***
Очнувшись, я долго лежал с закрытыми глазами. Меня разбудили чьи-то громкие вопли. Я слышал стоны, ругань и хороший такой храп, а главное — размеренный гул двигателей «Изгнанника». Открыв глаза, я попытался приподняться, но не смог. Во всем теле была сильная слабость, под повязками на животе сильно чесалась кожа, а когда я пошевелился, в левой ноге ниже колена вспыхнула острая боль. — Ирвин! Ко мне кинулась встревоженная Алисия. Она была в белом халате, запятнанном засохшей кровью, и платке, закрывавшем волоса. — Тихо, лежи, тебе нельзя напрягаться. Я сейчас позову врача! Оглянувшись по сторонам, я понял, что лежу на койке в самом дальнем углу корабельного лазарета. Там, где обычно размещали тяжелобольных. — Как вы себя чувствуете? У врача были такие круги под глазами, да и в целом он выглядел столь уставшим, что мне сразу стало стыдно от того, что я не помнил его имя. — А... г... — из пересохшего горла вырвался лишь хрип, я откашлялся и попросил: — Можно воды… горло сильно пересохло… — Да, разумеется, — врач кивнул Алисии. — Вам сейчас лучше поспать, вставать ни в коем случае нельзя, у вас перелом ноги. Так что отдыхайте. Он сразу же повернулся и ушел. А я выпил стакан воды и сразу же заснул. На следующий день я уже окончательно проснулся. Во всем теле была сильная слабость, но мне хотя бы хватило сил на то, чтобы немного приподняться в постели. Алисия опять была рядом со мной. — Лежи! Тебя нельзя вставать! Я попросил её подвинуть подушку, чтобы лежать немного повыше. Даже это небольшое усилие меня вымотало. Откинувшись на спину, я разглядывал Алисию. Она заметно осунулась, даже похудела (хотя, казалось бы, куда ей худеть?), а под серыми глазами темные круги. — Ты сама, когда спала нормально? — спросил я. — Много раненых? — Очень, — тихо ответила Алисия. — Чтобы быстрее забрать тебя с пляжа, Изабелла опустила корабль и в этот момент сразу три снаряда попали по правому борту. Первые дни в лазарете никто почти не спал, времени очень не хватало. Сейчас уже полегче стало. — Долго я спал? — Пять дней. — Так долго? — поразился я. — Меня ведь всего-то немного обожгло! — Немного? — Алисия удивленно приподняла брови. — Ирвин, когда тебя принесли, врач предложил усыпить тебя. У тебя на ногах местами ожоги четвертой степени и… Она вдруг осеклась и отвела взгляд в сторону. — Что еще? — спросил я. — Перелом ноги, несколько ран и потеря крови. Я уже почувствовал какую-то странность, да и Алисия вела себя подозрительно. Я откинул в сторону одеяло и замер, до боли сжимая зубы, не давая крику вырваться… правая нога заканчивалась чуть ниже колена… В ушах раздался противный звон, а в глазах потемнело. Я понял, что не дышал несколько минут. Алисия что-то отчаянно говорила, пыталась меня успокоить, но её слова не доходили до меня. Я — калека. Калека…***
Несколько дней я провел, просто тупо глядя в стену. Меня расспрашивали врачи, Алисия постоянно прибегала и пыталась утешить, кажется, кто-то еще заглядывал. А я молчал и даже не поворачивал голову в сторону гостей. Мне пытались объяснить, что выбора не было, что организм просто не справлялся с чересчур сильными ожогами, осколок раздробил кость и что без ампутации я бы просто умер. Они не понимали, что мне было бы проще сгореть в самолете, чем жить теперь так… какой смысл жить калекой? Какой смысл жить, если больше никогда не сможешь взглянуть на облака сверху? Когда я немного набрался сил, от меня потребовали подробного доклада. И если Илия еще могла потерпеть, то вот Рэла ждать не желала ни минуты. Она оставляла меня в покое до тех пор, пока я не пересказал во всех подробностях, что именно я видел в городе эйрхатов. А потом заставила нарисовать его план и карту. Последнее было сложнее всего. Навигационный журнал сгорел вместе с самолетом, а я никогда не отличался хорошей памятью на цифры, поэтом смог назвать лишь примерные координаты. — Ну что ж, — немного разочаровано проговорила Рэла. — Хоть шерсти клок… с подбитой куропатки. Скрипнув зубами, я отвернулся к стене. — Да не скрипи как кровать под шлюхой в портовом борделе! Меня тоже сбивали и не раз. Я ничего не ответил. Рэла пожала плечами и вышла. «Изгнанник» шел полным ходом, видимо Изабелла спешила вернуться в Облачный город. Раненых постепенно выписывали, и в лазарете становилось спокойней. Мне несколько раз меняли повязки, и каждый раз врач говорил, что ожоги заживают довольно быстро. А я продолжал смотреть в одну точку… через какое-то время я даже думать перестал. Вообще никаких мыслей в голове не было. Я просто лежал, ел когда меня кормили, пил, когда предлагали воду и механично отвечал на вопросы, не задумываясь над их смыслом. И я даже не замечал, кто и зачем приходит ко мне… Конечно, меня пытались растормошить. Рэла однажды даже от души врезала, после чего её несколько врачей и медсестер силой вытолкали из лазарета. Заходили ко мне знакомые летчики и механики, все хотели помочь мне. А я все глубже и глубже увязал в депрессии. — Просто сесть на землю любой дурак сможет! Главное не просто приземлиться, а так, чтобы после этого можно было еще раз взлететь! Желательно на том же самом самолете! От напряжения у меня перехватило дыхание, потемнело в глазах и зашумело в ушах. Даже просто встать с постели оказалось тяжело. Отдышавшись, я, опираясь на стену, подтянул к себе костыли и встал на них. После долгого бездействия тело неохотно меня слушалось, под повязками зудела молодая кожа и… до боли хотелось почесать правую ногу ниже колена. Как ни странно, но меня никто не заметил. Выбравшись из лазарета, я медленно поковылял по коридору к лестнице. Отрезок пути, который я раньше проходил меньше чем за минуту, сейчас занял у меня минут десять. Причем мне пять раз приходилось останавливаться и отдыхать, прислонившись к переборке. Лестница оказалась для меня почти непреодолимым испытанием. Один раз я запнулся на ступеньке и упал. А потом долго лежал и собирался с силами, чтобы встать. В конце концов я приноровился подниматься по лестнице с помощью костылей и смог подняться на наверх и выйти наружу. От свежего воздуха, пахнущего морем, я захмелел как от крепкой выпивки. Я кое-как сел на палубе и положил костыли рядом. Над головой горели яркие тропические звезды. Вспомнив уроки Алисии, я прикинул, какой сейчас час, и понял что «Изгнанник» уже перешел экватор, а значит и что до Облачного города осталось недолго. Подумав об этом, я задумался и о том, что делать дальше. Хотя все было очевидно — собрать все имеющиеся у меня средства, если не хватит — занять у знакомых, и заплатить за хороший протез… плохо, что все собранные драгоценности пропали в сгоревшем самолете. Сидя на палубе, я задремал. Разбудил меня один матрос, он же помог мне вернуться в лазарет. Но в тот же день я перебрался в нашу с Алисией каюту. Врачи, конечно, пытались настоять на том, чтобы я долечивался под их присмотром, но особо не упорствовали. Лежа на своей койке, я часами наблюдал за тем, как Алисия работает над очередным платьем. Казалось бы, это мало чем отличалось от безделья в лазарете, но разница была огромна. Глядя на напарницу, я чувствовал странное спокойствие и уют. А в один прекрасный день Алисия меня сильно удивила. Она зашла в каюту, пряча за спиной какой-то сверток. Я сказал ей, что книги, которые мне дали, скучные и совсем неинтересные. — Ирвин, я тут… — Алисия вдруг зарделась и молча, протянула мне сверток. — Это тебе. Удивившись, я взял подарок и развернул его. — А… — Тебе не нравится? — испугано спросила Алисия. — Как ты узнала? — растерянно поинтересовался я. — Ты сама все это вышила? У меня в руках была темно-красная мужская рубаха с традиционной вышивкой горных кланов. И это была не просто вышивка! Узор говорил, что это рубаха вольного бродяги и воина, покинувшего свой клан! Я тут же слез с кровати и надел её. — Так как ты узнала? — Илия подсказала, — смущенно ответила Алисия. — Тебе нравится? Вместо ответа я обнял её и едва не упал вместе с ней на пол. — Извини. — Ничего страшного. — Спасибо, мне никто не дарил таких подарков. Мне вообще мало кто дарил подарки. От моих слов Алисия обрадовалась и еще сильнее покраснела.***
Изабелла сказала, что оплатит мое лечение и установку протеза. Но я все равно каждый день тратил по нескольку часов на прогулки по кораблю на костылях, а вскоре даже стал сам ходить на ужин в кают-компанию. Правда при этом меня всегда сопровождала Алисия. Её забота была такой трогательной. Остальные ко мне относились как-то по простому. Брюгге ворчал, что я отлыниваю от работы, механики жаловались, что им не хватает моей помощи. Рэла однажды хлопнула меня по плечу и сказала: — Молодец, что не раскис. Честно сказать, если бы ты и дальше лежал на койке и изображал умирающего лебедя, я бы сильно в тебе разочаровалась. А Фертах и вовсе не стеснялся шутить надо мной: — Зато тебе на одной ноге не нужно ногти стричь. Да и вообще, паек тебе можно урезать. — Это почему же? — Как это почему? Ты стал меньше, так что и жрать тебе можно меньше! А вот Ирина ни разу не заглянула ко мне. Как мне сказали, они с Илией день и ночь сидели в каюте и чем-то занимались. Изабелла запретила беспокоить их и даже еду лично носила им. В целом, жизнь налаживалась. Пока я не спросил про Риесарху… — Вот, полюбуйся, — насмешливо произнесла Рэла. — Ты молодец, мы ведь и не надеялись живьем поймать кого-нибудь из этих тварей. Я молчал. Риесарха меня не видела. Она стояла, опустив голову, на коленях в тесной каморке. Руки её были скованы кандалами и за цепи подвешены к потолку, на ногах тоже были оковы, а на шее висел тяжелый ошейник. И словно бы этого всего было мало, её еще и раздели догола, грубо обстригли, обрезали перья на крыльях… Рэла что-то говорила, но я не слышал её. Во рту пересохло, руки дрожали, а кулаки сжимались сами собой. Я смотрел на Риесарху и не мог отвести взгляда… — Ирвин! Ирвин! Никогда не думал что на костылях можно так быстро бежать. Ничего не понимающая Рэла пыталась меня догнать, но я ей не отвечал. По дороге мне попалась Ирина. — Ирина! — Ирвин, привет. Извини, я, — княгиня с явным раскаянием на лице отвела взгляд в сторону. — Ты знаешь, что с крылатой сделали?! — Ты чего? — испугано спросила Ирина. — Ты видела, что с ней сделали?! — Да, но что случилось… — Ты еще спрашиваешь?! — заорал я. — Пошли к Изабелле! — Зачем? — Действительно, зачем я тебе понадобилась? Прямо передо мной стояла Изабелла в своем обычном наряде. За ней маячил Брюгге. На шум прибежали и другие люди, в том числе и Алисия. — Капитан, это как понимать?! — Что именно? — насмешливо спросила Изабелла. — Почему с Риесархой так поступили?! — Даже не знаю, — явно насмехаясь надо мной, протянула она. — Хм, может быть, потому что она враг? — Она помогла нам! — рявкнул я. — Без неё мы бы не сделали и половины того сделали! Она не пленник! — Нет, она именно пленник. И не будь она столь ценна как источник информации — я бы лично перерезала ей глотку. Изабелла Мора говорила мягким мелодичным голосом, но Брюгге и Рэла побледнели и инстинктивно выпрямились. Остальные свидетели стали бочком отходить подальше. В глазах капитана светилась странная и непонятная ярость, смешанная со злостью. — А ты что молчишь?! — я резко спросил у Ирины. От моего взгляда княгиня отшатнулась назад. — Ирвин, но она же на самом деле наш враг. — Ты же мне сама говорила, что она не опасна! Риесарха впустила нас в свой дом, прикрыла нас! — Да, и чем это для неё закончилось? Я не хочу повторять её ошибку. Я осекся и замолчал. Изабелла насмешливо смотрела не меня. — Ну, что еще скажешь, горячий горец? — … — Ну, говори же. Ты так рвался поговорить со мной, напугал Рэлу и Ирину, а теперь стоишь и молчишь? — Какая же ты дрянь… От пощечины я потерял равновесие и упал на спину, сильно ударившись затылком о металлическую переборку. Похоже, что я потерял сознание, потому что когда пришел в себя, то все стояли по-другому. Ирина и Рэла сидели возле меня, а Алисия кричала на Изабеллу. — Смотри, пришел в себя твой горец, ненаглядный, — презрительно бросила Изабелла. Я оттолкнул Рэлу и Ирину и сам поднялся на ногу. — Ох, какой взгляд хороший, — промурлыкала Изабелла, ближе подходя ко мне. — Нравится, когда тебя женщины бьют? Еще хочешь? Брюгге попытался отвлечь её, Рэла сунулась было встать между мной и Изабеллой, но отшатнулась от её взгляда. А я с ненавистью смотрел прямо в её черные глаза… — Зря вы так поступили, капитан, — медленно проговорил я. — Это подло. — Что подло, мой хороший? Подло надежно охранять врагов? Подло сражаться с врагами? Или подло наказывать непонятно что возомнивших о себе наемников? Изабелла подошла так близко, что я чувствовал её разгоряченное дыхание. — Подло мстить беззащитным, — очень тихо ответил я. — Подло мстить тем, кто не виноват в ваших бедах и при этом еще и беззащитен. — Вот как? Ты морали будешь мне читать? — она отступила назад и подняла правую руку. — Нет, — я ухмыльнулся. — Но Риесарха не ваша добыча, а моя. И мне решать, как с ней поступать, а не вам. Изабелла громко и звонко рассмеялась. Смеялась она одна. — Ой, насмешил меня. Ладно, сделаю скидку на то, что ты ранен и прощу тебя. На первый раз. Его добыча…надо же… щенок, у тебя есть корабль? Или может быть за тобой стоят люди? Сколько у тебя наемников? А? На этом корабле ты мой подчиненный. И все твое, кроме обосраных трусов, принадлежит мне. Тебя даже лечат за мой счет! От злости и осознания беспомощности хотелось кричать. Что я мог сделать, стоя на костылях на чужом корабле? Одно слово Изабеллы — и меня могли просто выбросить за борт. Тот же Брюгге легко так бы и сделал, несмотря на то, что еще вчера мы вместе сидели за одним столом. В поисках поддержки, я взглянул на Ирину, но и она отвела взгляд в сторону… — А это ведь именно она спасла меня, вытащила из горящего самолета, — произнес я. — Да, корабль был твой, и самолет тоже. Но ведь это я рисковал жизнью там! Это меня могли поймать в плен! Пока ты тут отсиживалась! Сколько было у нас шансов вернуться?! Но я полетел, потому что ты, капитан, сказала, что так надо! И я полетел и не задавал лишних вопросов! И когда горел в самолете, я не задавал лишних вопросов и не боялся!!! Меня волновало лишь то, чтобы все не оказалось напрасно! Чтобы Риесарха попала тебе в руки! Чтобы ты узнала все что нужно о ТВОИХ врагах! За твою месть я свою ногу отдал и не жалел до этого дня!!! И теперь ты мне так отвечаешь, капитан?! Да засунь себе это золото в задницу… вместе с протезом. — Пошел вон, — коротко бросила Изабелла. — Как только мы придем в Облачный город, ты заберешь свое ведро с гайками, все свои вонючие тряпки, получишь расчет у казначея и уйдешь. Тебе понятно? — Более чем, — я ухмыльнулся. — Костыли можно забрать с собой или прикажешь ползком убраться? Изабелла молча отвернулась и ушла. Тяжело покачав головой, Брюгге тоже отвернулся и ушел. — Ирвин, я… — робко обратилась ко мне Ирина. — Удачи, вам, ваше высочество, — равнодушно ответил я. Княгиня несколько секунд стояла, а потом резко развернулась и убежала. — Ирвин, зачем ты… — Командир, она вытащила меня из горящего самолета. Она спасла мне жизнь, а ей обещал свободу и хорошую жизнь здесь. Понимаешь теперь, кто я благодаря вам? Рэла тоже ушла. Алисия подошла и подала мне костыль. — У тебя кровь идет и может быть сотрясение. Пошли в лазарет. — Нет, в этой больнице больно дорогое лечение… — Тогда пошли в каюту, я сама все сделаю. — Ты тоже думаешь, что я дурак? — с необычной для себя самого тоской спросил я. — Ты мой напарник, — тихо ответила Алисия. — Я всегда на твоей стороне. Напарник… недолго нам осталось быть напарниками. Алисия ведь тоже член команды «Изгнанника». А мне, в который уже раз приходится все бросать и уходить…