Терпи, жди.

— Руко! Ру-у-к-о-о-о! Мысли в голове девочки давно уже смешались, она не различала ничего, лишь порой внутри неё проносился гул голосов. Всё достаточно размыто, забыто. Сколько ей лет? Что происходит? Какое прошлое и имя? Даже эти вопросы потеряли ценность. Она то и дело билась головой о разные стены. Стены в баре Курогири, стены в общежитии UA и окна-зеркала в коридоре воспоминаний. — Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать, — считала рогатая чернушка, смотря на воспоминания, которые отражались в зеркалах. Она привыкла считать до трехста. Почему? По неведомым причинам, спустя триста секунд, менялась локация. Долго ли это происходит? Сложно сказать.... Разум уже достаточно размыт, чтобы не вспоминать об этом. Просто, как будто кто-то, что-то стёр. Размыл водой краску, картинка потеряла прежний вид. Осталось некое подобие, настолько жалкое, что лишь напоминает о том что было изначально. — Руко, ты так и будешь смотреть на воспоминание, где держишь фотографию из Лиги злодеев? — слегка боязливо спросила одна из Теней. — Молчать, скотина! — чем больше рассудок мутнел, тем агрессивнее вела себя при тенях, — Я забыла в какой стороне находиться воспоминание, на котором была сделана эта фотография, не мешай наслаждаться хотя-бы этим! — Простите, госпожа. — Вот так бы сразу. Сколько секунд осталось? — Двадцать пять секунд, — отрепетировал Олень. Новый круг, из пяти минут. Коридор воспоминаний, это передышка между двумя остальными локациями. И даже если попытаешься умереть, то просто попадёшь обратно в к окнам-зеркалам и коридору, что никогда не получалось пройти за пять минут. — Кха-кха! — пять минут уже прошло, а девчушка закашлялась, — Ха.. Ха.. Из еë рта вылетела бабочка. Тёмная, смесь жёлтого и красного на еë крыльях, пробуждала помутневший разум, восстанавливала старую картину. — Это бабочка... Такая красивая... До этого, я не видела ей подобных. — еë глаза горели восхищенным огоньком. Муто протянула руку, желая усадить бабочку на ладонь. На удивление, насекомое само подлетело и послушно устроилась на протянутый палец. — Знаешь, по какой-то причине, твоë присутствие успокаивает и напоминает мне что-то, — черноволосая слабо улыбнулась. Резкая вспышка... Старая картинка восстанавливается. — Кхе-кхе, кхм! — Руко кашляет у себя на чердаке. Раньше, когда она кашляла, она отхаркивала кровь. — Кха-кха! — на футон упала мёртвая бабочка. Тёмная, смесь жёлтого и красного, на еë крыльях рвали сердце на куски. — Токоями... Почему я влюбилась в тебя? И вновь кашель, а на футон падают уже четверо насекомых, обрамленные кровью. Всё они разного цвета. Первая зелёная, как плед, которым Фумикаге накрывал девочку, когда та засыпала в общей гостинной. Вторая, розовая, как брелок, который он выиграл в автомате, но не знал кому подарить, что в конечном счёте достался бледнолицей. Третья, чёрная с жёлтым отливом, напоминала о его Тени. Четвёртая, знакомая тёмная смесь жёлтого и красного. Жёлтый напоминал о клюве ворона, а красный один из цветов геройского костюма. — Всё было бы лучше, если бы я не полюбила тебя, Цукуеми. Пара секунд, картина меняется. Руко Муто, стоит на крыше, отхаркивая мёртвых бабочек и готовясь сброситься с неё. Тихие слезы текут рекой. Целая неделя, вместе с парнем мечты и друзьями закончилась, а значит самое время закончить мучения. — Я люблю тебя, Токоями Фумикаге, — таковы последние слова. Видение оборвалось, но пазл сам собой сложился, воспоминания и разум постепенно восстанавливались. Черноволосая рогатка стояла и не двигалась, боясь, что всё оборвётся, если она пошевельнëться. — Я всё помню... Бабочка упорхнула с руки и полетела в другую сторону. — Эй! Стой! — девчушка сделала пару шагов за насекомым. Не пройдя и десяти метров, как вдруг стены коридора, стали дёргаться и трястись. Руко упала на живот, пока стены коридора воспоминаний тянулись, извивались и принимали странные формы. Вцепившись в поверхность, Муто озиралась по сторонам, смотря как окна-зеркала трескаются и крошатся вместе с темнотой. Рогатая зажмурилась, мысленно готовясь к худшему. Однако, когда звуки прекратились, ничего не случилось. Ну это так казалось, пока героиня не открыла глаза. Это был светлый больничный коридор, на полу которого и расположилась девочка. — Кхе! — вновь изо рта вылетело насекомое, которое как бы звало за собой черноволосую. Ничего не оставалось, кроме как идти за ней и хранительница Теней пошла вслед за бабочкой. В момент, когда они прошли двенадцать палат, крылатая спутница свернула в право, в направлении одной из палат. Она пролетела насквозь через дверь, чем удивила бледнолицую. Попытка открыть дверь закончилось тем, что руки черноглазой прошли через дверку и с испугу черноглазка упала, благодаря этому оказалась внутри комнаты. — Мгх! — такой звук выдала Руко, упав на плитку, — Отличная ностальгия по медпункту в UA. — Джиро, мамочки, с тобой всё в порядке, ничего не болит? — голос со стороны заставил тренадцатилетку посмотреть на ближайшую койку. — Момо, успокойся пожалуйста, я в полном порядке, — картина маслом, Яойрозу воркует над Кьëкой, пытаясь накормить ту кашей, — В конце концов, тебя наругают за насильное кормление этой больничной дрянью меня. Прекрати пожалуйста! И тут случается неожиданное, Яойрозу (!) целует Наушницу в губы, что заставляет впасть в шок всех присутствующих в палате, в том числе и Муто. — Теперь ты понимаешь, почему я так беспокоюсь о тебе? — это сказала Яоймомо, отстранившись от Джиро, котороя знатно порозовела и смогла смущённо угукнуть. Руко кашлянула, породив новое насекомое, которое направилось к Джиро. Светло-жёлтая бабочка села на ладонь Кьëки, что заставило рогатую метнуться за крылатой бестией. — Вот же ж... — процедила сквозь зубы бледнолицая, когда рука не смогла ухватить бабочку. — М! — лицо героини Наушницы застыло в удивлении, — ... Руко? — голос дрожал. — Что? — девочка, что отозвалась на имя, непроизвольно подняла голову, смотря на девушку, что упомянула еë. — Кьëка, ты сейчас о чем? — Яойрозу обеспокоенно посмотрела на свою недо-девушку, — Мне наверное, стоит позвать врача, Руко же умерла, почему ты вообще вспомнила об этом? На эти слова, изо рта черноглазой рогатки вылетело ещё несколько бабочек, того же цвета, что и преведущая. Каждая направилась к тем людям, у которых бабочек не было. Когда бабочки сели на всех людей, Муто почувствовала на себе ошарашенные взгляды. — Руко?! — это было сказано всеми одновременно. — Вы меня видите?! Господи, ура! Я наконец могу сказать, что очень скучала и очень вас люблю! — тихая, но счастливая струйка слез покатилась по щекам девочки. — Дурочка, почему ты это сделала?! — к призраку подлетела Ашидо, но в попытке обнять она шмякнулась об пол, пройдя сквозь фигуру, — Ай! — Батохаки... — сухо ответила ей "дурочка". — Это ещё что? — спросила Наушница. — Я знаю! — воскликнула Яоймомо, — Читала в одной книге по мифологии. По легенде, человек безответной любовью мог заболеть ей. Человек кашляет бабочками, которые разрушают лёгкие, из-за чего он и умирает. Порой больные батохаки падали со скал, желая прекратить мучения. Но если человеку ответят взаимностью, болезнь пропадала. Это если очень сжато. — Воу, — выдавила из себя Мина, — Теперь ясно. Муто просто закрыла на пару секунд глаза, а открыла в том же коридоре воспоминаний. Только окна-зеркало ничего не показывали, они были серые, как экран телевизора с помехами. — Н-нет... — слезы разочарования вырвались из темноволосой, она села на пол, намереваясь выплакать всё, что копилось долгое время. Вновь голоса, только теперь девочка знала кому они пренадлежат. — Руко! — счастливый голос Изу-куна. — Руко-о! — два голоса, соединенных в один, голоса Киришимы и Каминари, когда они попытались подшутить над ней. — Эй, Руко, не плачь, я рядом, — мягкий голос Урараки, которая нашла Муто, в момент, когда она плакала. — Ну, куда ты, Руко? Ну не убегай, я всего-лишь обниму тебя! — задорный голос Ашидо. — Вот, держи. Я выиграл в автомате этот брелок, надеялся на другой, но не повезло, так что возьми, — голос Токоями. — Знаешь, Руко, ты иногда напоминаешь мне одного из моих кроликов. Такая же тёмная, осторожная, но добрая, — слова Коды. — Спасибо за помощь, я как-то забыл о ней, — немногословное благодарение Шото, за книгу, которую он забыл в зале. — Аргх, ладно, Руко, ты молодец, что уж сказать, — Кацуки тогда саркастически улыбался, нахмурив брови, видать в хорошем настроении был. — Ну, Руко, давай, улыбнись! У тебя в конце концов день рождения! Всё, фотографирую! — слова пренадлежащие Тоге. Много голосов, которые гудели в голове, повторяя имя девочки и радостно смеясь. Они кричали со всех сторон, издеваясь над плачущей Муто, терзая еë саму, заставляя чувствовать себя виноватой, захлёбываться слезами. Удар об пол и полная темнота.