пиковая дама

на Медведевой сверкало роскошное красное платье, усыпанное осколками черного нефрита. пояс его, словно очерчивал кровавую розу с шипами, и по одному опадающие с нее лепестки. юбка платья была легкой и прозрачной, алый цвет был ярок, но не навязчив. в волосах у девушки красовались почти бурые цветки вербены. в мыслях ее было только лишь быть посвященной в тайну поместья Загитовых. каждый, втайне ненавистный графине гость, получал по окончании бала письмо, говорящее о скорой смерти. все предсказания непременно сбывались, сегодня Медведева намерена разузнать, что же за внезапная смерть настигает непрошеных гостей поместья. она намеревалась вызвать у хозяйки владения нелюбовь, получить письмо, и расшифровать все же все шифры. но она далеко не первая, кто суется раскрыть все тайны, хоть и Загитова не подозревает на совершенно неприглядную простую девушку такого, увидев ее сегодня, графиня была погружена в раздумья и догадки, что же хочет эта девушка в заморских нарядах. более всего на свете, Загитова не выносила девушек, пытавшихся превзойти ее. надевающих красный, пудрясь до цвета слоновой кости и открыто флиртуя с молодыми людьми во время бала, любая девушка оказывалась в поле внимания Загитовой. но замечая это, любая дворяночка начинала вести себя в разы скромнее, может и вовсе удаляясь из поля зрения хозяйки поместья. Медведева же хотела этой ночью разозлить графиню, оказаться под прицелом ее взгляда, она не боялась ни ее грозных переглядок, ни грозных слов. Медведева неожиданно появилась рядом с Алиной будто бы невзначай, губы ее были темно вишневого цвета, а ладони — белее, казалось бы, самой пудры. — вам идут эти розы, быть может, это ваш цветок. — Женя начала отстраненно, но обольстительно, конечно зная, что ее облик не останется сегодня без внимания. — вы в красном сегодня? — Загитова заметно нахмурилась, предвкушая растерзать собеседницу вопросами. — вы приметили, что же, спасибо. мне по душе алый, да и не зря же прошли дни над этим нарядом. — Медведева готова ко всем вопросам, говоря так, что Алина уже забывала, что и спросила сначала. — вам очень к лицу, что за самоцветы так сверкают? — турмалин и нефрит, с красным шелком сочетаются, как по мне, только они. Загитова потянулась к руке Евгении, да бы поближе рассмотреть загадочные кристаллы на ее запястьях. она аккуратно пробовала ткань на ощупь, и что-то комментировала изредка. Медведева уже ничего не слушала, смотря на те розы, вышитые на черной ткани, усыпанные крупными камнями граната, девушка всматривалась все старательнее. из состояния, будто висевшей в воздухе Медведевой, вывело ее совсем слабое, аккуратное касание плеча. — Женя, вы должно быть задумались? Женя! вам так приглянулись мои розы? — уже со смехом говорила Загитова. — простите, вам очень они идут, — мельком вынув свое запястье из руки Загитвой, она вылетела из гардеробной. графиня некоторое время лишь пыталась прийти в себя после диалога. тем временем Аннушка стояла у подножия лестницы, трепетно ища чей-то взгляд в толпе, постепенно сгущавшейся. девушка теребила край полупрозрачной перчатки, в шаге от того, чтобы проронить слезинку. Евгений же, улыбчиво болтал с девушкой в ярком, сливовом наряде. она шутила что-то, говоря ему почти на ухо. Аня, старательно не замечая сей картины, просто поправляла себе низкий пучок, отходя в сторону, и пытаясь раствориться в толпе. не терпя больше видеть эту картину, Аннушка мелькнула в глазах Семененко, и скрылась за дверьми другой комнаты поместья. спустя лишь несколько минут, Женя, заметив что не может найти девушку в большом зале, ринулся искать ее, зачем-то. казалось, уже поздно, но он все же желал видеть девушку сильнее, чем мысли, мелькавшие в его голове. Аннушка, сидя на одном из красных кресел, аккуратно стирала слезинку с лица. — Аня, что стряслось, смел вас кто-то обидеть? — он пытался взять ее за локти, но она лишь отдернула руки. — смел! это вы! желаете и дальше разводить жаркие разговоры с девицами в зале, ступайте! — Аня, нет, я хотел просто объясниться! я хотел сказать вам давно, — он неразборчиво что-то говорил, почти криком. — раньше надо было объясняться!, — слезы уже часто капали девушке на румяные щеки, — я не хочу вас слышать.