Две последние записи

Дорогой дневник, можешь меня поздравить: я пережила очередное лето. Пожалуй, впервые в жизни я не хочу возвращаться в Хогвартс. Теперь все странным образом поменялось, и школа в прямом смысле станет «моим вторым домом». К тому же, несмотря на всё мое желание вернуть всё назад, я боюсь встречи с Алисой. Боюсь заглянуть ей в глаза и увидеть в них то, что я совершенно не хочу… И с Фредом. С ним я тоже не горю желанием пересекаться. Той ночи я стыжусь до жути, и кто знает, кому еще он об этом разболтал или может разболтать (кстати, насчет этого. Я решила, что лучше всего будет притворяться, что ничего не было и что я вообще его не знаю). Честно, я лучше бы осталась с мисс Джонс. Но, думаю, стоит рассказать, как я здесь оказалась. Когда я отошла от Фреда настолько, чтобы он меня больше не видел, я побежала. Бежала недолго, потому что вдруг события этого дня навалились на меня, и я почувствовала насколько устала. Еле держась на ногах, я доковыляла до небольшого зеленого дома мисс Джонс. Она опешила, увидев мой вид, но, к счастью, спрашивать ничего не стала. На следующий день, как следует выспавшись, я за чашкой утреннего чая рассказала ей о ссоре с мамой, о том, как я ушла из дома (а я предпочитала называть это именно так), о том, как страшно было идти по темной улице (конечно, о том, что меня преследовали я умолчала—сердце женщины такую новость не выдержало бы), и о том, как случайно встретила «знакомого». Старушка была неподдельно возмущена поведением матери и предложила мне остаться у нее до начала школы. Она даже выделила мне маленькую, но уютную комнатку, и я окончательно решила не возвращаться домой. Днем, когда мама была в министерстве, я через камин забрала свои вещи. После этого мама несколько раз пыталась связаться со мной через мисс Джонс, но я не хотела, а мисс Джонс не настаивала. Из-за этого пару раз она получила несколько громовещателей с не самыми лестными словами. В остальном мне было здесь хорошо. Каждый день я подолгу бродила по улицам, осматривая местность и думая о том, как хорошо было бы здесь остаться. А чем ближе становилось отправление в Хогвартс, и чем больше мною овладевала тревога, тем больше я склонялась к этой мысли. Один раз я даже в отчаянии обратилась к мисс Джонс с просьбой остаться на весь год. Понятное дело, она мне отказала, сочувственно добавив, что понимает меня, ведь «в этой школе на молодежь слишком большая нагрузка». А сегодня я попыталась специально проспать поезд, но мисс Джонс позаботилась о том, чтобы этого не произошло. —Осторожней! —крикнули мне вслед. Я не оглянулась, чтобы извиниться. Я быстрым шагом шла мимо купе, ища знакомое лицо и чуть не сбивая каждого встречного. В первых двух вагонах ее не оказалось. В третьем тоже. Наконец, в четвертом мне улыбнулась удача: Алиса сидела у окна и с интересом листала какую-то книгу. Я глубоко вдохнула, собирая всю свою волю в кулак, в тысячный раз повторила свою речь, а затем, резко открыв раздвижную дверь, решительно ступила в купе. —Это всё неправда! —громко и быстро выпалила я, хотя вообще-то собиралась сказать совсем не это. —У меня тогда крыша поехала, как у Пот…то есть, не думала я. Я не хотела! И мне не все равно ни на тебя, ни на Седрика! Ты права, мне просто было страшно! Да ты вообще во всем права! Теперь я понимаю, Седрик не виноват…ну, я и не говорила, что он виноват… —ораторских способностей у меня точно нет. Я решила, что лучше не буду продолжать, а просто скажу то, зачем пришла. Всего три слова, ничего сложного. Но когда я открыла рот, я поняла, что не могу издать ни звука. Слишком уж это было непривычно. Я потупила взгляд, несколько секунд стояла молча и только потом смогла промямлить: —Прости меня, Алиса. Через несколько секунд абсолютной тишины я осмелилась поднять взгляд. Алиса сидела явно шокированная такой «изумительной» речью. Книга лежала на полу, видимо, я появилась настолько неожиданно, что она её выронила. —Я…—после долгого и крайне напряженного молчания начала Алиса. Она прочистила горло и продолжила: —Ты же понимаешь, что такое просто так не забывается? —сердце пропустило удар. —Я тебя сейчас не прощу… —на этих словах мое сердце остановилось совсем. —Но я подумаю. Я почувствовала, как с моей души упал огромный камень, тянувший вниз и мешавший дышать. Я облегченно опустилась на сидение…и только тогда поняла, что кроме нас с Алисой здесь есть кое-кто еще. Передо мной сидела девушка, наша ровестница или, может быть, чуть постарше. Она показалась мне смутно знакомой. У нее были кудрявые, едва доходящие до плеч, русые волосы и голубые глаза, которые я точно где-то видела. Из-за того, что она сидела, было сложно понять ее рост, но, вроде бы, она была выше меня. Она старалась выглядеть невозмутимо, но было видно, что возникшая ситуация смущает ее. —Ты кто? —резко спросила я, чувствуя себя несколько неудобно из-за того, что мои слова имели посторонних свидетелей. Незнакомка выпрямилась и протянула руку. —Я Эмили, —она улыбнулась. —Эмили Ходжез. Я из Гриффиндора. Тоже на шестом курсе. В том году у нас совсем не было совместных уроков с Гриффиндором, и, наверное, поэтому я ее не узнала (я не обращала внимания на то, как выглядят мои одноклассники, что уж говорить о других факультетах). В ее голосе я уловила тщательно скрытый американский акцент. Я кивнула. Потом вспомнила, что Эмили все еще протягивает мне руку и что стоило бы тоже представиться. —Кэтрин Грэлл, —я пожала ее руку. —Когтевран. —Да-да, —закивала она. —Я знаю. Мне о тебе рассказывали, —и она покосилась на Алису. Я сконфуженно отвела взгляд. Вряд ли Алиса отзывалась обо мне положительно. Видимо, это было слишком явно написано у меня на лице, потому что Эмили тут же сказала: —Да не волнуйся, —она поддалась вперед, чтобы ободряюще похлопать по плечу, но я отпрянула. —Ничего такого. И о том, что у вас там произошло, мне тоже не рассказали. Я нахмурилась. И вдруг теперь, когда она была ближе ко мне, я поняла, кого она мне напоминает. Та девушка, которая подошла ко мне на турнире. —Я тебя видела! —воскликнула я и подумала о том, что, может быть, не стоило восклицать так удивленно. Это ведь очевидно, что я ее видела. Эмили пожала плечами. —Я тебя тоже. Хотя очень редко, ты нигде, кроме Большого зала и библиотеки, как будто не бываешь. Я улыбнулась про себя. Это мне уже говорили. —Значит, ты та девушка, которая подошла ко мне после турнира? —уточнила я на всякий случай. Вместо ответа Эмили улыбнулась. Мне стало даже неловко от того, что она, совершенно незнакомый человек, видела меня в таком состоянии, но в то же время было немного приятно, что она обо мне побеспокоилась. Я еще не определилась с тем, нравится мне Эмили или нет, но это явно добавляло ей плюсов. —Выглядело, наверное, жутковато, учитывая, что там творилось вокруг?—поинтересовалась я. Мне надо было знать, насколько я выглядела ненормальной. —О, да, —согласилась Эмили. —Думаю, какие-нибудь первокурсники могли подумать, что в тебя вселился… Сам-знаешь-кто, —на имени она запнулась и произнесла его настороженно, словно Тот-кого-нельзя-называть мог и вправду выпрыгнуть из-за любого угла. Алиса дернулась, но никаких признаков недовольства не проявила. —Ну, или что ты просто сошла с ума. —Это уж точно, —негромко сказала Алиса, словно самой себе, но я-то понимала (да и Эмили, думаю, тоже), что это не так. Ходжез, смутившись, опустила голову, а я сделала вид, что правда не услышала. Напряжение так и витало в воздухе. Казалось, протяни руку, и тебя ударит током. Когда молчать стало невозможно, Эмили подняла голову и оглядела нас с задумчивым видом. Потом, нервно хихикнув, сказала: —Нам здесь только слизеринца и не хватает. И правда. Пуффендуй, Когтевран и Гриффиндор — представители трех факультетов на месте, не хватает только четвертого. Алиса привела гриффиндорца, а значит слизеринец был моей задачей. А с чего я вообще решила, что это Эмили пришла к нам с Алисой, а не я к ним? Неудачная полушутка Эмили никак не разрядила обстановку. Я обдумывала пришедшую недавно мысль. Откуда Алиса вообще знает Эмили? Она же не общалась с ней в школе? Или?.. Вопрос вертелся на кончике языка, готовый слететь каждую секунду. Я откашлялась и как бы невзначай спросила: —Но вы ведь раньше не общались? Поч… —Как мы познакомились? —с готовностью отозвалась Эмили. —Так получилось, что мы теперь соседки! Крутое совпадение, правда? Ага. Совпадение просто отпад. Что-то в ее словах вызывало во мне ревностные чувства. Возможно то, что теперь Эмили заменяла Алисе меня и то, что замена выходила как нельзя лучше. —Я же ее сначала не узнала, да и она меня тоже, —пылко продолжала Эмили. Да уж, за словом в карман не полезет. —Но мы подружились, и я пару раз заходила к ней домой, а она каждый раз прятала все, что связано с волшебством. А то, как мы обо всем догадались—вообще отдельная история! Вот и ее очередное преимущество передо мной. За все пять лет дружбы я ни разу не была у Алисы в гостях. Это такая мелочь, но…все равно. Не в силах больше слушать про их прекрасное знакомство и времяпрепровождение друг с другом, я решила по-быстрому поменять тему разговора. —Я слышу, ты американка? Она слегка улыбнулась. —Отлично, Ватсон! —какой еще Ватсон? —Так заметно? В общем-то, да. Она как будто даже не заметила, что в нашем разговоре что-то поменялось. —И почему ты тогда не в Ильверморни, а в Хогвартсе? —вопрос снова прозвучал с наездом. —Мы давно сюда переехали, —Ходжез пожала плечами. —Так что я тут живу почти с рождения. Знаешь, вообще, я не имею с Англией ничего общего. Моя мать полностью американка, а отец… Задавать этот вопрос было роковой ошибкой. Эмили могла говорить на тему своей родословной бесконечно, а когда разговорилась, оказалась еще болтливей, чем я думала по началу. Вскоре я уже перестала вникать в то, что она говорит, изредка кивая, чтобы создать видимость участливости. Не знаю, кем она там оказалась в итоге, но вроде ее предки были людьми важными. В какой-то момент ее рассказ прервал звук отодвигающейся двери. —Купер! —радостно воскликнула Эмили, вскочив. В дверях и правда стоял он. Брайан Купер, тот самый, с которым я повздорила тогда на балу. Я опустила глаза, накинув на голову капюшон своей любимой толстовки, право на которую еле получила у матери. А я-то надеялась мы с ним больше не встретимся. Ну, или, по крайней мере, не так. —Привет, Эми, —он крепко обнял Эмили. —Привет, Кэтрин. На секунду я понадеялась, что он обращается не ко мне. Но какова вероятность того, что именно здесь, именно в этот момент мимо пройдет кто-либо с точно таким же именем? Я думаю, не слишком велика. —Привет, —я натянуто улыбнулась. Лишь бы он сейчас не напомнил. —Как дела? —из вежливости и чтобы не казаться тем грубым человеком, с которым он тогда пошел на бал, спросила я. —Все прекрасно, —бодро отозвался Купер. В глазах у него плясали смешинки, когда он добавил: —Надеюсь, теперь я выгляжу достаточно взросло? И зачем было вспоминать? Хотя он и вправду выглядел старше, чем в прошлую нашу встречу. За полгода он вытянулся, черты его лица стали более резкими, а в глазах теперь было больше уверенности, чем тогда. Я улыбнулась и кивнула. Вроде бы Брайан не злился и не обижался на меня, а раз так, возможно, и я смогу относится к этому легче. —Почему ты не ответил на мое последнее письмо? —Эмили в шутку толкнула его в плечо. —Как раз собирался это сделать, —Купер потер плечо. —Только лично… —Может быть, вы продолжите в другом месте? —прервала его Алиса и выразительно посмотрела на Эмили. Та кивнула. —Да, конечно, я бы на твоем месте тоже попросила его выйти, —она указала на Брайана. —Эй, —Брайан напустил на себя возмущенный вид и, продолжая изображать оскорбленного, вышел. Эмили перевела взгляд с Алисы на меня и обратно, потом открыла рот, чтобы что-то сказать, но в последний момент передумала и вышла вслед за Брайаном. Обстановка была напряженной. Алиса молча смотрела в окно, будто забыв о моем присутствии. —Я так и не поняла, что у Эмили с Купером? —спросила я, чтобы хоть как-то заполнить тишину. —Они друзья или…—я выдержала паузу. —Еще кто? Алиса оторвала взгляд от окна и пристально посмотрела на меня. Я поежилась. Сейчас она точно что-нибудь скажет. Что-нибудь, что я слышать не хочу. Но Алиса только вздохнула, сложила руки на груди и откинулась на спинку сидения, уставившись в потолок. Я решила было, что буря прошла, и убрала выставленный перед собой невидимый для всех щит, но именно тогда Диггори заговорила. —Можешь даже не пытаться. —Что именно? —недоуменно спросила я, предчувствуя нехорошее. —Делать вид, что ничего не было. Ау. —Я просто…—на такой случай я речь не готовила, поэтому растерялась окончательно. —Да, конечно…наверное, не стоило говорить… —Не стоило, —согласилась она и тише (впрочем я уверена, она хотела, чтобы я слышала) добавила: —С самого начала не стоило. Я виновато потупила взгляд. —Я была не в себе…—еле слышно пробормотала я в свое оправдание. —ТЫ была не в себе? —язвительно повторила Алиса и, наконец, посмотрела на меня. Если у кого глаза и говорили больше слов, то это у Алисы. Она не смотрела на меня с презрением или ненавистью, но так, что от этого взгляда становилось еще хуже. И сразу становилось ясно, что простить меня она не готова. Она не сказала ничего более, но я и так поняла. —Да, так было всегда, —она фыркнула с нескрываемой обидой. —Всегда и всё ты, а что там со мной никому дела нет, да? —я открыла рот, чтобы возразить, но она не дала мне сделать это. —Скажешь, что тебе было дело? —я кивнула. —Я не поверю, ты уж извини. Нет, ну правда, а с чего бы тебе было не все равно? Пять лет дружбы? А часто ты за эти пять лет прислушивалась ко мне? Ощущение, будто кто-то разодрал только зажившую рану. Но она имела право так говорить. Она ждала ответа, а я молчала. Не хотела его говорить и признавать. Честно, это происходило не назло! Просто… да не знаю я, что «просто». Просто мне не казалось, что всё настолько серьезно. Но я всё равно старалась быть хорошей подругой. Возможно, мне стоило сказать сейчас именно это. —Мне не было всё равно…клянусь, —единственное, что сумела сказать я. Как же жалко это звучит. Диггори покачала головой. —Когда людям не всё равно, Кэтрин, они так не поступают. Не ссорятся со своей лучшей подругой, у которой только что умер брат. Да. —Что мне сделать? —и я правда была готова сделать, что угодно. Лишь бы не потерять Алису. Она молчала. Молчала многозначительно, и мне в голову пришла ужасная догадка. От нее внутри меня все сжалось. —Мне уйти? —затаив дыхание, спросила я. —Да. Не стоило мне убирать мой невидимый щит. Без него удар был слишком сильным. Как будто сердце вырвали из груди, растоптали, проехались по нему несколько раз, раскрошили на мелкие кусочки, а потом дали по лицу и мне тоже. Но одновременно с этим, где-то на закорках сознания, появилось чувство удовлетворения от хоть немного восстановленой справедливости. Я, шатаясь, встала и подошла к двери купе. Глянула на Алису в надежде, что она вдруг передумает, но та даже не смотрела на меня. Тогда я вышла. Нет, конечно всё не могло решится так просто, как я планировала. Это было бы невероятно. К горлу подступил ком. Я тяжело сглотнула и подняла глаза к потолку, чтобы не расплакаться. Не здесь, не сейчас, не при всех. Толпа детей пробежала мимо, чуть не сбив меня с ног. Я вжалась с стену и мне удалось остаться в вертикальном положении. —Не носитесь! —рявкнула я. Знала бы я их факультеты, давно остались бы без очков. Поезд должен был скоро прибыть на место, поэтому все начали постепенно оживать и пытаться куда-то пройти. Меня так прижали к стене, что я подумала, что еще секунда и задохнусь. И зачем им только это надо, если мы еще не приехали? Мерлин, и почему в поезде такие маленькие коридоры? Даже поплакать нормально нельзя. —Пропусти, мелочь! —кто-то шел, расталкивая всех на своем пути. Я посмотрела влево. А вот и наша главная звезда (после Поттера, конечно). Идет, мантия развевается за ним следом (не угадали, я не про профессора Снейпа), а в перерывах между оскорблениями он приглаживает и так прилизанные волосы. За ним по пятам, разумеется, следуют двое его «телохранителей». Наверное, он был бы хорошим персонажем для тех романтических маггловских фильмов, о которых мне рассказывала Алиса. Мысль о подруге принесла с собой новую волну слез, которую я поспешно вытерла тыльной стороной руки. Вскоре он дошел до меня. —С дороги, —приказал он. Я не пошевельнулась. У меня не было сил ни на то, чтобы двигаться, ни на то, чтобы с ним спорить (а в обычной ситуации я именно это и сделала бы). Просто стояла с прикрытыми глазами, чтобы он не увидел моих слез. Расплакаться перед Драко Малфоем — худшее из худшего, что может ожидать меня в этой школе. —Что непонятного? —грубо спросил кто-то из его друзей. —Тут достаточно места, —хрипло ответила я, стараясь, чтобы голос не слишком дрожал. —Его не достаточно для того, чтобы пройти мимо не прикасаясь, —с презрением фыркнул Малфой. Я едва заметно закатила глаза. Годы идут, а Малфой так и корчит из себя непонятно что. Я устало посмотрела на него и отвернулась. Да пусть делает, что хочет. —С дороги, —повторил он. —А не то я… Но он не успел поведать мне, что же он «не то» (если бы у меня были деньги, я бы поставила на то, что в его угрозе обязательно фигурировал его отец. К сожалению, денег у меня нет). —Так-так-так, Малфой, —раздался до боли знакомый голос. —Я думал, зализывать волосы уже не в моде? Я захотела провалиться сквозь землю. Да что за день сегодня такой? Моя психика не выдержит еще одной неприятной встречи. —Если хочешь знать, что в моде—спроси у своей матушки. Она такие свитера вам шьет, —он изобразил восторг. Его друзья рядом мерзко захихикали. —Уверен, реши она их продать, они были бы нарасхват. Возможно, тогда вам бы не пришлось жить в таком…прелестном местечке, —он высокомерно усмехнулся. Фред отреагировал на это только вопросительно поднятыми бровями, но я краем глаза заметила, что он достал палочку из кармана. Я, предчувствуя надвигающуюся бурю, вжавшись в стену, начала двигаться в сторону ближайшего купе, где сидела Алиса. Как бы мне не хотелось возвращаться, получить заклинание в голову не хотелось еще больше. —Лучше бы ты помолчал, Малфой, —произнес Фред тоном, не предвещающим ничего хорошего. Я быстро проскользнула в купе и осторожно закрыла дверь. Эмили уже снова была там (один вопрос: когда она успела?) и недоумевающе смотрела на меня. Алиса нахмурила брови, но взгляда от книги не оторвала. —Я же попросила…—недовольно начала она. Но в этот момент в купе, словно ошпаренный, влетел Малфой. На удивление он ничего не говорил, только мычал и в ужасе указывал на свой рот. Я хотела уже было спросить у него, с каких пор он предпочитает язык жестов, но тут с ужасом (хотя ладно, было там еще и немного удовольствия) заметила, что рот у него попросту исчез. Место, где обычно у людей находится рот, затянулось такой же бледной, как и все его лицо, кожей. Несколько секунд все молчали, пытаясь понять, что сейчас произошло, а потом Эмили рассмеялась. Алиса, на удивление, тоже немного повеселела. Малфой еще раз что-то промычал, указывая себе на рот. —Что-что говоришь? —делая вид, что старательно прислушивается к его словам, сказала Эмили. —Ничего не понятно, повтори громче. В ответ на это Малфой недвусмысленно промычал. —Я понимаю, —заботливо произнесла Эмили. —Без твоих слов мир потеряет многое. Сколько гениальных мыслей человечество никогда не услышит! Я фыркнула от смеха. И где-то далеко ангел на плече еле слышно укорил меня за эту жестокость. Впрочем, он веселился не меньше. —Ну, не молчи, скажи что-нибудь! —продолжала издеваться Эмили. —Что как воды в рот набрал? По лицу Драко было видно, что он хочет сейчас кому-нибудь врезать. Его буквально перекосило от гнева, он даже достал палочку, но поскольку бедный мальчик не мог говорить, а невербальным заклинаниям обучен еще не был, ничего из этого не вышло. Он сунул палочку назад в карман и промычал что-то угрожающее. Давайте я проявлю свои способности ясновидения и попробую угадать. Он сказал, что обо всем расскажет отцу? Что ж, было довольно сложно. После этого Малфой, наконец, вышел. И не просто вышел, вылетел, словно увидел что-то страшное. Вместо него в дверях возникла другая знакомая фигура. —Ауксио, —довольно произнес Фред. —Хорошее заклинание для таких, —он кивнул в сторону убегающего от него Драко. Эмили протянула ему руку, и он дал ей пять. Либо Эмили была человеком настолько коммуникабельным, либо они были кем-то вроде друзей, что меня совсем не радовало. Алису, судя по помрачневшему лицу, тоже. Это Эмили что ли притягивает сюда всех тех, видеть кого я не хочу? Я медленно опустилась на сидение и, схватив лежащий рядом «Ежедневный пророк», сделала вид, что я читаю и меня тут нет. —Это жестоко, —хмуро сказала Алиса. —Это Малфой, —парировал Уизли. —Вот только не говори, что тебе его жалко. Вместо ответа Алиса нахмурилась еще сильней. Я почувствовала, что Фред перевел взгляд на меня, и подняла газету повыше. —Как прошел остаток августа? —спросил Фред, и я была уверена, что спрашивает он именно меня, а не кого-то еще. Хотя он мог спросить и Эмили, ведь они могли тоже видеться в августе, если они друзья. Но Эмили молчала. —Нормально, —невозмутимо ответила я, хотя внутри меня все горело (от стыда, если что). Я покосилась на Алису. Та смотрела на меня круглыми глазами, в которых стоял немой вопрос «Что значит остаток августа?» —Как…м-м…мисс Джонс приняла тебя? —«Откуда он знает про мисс Джонс?» —следующий, такой же немой, как и предыдущий, вопрос Алисы. Казалось, на эти секунды она позабыла, что не хочет меня видеть и ей снова стало интересно всё про всё узнать. Но, несмотря на это, мне никак не хотелось припоминать девятое (почему я помню точную дату?) августа. —Ты про что? —невинно спросила я. Лучшая защита—нападение. Возможно, мне удастся сделать вид, будто ничего не было. Тогда, быть может, Фред забудет об этом, и я смогу спокойно доучиться в школе. —Ну как же…—недоуменно произнес он. —Летом ты… —Уизли, —пресекла его я. —Не стоит рассказывать нам о своих больных фантазиях. Эмили прыснула со смеху, с большим интересом наблюдая за нашим неловким разговором. А Фред так непонимающе смотрел на меня, что мне стало даже немного его жаль. Потом в его глазах зажегся крохотный огонек понимания, и он покачал головой. —И вот мы снова там, откуда начали, —негромко произнес он.

***

Все уже вышли из поезда и теперь толпились на платформе. Алиса и Эмили скрылись от меня, и я даже подозревала, что не случайно. Я едва успела запрыгнуть в последнюю карету и то, когда она уже отъезжала. Не хочу даже представлять, как это выглядело со стороны. Глядя на приближающийся замок, который вдруг стал моим главным врагом, я пожалела, что карета не уехала на минуту раньше. Да, мы поговорили с Алисой, но это ничего не решило, если только не сделало хуже. А ведь существовали еще и другие факторы, такие как Фред Уизли и… мама. Всю дорогу я думала только об этом. Мы доехали до школы почти без происшествий. Конечно, не считая того случая, когда очередная странная книжка Хагрида о лесных чудовищах вырвалась из рюкзака одного третьекурсника и начала носиться вокруг, круша все на своем пути. Но в остальном все прошло отлично, и в скором времени я уже сидела в Большом зале, глядя, как первокурсников распределяют по факультетам, и умирая от голода. Вообще, я считаю так: сначала должны выставлять еду, а потом устраивать распределение, потому что в противном случае может оказаться, что к концу события не станет пол школы. Краем глаза я замечала нечто розовое, сидящее за столом преподавателей, но изо всех сил старалась не обращать внимания. Наконец, Роза Целлер попала на Пуффендуй, и распределение окончилось. Теперь вышел Дамблодор, и все слегка оживились. —Нашим новичкам, —звучно начал Дамблодор свою обычную речь, обведя глазами зал. —Добро пожаловать! Нашей старой гвардии—добро пожаловать в насиженные гнезда! Прежде всего, как обычно в начале учебного года, я прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям. Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы—запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это запомнили. Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня—как он утверждает, в четыреста шестьдесят второй раз—напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых вывешен на двери кабинета мистера Филча. Интересно, кто-нибудь когда-нибудь реально читал этот список? —Кроме того, в этом году у нас будет два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Дерг, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Раздались редкие, но громкие хлопки. Много кто не любил Хагрида, поэтому новый учитель вызвал волну одобрения. Я была в их числе. Нет, не то, чтобы я имела что-то против Хагрида, просто его методы обучения казались мне немного…странными, остановимся на этом слове. —Также, —продолжал Дамблодор. —Я с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя защиты от Темных искусств. В этот раз хлопки были вялыми и неуверенными, словно ученики еще не поняли, как на это реагировать и что эта Амбридж за зверь такой. Они еще даже не догадываются… —Также считаю своим долгом напомнить, что… Он вдруг умолк. —Кхе-кхе, —раздалось тоненькое покашливание. Меня передернуло. Послышалось перешептывание: еще ни разу преподаватель не осмеливался перебить директора. —Сразу видно, она здесь долго не продержится с такими-то привычками, —прошептал кто-то рядом со мной. Ну-ну. —Благодарю вас, директор, за ваши добрые слова приветствия, —жеманно улыбаясь, сказала она. —Как приятно снова оказаться в Хогвартсе! И увидеть столько обращенных ко мне счастливых маленьких лиц! —обратилась она к теперь уже недовольным тем, что с ними общаются, как с пятилетками, ученикам. —Я уверена, мы с вами отлично поладим. —Это вряд ли, —громко выкрикнули Фред с Джорджем. Я улыбнулась. Вот кто мог бы сделать жизнь Долорес Амбридж в Хогвартсе чуточку похуже. А, может, и не чуточку. Она недовольно уставилась на них, а после снова натянула свою улыбку и продолжила: —Как вы знаете, министерство считает своим долгом уделять немало внимания обучению юных волшебниц и волшебников, —она обвела взглядом присутствующих и ее глаза на секунду задержались на мне. Всего на секунду, но ощущалась эта секунда как вечность. Казалось, остальные не могли этого не заметить. В этот момент мне в голову пришла страшная мысль. Что. именно. я. рассказала. Фреду. Уизли. Я принялась искать его глазами среди других Гриффиндорцев, чтобы убедиться, что он не смотрит на меня или не шепчется с кем-нибудь об этом. К счастью, он не проявлял никаких признаков интереса к происходящему. Пока что. Я выдохнула и судорожно начала перебирать в памяти всё, что сказала ему тогда. Лишь бы я ничего не говорила ему о том, кто моя мать... Я повторила весь разговор с ним от начала до конца несколько раз и хотя припомнить, чтобы я рассказывала о своей матери, не смогла, все равно весь оставшийся вечер была как на иголках (честно говоря, я и сейчас не слишком спокойна). В общем, нервы мои потрепались знатно. Казалось бы, какая разница? Сказала и сказала. Но разница есть и была, и очень серьезная. Долорес Амбридж и меня связывает одно—она и есть моя мать.