Сказка про мальчика, воспитанного белками, и про мальчика, воспитанного королями

      Песчаный берег с обеих сторон простирался до самого горизонта, позади — каменная стена, не позволяющая сделать и шагу назад, впереди — обрыв, а под ним — шипящее чернильное море. Микаэль боялся смотреть вниз, ему хотелось дотянуться до спасительных облаков, что ломаными линиями разрезали высь, ухватиться за кляксы разлитой по чёрному небосводу акварели. Босые ступни утопали в ржавом песке, проваливались в пропасть. Каменная стена словно подталкивала в спину. Микаэль сорвался. Камнем ударился о беспокойную воду, утопая в ней по шею. Дно под ногами шевелилось, как живое. Холод окутывал, сдавливал густой водой со всех сторон. Пальцы не могли найти опору, сжимались в попытке поймать ускользающую пустоту.       Шипящий гребень волны накрыл с головой.       Микаэль скинул с головы одеяло. Вдох-выдох. Успокоил сбитое дыхание, огляделся вокруг. Чёрной воды не было. Через прорезь в палатку робко заглядывал луч рассвета.       Микаэль тряхнул головой, зарылся пальцами в волосы. Поспать удалось, но какой ценой. Он спустил ноги с кровати, упираясь во что-то мягкое. Попытался подняться, как что-то мягкое зашевелилось, прямо как дно из сна. Взглянул вниз, ещё содрогаясь от овладевшего им ужаса.       Моря не было. Был всего лишь Артур. Босая нога упиралась ему между лопаток. Он зашевелился активнее.       — Подъём, — только и нашёл что сказать Микаэль и убрал ногу с его спины.       Могло ли это значить, что он встал с «той ноги»?       — И вам доброго утречка, ваше высочество… — закряхтел Артур. Он перевернулся на спину и распластался в форме морской звезды, блаженно потягиваясь. Бардак на его светлой макушке не поддавался описанию. Микаэль решил на него не смотреть, отвернулся, сползая на ноги с другой стороны кровати. Позади раздался ленивый перезвон бубенцов, и на душе стало спокойнее, волны из сновидения отступили.       — Как вам спалось? Надеюсь, по-королевски сладенько? — как ни в чём не бывало спросил Артур.       У Микаэля дёрнулось веко. Чем он только думал, когда затеял подселить к себе этого пустоголового с говорливым ртом? Он же не способен не говорить, а по утрам и того хуже.       — Мой сон не должен тебя заботить, — отмахнулся Микаэль, обуваясь.       Вопрос в самом деле был безобидным, даже милым в какой-то степени, но он не смог отказать себе в колкости. Артур позволял себе слишком многое. Слишком близко приближался. Слишком много доверия вызывал. И ведь он даже не забывался, а будто всю жизнь не помнил, где его место.       — А вот мне снились рыбы, представляете, в шляпах. Они угощали меня водорослями и мне это почему-то… — Артур всё говорил и говорил, продолжая валяться на земле. Микаэль покинул палатку.       Солнце поднялось удивительно высоко, солнечные зайчики бегали по черноте обгорелых руин наперегонки с тошнотворно бодрым Алленом. На месте, где вчера развернулся их лагерь оставалась стоять лишь королевская палатка. Остальное слуги уже разобрали и почти всё погрузили в повозки. Посреди опустевшей поляны Бриттен раздавал поручения, подзывая каждого ближе к себе. Микаэль скрестил руки на груди.       — Тебе следовало разбудить меня.       — Зачем? Сборами всё равно руковожу я.       Нос Бриттена был заложен, налицо все симптомы простуды. Он ужасно гнусавил, и это ужасно забавляло Микаэля. Даже последующая фраза не всколыхнула нежелательных чувств:       — Ваш отец предпочитает этому делу отдых.       — А я не мой отец, — Микаэль вздёрнул подбородок и наградил советника высокомерным взглядом. Хотелось смеяться. Бриттен с усилием втянул воздух. В замке они пересекались нечасто и возможностей поиздеваться над ним с высоты своего статуса представлялось куда меньше.       — Я приму это к сведению, ваше высочество, нам ведь с вами ещё не доводилось путешествовать вместе. Будьте уверены, мы бы не уехали без вас.       А вот это, безусловно, расстраивало.       — Смотри у меня. Ты себя нормально чувствуешь?       — О, это не стоит ни капли вашего беспокойства. Я абсолютно…       Микаэль решил его не дослушивать, раз не стоит. Посреди фразы развернулся и зашагал в сторону отдыхающих на краю поляны коней. По пути он ухватил одинокое яблоко со стола, который уже поднимали двое стражников. Откусил разок, скривился. Кажется, оно было оставлено дозревать под солнцем.       Мистраль вильнул смоляным хвостом, завидев хозяина. Микаэль отдал ему надкушенное яблоко. Завтракать ему никогда не нравилось, а вот конь с благоговением принял дар, звучно перемалывая его в своей пасти.       В течение получаса все необходимые приготовления были завершены. Делегация тронулась дальше по дороге, уводящей их глубже в лес. Неразгаданная тайна сожжённого постоялого двора, однако же, не осталась позади. Поравнявшийся с Бриттеном Аллен не смолкал ни на минуту, осыпая отца теориями, которые Микаэлю были отчего-то совершенно не интересны. Сгорел и сгорел, мало ли что могло произойти за последние три дня. Может, пока во дворце бушевал снегопад, грозовые тучи сконцентрировались именно над крышей этого постоялого двора и попадали в цель…       Утомлённый их беседой Микаэль поскакал вперёд. Мимо проносились сосны, осины, маленькие еловники, опушки со склонёнными под весом ягод кустарниками ежевики. Дикие птицы с щебетом проносились над головой. Он так давно не бывал в лесу, что и забыл, какой здесь царил обманчивый покой. Цепкий взгляд перехватил скачущих по ветвям белок, вынуждая Микаэля замедлить бег. Он зачем-то вспомнил про Артура.       Вспомнил, как они, не дожидаясь, пока тётушка Мэриголд снарядит в лесную прогулку Аллена, сбегали в самую чащу. Не дожидался, разумеется, именно Артур, но Микаэль соврал бы самому себе, если бы сказал, что сам не чувствовал себя свободным на этих беспризорных вылазках. Воспоминания оставались разорванными страницами, но не смогли исчезнуть из памяти навсегда.       Микаэль остановил Мистраля и, дожидаясь, пока его догонят остальные, смотрел на суетливых белок.       Деревенька встретила их подозрительной тишиной. Словно все её жители попрятались по домам, завидев издалека их делегацию. Лавки были открыты, некогда свежие овощи и фрукты тухли под палящим солнцем. И ни единой души вокруг. Они спешились у старенького косого трактира. Бриттен велел стражникам быть наготове и заглянул в щель оконных ставней. Просторный зал, как оказалось, был полон людей. Должно быть, они прибыли в местное время отдыха… Но чтобы всей деревней!       Микаэль изъявил желание разведать обстановку лично. Не все секреты же узнавать всеведущему Аллену. Бриттен не отпустил его в одиночку и увязался следом. Оставленный за главного Аллен, судя по его виду, не понял, как это произошло.       Рыжебородый мужичок за барной стойкой подпрыгнул.       — Ого! — его хрипловатый голос заставил всех постояльцев наконец-то повернуть головы к нему, а затем на застывших у входа гостей. — Нечасто к нам заходят столь богато наряженные особы.       Всё в нём — и пузо, и голова, и две толстенные руки — напомнило Микаэлю бочонки. Он бы не удивился, если бы оказалось, что из него где-нибудь торчит пробка.       — Меня звать Малкольм, но для вас готов откликаться даже на «Эйты».       Микаэль коротко кивнул, присаживаясь на высокий стул.       — Знаешь ли ты, Эйты, что-нибудь о пожаре на постоялом дворе?       — Какой такой пожар? Не слыхали мы ни о каких пожарах!       — Вот как, — Микаэль фыркнул. Бриттен невыносимо громко шмыгнул носом.       — Зато я могу поддать огня. Вижу, что ваш спутник болен. У меня есть отменное лекарство! — на стойке материализовалась чарка, до краёв наполненная какой-то жутковатой на вид жидкостью. — За счёт заведения!       Малкольм подмигнул Бриттену. Бриттен занервничал, но напиток принял.       — Вы ток не цедите, это надо сразу в себя влить.       Бриттен послушно опрокинул в себя жидкость и, сморщившись, сглотнул. А если бы там был яд? Как жаль, что это наверняка был не яд…       Хвойный аромат растёкся по воздуху будто бы лужа.       — Ваше высочество, — Бриттен склонился и просипел на ухо, — вон тот парнишка.       Он кивнул в сторону официанта.       — Он точно был на постоялом дворе в ту ночь, когда мы останавливались там с вашим отцом.       — Ты уверен? В нём ничего примечательного.       — Я его хорошо запомнил, он облил его высочество вином. Даже фартук тот же самый, глядите, какой заляпанный.       — Так может его и выперли оттуда в тот же день.       — В таком случае у него был мо-о-апчхив!       На стойке появилась вторая порция хвойной бражки. Бриттен проглотил бы и её, но Микаэль уже тащил его к подозреваемому. Надо было действовать хитрее и ловчее, чем эти два самопровозглашённых детектива. Микаэль прокашлялся, привлекая внимание заполняющего поднос парнишки.       — Трактирщик поговаривает, что ты работал в постоялом дворе неподалёку. Поведаешь нам, что там стряслось?       — Вы ошибаетесь, господа. — ровным тоном отозвался парнишка. — Я всю жизнь рос и работал в этом поселении. Не хотелось бы, чтобы хозяин увидел, что я чешу языком. Мне надо работать.       Его прозрачные глаза были обращены на Микаэля, но у того возникло ощущение, что взгляд проходит сквозь. Парнишка играючи подхватил одной рукой поднос, заставленный полными кружками, и пролетел мимо, разнося напитки по залу.       — Мутный тип. В постоялом дворе трясся аки осиновый лист, даже не сумел внятно принести извинения, — Бриттен фыркнул, всасывая сопли обратно в нос. Вторая порция неведомого пойла стала бы лишней.       — Я бы посоветовал тебе поменьше пить, — Микаэль отвернулся от нелицеприятного зрелища.       Выведать не удалось ровным счётом ничего, только время зря потратили. Дело становилось запутаннее, но желание путаться в нём таяло на глазах. Куда сильнее Микаэля интриговал путающийся вокруг Аллена Артур. Они так увлечённо разговаривали, что Аллен впервые поинтересовался добытой информацией лишь взобравшись на своего коня.       За деревушкой леса оставалось совсем немного, они быстро достигли привычных бескрайних полей. О тени здесь оставалось только мечтать, поэтому привал состоялся по расписанию, хоть часть его времени и так была потрачена на бестолковые разговоры с трактирщиком.       Артур вывалился из кареты и вместо того, чтобы валяться на земле, как было вчера, или стать чуточку полезным в походе, умотал куда-то в поля. Микаэль махнул на это рукой.       Когда Артур возвратился с букетом полевых цветов, Микаэль не смог удержаться от удивлённого взгляда. Артур пробежал мимо него и уселся рядом с трапезничающим Алленом. Они тихо пересмеивались друг с другом. А затем случилось то, от чего удивлённый взгляд Микаэля сделался ещё удивлённее.       Устроившись за спиной Аллена, Артур прошёлся пальцами по его волосам.       Микаэль моргнул.       Артур разделил светящиеся солнцем волосы на пряди.       Микаэль моргнул снова, прогоняя это видение.       Артур принялся увлечённо переплетать эти самые пряди между собой.       Микаэль уставился в тарелку с овощным рагу. Кусок картофеля застрял в горле, как ромашки в рыжей косе. Аппетит куда-то улетучился.       Когда они продолжили путь, Микаэль обратился к скачущему по правую руку советнику.       — Мне уже вторые сутки не даёт покоя один вопрос.       Бриттен посмотрел на него настолько внимательно, насколько позволяли слезящиеся глаза. Его нос раскраснелся ещё сильнее.       — Зачем твой сын с нами в поездку отправился?       — Это часть его обучения, ваше высочество, — отозвался Бриттен.       — Ясно, — ни черта не ясно! — Только вот чему его может научить наш придворный шут?       — Не сочтите за дерзость, но я вынужден ответить вопросом на вопрос. Зачем в эту поездку отправился наш придворный шут?       Не в бровь, а в глаз.       — В самом деле, дерзко. Отвечать я не стану.       Микаэль резко сдавил бока Мистраля, срываясь на галоп.       Ветер должен был выдуть из головы неприятные размышления о смысле всего происходящего. Ветер должен был вскружить голову чувством безграничной свободы. Ветер должен был помешать вспоминать о вещах, пробуждающих эмоции. Но ветер никому ничего не должен.       Поэтому Микаэль вспомнил, как прижимал к ушам свои непокорные кудряшки, когда буря застала их с Артуром на полпути из деревни. Он боялся грома всю свою жизнь, но в тот раз утягивающая его за собой тёплая рука не оставляла страху и шанса.       Шум прибоя вырвал его из воспоминания. Он на секунду подумал, что заснул, но дорога вильнула с полей в сторону отвесного утёса. Дальнейший их путь пролегал вдоль морской границы, но к воде здесь можно было подобраться лишь как Микаэль сегодняшней ночью — камнем и в лучшем случае на дно, если не разобьёшься о скалистое побережье.       Дорога завела Микаэля на холм, и он будто бы испытал дежавю, замирая и теряя счёт минутам. Взору предстали чернеющие руины. Нагнавший его Бриттен смачно чихнул за спиной.       — Да быть этого не может! Я клянусь, четыре дня назад постоялый двор был цел…       Микаэль ещё раз убедился в том, что вторая чарка настойки не пошла бы Бриттену на пользу. Хотя выпей он её, им наверняка всё равно пришлось бы ночевать в чистом поле, а не чистой постели. Впору было серьёзно призадуматься об опасности, которая теперь мерещилась повсюду.       Однако, пока все вокруг собирали лагерь, Микаэль смотрел на сгоревший постоялый двор и его душила вина за то, что волнуется он вовсе не из-за причин поджога.       Тёмным пятном на фоне потухающего закатного солнца выделялся Аллен. Как возродившийся феникс, маленьким и несуразным птенцом он перемахивал с места на место. Тугая коса как неоперившиеся крылья вилась следом. Ромашки белыми кляксами сверкали в его волосах. Микаэль давился необоснованной неприязнью, злобой, и оттого делалось только хуже. Аллен оставался единственной душой во всей делегации, если не считать захворавшего Бриттена, кто хоть что-то старался выведать о причинах очевидно намерено сожжённых постоялых дворов на их пути. А Микаэль даже думать об этом был уже не в силах. Он ловил взглядом треклятые ромашки, вовсе не глядя на угольные руины и избегая смотреть на вьющегося вокруг да около этих несчастных руин Артура. За целый день тот ни разу к нему не приблизился, будто нарочно избегал. Хотя мог бы хоть для приличия сделать задумчивый вид.       Каждая остановка, каждая заминка в этом путешествии напоминала о том, как они неумолимо приближались к судьбоносной встрече с будущей невестой. Микаэль не чувствовал себя виновным в том, что наврал и спихнул на глуповатого шута поиск решения своих проблем. Он уже не был в состоянии терпеть накатывающие волнами чувства, он боялся утонуть. Ему было необходимо избежать собственной жертвы ради этого проклятого союза. А в голове гулял пьянящий ветер, обласканный морскими просторами, наполненный солью и вожделенной свободой.       Микаэль не заметил, как солнце бесповоротно скрылось за горизонтом. Наступало время отдыха и это было именно то самое время, чтобы напомнить Артуру, где ему надлежало ночевать. Но когда Артур с Алленом, как парочка закадычных друзей, в который раз за день весело переговариваясь, прошли мимо и резко смолкли, Микаэль не нашёл подходящих слов. Он на мгновение пересёкся взглядом со смеющимися глазами Аллена и захлопнул за собой тканевую дверцу палатки. Судя по удаляющимся голосам, направлялись они в палатку Аллена.       Чудесно! Просто замечательно!       Микаэль пнул артуровский матрас, заботливо расстеленный слугами. Пусть катится на все четыре стороны. Рано или поздно это бы произошло снова. Как Микаэль только допустил мысль об обратном? Тот, кто однажды его бросил, непременно бросит ещё раз и ещё. Годами взращиваемое недоверие принесло плоды, оправдалось стократно и комком застряло на корне языка. Нашёл кому доверять. Наутро вся делегация будет шептаться о том, как хитроумно он решил избежать свадьбы и подставить родное королевство под удар.       Перед глазами застыла дверь его детских покоев. В неё больше не стучали и никогда не постучат вновь. Язычок свечи, мерцающий на пустом столике, дрогнул и погас.       Корона беззвучно укатилась под кровать. На саму же кровать Микаэль упал прямо в сапогах, до смерти уставший от пережитых за весь день чуждых ему эмоций. И не сумел заснуть, вслушиваясь в густую темноту вокруг. Он долго слушал далёкие разговоры, слушал порывистый ветер, слушал, как о скалы внизу разбиваются волны.       В шуме бушующего прибоя он услышал звон бубенцов, и сон наконец-то сразил его.