.- Нам с Торфинном будет легче это сделать. Все думают, что мы мертвы. Получается немного неожиданно. - "Это интересная идея, - сказал Антонин.- Я хотел бы узнать больше о твоих планах, прежде чем я решу, буду ли я поддерживать Гермиону или буду участвовать в этом сам". - Антонин, я взрослая женщина, способная принимать собственные решения. - Ты также под моей защитой. Я не подведу тебя снова. Она решила не спорить с ним дальше в присутствии двух других волшебников. Это был разговор, предназначенный для закрытых дверей. Естественно, ему скорее нравилась идея сокрушить силы Темного Лорда изнутри, но должен был быть четкий план, прежде чем он присоединится. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы ставить свои галеоны на проигрывающего дракона. - Темный лорд в последнее время стал очень слаб, - сказал Торфинн.- Это не то, что кто-то осмелился бы сказать вслух, но выглядит он неважно. Однажды я подслушал, как маленький Малфой рассказывал своему отцу, что Слагхорн варит ему какое-то зелье из крови единорога, чтобы оставаться в стабильном состоянии. Макнейр всегда был тем, кто ходил охотиться в Запретный лес на единорогов. Он пытался научить Сэла выслеживать их перед смертью, но Сэл слабоумный. Он скорее прострелит себе ногу, чем выстрелит в единорога." - "Как ты думаешь, он скоро умрет?"- спросил Рудольфус. - "Я не уверен, что он вообще может умереть", - ответил Антонин за Торфинна. - Это все из-за его потерянных крестражей. Все трое мужчин остановились, чтобы повернуться и уставиться на единственную ведьму в комнате. По ее уверенному заявлению было очевидно, что у нее было больше информации, чем кто-либо из них осознавал. Антонин никогда раньше даже не слышал слова "крестраж", но это заставило его почувствовать себя неловко. - "Кто-нибудь из вас знает, что такое крестраж?" - спросила она, как будто они были ее учениками, и это был просто еще один урок защиты от темных искусств. Они все отрицательно покачали головами. - "Я слышал это слово раз или два, но понятия не имею, что это такое", - признался Рудольфус. - "Да, ну, это ужасно неприятные предметы. Хотела бы я ничего о них не знать, но, по-моему, я вторая в стране по знаниям в этом вопросе, - сказала Гермиона, и по ее телу пробежала легкая дрожь.- Они настолько темны в магии, насколько ты можешь себе представить. Я не могу объяснить вам в деталях, как они делаются, но я провела с ними много времени". Ни одно из ее слов не прояснило их замешательства. Во всяком случае, у Антонина появилось только больше вопросов. Образование, полученное от Вадима Долохова до поступления в Хогвартс, было полно Темной магии. У него был большой опыт работы с менее пикантными аспектами магии. В дополнение к учениям своего отца, он всегда был ненасытным читателем. Ни разу за все время своих исследований он не сталкивался с тем, о чем она говорила. - Крестраж - это могущественный предмет, в котором Темный волшебник спрятал часть своей души с целью достижения бессмертия. Ее определение из учебника мало что дало, чтобы на самом деле ответить на возникшие вопросы. Она могла бы прочитать это так же, слово в слово из какого-нибудь ужасного, исторического учебника. - "Темный Лорд фактически разделил свою душу, чтобы сделать невозможной свою смерть, - продолжила она.- Я прикасалась к некоторым из его крестражей, и они были настолько отвратительными, что я даже не могу надеяться описать их. Никто никогда раньше не пытался сделать так много. Один уже достаточно ужасен, а он сделал целых семь". Антонин всегда чувствовал, что с его хозяином что-то не так. Когда Гарри Поттер смог победить его, и он как-то умудрился прожить долгие годы без нормального тела? Почему он всегда так боялся простого мальчика с растрепанными волосами и в очках? - "Значит, у Темного Лорда были части его души, спрятанные в обычных предметах?- спросил Торфинн.- Что это за предметы? Откуда ты о них знаешь? Где они сейчас?" Гермиона вздохнула и сделала глубокий вдох, прежде чем ответить. Антонину не терпелось услышать ответы на вопросы. - Они должны быть сделаны после убийства. У него был дневник, который был у Люция. Он был уничтожен первым. Люциус не понял, что у него было, и попытался унизить Артура Уизли, подкинув это его дочери на первом курсе. - "Идиот", - пробормотал Антонин себе под нос. Как Люциусу можно было доверить что-то столь серьезное, как частичка души Темного Лорда, было выше его понимания. - В доме своей матери он спрятал кольцо, которое Дамблдор нашел и уничтожил. Затем был медальон, который на самом деле принадлежал Салазару Слизерину и он был спрятан в пещере. Этот медальон оказался подделкой. Гарри, Рон и я проникли в Министерство, чтобы украсть настоящий с шеи Долорес Амбридж. - Потерянная диадема Ровены Рэйвенкло находилась в Тайной Комнате. Она была уничтожена в день финальной битвы. Или, я думаю, технически, накануне вечером. Эти два дня можно считать одним целым. - Темный Лорд действительно нашел потерянную диадему? Как и любой хороший когтевранец, Антонин был знаком с историей о потерянной диадеме основателя своего факультета. Поколения когтевранцев проводили свои школьные годы, а иногда и за их пределами, в поисках. Антонин отказался от всего этого как от безосновательной легенды в какой-то момент на третьем курсе. Он никогда не ожидал, что кто-то добьется успеха. - Да, в Албании. Долгая история. Я могу рассказать вам все подробности позже. По сути, он узнал о ее местонахождении от Серой леди, нашел ее, превратил в крестраж и спрятал в Хогвартсе. - Его змея тоже была крестражем. Невилл убил ее. Гарри никогда не признавался в этом перед смертью, или, может быть, он даже не знал, но я сильно подозреваю, что он был случайным крестражем. Все исследования, которые я проводила в течение того, что должно было стать моим седьмым курсом, привели меня к такому выводу. Антонин положил руку ей на плечо при упоминании о ее друге. Она редко упоминала о нем в разговоре. Ей просто было слишком больно долго говорить о своих потерянных близких. - Это только шесть. Что насчет седьмого? Именно Рудольфус задал, казалось бы, безобидный вопрос. Как только слова слетели с его губ, Гермиона начала краснеть и ерзать на стуле. Было очевидно, что она не хотела отвечать. - "Это был маленький золотой кубок, который когда-то принадлежал Хельге Хаффлпафф", - шепотом ответила Гермиона. Глаза Рудольфуса немедленно расширились. - "Я понятия не имел, что это было и какое значение имело, - сказал он, явно потрясенный этим знанием.- Белла была так рада, когда он попросил ее положить это в наше хранилище. Никто из нас не знал правды". - "Да, ну, она была так напугана тем, что мы были в твоем хранилище, что неосознанно рассказала о том, что ей всë известно," - объяснила Гермиона. - "Как тебе это удалось?- спросил Рудольфус.- До Рабастана доходили только слухи, и я был не в том положении, чтобы спрашивать подробности". - Нам помог гоблин. После того, как Беллатриса пытала меня в поместье Малфоев, она оставила волосок на моем джемпере. Я добавила его в какое-то оборотное зелье, а затем использовала ее палочку, которую мы украли, для обхода опознания. Это был нелепый план. Мы чуть не провалились дюжину раз, и я сбилась со счета, сколько проклятий Империуса нам пришлось использовать. Чаша была хорошо защищена в хранилище, и мы легко могли быть обнаружены или сожжены заживо. Ей пришлось сделать еще один глубокий вдох, чтобы продолжить свой рассказ. Ее слушатели не возражали. Всем им было очень любопытно узнать больше. - Даже после того, как мы, наконец, смогли достать чашу, нас чуть не поймали. Если бы там не было дракона... - "Подождите, это было правдой?- перебил Торфинн. - Ты и твои друзья сбежали из Гринготтса на спине чертова дракона?" - Да. - Черт возьми, принцесса, мы все думали, что это обман для привлечения внимания Поттеру. - Нет, это правда. У меня до сих пор ужасные кошмары и воспоминания, я могу доказать это. Также из-за этого ненавижу летать. - Извини, что я так говорю, Антонин, но, черт возьми, принцесса, ты только что стала намного сексуальнее. Это чертовски фантастично. Все лицо Гермионы и большая часть ее шеи покраснели ярко-малиновым. Антонин думал, что она очаровательна, когда смущается. Он был слегка раздражен комментарием Торфинна, но не мог точно поспорить с этим человеком. Сколько женщин могли похвастаться тем, что катались верхом на спине летающего дракона? - "Как были уничтожены эти крестражи?"- спросил Рудольфус, пытаясь успокоить ведьму. - Кольцо, медальон и змея были уничтожены кованым гоблинским мечом, пропитанным ядом василиска. Дьявольское Пламя позаботилось о диадеме. Смертельное проклятие досталось Гарри. Гарри и я проткнули журнал и чашку, соответственно, клыком василиска. Торфинн присвистнул, а два других волшебника просто уставились на него. - "У тебя сейчас нет клыка василиска, не так ли? - спросил Торфинн.- Мне бы не хотелось тебя злить, когда ты доказала, что умеешь им пользоваться". - У меня была парочка в этой маленькой сумочке, которую я всегда носило с собой, пока меня не забрали в Министерство. Не знаю, что с ней случилось после того, как ее забрали авроры. Я бы хотела получить еë обратно. Многие из книг, которые были у меня внутри, просто незаменимы. Гермиона покачала головой, прежде чем заговорить снова. - Теперь он смертен и слишком болен, чтобы создать еще один крестраж. Никто в истории никогда не создавал столько, сколько он. Это небезопасно. - "Если нам удастся уменьшить силы Темного Лорда, его падение будет только вопросом времени", - сказал Рудольфус. - "Одна из причин, по которой никто не пытался напасть на него после окончания войны, заключается в том, что мы все верили, что его нельзя убить", - добавил Антонин. - Если он смертен, кто-то должен подобраться достаточно близко, чтобы убить его. - "Да, что ж, это то, о чем нам нужно подумать в будущем, - ответил Рудольфус.- Нужно уменьшить количество доступных сил, чтобы не только сделать возможным его свержение, но и убедиться, что не будет нового лидера, который попытается подняться и занять его место. Нам не принесет никакой пользы убийство только для того, чтобы восстал другой глава. Все они были согласны с мудрым советом Рудольфуса. Антонин ценил, что среди молодых идеалистов есть голос разума чуть постарше. Рудольфус не прожил бы так долго, как он, из-за своей глупости и поспешности в ситуации, к которой он был лишь частично подготовлен. - "Может быть, новое правительство было бы снисходительнее ко всем нам, если бы знало, за что мы несем ответственность", - предположил Торфинн. - "Что вы имеете в виду?" - спросил Антонин. - Ну, Визенгамот уже простил вас обоих за ваши преступления в первой войне. Насколько я понял процесс, это магически обязывает. Даже если бы будущее правительство захотело бросить вас в тюрьму, оно не смогло бы за какие-либо преступления, совершенные до 2 мая 1998 года. - Верно. Это было странное чувство - быть вызванным в зал заседаний Визенгамота после смерти Гарри Поттера. Антонин никогда не забудет чувство официального помилования и явного облегчения, которое пришло вместе с ним. Он не был невиновным. На самом деле, это далеко не так. Преступления, за которые его отправили в Азкабан, он действительно совершил. Незаконного заключения не было. - "Но после войны я сделал много такого, за что, я уверен, любое правительство, поддерживаемое повстанцами, все еще хотело бы посадить меня в за решëтку," - сказал Антонин, изо всех сил стараясь не обращать внимания на тяжелый ком страха, формирующийся у него в животе. - "Да, именно поэтому нам нужно сделать что-то действительно значимое, - ответил Торфинн.- Мы все еще можем надеяться, что нас простят за то, что мы сделали, если мы посодействуем смерти Лорда." По выражению лица Гермионы Антонин понял, что она не хочет продолжать их текущую дискуссию. Его ободрило осознание того, что его ведьма не хотела думать о том, что наступит день, когда она будет вынуждена наблюдать, как его увозят в тюрьму в наручниках. Он смог избавить свою маму от разбитого сердца и унижения в тот момент, из-за ее смерти. Он никогда не хотел, чтобы Гермиона стыдилась его или их отношений. - "Хочешь ознакомиться с нашими планами на данный момент?" - спросила Гермиона, очевидно, отчаянно пытаясь сменить тон разговора. Она потянулась к его руке прежде, чем он успел сформулировать надлежащий ответ. Его пустая тарелка была поставлена в раковину, прежде чем он последовал за ней к трансфигурированному столу, покрытому пергаментом. - "Конечно, это только начало, - объяснила она.- Мы записывали планы всего несколько часов". Ее записи были подробными и прекрасно пояснëнными. Имя каждого пожирателя смерти было написано на маленьких кусочках пергамента, которые они перекладывали из одного большого пергамента, озаглавленного "Могут сменить сторону", в другой, озаглавленный "Самые преданные". Несколько пожирателей смерти более высокого ранга были прочно привязаны к пергаменту "Не подлежащий восстановлению". Он не удивился, увидев Крэбба, Гойла и Нотта на вершине. - "Мы пытались разделить всех на эти две группы с самого начала. Некоторые из тех, кого мы знаем, никогда не захотят присоединиться к нам. Как только мы разберемся со всеми, мы начнем составлять список тех, кто должен пойти за нами первым, - продолжила объяснять Гермиона.- Я уже составила несколько арифметических уравнений, которые могли бы помочь определить, кто должен стать нашими первыми целями". Арифметика никогда не была самым сильным предметом Антонина в школе, но даже он понимал достаточно, чтобы еще раз впечатлиться тем трудом, который она вложила в работу над своими формулами. Неужели она действительно работала над этим только с сегодняшнего утра? - "Выглядит неплохо, - заявил он.- Хотя могу предложить другой список, который мог бы помочь вам в определении потенциальных врагов?" - Конечно! Она была в восторге от любых его предложений, если судить по ее тону голоса и тому, как загорелись ее глаза. - Следует составить список тех, кого мы знаем или, по крайней мере, подозреваем, кто присоединился не по своей воле. Кого вынудил член семьи или шантаж? Так будет легче определить врагов. Поставьте Тео Нотта на первое место. Ее единственным ответом были яростные каракули на чистом листе пергамента. Тишину заполнил звук царапания ее пера, и Антонин воспользовался моментом, чтобы изучить имена, которые уже были в списках, и те, с которыми они все еще пытались определиться. Он увидел пару имен, которые, как он был уверен, куда отнести. Без единого слова объяснения он перенес листки с именем Джагсона и его девушки на пергамент, "Самые преданные". - "Ты уверен в этом, приятель?"- спросил Торфинн.- Джагсон - идиот, но Эдана всегда умела рассмешить. Я бы не назвал ее милой, но она не столь ужасна в том, что касается женщин-пожирателей смерти". - Джагсон жесток и слишком привязан к Теодору, чтобы быть чем-то иным, кроме как обузой. Эдана сделает все, что он ей скажет. На самом деле, мы должны поставить ее выше него в списке. Она просто достаточно безумна, чтобы стать проблемой, если он умрет первым. - Ладно, справедливо. Кого еще, по-твоему, нам следует переместить? - Да, убери Яксли из категории Неисправимых и переведи его в другую сторону. Гермиона уставилась на него широко раскрытыми, озадаченными глазами. Очевидно, у нее было другое мнение. Даже Торфинн казался сбитым с толку. - "После Азкабана Темный лорд заставил его пытать и убить свою пятилетнюю дочь", - объяснил Антонин. - На него наложили Империус. Я бы не удивился, узнав, что он был на нашей стороне. Антонин старался не обращать внимания на слезы, катящиеся по щекам Гермионы. Он не хотел думать о том, что бедняга был вынужден делать. Корбан Яксли всегда безумно гордился двумя своими маленькими дочерьми. Пока Антонин выздоравливал в больнице Святого Мунго, Корбана наказывали за то, что он не смог убить Люциуса в Азкабане. Ужасающими подробностями инцидента с радостью поделился чертов садист Селвин во время их миссии в России. - Переведите Кадмуса Малсибера также в Возможных союзников. Пару месяцев назад его семью пытками довели до безумия. Если он верит, что может быть какая-то надежда на счастливое будущее его семьи, его можно использовать. Если он узнает, что его семье уже ничем нельзя помочь, его нужно будет быстро перевести в категорию Неисправимых и немедленно уничтожить. Он- слишком большая эмоциональная ответственность. В течение следующего получаса Антонин просматривал каждое имя, которое они записали, чтобы высказать свое собственное мнение о том, в какую колонку их можно поместить. У него был особый взгляд на вещи, учитывая годы, проведенные им в качестве Пожирателя Смерти, особенно в течение нескольких месяцев с тех пор, как Торфинн скрылся. По большинству имен с ним никто не спорил. Иногда его предложения наталкивались на яростное сопротивление и дебаты. Было странно приятно видеть две колонки имен, лежащие рядом друг с другом на кухонном столе. Почему-то это было больше похоже на реальность, когда это было написано черными чернилами, чем когда они просто обсуждали это абстрактно. - Антонин, я должна была попросить тебя подписать это до того, как мы начали наше обсуждение. Гермиона вытащила из кармана мятый лист сложенного пергамента. Аккуратно развернув его на столе, она протянула ему черное перо, которое он не узнал. Одним из его первых уроков в жизни было никогда не подписывать что-либо своим именем, не разобравшись толком, что это такое. Он потребовал объяснений, прежде чем подписать. - "Это соглашение о том, что вы не будете говорить ни о чем из этого ни с кем за пределами нашей группы, - объяснила она.- Это для того, чтобы мы все были честны и защищены. Мы все подписали его". Антонин взглянул на имена: Гермиона Джин Грейнджер, Рудольфус Розье Лестрейндж, Торфинн Дамокл Роул, Рейна Виолетта Роул и даже Люциус Абраксас Малфой. Его глаза сузились, когда он прочитал имя Люциуса. Когда он подписал пергамент? Гермиона проигнорировала его правило и впустила мужчину в их дом против его желания? Почувствовав его растущее волнение, Гермиона быстро ответила на вопрос, который он не задал вслух. - Рейна отнесла это Люциусу, чтобы он подписал. Он очень интересуется нашими планами и хочет сделать все, что в его силах, чтобы помочь. Его никогда здесь не было. - Все расписались кровью? Ей было неловко от его вопроса, и она заколебалась. На самом деле отвечать не требовалось. Он смог опознать темно-красные пятна. Он также узнал кровавое перо, когда увидел одно из них. - "Принцесса, последствия нарушения этой клятвы будут хуже, чем просто сильные прыщи?"- спросил Торфинн, подмигивая и ухмыляясь в ее сторону. - "Гораздо, гораздо хуже," - ответила она, опуская глаза и уставившись в пол. Антонин почувствовал Темную магию, сотканную внутри пергамента, задолго до того, как подписал. Его гордость за способности ведьмы боролась с желанием держать ее подальше от зла, которую он знал всю свою жизнь. Он снова пожалел, что не может защитить ее от менее приятных аспектов их мира. Он осмотрел окровавленное перо в своей руке, прежде чем вдавить его в пергамент. На самом деле он никогда раньше не видел его вблизи и задавался вопросом, как оно оказалось у Гермионы: -"Я пробрался в поместье раньше и взял несколько вещей, - сказал Рудольфус, как будто Антонин задал свой вопрос вслух.- Мы с Гермионой обсуждали, как объединить всех, кто в этом замешан, и я вспомнил, что у моего отца в кабинете был этот мерзкий маленький артефакт." -"Это похоже на то, что всегда говорят эти маггловские банды, - добавила Гермиона.- Кровь внутри, кровь снаружи." Антонин подавил дрожь от серьезности ее заявления. Если бы он решил подписать свое имя кровью, он был бы связан с их разношерстной командой либо на всю свою, возможно, короткую жизнь, либо до того дня, когда Темный Лорд, наконец, падет навсегда. Одного взгляда на встревоженное выражение лица Гермионы было достаточно, чтобы подписать свое имя. Его руку обожгло в тот момент, когда он надавил на кончик пера. Он проигнорировал острую боль и размашисто подписал свое полное имя. Когда он перестал писать, чтобы посмотреть на свое имя, написанное ярко-красной кровью, он почувствовал, как другая крошечная ручка схватила его и погрузила в маленькую миску. Боль сразу же почти исчезла. -"Эссенция муртлапа", - объяснила Гермиона. - Многие из нас хорошо познакомились с этим на моем пятом курсе, когда Амбридж заставляла нас писать строки похожим пером. - "Она заставляла вас писать строки кровавым пером?- Рудольфус был возмущен.- Вы все были детьми!" - У Гарри был шрам на тыльной стороне ладони от этой ужасной женщины в виде фразы "Я не должен лгать". - "О чем, по ее утверждению, он лгал?"- потребовал он ответа, все еще явно расстроенный. - Она утверждала, что он лгал о возвращении Сами знаете кого. - "Я полагаю, это отвечает на мой вопрос о заклинании, которое вы наложили на нее той ночью," - сказал Антонин. Он прошептал, но недостаточно тихо, чтобы его не услышали другие волшебники, собравшиеся на маленькой кухне. Гермиона безмолвно отмахнулась от молчаливых вопросов остальных. Когда Торфинну показалось, что он собирается открыть рот, чтобы настаивать, она пообещала, что расскажет ему позже. Рудольфус попросил, чтобы ему разрешили принять участие в их обсуждении. - "Нам всем следует пойти спать, - сказала Гермиона, поднимаясь со стула.- Это был действительно долгий день". Никто из мужчин не был готов спорить с женщиной, как только она приняла это решение.

***

Через несколько дней после разговора Антонин, шëл по Хай-стрит в Хогсмиде с полными сумками покупок в руках. Свежий октябрьский ночной воздух был чист и это как раз то, что нужно волшебнику, чтобы прочистить мозги. Его убежище у моря стало чем-то вроде штаба. Его почти ежедневно навещала Рейна, которая приходила обсудить стратегию и навестить своего старшего брата, который все еще не переехал из своей комнаты для гостей. Рудольфус проводил большую часть времени внизу, в своем кабинете. Спал ли он на потертом диване как мужчина или как собака, для него не имело значения. Он скучал по безмятежным дням жизни в коттедже, когда они были только вдвоем и странная собака Гермионы. Им никогда не приходилось беспокоиться о заглушающих заклинаниях или о том, что молоко закончится слишком быстро, потому что Торфинн всегда добавлял в свой чай слишком много. Если бы он не чувствовал себя обязанным предоставить молодому волшебнику место для ночлега из-за того, что тот заботился о Гермионе, пока его не было, он бы с радостью выставил его за задние ворота и изменил защиту, чтобы не впускать его. Единственной соседкой по комнате, которую он хотел, была крошечная кудрявая ведьма, которая сопела и заставляла его забывать, что он говорил, просто войдя в комнату. Зная, что вероятность того, что они будут жить вдвоем, станет возможной только в том случае, если Темный Лорд исчезнет, Антонин почувствовал прилив уверенности в том, что их безумный, наполовину продуманный план действительно может сработать. - "Ты забыл, что ты волшебник, Антонин?"- знакомый голос поддразнил его в нескольких футах от него. Антонин резко обернулся и увидел ухмыляющегося Тео Нотта, выходящего из магазина книг. Мгновенно расслабившись, когда понял, кто это, Антонин просто фыркнул и спросил, что он имел в виду под своим вопросом. Конечно, он не забыл, что он волшебник. - "Все эти покупки, - ответил Тео.- Настоящий волшебник просто уменьшил бы их все, чтобы положить в карман". Антонин закатил глаза и вздохнул. Как единственного обитателя коттеджа, который мог свободно передвигаться по волшебной деревне, его часто отправляли с поручениями в магазин. Гермионе понадобилось новое перо. Торфинну захотелось определенного сорта огненного виски. Сладкоежка Рудольфус потребовал шоколадных лягушек премиум-класса из дорогого магазина сладостей. Было досадно и ниже его достоинства быть пониженным до мальчика на побегушках, но один умоляющий взгляд Гермионы, и он превратился в пластилин в ее умелых руках. Его мысли улетучились. Ему даже в голову не приходило сжимать пакеты. Быстрым заклинанием и движением запястья все его покупки удобно поместились в кармане. - "Я так и собирался сделать", - сказал себе Антонин. Тео, очевидно, услышал, о чем свидетельствовал его смех. "Что ж, " Скривеншафт" вот-вот закроется, и я хочу пригласить одну милую девушку присоединиться ко мне и выпить", - объявил он. Тео протянул руку для крепкого рукопожатия другому волшебнику. - Пожелай мне удачи. Антонин рассмеялся, довольный тем, что обычно серьезный мальчик, э-э, молодой человек, ведет себя как подобает своему возрасту. Его ужасная история о бедной девочке в Доме Амбридж часто всплывала в памяти Антонина, поскольку он услышал ее всего несколькими днями ранее. Он искренне пожелал ему удачи, прежде чем увидеть, как юный волшебник практически вприпрыжку направился к магазину перьев и канцелярских принадлежностей. Он так наслаждался прохладным шотландским вечером, что решил прогуляться немного дальше от деревни, прежде чем аппарировать в сумасшедший дом, которым стало его поместье . По правде говоря, ему нужно было еще немного побыть одному в тихом месте. В его коттедже стало почти душно теперь, когда Торфинн, казалось, не спешил уходить, а Аргос больше не был ленивым псом, довольствующимся игнорированием вполне реального факта, что он на самом деле волшебник. К тому времени, когда Антонин добрался до конца Хай-стрит, настроение у него было намного лучше. Ничто не могло нарушить его приятного одиночества. - Добрый вечер, Антонин. Ну, почти ничто. - Теодор, добрый вечер. Он даже не остановился, чтобы ответить на приветствие старшего Нотта. Просто продолжил идти в противоположном направлении. Теодора, однако, это не остановило. - Я был рад слышать, что ты вернул свою Грязнокровку. Ноги Антонина перестали двигаться вперед при его словах. Когда он обернулся, чтобы свирепо посмотреть на старшего волшебника, его встретили смехом. - Задел за живое? - Отвали, Нотт. Я не в настроении. Любой волшебник, обладающий хоть каплей здравого смысла, понял бы краткие слова Антонина и его быструю походку, как убедительный знак оставить этого человека в покое. Он был не из тех волшебников, с которыми можно шутить. Нотт, однако, не смог проявить здравый смысл, который не только позволил ему прожить гораздо дольше, чем любому из первых пожирателей Смерти Темного Лорда, но и избежать Азкабана. Антонин слышал шаги мужчины позади себя, когда тот углублялся в лес, окружавший сонную деревню. Ему хотелось проклясть этого человека. Если бы Теодор Нотт-старший не был первым в их списке "Неисправимых" и одним из первых, кого они планировали устранить, он мог бы поддаться искушению. Опрометчивый поступок сгоряча мог разрушить все их планы. - Я забрал несколько интересных вещей из дома твоей Грязнокровки, когда там был первый обыск. Он решил не поощрять мужчину, спрашивая, что тот украл. Без сомнения, он был очарован трусиками ее матери или одним из тех странных предметов, которые Гермиона называла консервным ножом. - Знаешь, мне всегда казалось странным, что на спальню девушки наложены магглоотталкивающие чары. Может быть, никто больше не заметил, но я задавался вопросом об их присутствии в маггловском доме. Антонин продолжил идти. Он знал, что должен был просто трансгрессировать, но небольшая часть его хотела знать, к чему клонит Нотт со своей болтовней. - Я нашел интересную почту в офисе магглов. Ты знаешь, что такое выписка с кредитной карты? Нотт даже не стал дожидаться ответа Антонина, прежде чем продолжить. - Магглы повсюду носят с собой эти маленькие пластиковые карточки. Я не понимаю их механизма, но это похоже на наши чеки из Гринготтса. Мы получаем ежемесячную выписку из нашего банка, показывающую, сколько мы потратили за предыдущий месяц, так же поступают и магглы. Я нашел билет на самолет и, немного поискав, нашел квитанцию на два билета в Австралию на имена Уэнделл и Моника Уилкинс. Когда вымышленные имена родителей Гермионы заполнили ночной воздух, Антонин остановился. Он почувствовал стеснение в животе. Месяцами ранее Гермиона призналась ему, что сделала, чтобы защитить своих родителей от нападений Пожирателей Смерти. Он был впечатлен ее упорством в том, чтобы уберечь своих родителей от вреда. Она приняла очень трудное решение, которое в конечном итоге спасло их жизни. От осознания того, что Теодор Нотт раскрыл ее самый большой секрет, Антонину стало плохо. Его палочка оказалась у Нотта перед носом прежде, чем он успел осознать, что делает. - Я хочу сломить дух твоей маленькой ведьмы, Антонин. Как только ты умрешь, Темный Лорд отдаст ее мне. Одно слово моему контакту в Брисбене, и мир очистится еще от двух грязных магглов. Он был готов убить человека, стоящего перед ним. Ночная тишина была нарушена жестокой дуэлью. Несмотря на преклонный возраст Нотта, он все еще был грозным противником. Он блокировал каждое заклинание, ругательство и наговор, которые Антонин посылал в его сторону. Антонин смог уберечься от неприятных и в высшей степени незаконных проклятий, которые Нотт посылал в его сторону, благодаря небольшому мастерству и большой удаче. Он не знал, как долго они вели перестрелку на той поляне, прежде чем случайное проклятие, наконец, достигло цели. Острая боль пронзила грудь Антонина. Сила проклятия сбила его с ног. Он изо всех сил пытался отдышаться после того, как из его легких выбили воздух. За те несколько секунд, что он позволил себе быть уязвимым, Нотт подошел к его сопротивляющейся фигуре с торжествующей ухмылкой. Его палочка была направлена прямо на человека на земле. - Авада... Время Антонина наконец пришло. Он надеялся, что погиб бы более героической смертью или, по крайней мере, не был бы убит в грязи. - ...кедавра! Яркий зеленый свет ослепил глаза Антонина. Он готовился к концу, мысли о Гермионе и опасения за ее безопасность поглощали его. Образ улыбающейся Гермионы, растущей с его ребенком, вызвал горько-сладкую улыбку на его лице в последние секунды его жизни. Он бы наслаждался каждым моментом этой будущей жизни с ней. Нотт рухнул на землю к ногам Антонина... мертвый. Глаза Антонина остановились на юном Тео Нотте. Его дрожащая рука с палочкой была вытянута, и он выглядел так, словно его вот-вот вырвет. Превозмогая собственную физическую боль, Антонин поднялся на ноги, чтобы подойти к испуганному мальчику. Он успокаивающе положил руку на предплечье Тео, мягко убеждая его опустить палочку. - Я труп. Темный лорд убьет меня прямо сейчас. Тео отвернулся от Антонина, чтобы вывернуть содержимое своего желудка на траву. Антонин задумался, было ли это первым убийством мальчика. Он, конечно, не выглядел так, как будто делал это раньше, но, возможно, посыл Смертельного проклятия собственному отцу оказала настолько исключительный эффект. - Ты спас мне жизнь, Тео. Я не позволю Темному Лорду причинить тебе вред, если в моих силах обеспечить твою безопасность. Прежде чем потрясенный волшебник успел что-либо ответить, Антонин схватил его за руку и трансгрессировал. Они приземлились прямо перед входной дверью в коттедж, где Тео тут же снова вырвало. Антонин открыл входную дверь и увидел Гермиону и Рудольфуса, сидящих на диване с бутылкой вина и смеющихся. Торфинн вышел из кухни как раз вовремя, чтобы увидеть новоприбывших. Все трое уставились на Тео с открытыми от шока ртами. - "Это наш первый союзник, - объявил Антонин на всю комнату.- Дорогая, пожалуйста, попроси Рейну немедленно прийти". Гермиона вскочила, чтобы отправить письмо. Рудольфус протянул Тео очень большой бокал вина. Ему это определенно было нужно.