Сказка про мальчика, воспитанного белками, и про мальчика, воспитанного королями

      Аллен сидел на своей постели с гребнем в руке и выпутывал засохшие цветы из кудрявых волос. Впервые за долгое время он чувствовал, что проспал. Не следовало уделять столько времени артуровским переживаниям.       В палатку пробивался настойчивый солнечный луч, а подозрительное затишье снаружи не предвещало ничего хорошего. Перевязав волосы белой лентой, Аллен выглянул из палатки и не поверил своим глазам. Под палящим солнцем слуги лениво ходили с места на место, что-то перекладывали, пинали друг другу камешки, кто-то перебрасывался в карты за полупустым столом с провизией. Никакой спешки, никакой торопливости. Ленивое утро, минута за минутой переползающее в день.       Аллен подозвал к себе стражника, дежурившего у отцовской палатки.       — Утро. Подскажи, пожалуйста, а чем, собственно, все занимаются?       — Никак не знаю, сэр, советник Бриттен никаких распоряжений не давал.       Отца в пределах видимости не оказалось, поэтому Аллен ворвался в его палатку. Булькающий храп и хрипы не предвещали ничего хорошего. Высунувшийся из-под одеяла лоб обжёг ладонь, дело было очень плохо; и всё, по правде говоря, к этому плохому и вело. Симптомы общей усталости организма Аллен с удивлением обнаружил в тот же день, когда отец вернулся из поездки с королём. И не поверил ушам, узнав, что он добровольно — вот старый дурак — вызвался сопровождать принца в путешествии. Тогда Аллен ещё восхитился самоотверженным трудолюбием, но с каждым днём пути образ отца, всесильного и решительного, осыпался пылью на и без того пыльную песчаную дорогу. Он перестал здраво рассуждать с тех пор, как перед ними возникло первое пепелище, весь его упрямый запал истлел, как тлели руины постоялого двора. Сейчас в одеяло кутался уже не тот несгибаемый титан, каким Аллен видел его всю жизнь, а обычный по сути своей человек. Ослабший, изнурённый человек.       Аллен откупорил флакончик с матушкиным настоем череды, стянул со спящего отца одеяло и, приподняв его голову с подушки, влил всё содержимое в рот. Сгодится для оказания первой помощи. Зря отец ещё вчера упрямился и ни в какую не соглашался пить целебное снадобье. Теперь не отвертится! Благо, что мать подготовила Аллена к подобным инцидентам и все необходимые ингредиенты всегда хранились под рукой, а рецепты — в голове.       Алхимический чемоданчик нашёлся сразу же и сразу же был перенесён к тлеющему кострищу. Наспех растолкав в ступке сушёные цветки шалфея, Аллен пересыпал их в котелок с водой, добавил три щепотки имбирной пыли, ветку багульника, десяток корешков валерьяны и велел служанкам хорошенько прокипятить эту смесь.       Пока заваривался целебный отвар, он принялся на повышенных тонах поторапливать слуг, стараясь при этом не сильно тревожить покой отца.       — … и никакой вам всем овсянки! Вот ещё. Вчера в это время мы уже отчалили!       Слуги стали похожи на стаю разогнанных куриц, тут же встрепенулись, засуетились, даже не перечили взявшему сборы под свой контроль Аллену. Аллен почувствовал себя по-настоящему главным, но поёжился, вспомнив, как часто на себя эту ношу брал отец. Ну уж нет, этот случай останется единственным, по стопам отцовского выгорания он следовать не собирался.       Когда почти все палатки были сложены, погружены, а отец наконец разбужен, Аллен поднёс к его губам черпак с горячим отваром. Сопротивление было оказано несколькими минутами позже, когда отца доставили к карете завёрнутым в одеяло.       — Я не собираюсь это терпеть! Отпустите! Я должен скакать на коне! Где мой конь?       Оставив в качестве надзирателя одну из служанок, Аллен захлопнул дверцу кареты и закатил глаза. Совсем скоро эликсир подействует… Поскорее бы.       Нерешённым оставался лишь один вопрос. Вернее, вопросов вилось в голове очень и очень много, но только сейчас Аллен озадачился ещё одной проблемой. Пустующее место в карете навело его на мысль, что Артур до сих пор ещё не объявился со своими страданиями после очередной ночи наедине с Микаэлем. Вчера его только это и заботило. С самого утра до поздней ночи, стоило Аллену отойти на достаточное расстояние от своей лошади, ему приходилось выслушивать эти взволнованные речи, рассуждения, воспоминания, в которых рефреном звучало имя принца. Аллен неоднократно задавался вопросом, как же Артур существовал все годы без столь терпеливых ушей, и был готов терпеть это до той поры, пока от этого шутовского рта в той или иной степени зависела судьба всего королевства.       Но сейчас этот несмолкаемый шутовской рот куда-то подевался. Не покидавшие головы мысли о поджигателях постоялых дворов потеснились, пропуская на первый план загадочное исчезновение.       Аллен обошёл вокруг наполовину разобранного каркаса королевской палатки, осмотрел опустевшую палатку отца. Ещё раз заглянул в окошко кареты, дабы убедиться, что отец находился там по-прежнему с одной лишь служанкой и начал проваливаться в сон.       Он спросил у караульного, дежурившего у королевской палатки, выходил ли Артур из неё. Он спросил у служанки, которая нерешительно мялась вокруг кострища с поварёшкой, не кормила ли она Артура чем-либо перед его уходом. Он спросил у кучера, не мог ли Артур испугаться одной из лошадей и удрать в неизвестном направлении.       Потерянного и потерявшегося во всех смыслах Артура никто не видел с момента, как они осели в палатке. Это было, как минимум, очень подозрительно. А как максимум — вселяло тревогу в перегруженную голову Аллена. Лихорадочно закружились предположения и догадки. Артур спозаранку мог выйти прогуляться и столкнуться с поджигателями постоялого двора, но не поднять шум в таком случае он не мог. Артур мог встретить медведя — когда Аллен проезжал эти территории в далёком детстве, он точно видел здесь медведя! Артур мог убегать от медведя, упасть и сломать себе ногу. Хотя какую ногу, если он с детства был на короткой ноге со всеми животными, они бы не причинили ему вреда. А вот поджигатели могли! Артур мог такую гору дел наворотить, на самом деле…       Из раздумий его выдернул голос одного из слуг:       — Мы закончили сборы, сэр. Когда отправляемся?       — Погодите…       Немыслимо. А ночевал ли вообще Артур в королевской палатке? Аллен забыл опросить самого главного свидетеля. Он зашагал в сторону лошадей, щиплющих редкие пучки травы. Как и вчера, Микаэль проводил утро в компании своего жеребца. Он обратил своё внимание на приближающегося Аллена, но только для того, чтобы смерить его хмурым взглядом и молча отвернуться.       — Ваше высочество, — осторожно обратился к нему Аллен, — когда вы видели Артура в последний раз?       Глядя в холодные, как будто вновь замерзшие глаза принца, Аллен на мгновение задумался — а что, если?.. Обрыв над морем достаточно высок, море достаточно буйное, до рассвета следов бы уже не осталось… Но тут же отринул эту мысль — такое было бы совсем не в духе Микаэля. Да и вряд ли он тогда смотрел бы на Аллена так — потому что как раз в этот момент фиалковые глаза словно бы слегка подтаяли и наполнились удивлением, как будто фраза только сейчас достигла его ушей.       — Вчера вечером, — было ответом, которого Аллен не ожидал.       — Чёрт, — он опустил глаза на песчаную дорогу. Как так случилось, что Артур не добрался до королевской палатки, если расстояние не превышало и пары метров? Артур мог заснуть в чужой палатке, но они уже собрали и погрузили все палатки. Вряд ли Артур мог пойти к обрыву, но он мог отправиться в лес. Кстати, лес ведь и вправду находился в паре шагов от лагеря, но что Артуру там делать ночью…       Ему снова помешали думать, увлекая в диалог.       — Мне показалось, он ночевал с тобой, — с очевидным, кристально чистым и неприкрытым недовольством. Микаэль скрестил руки на груди. Аллен поднял на него взгляд, отмечая, как беспокойно фиалковые глаза забегали по сторонам.       — Мы заболтались, да, но он ушёл задолго до рассвета…       Он успел прочитать на лице Микаэля мимолётное «ах заболтались», уступившее место напускной серьёзности. Всё чаще и чаще из-под беспристрастной маски выглядывал тот капризный ребёнок, каким Аллен запомнил Микаэля. Это пробуждало ностальгические чувства, предаваться которым не оставалось никакого времени.       — Я поищу его в лесу, а вы отправьте людей прочесать обрыв, и, возможно, стоит ещё проверить руины постоялого двора.       Аллен вдруг одёрнулся, мысль взвилась под облака и вернулась обратно, будто окатив холодной водой. Если с Артуром случилось что-то ужасное, лучше бы Микаэлю не сталкиваться с этим лично, кто знает, как глубоко в себя он провалится на этот раз. Подозвав скучающую служанку, Аллен велел ей заняться завтраком и хорошенько откормить в первую очередь принца, чтобы тот не вздумал покидать территорию опустевшего лагеря.       Светлый лесок, по большей степени состоящий из лиственных деревьев, не вызывал опасений. Заблудиться здесь надо было ещё постараться (хотя в способностях Артура сомневаться не приходилось). Как далеко ни заходи, меж стволов будет проглядывать безоблачное небо над обрывом и слышаться крики чаек. Аллен осторожно переступал по сухому мшистому разнотравью, заглядывая за кочки, сухие поваленные стволы. Следов погони не было, крови — тоже. На голову вдруг приземлился тонкий сучок, заставляя посмотреть вверх. На верхушке деревца в ореоле недопустимо высоко поднявшегося солнца Аллен увидел пышный тёмный хвост, за которым застенчиво пряталась удивительно пузатая белка. Она его заметила, он чувствовал, как внимательно глазки-бусинки изучают его с макушки до пят, словно размышляя, заслуживает он ли он доверия.       — Ты здесь моего друга не видела? — ни на что не надеясь, обратился Аллен к белке. Она вильнула хвостом, перепрыгивая на соседнее деревце. А что, если…       Аллен шагнул к указанному деревцу. Белка прыгнула дальше, на ветки следующего деревца. Он медленно следовал за пышным хвостом, то и дело замирающим, будто в ожидании его шагов.       Куда она может его привести? К лагерю разбойников? К бездыханному телу? К захоронению? Пятен крови на коре и мху по-прежнему не наблюдалось, но сердце взволнованно клокотало от самых жутких картин, мелькающих перед глазами. Аллен несколько раз одёрнул себя не думать о дурном, но этот бесконечный поток никак не мог остановиться. Вся их экспедиция пошла трещинами с сегодняшнего пробуждения, и Аллен, пусть и не был виновен в происходящем, чувствовал свою ответственность. За болезнь отца, которую не сумел предупредить, за пропажу Артура, за убегающее следом за белкой время.       Белка завела его недалеко — по его соображениям, они проделали крюк и вернулись к лагерю; он понял это по следам срубленных сучьев, которые шли в кострище. Подумать только, в своём отчаянии он доверился белке!       Перезвон невзначай задетых ветром бубенцов позволил Аллену выдохнуть с облегчением.       За полосой редких кустарников, отделяющих их от лагеря, сложив руки на корневище пня, спал живой, здоровый и ни о чём не подозревающий Артур. Возможно, позови его Аллен ещё в лагере, тот сразу бы проснулся сам и прибежал. Неужели, он настолько тихо раздавал поручения слугам, беспокоясь о лихорадке отца…       Пузатая белка ускакала обратно в лес, не дождавшись благодарностей. Аллен склонился над сопящим шутом.       — Проснись и пой, Арти, — он едва потрепал его по плечу и, подавив нахлынувшее раздражение, с ехидной ухмылкой сгустил краски, — ты заставил своего принца понервничать.       Артур взвился ужом, подскакивая сразу на ноги. Спросонья его немного качнуло. Если бы минутой назад Аллен не волновался за него так сильно, мог бы и подтолкнуть к падению.       — Доброе утро! Я не хотел засыпать здесь, нет-нет! Мы с Моховушкой заболтались и…       «Ах заболтались» — пронеслось в голове Аллена, приправленное ядовитой интонацией, на которую так и не расщедрился Микаэль. Нервов не напасёшься.       — …она украла все мои орешки! — Артур похлопал опустевший кулёк на поясе и лишь сейчас переварил сказанное Алленом, широко раскрывая глаза, — Погоди, я заставил принца… Что?!       Что за день сегодня такой, что на забитую до отвала голову Аллена свалились сразу два туго соображающих придурка! Он тяжело вздохнул, указывая в сторону пустого лагеря, где уже успели разобрать кострище.       — Мы отправляемся, а тебя нигде нет. Представляешь, какую панику он устроил? Хорошо, что ты этого не видел.       Артур моргнул, протёр глаза, ещё раз моргнул, переводя растерянный взгляд с Аллена на гружёные повозки. В глубине души Аллен смаковал эту многообещающую реакцию.       — Брешишь!       — А вот ты сам пойди и спроси, — Аллен подмигнул. Ложь во благо — она всегда во благо. Могут же эти двое хотя бы на некоторое время сами друг друга развлечь? — А мне пора сворачивать организованные им поиски… Ох, как же много дел!       Оставив Артура в нерешительности топтаться за кустами, Аллен рванул к стражникам, в самом деле осматривающим сгоревший постоялый двор на предмет шута. На то, чтобы собрать всю процессию заново, потребовалось три четверти часа. Зато к этому моменту все были сытые (ещё бы, и завтрак, и обед успели справить, проспавшие всё и вся черти), отдохнувшие и довольные. Все, за исключением отца, на которого отвар так и не подействовал в полную силу. Аллену потребовалась помощь двух матёрых стражников, чтобы стащить его с лошади и упихать обратно в карету. Артур весело болтал ногами на скамье по левую руку от кучера. Надежда упихать в карету и его кружила ласточкой вдоль края утёса.       Аллен поравнялся с Микаэлем, украдкой глянул на его лицо. Лицо улыбалось. Аллен моргнул. Видение рассеялось на глазах. Действительно, хорошего понемножку. Мысль о благополучном возвращении Артура упорхнула прочь, вновь уступая первенство поджигателям. После утренней беготни эти пожары на постоялых дворах казались такими недостижимыми, что уже гудящая от ответственности голова с благодарностью принялась разжёвывать все имеющиеся факты.       Если после первого пепелища это ещё можно было счесть случайным стечением обстоятельств, то подозрительно нескладная история жителей деревни и второе пепелище на пути не оставляли сомнений в том, что это мятеж. Кто-то целенаправленно, вряд ли в одиночку (хотя если это был огненный маг из матушкиных рассказов, то вполне возможно), последовательно уничтожал места пребывания короля, шаг за шагом следуя его маршруту. Источник огня определить не представлялось возможным, словно обуглилось разом всё здание.       Второй постоялый двор на их пути очевидно горел раньше предыдущего, природа уже начинала приходить в себя после пожара. Хотя… Влажный воздух побережья мог ускорить этот процесс. Здесь было не так много растительности, которая могла пострадать от огня, в отличие от леса, который чудом остался цел. Тушением никто не занимался. Не было ни единых признаков причастности человека, будто эти места были заброшены уже давно. Старушки из деревни рассказали, что отродясь там жили, но никогда не слышали об этом постоялом дворе, более того, по их воспоминаниям в столицу вела совершенно другая дорога. Жаль, они не смогли вспомнить, какая именно, ведь на картах, над которыми Аллен просидел всю первую ночь, дорога лишь одна. И она ведёт через постоялый двор!       Они не смогли бы так искусно врать, Аллен знал некоторые матушкины приёмчики, оказывающие давление. Даже беспризорный мальчишка, которого Артур развлекал фокусами с парой мячиков, ничего толкового не рассказал. Лишь повторил слова старушек, что постоялого двора никогда не было.       Аллен запрокинул голову, глядя в небеса, силясь найти там подсказку. Но там плыла лишь пара извилистых облаков, похожих на человеческий мозг.       Мозг. Мозг… Насколько велика вероятность, что память жителям деревни просто-напросто подменили?       Такое было возможно лишь в том случае, если бы на территорию королевства проникли маги из недостижимой родины матушки. Нерушимым препятствием на их пути оставалось герцогство Аклимонт, не пропускающее никого ни в одну, ни в другую сторону. Хотя… Не просто же так они отвергали союз на неравных условиях. Не могли ли эти поджоги стать следствием нерешительности короля?       Если в пограничной крепости, с высоты, при беспрерывном наблюдении тоже скажут, что не видели дыма, хотя уже наверняка с такого расстояния могут видеть даже блеск короны на голове Микаэля, Аллен признает, что противник опаснее, чем он мог себе вообразить.       Из затянувшихся на несколько часов, подобных лесистым болотам, мыслей его вырвал раздавшийся позади возглас Артура:       — Ух ты! А это что за башня такая? Она ещё и светится!       Аллен с удивлением обнаружил, что они уже приближались к маяку, вокруг которого золотился в лучах позднего солнца белый камень крепости. Финальный рывок, пересечение которого обещало развеять густые тучи незнания и предположений. Не теряя зазря драгоценное время пути, Аллен вновь отодвинул на задний план рассуждения о поджигателях и принялся сочинять список вопросов, которые он непременно задаст коменданту и на какие будет вынужден отвечать сам.