Две последние записи

Дорогой дневник, в последнее время хочется только плакать. Я все испортила, я это знаю, я ненавижу себя за это, но разве этого будет достаточно? Я так и не извинилась перед Алисой. Долго уверяла сама себя, что просто не выдалось возможности, хотя на самом деле я струсила. Я никогда не была храброй и, скорее всего, не буду. Каждый раз, когда я видела Алису, я собиралась подойти. И каждый раз я впадала в ступор и не могла сделать ни шага, в горле пересыхало, а от волнения начинала кружится голова. Иногда я просто убегала, пока она не посмотрела на меня, потому что не могла вынести ее взгляда, а иногда оставалась на месте, не в силах сдвинуться хоть на миллиметр, и тогда я постоянно надеялась, что мне не придется говорить, что Алиса прочтет все невысказанные слова сожаления в моих глазах. Глаза говорят больше слов, ведь так? В любом случае, явно не мои. Наверное, со стороны картина выглядела интересно. Ты вряд ли поймешь, что в этом сложного (естественно, это же тетрадь), и, честно говоря, я сама не понимаю. Всего три слова «Прости меня, Алиса», а их даже писать сложно! Я наговорила в той ссоре лишнего и с самого начала это понимала, но признаться в этом…не могу. Знаешь, я так ненавижу себя за это. Все пять лет нашей дружбы были разрушены и вряд ли она восстановиться, что бы я не сделала. Алиса терпела меня долго, но даже у самых терпеливых это самое терпение может подойти к концу. И тогда все. В первое время я была в таких смешанных чувствах, что искала виноватых и злилась на всех подряд. Злилась на Алису за ее упрямость, злилась на Поттера, потому что, если бы он не стал сразу болтать, этого бы не произошло, злилась на министерство, потому что они это допустили, под мою раздачу попал даже сам Седрик (впрочем, после этого мне стало так мерзко, что я не знаю, как это пережила). Но в конце концов я всегда возвращалась к себе. Это ведь не первый раз, когда из-за меня людям плохо. Не просто людям, моим друзьям. Может быть, мне лучше их и не иметь? Не знаю, смогу ли я встретиться с ней через 22 дня в школе. Я не хочу туда ехать. Может, просто убежать отсюда? Уеду во Францию и поступлю в Шармбатон, французский я знаю. Совесть не позволит. Извиняться надо было сразу, теперь будет намного трудней, несмотря на то, что я уже раз сто репетировала свою речь. Держусь за единственную надежду, что Алиса все-таки мне напишет. Когда мы стояли на перроне, она подошла ко мне. Я там от радости чуть не взлетела, но она не предложила помириться, а сказала: «Не пиши мне». Представляешь, каким это было ударом? Потом Алиса пояснила, что это потому, что они переезжают и сказала, что, возможно, она пошлет мне письмо с обратным адресом. Это не было прямым обещанием, но все-таки я почувствовала надежду. Но она не написала. Ни разу. И еще ни разу я не ощущала себя такой одинокой. —Кэтрин, спускайся! Я оторвала взгляд от окна и, вздохнув, посмотрела на календарь, висящий на двери. Девятое августа. С того момента прошел месяц и девять дней. Август… Кто-то считает август месяц безнадежного конца лета, но для меня август всегда казался месяцем…свободы? Чувство скорого отправления в Хогвартс почти что окрыляло меня, начиная с весны 1990 года, когда произошла та…произошло то, что произошло, и находиться дома стало для меня морально сложно. Конечно, в Хогвартсе тоже бывало не все гладко, но атмосфера дома была до жути невыносимой. Она высасывала душу не хуже дементоров. Хогвартс был спасением. Но в этом году он таковым не будет. Возможно, не будет больше никогда. —Кэтрин! —уже громче позвала меня мама. —Иду! —снова вздохнув, я спрыгнула с подоконника. Мы ели молча, пока я, наконец, не решилась задать вопрос, который волновал меня с самого прибытия сюда. Я откашлялась, привлекая внимание матери. —Я хотела бы спро…попросить, —осторожно начала я, пытаясь заранее предугадать ее реакцию. —Что такое, Кэтрин? —с улыбкой спросила она. —Нельзя ли, когда начнется учебный год, чтобы никто не знал, что я твоя дочь? —я заметила, как черты ее лица ожесточились, и поспешно добавила: —Я имею в виду, вдруг начнут думать, что ты относишься ко мне как-то иначе, —не такая-то уж это была и неправда, она и правда относилась ко мне по-особенному. По-особенному плохо. —Просто мне бы не хотелось, чтобы…—мама ничего не говорила, но если чему-то меня и научило проживание с ней шестнадцать лет, так это тому, когда вовремя стоит закрыть рот, если хочешь чего-то добиться. —Разве ты не хочешь иметь хорошую репутацию? —наконец произнесла она. —На твоем месте я бы не стала отка… —Я хочу получить ее собственным трудом, —вставила я, делая акцент на слове «собственным», намекая на то, как хорошая должность досталась ей. Судя по тому, как мама поджала губы, намек был понят. —Не ври мне, —медленно проговорила она. —Ты не хочешь, чтобы кто-то знал совсем не поэтому. Так почему же? —Ты ошибаешься, —после недолгого молчания сказала я, хотя она была права. На самом деле мне просто не хотелось быть в родстве с этой ужасной женщиной. Мама пристально посмотрела на меня, раздумывая. —Запомни, Кэтрин Беатрис Грэлл, —холодно сказала она, приняв решение. —Я все равно буду за тобой следить. Я встала из-за стола, стараясь не показывать радости от своей маленькой победы. Из-за двери, разделяющей столовую с небольшой кухней, показалась мисс Джонс в дорожной одежде и с «Ежедневным пророком» в руках. Это была пожилая женщина невысокого роста с добрыми серо-зелеными глазами, которая, хоть и казалась хрупкой, была на удивление стойкой для своих лет. Насколько я помню, она была троюродной тетей моего отца и с тех пор, как он пропал, приходила к нам каждый день, чтобы помочь на кухне и выполняла роль «няньки» для меня за совсем крошечную плату. Изначально она не хотела брать никаких денег (святая женщина!), но я, можно сказать, заставила ее. Надо было хоть как-то компенсировать ужасное отношение моей матери. Мне она нравилась, а она любила меня, как свою родную дочь, которой у нее никогда не было. Мама же относилась к ней с нескрываемым пренебрежением. Я догадывалась из-за чего это было. Мисс Джонс была сквибом, которых моя мать ненавидела. Если советами матери я частенько пренебрегала, то к мисс Джонс всегда прислушивалась, и именно по ее рекомендации решила стать целителем (пускай мама слепо верила, что я в будущем буду следить за магическим правопорядком). —До свидания, мисс Джонс, спокойной вам ночи! —весело пожелала я женщине. Она тепло улыбнулась мне, не обращая внимание на скривившееся лицо матери. —И тебе доброй ночи, Рино, —это прозвище она придумала мне еще в детстве, и теперь оно невольно вызывало у меня улыбку. Я посмотрела на газету, которую она держала. «ДЕМЕНТОРЫ В ЛИТТЛ-УИНГИНГЕ—ОЧЕРЕДНОЙ ПЛОД БОЛЬНОЙ ФАНТАЗИИ ГАРРИ ПОТТЕРА?» Я нахмурилась. —Об этом я не слышала…что дементоры-то там забыли? —спросила я, в частности, у мисс Джонс. Она уже открыла рот, чтобы ответить, но мама вдруг перебила ее. —Очередная глупая выдумка, —она мило улыбнулась и, попытавшись встать из-за стола, случайно (в чем я сомневаюсь) задела чашку с чаем. Чашка не удержалась на краю стола и, упав на пол, с громким звоном разбилась. Осколки вместе с остатками чая разлетелись по столовой. —Какая досадная неудача! —вздохнула мама. Она повернулась к нахмурившейся мисс Джонс, и ее улыбка стала шире. —Не могли бы вы это убрать? Надеюсь, вы никуда не спешите? —Но…—возмущенно начала я. —Ничего страшного, Кэтрин, я никуда не спешу, —спокойно сказала мисс Джонс. И так было всегда. Мама могла убрать все это за пару секунд, но она предпочитала использовать мисс Джонс как свою служанку. Вдох-выдох…не выходи из себя… —Хорошо, —сказала я, еле сдерживая гнев. Вдох-выдох… —Давайте я вам помогу? —Не нужно, я справлюсь сама, —она слабо улыбнулась мне. Я вздохнула. Мисс Джонс положила «Ежедневный пророк» на край стола. —Извините, можно взять? —спросила я. —Я уже прочитала, забирай. Я кивнула и вышла, не забыв захватить «Пророк». Зайдя в гостиную, я уселась на свой любимый диван в углу и начала читать. «Неделю назад в Министерство Магии поступило сообщение о незаконном использовании заклятия Патронуса в населенном магглами пункте. Совершившим злодеяние оказался небезызвестный Гарри Джеймс Поттер, прежде уже проявлявший признаки психической нестабильности. На суде же Гарри Поттер заявил, что использовал Патронуса, защищаясь от дементоров, внезапно напавших на них с кузеном. Следует отметить, что месяцем ранее Гарри Поттер, вернувшись с Турнира Трех Волшебников, утверждал, будто видел Того-кого-мы-не-посмеем-назвать. К нашему сожалению, директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс» Альбус Дамблдор поддерживает его высказывания. «Очень жаль, что такой человек, как Дамблдор теряет былую силу и ум.» Говорит министр магии Корнелиус Фадж «Что до мальчика, после всего им пережитого, мы не можем не ожидать от него подобного»… » —Дементоры в Литтл-Уингинге…—пробормотала я. —О чем еще поведает нам великий Поттер?.. Да, даже после того, что произошло в июне, я все еще относилась ко все это истории с Тем-чье-имя-нельзя-называть неопределенно. Вернее, я только называла это так, потому что старалась не думать об этом. —Но ведь возможно, что он это не придумал. Я подняла голову. В дверях гостиной стояла мама. —Что? —изумленно спросила я. Странно было слышать от нее такое. Наоборот, она все лето утверждала, что Гарри Поттер в жизни своей ничего правдивого не сказал. Я посмотрела на то, что она держала в руках. Бокал с светло-желтой жидкостью, как шампанское, вот только я сомневаюсь, что это было оно. Я облокотилась на подлокотник, подперев подбородок рукой и приготовившись выслушивать очередную трехчасовую лекцию о вреде грязнокровок для магического мира. Но вместо этого она сказала: —Скажем так, когда люди много говорят—это имеет последствия, —она улыбнулась, но улыбка получилась больше похожа на оскал. —То есть? —спросила я, подняв одну бровь. Мама ничего не ответила, и смысл ее слов постепенно начал доходить до меня. —Ты же не хочешь сказать?.. —Кто-то должен был заставить его молчать, —сказала она, с наслаждением наблюдая, как округляются мои глаза, а выражение недоверия на моем лице сменяется ужасом. Я поняла. —Но он же мог…они могли… —пробормотала я, не в силах подобрать слов. Как она могла опуститься до такого? Хотя, опустилась она уже давно. Примерно, с рождения. —Разве это имеет значение сейчас, Рино? —с насмешкой спросила она. Я вскочила. —Не называй меня так, —процедила я, едва сдерживая, пытавшийся вырваться наружу, гнев. —Только не ты. Даже услышав признание в содеянном, я не испытывала настолько сильной злости, как сейчас, когда она назвала меня «Рино». Она не имела права. После всего, что сделала, не имела права называть меня так. Но она знала, что это подольет масла в огонь и воспользовалась этим. И не ошиблась. —Почему же? —она явно наслаждалась произведенным эффектом. —Почему ты так защищаешь Поттера? Разве ты не была согласна со мной? На секунду я растерялась. Поттер? Причем тут Поттер? Причина нашей перепалки вспомнилась скоро, стоило мне только взглянуть на выражение лица матери. Она не злилась, как это было у меня, наоборот, возникшая ситуация забавляла ее. Она с нетерпением ждала ответа. Несмотря на то, что она моя мать, мне захотелось ударить ее по лицу и стереть эту издевательскую ухмылочку. —Это могло убить его, —трясясь от злости, никак не относящейся к Поттеру, еле слышно произнесла я. —Хуже, —мягко поправила меня мать. Хлопнула входная дверь. Похоже, мисс Джонс закончила с уборкой и наконец-то пошла домой. Так чего же я сдерживаюсь теперь? —Значит, вот оно как? Может, это не он, а кое-кто другой умом тронулся? —я пыталась придумать что-нибудь такое, что выведет маму из себя, но пока что было мимо. Она насмешливо смотрела на меня, ожидая продолжения. Что ж, я его устрою. —Интересно, ты так со всеми поступаешь? Может быть, на самом деле папа не пропал, просто ты решила решить проблему своим способом? —издевательское выражение на секунду сошло с ее лица, в глазах проскользнула злость, но мать тут же взяла себя в руки. Вот оно. —Расскажешь в чем он провинился? —язвительно спросила я. —Кэтрин, —предупредила мать. —Знаешь, в школе говорили разное, —продолжила я. —Но мне запомнились рассказы детей министерских. —моя мать открыла рот, чтобы что-то вставить, поэтому я повысила голос и заговорила быстрей, чтобы такой возможности у нее больше не оказалось. —Представляешь, после того, как те люди задавали тебе пару вопросов с ними происходили печальные вещи. Раньше я не верила, но теперь… —Кэтрин, —уже громче повторила моя мать. —Это не то, что должно сейчас тебя волновать. Внезапно появившееся перед глазами дежавю заставило меня пошатнуться. То же место, тот же человек, те же слова… —Ты и про Джесси так говорила! —выкрикнула я. Я не хотела этого говорить, не хотела даже вспоминать, слова просто вырвались у меня, и я не смогла их удержать. Мы никогда про нее не вспоминали. Но если такое случалось…это выводило ее из себя. Мать медленно подошла ко мне и посмотрела мне прямо в глаза. Я подумала, что сейчас она снова, как это обычно и случалось, выгонит меня из дома. Но вместо этого она, замахнувшись, дала мне сильную пощечину. Я схватилась за щеку, еще даже не осознав, что произошло, но почувствовав боль. Когда туман перед глазами наконец рассеялся, на меня нахлынула такая злость и обида, что хотелось прямо сейчас ответить ей тем же. —Ты ведь знаешь, что это твоя вина. Если бы ты тогда не… —Заткнись, —сквозь зубы произнесла я. Сжав кулаки, я медленно подняла на мать полный ненависти взгляд. —Просто закрой рот. Она прищурилась, гневно глядя на меня. —Вон, —тихо проговорила она. Второй раз просить не пришлось. Я вылетела из дома, не позаботившись закрыть входную дверь. Я бежала по улице, не зная куда, лишь бы подальше от этого места. Я добилась своего: заставила мать снять маску безразличия. Мне следовало быть довольной…но мысли о произошедшем не оставляли меня. Я пыталась перестать думать, забыться в ветре, летящим мне прямо в лицо. Но мысли не исчезали. Я вдруг представила, как она с ненавистью смотрит на меня и произносит: «Она права, это ты виновата.» Я тряхнула головой, чтобы отогнать видение. «Нет» сказала я себе. Не я это сделала и не я виновата. «Но ты ведь знала или хотя бы догадывалась, что подобное может произойти. Ты могла предупредить. Ты должна была…» Я зажмурилась. —Нет…—теперь уже вслух отчаянно прошептала я. Скажу вам, что бежать по улице с закрытыми глазами—идея не самая лучшая. Я споткнулась и упала на асфальт, разодрав коленки. Видение растворилось также внезапно, как и возникло. Я тяжело дышала, только сейчас поняв, что всё это время я плакала. Интересно, я начала плакать еще когда была с матерью? Не хотелось бы. Я с трудом села на поребрик. Прикоснулась к саднящей ране и, зашипев, отдернула руку. Какая жалость, что мне нельзя пользоваться магией! Снова подул ветер. Я поежилась, запоздало подумав, что стоило бы захватить с собой куртку. Я не чувствовала холода, пока бежала, но сейчас все прелести юбки и тонкой рубашки вечером английского лета дали о себе знать. Я огляделась. Место было мне незнакомым и совершенно непохожим на то, где жила я. Дома были старые и грязные, такими же были и дороги, и газон, словом, все вокруг. Я вскочила, заметив, что поребрик, на котором я сидела, был ничуть не чище, и с отвращением отряхнула юбку. Фонарей здесь было немного, вернее, почти что не было совсем, да и те не слишком справлялись со своей задачей. Одной, в темноте и на странной улице, мне стало совсем неуютно. Я встала и побрела назад. Хотелось поскорей убраться из этого места. Внезапно, я остановилась. Куда я пойду? Обычно я бродила вокруг дома, пока меня не впускали назад, но сейчас я не собиралась возвращаться. Я вздрогнула, когда в тишине раздался громкий смех группы парней. Явно пьяных. И явно недалеко от меня. Значит так, главное—выбраться отсюда, а об остальном подумаю потом. У развилки я остановилась. Я не помнила откуда пришла, но дорога направо казалась знакомой, и я, поколебавшись, свернула туда. Я шла по улице и с каждым шагом все больше понимала, что ошиблась. Света стало еще меньше, а переулку все не было конца. Наверное, стоило вернуться и попробовать другую сторону. И, наверное, стоило делать это быстрей. —Эй, красотка, не хочешь экскурсию по Лондону? —послышалось сзади. Вот и еще одна из прелестей юбки и тонкой блузки вечером английского лета. Я удержалась от того, чтобы оглянуться. —Как грубо! —выкрикнули мне вслед. Холодок пробежал по моему телу, когда я поняла, что мужчина, и, судя по тяжести шагов, довольно массивный, начал идти за мной. Я ускорила шаг, стараясь не паниковать. Да, повернуть назад я уже не могла, но может смогу найти выход где-нибудь впереди. Я уже видела впереди еще одну развилку и в этот раз приняла решение идти налево. И снова ошиблась. Второй нескончаемый переулок. Шаги за моей спиной ускорились. Теперь паника начала постепенно окутывать меня. Дыхание участилось. Нет, нет, нет, только не сейчас. Мне совершенно нельзя было сейчас терять самообладание. Я зажмурилась, но, вспомнив, чем это недавно закончилось, снова раскрыла глаза. Я успокаивала себя тем, что дорога не может длиться вечно и в какой-то момент она обязана закончиться. Внутри меня все похолодело, когда я поняла, что к тому моменту может также закончиться и моя жизнь. Голова кружилась, и я еле переставляла ноги. Мне хотелось бежать, но я знала, что в таком состоянии не пробегу и пары ярдов. Я шла, а вид вокруг меня не менялся. Было ощущение, что я застряла в том моменте, когда вошла сюда и теперь он прокручивается снова и снова. Я уже не понимала, что происходит вокруг, следя лишь за тем, чтобы звук шагов позади меня не звучал слишком рядом. Мне показалось, что впереди что-то виднеется, и я вгляделась туда. Тупик. Я резко остановилась. Значит, выхода нет. Какое-то время я стояла преваривая эту информацию, потом, снова услышав шаги, очнулась и зашагала вперед. Меня все еще трясло, но, кажется, осознав реальную опасность, мое сознание немного прояснилось. Но мой преследователь воспользовался моей заминкой и теперь стремительно догонял меня. Вот теперь я побежала и в два шага очутилась перед задней стеной какого-то дома. Я нервно оглядела ее в надежде найти какую-нибудь лазейку. И я нашла. Между стеной и крайним домом был узкий проход на другую улицу. Я моментально проскочила туда. Мужчина не отставал. К счастью, на этой улице было намного светлее, и даже иногда проходили люди. Я побежала вверх по улице…и столкнулась с кем-то. —Простите, сэ… Уизли! —изумленно воскликнула я. —Что ты тут делаешь? Фред Уизли, не менее удивленный, закашлявшись, повернулся ко мне. —Кэтрин, —неуверенно протянул он, как будто сомневаясь, что это я. —Рад тебя видеть. —Взаимно! —искренне сказала я. Я была так рада его видеть, что готова была расцеловать с ног до головы, но все же решила воздержаться. Для меня было совершенно несвойственно сказать ему «взаимно» в таком контексте, и Фред это прекрасно понимал. Он удивленно вскинул брови, а уголок его рта пополз вверх. —И что это ты делаешь, —Фред махнул рукой. —Здесь? Я не хотела отвечать. Мой взгляд привлек сигаретный окурок в его руке, и вместо ответа я спросила: —Ты что, куришь? Знаю, это звучало глупо. —Это единственное, что тебя волнует? —он улыбнулся, откидывая сигарету. —Люблю магглов. Столько всего придумали, я просто был обязан попробовать! Так что ты тут делаешь? —вновь посерьезнев, спросил Уизли. —О, просто решила прогуляться! —съязвила я. —Тут такие…—я оглянулась назад. Мужчина, преследовавший меня, стоял прислонившись к стене, внимательно глядя на нас. —Милые люди. Фред посмотрел в ту же сторону и нахмурился. Видимо, все понял. —Пошли, —бросил он. —Куда? —опешила я. —Куда тебе надо, —он посмотрел на меня. —Я провожу. —он медленно развернулся и пошел прочь. —Каков джентельмен, —пробормотала я, но пошла за ним, потому что снова остаться одной—последнее, что мне сейчас было нужно.

***

Какое-то время мы шли молча (и это было прекрасное время!), пока он опять не начал меня допрашивать. —Так что ты там делала? Я сделала вид, что не услышала. —Кэ-этри-ин, —протянул Фред. —Что-о ты та-ам делала-а-а? —Отстань, —буркнула я. —Не настолько мы с тобой знакомы, чтобы я тебе душу изливала. Куда мы вообще идем? Мало ли, куда он меня решил завести. То, что я согласилась идти с ним, не означало, что я ему сильно доверяла. —Без понятия, —Уизли пожал плечами. Я остановилась посреди дороги, глядя на него с немым вопросом. —Ты же нас ведешь, я только слежу, чтобы тебя кто-нибудь не украл. Да, точно. Он только «следит за мной». Я скорчила недовольную рожу, но ничего не сказала, да и нечего мне было возразить. Воцарилось молчание. Это было хорошо, мне как раз надо было подумать, куда я пойду. Сейчас я шла просто вперед, надеясь выйти на какую-нибудь большую улицу, а там я уже соорентировалась бы. Фред шел рядом, засунув руки в карманы. Наверное, было бы проще спросить, как отсюда выйти у него, но я не хотела лишний раз выводить его на разговор. С этим он справится и без меня. —Молчать скучно, —пожаловался он, вздохнув. —Лучше молчать, чтобы люди просто думали, что ты дурак, чем заговорить и доказать это. —заметила я. —В твоем случае. Он хмыкнул. —Это кто так сказал? —Я. Я не смотрела на него, но все равно чувствовала на себе его изучающий взгляд. От этого мне стало не по себе. —Что? —нервно спросила я. —Напоминаешь кое-кого. —Кого же? —на секунду все внутри меня замерло в ожидании, что в следующую секунду он вспомнит наш разговор после бала и поднимет меня на смех. Я поспешно отогнала эту бредовую мысль. Почему сразу именно это? Постоянно так думать, уже паранойя какая-то. Как будто у него не может быть других знакомых, которых я ему… —Да там после Святочного бала какая-то девочка съела одну из наших недоработанных вредилок, —а мысль-то не такой-то уж и бредовой была. —Случайно, конечно, хотя, как она сказала, зависит от предпочтений, —хохотнул Фред. —Чем-то вы с ней похожи. —Ты что, издеваешься? —огрызнулась я. Его смех сильно задел меня и окончательно испортил настроение. Я пошла вперед, оставляя недоумевающего Фреда позади. Я даже не обратила внимание на то, что он с точностью запомнил, что я тогда сказала. Сердито пиная попадавшиеся на пути камни, я снова вернулась к размышлениям, куда пойду. В обычной ситуации я бы пошла к Алисе, но сейчас… Я не знала, где она живет, а если бы и знала, вряд ли она меня бы впустила… Кто-то слегка толкнул меня в плечо. Я раздраженно посмотрела вверх. —Ты из-за девочки убежала? Да ладно, вы просто говорите похоже, я же не говорю, что ты… —Нет, —отрезала я и еще быстрее пошла вперед. Раны на коленках заныли, но я не остановилась. Меньше всего мне хотелось сейчас разговаривать. Особенно с ним. —Тогда что не так? —он в два шага обогнал меня. Действительно, что же. —Если это из-за той ситуации в туалете… —он замолчал, когда я недоверчиво покосилась на него. Он что, серьезно все еще не догадался? —Нет, —медленно ответила я, внимательно изучая выражение его лица, пытаясь понять, говорит ли он серьезно. —Нет, просто день плохой. Что ж, если он правда не понимает, пускай я не буду той, кто ему объяснит. И в очередной раз мы замолчали. Фред, наверняка, гадал, что можно спросить у меня, чтобы я снова не разозлилась, а я просто не нуждалась в разговорах. Я разглядывала звезды на темном ночном небе. Теперь, когда мне больше не надо было беспокоиться о том, чтобы меня не убили (не хочется об этом говорить, но спасибо Фреду), я заметила, насколько прекрасной была эта ночь. Фред снова толкнул меня в плечо. Похоже, задумавшись, я опять пропустила его очередной вопрос. Я вопросительно подняла брови. —Я спросил, что с коленями, —повторил он. —Упала, —просто ответила я и продолжила любоваться ночью. Наверное, ночь была моим любимым временем суток. Когда все вокруг затихало и успокаивалось, когда солнце переставало упорно пытаться пробиться ко мне в комнату сквозь шторы, только тогда я могла чувствовать себя спокойно и беззаботно. Все, что когда-либо беспокоило меня, растворялось во тьме, в свете звезд и луны, одиноких фонарных столбов. И ночь давала надежду, что там оно и останется. Что, если вечером было плохо, утром будет лучше. Она словно устраивала перезагрузку для всего мира. —Осторожно, не споткнись, —предупредил меня непонятно откуда взявшийся Уизли. От неожиданности я вздрогнула. Черт, я-то думала, что он сильно отстал от меня. Потом фыркнула. Снова насмехается надо мной? Я хотела уже огрызнуться, но именно в этот момент носком угодила во что-то твердое и, замахав руками, полетела вниз. К счастью, Фред схватил меня за рубашку прежде, чем я успела познакомиться с асфальтом. —Я же сказал: осторожней, —строго сказал он с весёлой ноткой в голосе. Я вырвалась и поправила рубашку, ругая себя за невнимательность. —Спасибо, —пробормотала я. —Всегда пожалуйста, —задумчиво ответил Фред. —Знаешь, я тут понял, что никогда тебя нигде не видел. —Заметив мой озадаченный взгляд, он добавил: —То есть, нигде кроме Большого зала и библиотеки. Ты как домовые эльфы трансгрессируешь или что? Мои губы дрогнули в улыбке. —Я училась, —невозмутимо ответила я. —Мерлинова борода, —он покачал головой. —Не думал, что ты такая зануда. Я скривилась, услышав слово «зануда». Как же я ненавидела это прозвище и все его синонимы. Но я, пускай и с трудом, подавила свое раздражение. Кое-что в его словах заинтересовало меня больше. —Ты видел меня в библиотеке? —переспросила я. —Что ты-то там делал? —Искал кое-что, —уклонился от ответа Уизли. —Да и потом, знаешь, библиотека такое уединенное место… Я поморщилась. —Я поняла, не продолжай. Он посмотрел на меня и вдруг залился звонким смехом. А я, неожиданно для самой себя, рассмеялась тоже. И вот, мы стоим на темной улице и не можем прекратить смеяться. Я не могла понять, почему именно мы смеемся, и Фред, я уверена, тоже. Но это было неважно. В этом моменте я чувствовала себя так удивительно легко, что хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. —Расскажи о себе, —вдруг попросил Фред, утирая слезы, и волшебный момент разрушился. Вот надо было ему все портить! —Если, конечно, мы с тобой настолько знакомы, чтобы я знал что-то, кроме твоего имени и фамилии, —он улыбнулся, но мне уже не было смешно. Собирается потешаться над тем, что я говорю? Ладно, пусть будет так. Я смерила его убийственным (по крайней мере, таковым я его считала) взглядом и настолько быстро, насколько мне позволяли больные колени, пошла в сторону виднеющейся впереди улицы. —Фамилию я, кстати, не знаю, —послышалось совсем рядом со мной. —Грэлл, —холодно ответила я, понимая, что иначе он не отстанет. —О…—последовал ответ. —Что-то знакомое… Я фыркнула. Конечно, знакомое. Мы вышли широкую улицу, освещенную фонарями и не такими, какие были в том злополучном переулке, а хорошими, яркими. Воздух здесь казался чище, так что я вдохнула полной грудью и украдкой взглянула на Уизли. Тот, нахмурив лоб, шел чуть позади меня, пытаясь вспомнить, где же он слышал мою фамилию. —Вспомнил! —радостно воскликнул Фред. —Это же тот, который пропал еще во времена облавы на Пожирателей? —Любопытной Варваре нос оторвали, —сказала я себе под нос. —Что? —Ничего, —и это «ничего» было ответом на оба вопроса. Я не собиралась обсуждать с ним отца и, поняв, что он все еще ждет ответа и отставать не собирается, сообщила ему об этом: —Да, но не думай, что я скажу что-то еще. —А… —начал было он. —Знаешь, есть такие вопросы, которые лучше держать при себе! —резко остановившись, сердито выкрикнула я. К моему удивлению, Фред растерялся. —Да я же… ничего такого…—стал мямлить он какие-то оправдания, не глядя на меня. —Я просто…извини, я… —Забудь, —я махнула рукой и пошла дальше, снова оставляя его позади. Я уже дошла до ярко освещенного парка, когда он нагнал меня. —Хорошо, не будем об этом, —уже более уверенно сказал он. —Расскажи, как лето прошло? Я открыла рот, чтобы ответить формальное «нормально», но невольно вспомнила обо всем, что произошло. О Седрике, об Алисе, о том, что в Хогвартсе больше не будет, как раньше, о ссоре с мамой, о Джесси… И вдруг, осев на стоявшую рядом скамейку, разрыдалась. Я не хотела этого, но сегодня все шло не так, как должно было. Я презирала себя за то, что не сдержалась, и от этого плакать хотелось еще больше. Замкнутый круг получается. —Да что я опять не так сказал! —недоуменно воскликнул Уизли. Он неуверенно присел рядом, явно не зная, что ему следует сделать. —Ну ладно, я уверен, что все не настолько плохо, —осторожно сказал он, а затем, помедлив, добавил: —Мы, конечно, еще не настолько знакомы, но… И все снова пошло не так. Потому что, повинуясь непонятному порыву, я рассказала ему обо всем, что произошло этим летом. Рассказала тому, кто еще час назад был для меня самой нежелательной компанией. Возможно, будь я не настолько измотана, ничего бы не произошло, но сейчас я не могла достаточно контролировать себя, чтобы вовремя остановиться. Поэтому я записала все свои переживания в личный дневник на 15 минут под названием «Фред Уизли». А он слушал меня с удивительным вниманием, и из-за этого я распалялась еще больше. Скорее всего, это было плохим решением, но тогда я об этом не подумала. После того, как я закончила, мы надолго замолчали. Фред, казалось, думал о чем-то своем, а мне с каждой минутой нашего молчания становилось все более неловко. —Кошмар, —наконец заключил он. —Не дай Мерлин мне такую мать. —И все? Так ты не считаешь, что я поступила немного…м-м…несправедливо по отношению к Алисе? —осторожно спросила я. —Считаю, —он пожал плечами и уставился на меня. Не то, чтобы он смотрел на меня с явным осуждением, но все же доля осуждения в его взгляде была. —Поэтому не дай Мерлин мне такую подругу. Под его внимательным взглядом я издала нервный смешок, не зная, стоило ли вообще. Фред покачал головой. —Как ты вообще могла такое ей сказать? —он откинулся на спинку скамейки. —Не знаю, —я горько вздохнула. —Извинись перед ней. В первый же день. —Сама понимаю, —вскипела я —будет он мне еще указывать! —но тут же успокоилась. Я что, ожидала другой реакции? —Ну-ну, —он протянул было руку, чтобы ободряюще похлопать меня по плечу или еще что, но вовремя передумал и убрал ее. —Вернется к тебе твоя Алиса, а если нет…—он выдержал театральную паузу. —Ты всегда можешь придти ко мне. —он смешно подвигал бровями. —Клянусь, я не против еще раз вот так посидеть в темноте на скамейке и… Я прыснула со смеху и толкнула его в плечо. Потом попыталась вернуть серьезное выражение лица. Чтобы смеяться с шуток Фреда Уизли нужно быть либо его мамой, которая не хочет обидеть своего сыночка, либо полным идиотом. Таков мой девиз по жизни, и даже если сегодня я нарушила все свои принципы, от него я не отступлю. В который раз воцарилось молчание. Вот только в этот раз оно было…другое. Умиротворяющее. Фред сидел рядом (пожалуй, даже слишком рядом), и я чувствовала: молчание устраивает его тоже, и в этот раз он не будет пытаться заговорить. К своему удивлению, я обнаружила, что в этот раз говорить хочу уже я. —Честно говоря, Алиса всегда меня этим немного пугала, —медленно произнесла я и невесело усмехнулась. Фред посмотрел на меня взглядом полным непонимания. —Терпением, —объяснила я. Фред понимающе кивнул, вернее, сделал вид, что понимающе. —Как будто бомба замедленного действия. Вроде опасности нет, но в какой-то момент…—я изобразила руками взрыв. —Но ни разу за пять лет ничего такого, так что мне было реально страшно. Я услышала, как Фред тихо рассмеялся. —Спроси ее об этом, когда увидишь. Уверен, ей понравится. Он тепло улыбнулся мне, и я почувствовала, что, может быть, все не так уж и плохо. Единственное, что я не понимала было то, имею ли я под этим выражением ситуацию с Алисой или… его. Из-за облака вышла луна, озарив нас своим светом, и я невольно подумала, сколько же сейчас времени. При свете луны все это: деревья, парк, дома с редким светом в окнах, люди, изредка проходящие мимо—казалось нереальным и волшебным. Холодный ветер вернул меня в реальность. Поежившись, я встала. —Мне, наверное, надо идти…—нерешительно начала я, хотя даже не знала, куда именно собираюсь. —Куда? —тут же вскинулся Уизли. Я задумалась. Точно не домой, точно не к Алисе, и уж точно не к нему. И тут ко мне пришло озарение. Решение было настолько очевидное, что я укорила себя в том, что не подумала сразу. —К мисс Джонс, —ответила я. —Ну тогда… —он улыбнулся и взял меня за руку, крепко ее пожав. —До встречи в школе, Грэлл-с-которой-мы-еще-не-настолько-знакомы. И знаешь, в тот момент я даже обрадовалась. Потому что даже если вдруг Алиса окончательно отвернется от меня, я все же не останусь одна. И чувство тепла внутри меня было связано с этим, и только с этим, уж будь уверен.