MEET YOUR FEAR.

Выходные – это было время, когда Терри Клиффорд проводил с утра до вечера в гостиной, почти, что, не выходя из дома. Он устраивался поудобнее на своем любимом месте возле торшера, запасался свежей прессой и получал от этого удовольствие. Иногда он просил свою дочь – Милен сделать ему большую чашку своего фирменного горячего шоколада с корицей и она не могла ему отказать. Ей было приятно сделать для отца какую-то самую простую мелочь, чтобы он порадовался и улыбнулся. Милен не показывала того, как сильно ей не хватало его плеча рядом. Нет, не когда ей было плохо, даже когда ей было нормально, она хотела, чтобы Терри был рядом. Но, увы, это была, как далекая мечта. В субботу вечером у Милен и Колина была традиция вместе смотреть фильм по телевизору. Они обкладывались подушками, садились на пол, ставили вокруг себя много мисок с едой, и наслаждались комедиями, драмами, ужасами, смотря какое настроение было у обоих. Это был их «ритуал», придуманный в далеком детстве, когда Эйвери Клиффорд еще была в расцвете сил и любила вместе с детьми посидеть у телевизора по субботам. И они не изменяли этому. Каждую субботу, в доме, возможно, была совсем другая атмосфера. Где можно было услышать маму. Вспомнить и представить, что ничего не поменялось тогда, три года назад. - Милен! Где попкорн? Я включаю! – крикнул Колин, направляя пульт на плазму. - Ну, подожди меня, что так тяжело? Несу. Я делаю папе шоколад! - О, принеси и мне, я так тебя люблю! – глаза Колина забегали в радостной улыбке. Милен вошла в комнату с большим серебреным подносом. Она преподнесла папе чашку горячего шоколада, и вся комната наполнилась сладким ароматом. - Держи, - шатенка и Колину вручила порцию поменьше. - Спасибо. Все готово? – еще раз спросил младший. - Да, включай, - Милен уселась на подушку, выпрямив свои ноги. На ней были милые шерстяные носки в форме зайцев. Колин улегся ей на ноги, поставив на свой живот миску со снеками. - Простите, дети, мне бы не хотелось прерывать вам просмотр фильма, но мне не терпится подлиться с вами кое-чем. Милен взяла пульт и нажала на паузу. - Говори, пап. - Вы знаете, как вы мне дороги, и как я волнуюсь за вас, - начал Терри, чем уже вогнал сына и дочь в ступор, - но, я надеюсь, что вы меня правильно поймете. Завтра у нас состоится ужин в ресторане. Милен и Колин волнующе переглянулись. - Но нас будет четверо. Вы, я и Джина. Глаза Милен, которые были уставлены в сторону, сразу же уставились на отца. - Кто она? – спросил Колин. - Джина моя сотрудница. Очень хорошая, при том. Я решил вас познакомить. Так что на завтрашний вечер ничего не планируйте. Колин поднялся и молча покинул гостиную, Милен осталась на полу, смотря на свои ноги, не поднимая презрительного взгляда на отца. - Что с ним? – испуганно спросил мистер Клиффорд. - А что с ним? Кажется, нормальная реакция, - выпалила Милен. - Я не понимаю… Шатенка поднялась и развернулась, уходя прочь из комнаты. - И ты уходишь, ничего не говоря? Что это значит?! – Терри встал на ноги. - Уверена, ты знаешь, что это значит. Но если уходит Колин, то я тоже ухожу. Я не приму никого в этом доме, имей это в виду. А он тем более. Милен обулась и вылетела из дома. *** Не ожидая ничего от себя, она шла быстрым шагом, чтобы ни брату, ни отцу не вздумалось бежать за ней, пытаясь вернуть в теплый дом. На улице было ужасно холодно в это время. А она, как обычно без верхней одежды. Хорошо, что в обуви, по крайней мере. Милен не полагала больших надежд на октябрь. Ни в одном из смыслов. Осень уже окончательно стала на свой пост, и менять что-то было невозможно. Лишь смириться и принять. Она вышла на небольшой горб. Это место было всегда пустым. Никто о нем, кажется, не знал. Ну, почти. Ведь кто-то здесь поставил эту лавочку и посадил это одинокое дерево слева от нее. Она сидела на краю, дрожала, одета, как всегда не по погоде. Красные лосины, легенькая толстовка фиолетового цвета и голубые кеды. Руки мерзли, тряся в руках сигарету. Она смотрела вдаль, где на небе собирались тучи, образовывая одну сплошную серую бесконечность. Ветер вдали шевелил деревья, которые уже были окрашены в разные цвета, от темно-зеленых до красных. И даже если осень и была по-своему чем-то прекрасной, то только не для нее. Милен не умела видеть в ней красоту и обаяние. А ее голову не могло прийти объяснение, почему ее отец так поступает. Эта Джина, разумеется, она могла бы стать их новой матерью, иначе бы его глаза не блестели, при упоминании ее имени. - Да чтоб все к черту свалило! Да побыстрее! Мне надоело! Надоело!!! – крикнула Милен куда-то в пустоту. Холодный, уже морозный ветер подхватил ее слова и понес все выше и выше, давая кому-то или чему-то их услышать. Она склонила голову и на ее лосины упала тяжелая соленая капля. Милен втянула воздух носом, который защекотал внутри. Она сжимала руку в кулак, а во второй медленно догорала сигарета. Не проблема, в кармане толстовки еще есть. Шатенка издала глуховатый, хриплый стон, в которую она вложила всю свою, накопившуюся боль. А боль продолжала истекать дорожками слез по ее красным щекам. Голова понемногу начинала кипеть, виски ужасно кололи от плача, она проглатывала с усилием, не обращая внимания на больное горло. Если после сегодня она тяжело заболеет, то будет считать это самым лучшим подарком. Ей не придется идти завтра на ужин с отцом, наряжаться для женщины, которую она уже ненавидит, как и в прочем все сейчас. Милен почувствовала тяжесть на лавочке, на другом конце. Она осторожно подняла голову и повернула ее на источник. На нее смотрел Нейтон, задумчиво, с интересом. Милен не выдержала и взвыла от раздражения, стукнув кулаком по дереву. - Что ты тут забыл? Почему, ты везде?!! – крикнула девушка, смотря ему в глаза. - Кажется, тебе плохо сейчас, - спокойно ответил парень. Она развела руками. - Двадцать баллов Слизерину! Она впилась губами в фильтр, который был уже слишком горьким, чтобы докуривать эту сигарету. - Почему ты здесь в это время? Поздно, холодно, ты одна. Не боишься? – Нейтон придвинулся ближе к Милен. Она заметила, но зачем ей что-то говорить? - Я полностью отдаю себя в руки судьбе. Если со мной ничего сейчас не произойдет, я куда больше расстроюсь, - она поджала губы и смотрела черными заплаканными глазами на парня. Губы уже были покусаны, на них оставался горький привкус дыма. - Что произошло? - Дерьмо произошло! Я не хочу об этом говорить. Я в принципе не хочу говорить. Потому что когда я начинаю выговаривать слова, меня начинает тошнить! - Меньше курить надо, - заметил Нейтон, разжимая ее пальцы, он выбросил окурок длинной в три сантиметра на землю, притоптав ногой. - Если судьба мне послала тебя сегодня, чтобы ты меня добил, то я предпочла бы с обрыва скинуться, чем тебя слушать. Ты, как чертов цианид, убиваешь медленно, но куда больнее своими тупыми ненужными словами, - выплюнула Милен. Сайкс поднял брови, улыбнулся и засмеялся вслух. - Ты так поэтична. Видно, что писательница. - Пошел к черту! – Милен повысила голос и сорвалась на ноги. Резкие движения привели ее задубелое тело в тонус, и она почувствовала, как замерзла. Зубы застучали, она сжалась в себя, засовывая руки в карманы свитера. Ее глаза были злые, усталые и слабые. Они стояли друг напротив друга. Милен надеялась, что этот парень сейчас или свалит и оставит ее в покое, или предложит куда-то пойти и пропасть на некоторое время. А она бы согласилась. Сегодня шатенке нечего терять. Все настолько надавило на нее, что даже он кажется не таким противным, как обычно рассуждала Клиффорд. Она закрыла глаза и продолжала дышать, пытаясь привыкнуть к этому холоду. Милен ощутила, как его тяжелые, сильные руки обхватили ее талию. Девушка распахнула глаза. Он стоял сбоку, держа ее, чтобы она не дай Бог, не упала. - Пойдем, со мной, - тихо произнес Сайкс. - Куда? - Куда-то. Тебе важно сейчас куда мы пойдем? Я лишь хочу спасти тебя от болезни, с которой ты завтра проснешься, если не уйдешь отсюда. Милен кивнула и двинулась вместе с парнем в сторону, где начиналась ее улица. Лавочка пустела. Ветер стих, а дерево перестало шататься.