Stockholm Syndrome

Су Ель подошел и попытался выхватить бумагу у Рана, но тот увернулся, скомкал ее и убрал руку за спину. — Ты весь побледнел. Что там такое? — Ничего, — с фальшивой широкой улыбкой ответил Ран, посмотрев на него. — Я разберусь со всем. — С чем? — со стальными нотками в голосе спросил Су Ель. — Если ты мне не доверяешь, может, мне лучше уйти? Ран нервно, тревожно усмехнулся. — Ты знаешь, на что давить, — на выдохе ответил он. — Но это не твоя проблема, просто забудь. Су Ель опустил протянутую к нему руку и Ран понял по его лицу, что тот почти разочарован в нем. — Я просто… просто незачем тебе вникать, — уже не так решительно добавил Ран. — Просто дай мне это уже! Су Ель выхватил смятый комок из его руки и развернул его. «Все эти годы я жила в уверенности, что ты уже давно мертв, Ли Ран, но к сожалению, или к счастью, это оказалось не так. Теперь я знаю, где найти тех, кем ты дорожишь. И поверь, я скоро приду за ними. Они умрут на твоих глазах, точно так же, как мои родители и младшие братья умирали один за другим от твоего меча 600 лет назад. И ты ничего не сможешь сделать с этим». — Эта сумасшедшая уже второе письмо присылает с угрозами, — стараясь казаться беспечным, сказал Ран. — Но не беспокойся, я ее из-под земли достану, но найду и кишки ей выпущу раньше, чем она успеет что-то сделать. — …точно так же, как мои родители и младшие братья умирали один за другим от твоего меча 600 лет назад, — вслух прочитал Су Ель. — Она говорит о тех людях из деревни? Ран напрягся, неестественная улыбка сошла с его лица. — Да, — осторожно ответил Ран. — Я рассказывал тебе об этом. — Да. Я помню, — сказал Су Ель, глядя ему в глаза. — Тебе страшно? — с беспокойством спросил Ран, чувствуя вину за то, что он опять принес в его жизнь повод для тревоги. — Нет, — покачал головой Су Ель, усмехнувшись. — Я получил уже штук пять таких анонимок за время работы. В одной мне обещали четвертование, в другой — закатать меня в бочку с бетоном живьем. Да и чего мне бояться? — он улыбнулся, но эта улыбка больше походила на безумный оскал. — Ты перерезал население маленькой деревни, а она — всего лишь безумная женщина, жаждущая мести. — Я был зол! — воскликнул Ран, чувствуя, как к глазам подступают слезы. — И растерян, и не знал, что делать, как спасти гору, как вернуть Ена, и они подожгли наш лес… — Не оправдывайся, — перебил его Су Ель. — Нет, может, я и заслужил смерти! Я правда ее заслужил, но она угрожает убить тебя, и это намного хуже! — Что ты несешь? Су Ель оставался спокойным и хладнокровным, и Рану показалось это таким знакомым, что он на секунду замер. — Твоя смерть никому ничего не даст, а тем, кого ты убил, уже все равно, — продолжил Рю. — Так что успокойся. — А если она придет за тобой? — не сумев справиться с волнением, надломленным голосом спросил Ран. — А если я не успею, если ты умрешь раньше, чем я приду? Почему тебе не страшно? — Слова на бумаге меня не пугают, — пожал плечами Су Ель. — И вообще… я мог умереть уже столько раз, но как видишь, я все еще здесь, а не в урне для праха. Ты же всегда справляешься, почему сейчас так переживаешь? Или… а о ком еще она говорит? «Я скоро приду за ними». О твоем брате? — Если она собирается идти за ним, то туда ей и дорога. Ли Ен покромсает ее, не отрываясь от завтрака. — Ну вот и все, — ответил Су Ель и коротко погладил его по плечам. — Дыши глубже. Может, прямо сейчас твой брат делает из нее тартар. Ран смотрел на него и не мог понять, почему на Су Еля не произвела никакого впечатления эта записка. Он сам сходил с ума и был готов поддаться глубочайшей, злейшей панике, метаться по комнате, собирая его вещи, чтобы проводить его на самолет до Аляски и потом прорыдать всю ночь, страдая от одиночества. И уже потом, наутро, начать планомерно переворачивать Сеул вверх дном, в поисках пахнущей тигрицей девки. — Иди, иди сюда, — вздохнул Су Ель, поманив его к себе рукой. — Я знаю, что тебе нужно. Он крепко прижал к себе, обнял за плечи, и Ран, оказавшись в кольце из теплых рук, понемногу успокоился, дрожь отпустила его. — Я не хочу тебя потерять, — прошептал Ран. — Мне страшно даже думать об этом. — Все будет в порядке, я довольно живуч. И я никуда не уйду, пока ты сам не попросишь об этом. Су Ель поцеловал его в висок. Ран поднял к нему лицо и не удержался от улыбки. — Ты горячий. — О, — немного смущенно отозвался Ран. — Я… знаю, но все равно спасибо. Ты тоже неплох. Су Ель потупился, выпустил его из объятий и неловко потер нос. — А, м-м-м. В этом смысле, да, безусловно, ты очень горячий. Но я про то, что ты буквально пышешь жаром, как будто у тебя температура 38 или больше. Я давно заметил, но… — А, это, — Ран махнул рукой и забрался на высокий стул, собираясь начать есть. — Еще одна причина, по которой я не хожу в ваши больницы. — Так это нормально? Су Ель обогнул стол и сел с противоположной стороны, чтобы лучше видеть его. — У лисиц — да. Ран, передавая ему коробку с жареной курицей, заметил, как он усмехается. — Что? — Подумал, что мороженое у тебя в руках должно таять очень быстро. Наверное, было неудобно, когда ты был ребенком? — Когда я был ребенком, мороженого не было, — заметил Ран. — Но можно проверить. В соседнем доме есть кафе, можно взять с собой. — Это свидание? — Кстати, да, — вспомнил Ран и ткнул в его сторону палочками с зажатыми между ними кусочком курицы. — Мог бы и позвать меня куда-нибудь ради приличия. Кофе мне купить. Ну что-нибудь. — Зачем это еще? — надулся Су Ель. — Ты же не моя девушка, чтобы я тебя по ресторанам водил. — А кто я тебе тогда? — с улыбкой спросил Ран. Рю нервно закусил губу и уставился в свою коробку с курицей, как будто в ней было что-то невероятно занимательное. — Ладно, не отвечай. Глупый вопрос, — вздохнул Ран. Утром Ран проснулся от того, что горячее дыхание щекотало его шею. Спиной он чувствовал голую грудь Су Еля, его нога лежала поверх ноги Рана, руку он перекинул через его талию. Одеяло валялось у них в ногах большим комом, простыня сползла и сбилась где-то на середине кровати. На Рана мгновенно навалились воспоминания о прошедшей ночи, и он почувствовал мурашки вдоль позвоночника. Он никогда ни с кем не позволял себе быть таким откровенным. С другими он всегда требовал, а не просил, но Су Еля ему хотелось умолять со всем бесстыдством, которое только находил в себе; Ран видел в его глазах, как ему это нравилось, как это зажигало в нем что-то темное, властное, желающее подчинить его себе. И Ран в ответ находил в своей душе что-то, что хотело ему подчиниться. Ран привык считать ночь тем временем, о котором не вспоминают. Всех своих любовников он выпроваживал наутро, не давая ни одному из них даже шанса задать хоть один вопрос о прошлой ночи, о том, что он делал и говорил. И с Су Елем у него не получилось сдержаться: стоило увидеть его без футболки после душа, как ему захотелось буквально сожрать его, вгрызться в его красивую шею, расцарапать его кожу, искусать, оставить повсюду свои отметины. Он не умел иначе. Все, что ему когда-либо нравилось, должно было принадлежать ему, а все, что он когда-либо любил, он любил до тех пор, пока это не разрушалось и не разрушало его самого. Касаясь кончиков его пальцев своими, Ран невольно подумал, как много смысла сексу придает любовь. Он повернул его руку к себе, бездумно рассматривая линии на ладони. — Нашел что-нибудь интересное? — сонно поинтересовался Су Ель у него из-за спины. — По линии жизни видно, что я умру сегодня? — Ты сегодня можешь умереть только от переутомления, — ответил Ран, притянул его ладонь к своему рту и прикусил нежную кожу возле большого пальца. Су Ель в ответ навалился на него всем телом сверху, вдавил его в кровать и потерся членом о его голую задницу. Ран шумно вздохнул в ответ и выгнулся, улыбаясь в подушку, едва дыша от захватывающего предвкушения. Желание подставляться, позволять делать с собой все, что ему захочется сбивало с ног каждый раз, когда Су Ель касался его. Он прижался к нему сзади, оперся рукой в подушку возле его лица, и Ран не мог перестать смотреть на эту большую, сильную руку со вздутыми от напряжения венами. «Такие же руки, как у Ена», — невольно подумал он. От этой мысли его словно подбросило, в груди стало жарко, живот поджался. Он тихо всхлипнул, уткнувшись лицом в подушку, отворачиваясь, пытаясь отвлечься от своих навязчивых мыслей, но фантазия захватывала его сознание все сильнее, и ощущение теплой ладони, скользящей по его члену только помогало этому. Он представил, что там, сзади, так бесстыдно трется о его подставленную задницу не Су Ель, и выгнулся в пояснице еще сильнее, вцепился в подушки и кончил с вскриком. — Быстро, — сипло прошептал ему на ухо такой родной голос. Ран почувствовал на своем плече его губы, и он снова представил Ена, с такой же нежностью целующего его в плечи, в шею, в лоб, в виски. Боль от невозможности только добавляла фантазии остроты. Он сгорал со стыда, кусал губы, мечтая, что это руки Ена с любовью ласкают его. В том, что он представлял себя в постели с братом, не было ничего нового; еще одна строчка в бесконечном списке вещей, за которые он считал себя омерзительной личностью. Су Ель заставил его перевернуться на спину, Ран поймал его темный, жаждущий взгляд и отвернулся. Все стало только хуже. На миг ему показалось, будто бы их теперь в постели трое, и это было… восхитительно. Он знал, что ему должно быть стыдно за это, но вместо этого он чувствовал себя так, словно брал все лучшее сразу. Су Ель обхватил их члены рукой и снова навалился на него сверху, двигаясь. Ран задыхался, ощущая его всего над собой, наслаждаясь видом его широких плеч, крепких рук, покрытых испариной, и тем, как искренне он хотел его, как животное, без тени притворства. Ни говоря ни слова, Су Ель вдруг схватил его руку и потянул ее вниз. Рану не нужно было объяснять, что делать, и он, взглянув в его черные глаза, ухмыльнулся. — Ты, блять, — шепнул ему на ухо Су Ель, — просто невыносим… С жадностью толкаясь в сжатый кулак Рана, он приложился ртом к его шее, оставляя засос, и вдруг затих и лег на него сверху, положив голову ему на плечо. Его колотило, он дрожал. Ран вытер ладонь о простыню и коснулся его раскрасневшегося лица, отвел за ухо прилипшие волосы. — С тобой очень жарко, — пробормотал Су Ель. — Невозможно. Ран расслабленно улыбнулся ему, продолжая перебирать его черные волосы. Мелькнула смутная, стыдная мысль, что рыжий цвет тоже подходит этому лицу. Вот только у Ена никогда он не видел таких эмоций. Ко всему, что переживал Ен, всегда примешивалась капля высокомерия, и Ран понимал, почему: едва ли можно было чувствовать себя наравне с остальными, будучи могущественным горным богом. Но эта надменность, холодность и почти бесконечная сила Ли Ена вдруг показались Рану ровно настолько же соблазнительными, как непосредственность, искренность и безрассудство Су Еля. — Вставай, — он по-хозяйски бесцеремонно шлепнул Рана по бедру и поднялся с кровати. — Это ты богатый, бессмертный и безработный, а у меня есть только два выходных, чтобы сделать все, что я хочу. — Куда вставать? — лениво откликнулся Ран. — Еще скажи, надо одеваться? Мне чтобы одежду себе выбрать, надо потратить полчаса. И сейчас мне лень. Давай закажем. — Неинтересно. Ты хотел свидание? А я хочу посмотреть, как ты справляешься с мороженым. — Да не растает оно, — буркнул Ран. — Ты что, глупый? — Ворчишь, как будто тебе действительно шестьсот лет. Даже та старая ведьма вела себя поживее, тебе стоит у нее поучиться. Он вышел из комнаты, вернулся спустя минуту и кинул Рану на кровать какую-то одежду. — Это пижама? — недоуменно спросил Ран, подняв черный шелковый комплект из рубашки и брюк. — Зато верх и низ идеально сочетаются! — Су Ель кое-как развел руками, прикрываясь голубой пижамой в полоску, взятой из того же шкафа. — Какая разница, в чем мы дойдем до соседнего дома? Всем плевать! А эти пижамы стоят дороже, чем все мои костюмы. Celine, Loewe, Versace, тебе реально не все равно, в чем спать? — Я родился не для того, чтобы себе в чем-то отказывать, — проворчал Ран. — Разумеется, — со смехом ответил Су Ель, уходя в ванную вместе с выбранной им пижамой. Ран сидел на лавке, держа в руке широкий бумажный стаканчик с двумя шариками мороженого, и смотрел на него. Су Ель тоже смотрел на него, ел свое, ванильное с кедровыми орешками, и периодически, раз в пару минут, заглядывал в его стаканчик и спрашивал: — Растаяло? В кафе Ран выбирал свое мороженое минуты три, пока женщина с двумя детьми, стоявшая в очереди за ними, не начала вздыхать совсем уж неприлично громко. — Шоколадное, — наконец, определился Ран, — с шоколадным соусом. И вишней. И амаретто. Он платит, — он ткнул пальцем в Су Еля. Рю кивнул кассиру и купил еще два кофе в придачу, но то ли в отместку за долгий выбор, то ли попросту из забывчивости, не взял ложку для Рана. Идти обратно в кафе никому из них не хотелось, поэтому Ран сидел и ждал, пока Су Ель отдаст свою ложку ему, и в процессе они оба ставили научный эксперимент, как быстро растает мороженое в руке у личности с температурой около сорока по Цельсию. — Двадцать пять градусов сегодня на улице, — отметил Ран, наблюдая, как ягода сползает вниз с шоколадного холма и утопает в соусе. — Думаешь, это имеет смысл? Су Ель в ответ сунул ему в рот ложку со своим мороженым. Ран улыбнулся и протянул ему свое. — Мороженое с алкоголем, — сказал он, попробовав. — Вкусно. Никогда бы не купил. — Ванильное с орешками тоже хорошо. Но я бы подумал, что слишком просто, и не стал бы брать. — А оказалось не слишком просто? Ран усмехнулся и отобрал у него ложку, чтобы наконец уже съесть то, что неотвратимо превращалось в молочный коктейль. — Хочешь завтра покататься на моем мотоцикле? — спросил Су Ель. — Я и так каждый день катаюсь на твоем мотоцикле, — беспечно ответил Ран. — Ты брал мой мотоцикл?! — возмутился Су Ель. — Ему двух месяцев нет, я на нем и не ездил-то толком, а ты со своими навыками вождения… — А, ты про это, — догадался Ран. — Прокатимся. — У тебя очень грязные мысли, — нахмурился Су Ель, тыкая в него пальцем. — Да, и я видел, как тебе это нравится, сегодня ночью. Су Ель отвел глаза, отпил кофе и принялся разглядывать дома вокруг них. — То, что ты кумихо, как-то влияет на меня? — вдруг спросил он. — Я ведь и правда голову теряю рядом с тобой. Ран задумчиво посмотрел на него, зажав ложку между зубами. — Нет, ты просто меня хочешь как животное, — безучастно ответил он. Су Ель поморщился, поняв, что он шутит. — На самом деле, я не знаю, — продолжил Ран. — Не все, с кем я спал, были от меня без ума. Я никак не могу повлиять на то, нравлюсь я кому-то или нет. — Мне показалось, ты нравился комиссару… Ран вздохнул и пожал плечами. — Конечно, нравился. Ему очень хотелось иметь под боком личного кумихо, который будет выполнять все его тупые желания и периодически развлекать в постели. Но такие амбиции, к счастью, имеют не все. Су Ель посмотрел на свою руку, и рыжие огоньки, похожие на лисьи хвосты, вспыхнули вокруг их безымянных пальцев. Ран догадался, о чем он думает. — Я не думаю, что ты такой же, как он, — добавил Ран. — Ты же даже не хочешь, чтобы я выполнял твои желания. — Я просто… боюсь, что могу стать таким. Ты ведь не можешь избавиться от этой связи, даже если захочешь? Ран покачал головой. — Если ты окончательно сойдешь с ума, захочешь стать президентом, сбросить ядерную бомбу на Северную Корею с моей помощью, я пойду на дно вместе с тобой. Мне терять нечего, — он отпил кофе и прищурился, глядя на солнце. — А в целом как, тебе хочется сбросить бомбу на Северную Корею? Какие у тебя вообще планы на жизнь? Су Ель рассмеялся. — Медленно умирать от радиоактивного излучения сразу после того, как сброшу бомбу на Северную Корею. — Мило, — усмехнулся Ран. Ран всегда думал, что после сотен наигранных часов в Мортал Комбат он сможет победить почти кого угодно. А Су Елю, по его мнению, даже неоткуда было взять время на видеоигры. Но все пошло не так с самого начала: Су Ель выбрал Рейдена, а не кого-то вроде Саб-Зиро или Скорпиона, которых ожидал от него Ран. — Рейден? — презрительно скривился Ран. — Он же медленный. — Мне нравится его телепорт и молнии, — ответил Су Ель. — По легенде он бог, умеет управлять погодой. Ран хмыкнул. — Забавно, мой брат тоже умеет. Ему это тоже мало пригождается по жизни. Брови Су Еля взлетели вверх. — Наверное, поэтому периодически в Сеуле такая паршивая погода, — задумчиво сказал он. — Не нужно кому попало давать такие способности. — Согласен. Ран выбрал Лю Кана и в первом бою выиграл. А во втором — отвлекся на приехавшую из доставки пиццу и проиграл. В третьем — засмотрелся на шею и грудь Су Еля, которая виднелась из-под расстегнутой рубашки и снова проиграл. — Иди к черту, — в сердцах воскликнул Ран, откладывая геймпад. — Ты не можешь быть хорош во всем, что ты делаешь! Он притянул его к себе, забрался рукой под рубашку, огладил мышцы на его груди и поцеловал его в ключицу. — Ты просто расстроился, что проигрываешь и хочешь теперь отвлечь мое внимание, чтобы потом тебе проще было победить, — вздохнул Су Ель, не сопротивляясь его поцелуям и вездесущим рукам. — Я понял твой хитрый план. Вдруг Су Ель указал в сторону окна. — Смотри, небо такое ясное, а на горизонте туман. — Хочешь посмотреть с крыши? — предложил Ран. — Там, похоже, сегодня даже звезды видно. Ночной Сеул гудел где-то внизу, бессонный, живой, сверкающий. Рану нравилась эта эпоха, ее праздничный блеск, огни, безостановочное движение. В этом всегда было так много жизни, что когда он чувствовал себя особенно одиноким, он приходил сюда, смотрел вниз и ему казалось, что этот большой город — одно чудовищно огромное существо, которое почему-то все же любит его. На горизонте город растворялся в сизом тумане, таком густом, что не было видно даже огней высоких новостроек, прячущихся за ним. Ран подошел к краю, лег спиной на широкий каменный парапет и, зацепившись ногами, откинулся вниз. Все перевернулось вверх тормашками, и ему показалось, что на этот раз он стремительно летит вниз, но его уже никто не спасет. Су Ель тотчас кинулся к нему и вцепился руками в ткань его брюк. — Все в порядке, — поспешил успокоить его Ран. — Я не собираюсь умирать у тебя на глазах. Су Ель вцепился рукой в его шелковую рубашку и потянул назад с таким усилием, что ткань затрещала. — Ну что? — раздраженно отозвался Ран, садясь прямо. — Просто не делай так, — с угрозой в голосе сказал Су Ель, продолжая сминать в кулаке рубашку. Ран вгляделся в его лицо, приобретшее злое и холодное выражение, и на миг ему снова показалось, что перед ним не Су Ель. В темноте наступившей ночи цвет волос было не различить, и Ран вдруг задался вопросом, кого из них на самом деле он хотел бы сейчас видеть. Ран всегда нуждался в ком-то сильном, за кем можно спрятаться от всех бед, которых он нахлебался сполна еще в детстве, как котенок, которого в мешке бросили в воду. Ен потрясающе справлялся с этой ролью. Холодный, надменный, знающий, что делать, не подпускающий к себе близко, не слишком ласковый, недоверчивый и непобедимый. С ним можно было ни о чем не беспокоиться: у него не было слабостей. Су Ель не был бессмертным, не был непобедимым. Но в нем было кое-что такое, что заставляло Рана хотеть быть с ним вечно: Ран был ему нужен. Су Ель мог потерять работу и даже умереть, но все равно пришел за ним к комиссару. Дрался за него так, словно и правда готов был отдать жизнь за него. Ли Ен не вспоминал о нем уже пару сотен лет и вряд ли вспомнил бы и сейчас. Рану казалось, что даже новость о его смерти вряд ли смогла бы серьезно расстроить его. Как еще мог бы закончить его непутевый младший брат? Только так, как-нибудь бесславно, в подворотне или клетке. Ран понял, что сделал то, от чего так отчаянно себя берег последние несколько сотен лет: он привязался. Ему хотелось, чтобы в нем нуждались и он хотел нуждаться в ответ. Это было почти неприятно. Су Ель заполнил пустоту в его душе, но заполнил ее слабостью. Огромным слабым местом, в которое сложно было не ударить, и это вызывало в Ране невольную злость на него, за которую ему тоже было стыдно. Су Ель взял его за руку, обнял его и положил голову ему на плечо. Ран прикрыл глаза и глубоко вздохнул. «Может, в этом всегда и был смысл?» — подумал он. — «Если он будет любить меня, я защищу нас обоих». Он впервые подумал о том, что Су Ель может любить его, и это слово — «любовь» — вдруг показалось ему каким-то пошлым, огромным и неповоротливым. В него словно не вписывалось то, что они чувствовали друг к другу. Он никогда не понимал, в чем смысл проживать свою жизнь так, как люди. Будучи полукровкой, он всегда считал свою человеческую часть худшей, но теперь не был так уверен в этом. Теперь он был готов отдать все, лишь бы снова не переживать эти десятки, сотни лет нескончаемой лисьей жизни в одиночестве, в поисках того, кто не испугается его, узнав правду, и не захочет его использовать. Су Ель был неповторимым счастливым случаем, бесценным сокровищем, в реальность которого было тем сложнее поверить, чем больше он узнавал его. Ран запустил руку в его волосы и вдохнул. Су Ель больше не пользовался теми проклятыми духами, и теперь Ран чувствовал только его собственный запах, знакомый уже настолько, что казался неотъемлемой частью его новой жизни. «Пожалуйста, будь со мной вечно, — взмолился внутренний голос. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста». Это «пожалуйста» отдавалось в голове Рана эхом, и ему казалось, что если он повторит эту мольбу достаточное количество раз, то его желание сбудется. — Лететь отсюда было довольно… неприятно, — сказал Су Ель, глядя вниз через его плечо. — И ты все равно пришел сюда со мной, — констатировал Ран. Су Ель отстранился и посмотрел на него. — Когда ты смотришь на меня, мне кажется, ты видишь что-то… чего во мне нет, — Су Ель взглянул в его глаза, словно ждал подтверждения своим словам. — Но я знаю, что из-за этого ты не сделаешь мне ничего плохого. — Я вижу, что таких как ты, я раньше никогда не встречал, — ответил Ран. — Каких? — Сумасшедших. Ран наклонил его лицо к себе и поцеловал его. Две огромные молнии одна за другой разрезали небо. Туман, съевший весь горизонт, превратился в низкие, тяжелые, лилово-черные грозовые тучи, и повсюду в их непрозрачной глубине сверкали фиолетовые вспышки. — Десять минут назад же ничего не было, — недоуменно пробормотал Су Ель, стирая со лба дождевую каплю. Ливень обрушился на них сразу же, без промедления, словно кто-то со всей силы раскрутил вентиль. Ран снова коротко поцеловал его в губы, и они поспешно забежали обратно в дом. В лифте Ран оглядел себя в зеркале: рубашка почти полностью промокла, волосы прилипли ко лбу. Он невольно покосился на Су Еля: не хватало только, чтобы он снова укусил его. Но кажется, он не собирался. Рю посмотрел на него с ласковой усмешкой и коснулся еле заметного желто-фиолетового пятна на его шее. — Прости, — сказал он. — Не удержался сегодня утром. Не думал, что что-то останется. — Завтра пройдет, — ответил Ран. Дома в шкафу он с удивлением нашел точно такую же пижаму как ту, в которой он был, только темно-красного цвета. — Принеси мне какую-нибудь одежду, — крикнул ему Су Ель из ванной. Ран переоделся, вытащил из шкафа спортивные штаны и футболку для него. Кто-то позвонил в дверь. — Ты заказал доставку? — спросил Су Ель, забирая у него одежду, которую тот принес. Ран пожал плечами. — Секцией ошиблись, наверное, — раздраженно ответил он. — Не в первый раз. Консьерж ни черта не делает, сидит там для красоты… Он вошел в прихожую и открыл дверь. Со сложенного багрово-красного зонта на пол коридора уже накапала лужа. Ран ощутил, как его сердце упало куда-то рядом в эту лужу, жалкое, бьющееся, как вытащенная на берег рыба. — Ли Ен? — испуганно спросил он.