Обратный отсчет

Зря она надеялась, что утро принесет облегчение. Как смотреть в глаза Джеймсу, а заодно и себе, Гермиона понятия не имела. Была б ее воля, она бы носа из комнаты не высунула, но пришлось сцепить зубы, переступить через свои глупые женские эмоции и заняться тем, для чего ее отправили в прошлое. Приняв быстрый душ и наспех подкрепившись консервированным супом, Гермиона забрала брошенный у входа рюкзак и расположилась в одной из отдаленных комнат. Джеймса она не видела, но слышала: судя по доносившимся из спортзала звукам, находился он именно там. Гермиона на мгновение зажмурилась, прогоняя из головы образ его крепкого, блестящего от пота тела, и с силой помотала головой. Задание. Нужно сконцентрироваться на задании, а не… Она прикусила щеку с внутренней стороны и потянулась за вещами. Несчастный рюкзак пережил столько всего, что если бы не магия, его содержимое давно превратилось бы в крошево. Выложив на стол все, кроме одежды и фрагмента монолита, Гермиона обвела свои немногочисленные богатства скептическим взглядом. Оборотного еще было предостаточно, как и остальных зелий. Флешка, которую она так и не уничтожила, пребывала в сохранности. Несколько томов любимых книг, которые, впрочем, являлись бесполезным, но столь дорогим сердцу грузом, вызвали улыбку. А вот альбом с колдографиями, который она бережно хранила все эти годы, навевал грусть. Вздохнув, Гермиона пробежалась пальцами по кожаному переплету и, так и не открыв его, отложила в сторону. Одного взгляда на замотанную в ткань волшебную палочку хватило, чтобы почувствовать ноющую боль в груди. Гермиона потянулась к свертку, но в последний момент остановилась: смысла снова терзать себе душу не было. Как же жаль, что нет запасной… Будь у нее больше времени на подготовку, она бы непременно предусмотрела этот момент и попросила Стрэнджа достать для нее еще одну палочку. Воспоминание о Стрэндже невольно перетекло в мысли об остальных. Стив, Шури, Старк, Питер… Как они там? Справились ли с нападением на базу? Где сейчас скрываются? А главное — изменилось ли что-то? Ведь одним своим пребыванием здесь Гермиона переписывала будущее. Любое ее безобидное на первый взгляд действие могло спровоцировать целую волну изменений, не говоря уже о таких кардинальных решениях, как намерение вырвать Зимнего солдата из лап «Гидры». Гермиона вздохнула, снова подумав о Джеймсе. Взгляд невольно зацепился за папку с его досье. Тогда, в канун Рождества, она отдала ему фото. И написала имя. Но всего остального Джеймс не знал: ни фактов из своей жизни, ни своей значимости для Стива. Что-то Гермионе подсказывало: эти двое были связаны куда сильнее, чем упоминалось в хрониках. Вспомнил ли Джеймс лучшего друга? А свое прошлое? Внезапно ее осенило: с помощью архива на флешке можно было узнать о его судьбе. Сказанное Стивом о Зимнем солдате… солдатах обрело вдруг совершенно иной смысл. Благодаря постоянным заморозкам вероятность того, что Джеймс и Стив каким-то образом встретились в ХХI веке, была очень высока. Сердце Гермионы заколотилось. Схватив флешку, она торопливо зашагала в комнату управления. Загрузка системы, ввод пароля, поиск и минуты в ожидании ответа показались вечностью. Жадно бегая взглядом по строкам, Гермиона не могла поверить собственным глазам: Стив все-таки его нашел. И не просто нашел, а отвез в Ваканду, где Джеймса избавили от кода и помогли прийти в себя. А после он сражался со Мстителями против Улья, пока не погиб в одной из битв… Гермиона с шумом втянула воздух и зажмурилась, сокрушенно покачав головой. Что, если она все испортила? Ей не нужно было спасать Джеймса: это сделал бы Стив позже. Нужно было лишь уничтожить портал и не допустить пришествия Альвеуса. Она же своим вмешательством перекроила всю судьбу Джеймса, и теперь он никогда не встретится со своим лучшим другом. Но… если это избавит его от десятилетий в «Гидре», может, не так уж все и плохо? Услышав шум за спиной, Гермиона резко развернулась. Джеймс застыл в дверном проеме, тяжело дыша, будто пробежал стометровку за секунду. Его лицо обрамляло несколько прядей, выбившихся из затянутых в пучок волос. Влажная от пота футболка прилипла к груди, а костяшки живой руки были сбиты в кровь. Когда взгляд Гермионы, обшарив его тело, наконец остановился на глазах Джеймса, все тщательно сдерживаемые эмоции, которые она с таким трудом взяла под контроль, снова вырвались наружу. — Ты в порядке, — словно бы удивленно констатировал он. — Твой пульс… Я решил, что ты в опасности. — Ты слышал мой пульс с такого расстояния? В голове крутилась масса других вопросов. Почему ему не все равно? Кто она для него? Уйдет ли он, если узнает правду? Однако спрашивать об этом было так же опасно, как и целовать его вчера. Джеймс не ответил. На его лице вдруг появилась неуверенность, но после недолгих колебаний он все же подошел к Гермионе. Настолько близко, что его запах ударил в ноздри и закружил голову. — Думаю, мне стоит извиниться. Я не должен был… — Не нужно, — Гермиона замотала головой быстрее, чем успела понять, что делает, и попятилась назад, пока не уперлась ногами в стол. Она не могла и не хотела говорить о случившемся. Объяснить Джеймсу, что на самом деле ее обидело, не раскрывая правды, невозможно. Он замолчал, хмуро кивнув. Его взгляд скользнул к ее побелевшим от напряжения рукам, которыми она сжимала столешницу, а затем — к монитору за спиной. Гермиона запаниковала, понимая, что именно он может там увидеть. — Хочу тебе кое-что отдать, — она схватила его за руку и потянула в конец коридора, в ту самую комнату, где разбирала рюкзак. — Вот. Полагаю, ты достаточно пришел в себя, чтобы прочитать это. Досье, найденное в архиве ЩИТа восьмидесятых, было однозначно лучшей альтернативой, чем информация на экране в комнате управления. Джеймс открыл пожелтевшую от времени папку, пробежался глазами по первым строкам и поднял совершенно обескураженный взгляд на Гермиону. — Если у тебя будут вопросы… — она замялась. — В общем, я рядом… если захочешь поговорить. Попятившись к двери, Гермиона оставила его одного, стараясь не думать о том, сколько компромата лежало на столе за его спиной. Она надеялась, что ему будет не до этого. Вернувшись к компьютеру, она закрыла все файлы, выдернула флешку и только тогда выдохнула. Затем, покрутив ее в руках, снова подключила к системному блоку. Замигало окно ввода пароля. Гермиона закусила губу и целенаправленно ввела неправильный. Затем еще раз. Третья попытка должна была запустить троян Шури и стереть данные. Пальцы забегали по клавиатуре, но в последний момент нерешительно зависли над кнопкой ввода. Гермиона понимала, что это единственно верное решение. В конце концов, она обещала все уничтожить. Но страх остаться отрезанной от информации из будущего, особенно когда у нее больше нет палочки, был слишком велик. Как, впрочем, и риск. После недолгих колебаний, чертыхнувшись, Гермиона с силой вдавила энтер и устало опустилась в кресло, наблюдая за хаотично бегущими строками кода. После того, как экран потух, она вытащила флешку и бросила ее на пол, концентрируя магию для заклинания. Беспалочковое Бомбардо наколдовалось со второй попытки, отчего Гермиона расстроенно поджала губы: несправедливо, что разрушительная магия давалась ей куда легче созидательной. А может, сейчас просто было подходящее для того настроение. Помассировав пальцами переносицу, Гермиона задумалась над тем, что делать дальше. Если ее теория верна, и каждая точка поискового заклинания на карте ведет к монолиту или его фрагментам, это легко будет проверить многократным повторением заклинания. Взять бы еще где-то силы на колдовство… Это уже не легкое Бомбардо, для которого достаточно клокочущих внутри эмоций: поисковая магия требует огромной концентрации и ясного сознания, что было за гранью возможного в ее ситуации, когда мысли то и дело возвращались к Джеймсу. Может, заглянуть к нему? Нет, нужно дать ему время переварить прочитанное. Однако звенящая тишина, стоящая в бункере, нервировала с каждой секундой все сильнее. Не выдержав, Гермиона направилась в конец коридора. Натянутый как струна Джеймс стоял к ней спиной на том же месте, где она его оставила. Его голова была опущена, а плечи настолько напряжены, что на Гермиону тотчас накатила волна сочувствия. Шагнув ближе, она коснулась его руки и осторожно спросила: — Это помогло тебе вспомнить? Он промолчал. Возможно, не хотел говорить на эту тему, а может, был зол на Гермиону за то, что та разбередила его раны. Решив оставить его в покое, она хотела было уйти, когда он вдруг тихо произнес: — Я вспомнил Стива и так. Но это, — он кивнул в сторону досье, — многое прояснило. — О… Хорошо… — Гермиона запнулась. Она предполагала, что он вспомнил многое о себе, но чтобы о Стиве… Как давно это произошло? Как много он вспомнил? Почему ничего не сказал? Последний вопрос она, видимо, задала вслух. Джеймс резко развернулся. Гермиона на секунду опешила от того, насколько близко они теперь стояли. Подайся она вперед хоть на дюйм — коснется его груди своей. Сглотнув, Гермиона задрала голову и встретила его взгляд. Столько эмоций и невысказанных слов там плескалось, что она не выдержала и прикрыла на мгновение глаза, делая глубокий вдох. — Ты ведь тоже не все мне говоришь. От горечи в его голосе закололо в груди. Но сочтя замечание справедливым, она лишь коротко кивнула в ответ. — Джеймс, послушай… Почувствовав движение его руки, а следом — теплые пальцы на щеке, Гермиона застыла. — Называй меня… Баки, — тихо, словно бы неуверенно, попросил он. — Так звучит правильнее. Заморгав и закусив губу, чтобы прогнать подступившие к глазам слезы, Гермиона снова кивнула. Если верить досье, именно такое обращение он предпочитал в прошлом, и то, что он попросил об этом сейчас, говорило… о многом. — Баки… — прошептала она. Он сделал глубокий вдох и прикрыл глаза. Будто примерял на себя собственное имя, произнесенное кем-то другим. Или не слышал его долгие годы. Эмоции на его лице откликались в груди Гермионы теплой волной сочувствия и чего-то еще — едва уловимого, трепетного и пугающего одновременно, отчего ее сердце начинало болезненно ныть. — А как называть тебя? — спросил вдруг он. Гермионе показалось, что ее столкнули в ледяную прорубь. Подавив приступ паники, она вытерла вмиг вспотевшие ладони об одежду и отступила на шаг, пытаясь успокоиться. Не было ни единого шанса, что он узнал правду. Она ведь никому и словом не обмолвилась и никак себя не скомпрометировала. Верно же? И тут, точно в противовес этой мысли, накатили воспоминания о теле Лауры Браун, которое исчезло в неизвестном направлении. Не мог же он?.. Мерлин! Пульс Гермионы резко подскочил, что, судя по прищуренным глазам Джеймса, не укрылось от его внимания. — Ч-что ты имеешь в виду… Баки? Он склонил голову набок и некоторое время задумчиво молчал, сверля ее пристальным взглядом. По виску Гермионы скатилась капля пота от напряжения. Она не знала, что чувствовала и что хотела услышать. Страх смешался с облегчением, ведь если Джеймс… Баки… все узнал и до сих пор ее не придушил, значит… — Ты вздрагиваешь каждый раз, когда я зову тебя по имени, — сказал он наконец. У Гермионы моментально отлегло от сердца, хотя толику разочарования она все же испытала. — Может, оно мне просто не нравится? — попыталась отшутиться она. Он смерил ее усталым взглядом, но ничего не возразил. Гермиона готова была поклясться, что он ни на секунду не купился на ее ложь. — Прости за то, что поцеловал. Едва успокоившийся пульс снова забился в горле. Гермиона сделала глубокий вдох, приводя себя в чувство, однако Баки внезапно опустил голову и направился к выходу. Во взгляде, который он бросил на нее напоследок, Гермиона уловила настолько непривычное, почти уязвимое выражение, что ее пальцы непроизвольно вцепились в его футболку, заставляя остановиться. Она не могла отпустить его в таком состоянии. Не объяснив. Не утешив. Но что сказать, тоже не знала. Поэтому, повинуясь порыву, подалась навстречу и прижалась лицом к его груди. Он на мгновение застыл, а потом неуверенно обнял ее в ответ, заключив в кокон из своих рук и уткнувшись лицом в волосы. Гермиона чувствовала его запах, жар его тела, который так приятно контрастировал с холодом вибраниума, слышала стук его сердца… и окончательно, бесповоротно теряла голову. Хотелось наплевать на все, даже на чужой облик, и позволить себе хоть ненадолго ощутить то, что обещали его объятия. Но она знала, что никогда себе этого не простит. Проведя носом по шее Баки и почувствовав, как сбивается его дыхание, она отстранилась. Он выглядел еще более обескураженным, чем прежде, но теперь в его взгляде появилось что-то смутно похожее на понимание. Гермиона многое отдала бы за то, чтобы узнать его мысли в этот момент. Встав на носочки и поцеловав его в щеку — намного ближе ко рту, чем требовалось, — она быстро вышла из комнаты и скрылась за первой попавшейся дверью. Сердце выпрыгивало из груди. Привалившись спиной к стене, Гермиона наконец перевела дыхание. Она чувствовала себя такой несчастной, но такой чертовски влюбленной, что от этого было практически больно. Горько усмехнувшись, она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. Пообещала себе, что когда справится с миссией, подумает об остальном. И если Баки захочет остаться с ней — с Гермионой, а не Лаурой, — это станет ее наградой. Как и спасенное будущее, конечно. Бьющуюся на периферии сознания мысль о том, что эта миссия — билет в один конец, она предпочла проигнорировать. *** Пойнт-Дам за время их отсутствия никак не изменился. Впрочем, как и погода, такая же ветренная и холодная, как и в тот день, когда Гермиона впервые сюда аппарировала. Баки выглядел мрачнее тучи. Идея покинуть безопасное убежище и отправиться в семейный замок, одно из самых очевидных мест, где их могла ждать засада, показалась ему чертовски глупой, но спорить с Гермионой, которая решила что-то сделать, было бесполезно. Хотя, видит Мерлин, он пытался. Проведенное с дюжину раз поисковое заклинание неизменно указывало на пять точек, две из которых располагались в Европе. Так Гермиона поняла, что не ошиблась в своей теории. Можно было начать с трех остальных и по очереди проверить… или спросить Эрика и тем самым сэкономить время. Да и выставлять себя с неприглядной стороны не хотелось, ведь монолит находился только в одной из точек, в остальных были лишь фрагменты. Если Гермиона по ошибке заявится к одному из членов Совета домой, выйдет не очень удобно. Да и опасения Баки по поводу засады в Пойнт-Даме она считала преувеличенными. — Мисс Браун! Как же я рад видеть вас целой и невредимой! — Эрик даже не пытался скрыть стоящие в глазах слезы. Он крепко обнял Гермиону и, не сдержавшись, поцеловал в висок. Впрочем, его радость очень быстро сменилась ворчанием: — Где вы были так долго? Почему не вернулись домой? Так и знал, что не стоит отпускать вас одну в Нью-Йорк! Не после случившегося. И не с этим… — он многозначительно замолчал, укоризненно покосившись на стоявшего позади Баки. — Вообще-то, он спас мне жизнь, — устало возразила Гермиона. Долгая поездка наряду с хмурым настроением Баки чертовски ее вымотали. — Я бы хотела поесть и отоспаться, если не возражаешь. А завтра мы все обсудим. — Конечно, мисс Браун, конечно. Ваша спальня всегда готова. А стол сейчас накроют. — Пусть принесут в комнату, хорошо? Дождавшись кивка Эрика, Гермиона благодарно сжала его руку и зашагала к лестнице. Стоило ли удивляться, что Баки неизменной и очень недовольной тенью направился следом. Гермиона усмехнулась от мысли, что он с легкостью переплюнул бы Эрика в ворчании, если б существовало такое соревнование. Но то, что Баки был рядом, даже несмотря на свое несогласие, приятно грело ей душу. Конечно, он тщательно проверил спальню, прежде чем позволить ей туда войти. — Не нравится мне все это, — в очередной раз подчеркнул он. Предыдущих двадцати напоминаний, очевидно, было недостаточно. Гермиона обреченно закатила глаза и подошла к кровати, снимая с плеча рюкзак и тут же растирая ноющие мышцы. Подушка буквально манила к себе, намекая на сон и отдых. Именно в этот момент до Гермионы дошло, в какой щекотливой ситуации они оказались. После поцелуя и того утешительного объятия они оба старались держать дистанцию. Совместный сон тем более исключался. И хоть Гермиона знала, что Баки практически не спит из-за кошмаров, предлагать свою помощь не решалась. Это было слишком рискованно. И слишком… волнующе. Ее пульс подскочил, стоило лишь подумать о том, что эту ночь они проведут в одной комнате. Баки, видимо, воспринял ее реакцию по-своему. — Я проверю периметр и останусь в коридоре. Можешь ни о чем не беспокоиться. — Баки… Он резко вскинул на нее взгляд, отчего Гермиона осеклась. В последние дни она так часто звала его по имени мысленно, но столь редко — вслух, что забыла, насколько значимым является для него этот момент. Возвращение к Баки стало незримой чертой, навсегда отделившей его от Зимнего солдата. Потому что, поняла она, именно с этим именем — не с Джеймсом, — он себя ассоциировал, и только сейчас Гермиона в полной мере увидела его настоящего. Она собиралась сказать, что ему совершенно незачем ночевать в коридоре, когда в дверь постучали. — Ужин, — кивнул на дверь Баки. — Ешь, а я пока все проверю. — Нет уж! Мы поедим вместе, а потом сходим на твой обход. Его взгляд потеплел, а уголок рта едва заметно дернулся. Гермиону затопило чувством гордости — надо же, как немного понадобилось, чтобы растопить сердце весь день ворчащей Снежной королевы. — Сам я справлюсь значительно быстрее, — мягко заметил он. — Но поесть перед этим было бы действительно неплохо. — И ты не будешь ночевать в коридоре, — подытожила Гермиона. Выражение его глаз вдруг изменилось. Теперь там были вызов, и немой вопрос, и неуверенность. А также полное непонимание ситуации. Гермиона хотела сказать, что не имела в виду ничего «такого», но слова будто застряли в горле. Она как никогда остро ощутила, что чертовски соскучилась по Баки. Несмотря на то, что они провели много часов в пути, до этого несколько дней практически не виделись. И от желания коснуться его, обнять или просто ощутить его рядом у нее покалывало кончики пальцев. Ужинали они в неловкой тишине, после чего Баки ретировался на быстрый осмотр территории, а Гермиона отправилась в душ. Когда он вернулся, она уже лежала в постели, ломая голову над тем, предложить ли ему присоединиться или позволить переночевать в кресле. Но Баки ее удивил. Он молча подошел к кровати и, не разуваясь, лег поверх одеяла прямо в амуниции. Слегка набок, чтобы лучше видеть Гермиону, но достаточно далеко, чтобы это могло ее смутить. Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь унять бешеное сердцебиение, которое, как они оба знали, не могло остаться незамеченным, и тоже повернулась на бок, наблюдая за ним. Ей так много хотелось ему сказать, но Баки не задавал вопросов, а она не решалась нарушить молчание первой. Так они и лежали, глядя друг на друга, пока Гермиону не сморил сон и она не отключилась. Утром, когда она проснулась, вид мирно сопящего рядом Баки вызвал в ней волну нежности и вместе с тем горького сожаления. Так бы хотелось, чтобы все между ними было иначе: по-настоящему, без масок и недомолвок, — но умом Гермиона понимала, что это невозможно и лучше все оставить, как есть, чтобы потом не мучиться еще сильнее, чем сейчас. *** Разговор с Эриком оказался продуктивнее, чем Гермиона надеялась. Она показала ему точки на карте, в одной из которых он сразу же опознал базу Арнольда. Порасспрашивав еще немного об этом месте, Гермиона пришла к выводу, что оно вполне подходит для хранения чего-то настолько древнего и опасного, как монолит: подземная сеть катакомб, система лазерной защиты периметра, гектары частной территории вокруг… Оставалось проверить эту догадку на практике и лично убедиться в наличии там монолита. Получив нужные ответы, Гермиона заторопилась обратно. Оставаться и дальше в особняке, несмотря на все уговоры Эрика, она не собиралась. Это означало бы передышку и расслабление, что было сейчас непозволительной роскошью. Гермиона кожей чувствовала: нужно ускориться и подумать наконец о том, как уничтожить монолит без палочки. Возможно, ей все же придется изучить природу Тессеракта лично и найти способ использовать его силу. Для этого нужно было каким-то образом выйти на Старка. Ну или позаимствовать у него Тессеракт… — Малик несколько раз звонил, спрашивал о вас, — тихий голос Эрика вырвал Гермиону из размышлений. — Уайтхолл тоже интересовался вашим благополучием. Они оба в курсе случившегося, и это наводит на определенные умозаключения. Вам и вправду было бы безопаснее здесь, в стенах родного поместья, мисс Браун. — Все будет хорошо, Эрик, не переживай. — Вы уверены, что… — Да, уверена, — мягко перебила его Гермиона. Обняв Эрика напоследок и обведя взглядом особняк, словно чувствуя, что уже не вернется сюда, она села в машину и кивнула Баки. Тот моментально тронулся с места, поднимая колесами новенького Porsche Carrera, взятого из гаража вместо «одолженного» внедорожника, столб пыли. — Куда теперь? — спросил Баки, когда они отъехали на приличное расстояние и притормозили у дорожной развилки. — Возвращаемся обратно или сразу в Айдахо? Гермиона скосила на него озадаченный взгляд. Баки даже не собирался делать вид, что не в курсе их с Эриком разговора. Старая база Арнольда находилась недалеко от городка Клэйтон в Айдахо, примерно в пятнадцати часах езды от Пойнт-Дама. Чтобы заехать туда, им пришлось бы сделать крюк, но это однозначно того стоило. — Да, — глаза Гермионы загорелись. — Сразу туда. Баки лишь усмехнулся и втопил до упора педаль газа, отчего Гермиону вжало спиной в сиденье. Она весело рассмеялась и заерзала, устраиваясь поудобнее. Тот факт, что Баки не задавал ненужных вопросов и вообще пребывал в хорошем настроении, окрылял и внушал надежду на приятную поездку. Поначалу они ехали молча, время от времени обмениваясь короткими взглядами. Гермиона понятия не имела, как долго Баки проспал этой ночью, но выглядел он свежим и полным сил. До сих пор влажные после душа волосы были собраны в небрежный пучок на затылке, а ее справедливое замечание о том, что, вообще-то, на улице январь и с мокрой головой лучше не выходить, Баки лишь позабавило. Гермиона постоянно ловила себя на мысли, что ей хочется проверить, высохли ли его волосы, или просто дотронуться до него под любым другим предлогом. Приходилось себя одергивать и не глазеть на него так часто, что даже Баки это заметил, отреагировав кривой улыбкой. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Гермиона принялась болтать. Она с удовольствием рассказывала истории из своего детства и юности, мастерски обходя острые углы и опуская детали, которые могли бы привести к несостыковкам, а также осторожно расспрашивала Баки о его прошлом. Иногда он отвечал не задумываясь, иногда уходил в себя, размышляя и подбирая слова. Особенно тяжело ему давались воспоминания о Стиве, а с учетом того, что они дружили с детства, Баки нередко замолкал на середине фразы и только благодаря мягким вопросам Гермионы выходил из этого состояния. Казалось, он помнит не все, будто события прошлого в его голове еще не упорядочились и всплывают хаотичными, порой не связанными между собой вспышками. Но Гермиона все равно считала это огромным прогрессом и наслаждалась каждой рассказанной Баки историей, пусть даже для этого приходилось задавать наводящие вопросы и терпеливо ждать ответов. Спустя четыре часа пути и одну быструю остановку на заправке, Баки стало легче говорить о Стиве. На его лице при этом появлялась особая, ни с чем не сравнимая улыбка, от которой у Гермионы щемило сердце. Таким открытым и счастливым она его еще не видела. — Однажды этот придурок полез в драку против троих пьяных головорезов, оскорбивших девушку. Его не смущало, что тогда он был вдвое меньше любого из них. Стиви схватил крышку от мусорного бака вместо щита и угрожающе двинулся на них, размахивая той из стороны в сторону. Гермиона хмыкнула, живо представив эту картину. Рассказанное Баки идеально дополняло образ Стива в ее голове. — И чем все закончилось? — Парой треснувших ребер и сломанным носом. И это ему еще повезло. Спасенная девушка оказалась громкой и быстро разогнала недоумков по домам. Честно говоря, она бы и сама с ними справилась, но Стиви никогда не мог пройти мимо дамы в беде. Он бы тебе понравился. — Да, я уверена в этом, — печально улыбнулась Гермиона, вспоминая свое знакомство со Стивом. — В том досье описана его гибель. Ценой своей жизни он спас миллионы, не дав Шмидту взорвать атомную бомбу. Сказанное Баки резко вернуло их обоих в реальность. — Так и есть, — осторожно ответила Гермиона, пытаясь оценить его реакцию и понять, почему он вообще завел этот разговор. Его вмиг изменившийся взгляд показался ледяным. — «Гидру» нужно остановить. Я должен сделать это за Стиви. Глаза Гермионы расширились от удивления. Она ожидала от Баки многого, но только не этого. И уж тем более не сейчас. Впрочем, это заявление померкло на фоне того, что Баки спросил у нее дальше. — Кто такой Альвеус? Гермиона прикрыла глаза, делая глубокий вдох. Вот и настал момент истины, и, конечно, она оказалась к нему не готова. То ли Баки так виртуозно спланировал весь диалог и специально застал ее врасплох (что вызывало ужас), то ли разговор пришел к такому финалу непреднамеренно, но факт оставался фактом: на этот раз избежать ответа не получится. Гермиона пыталась сообразить, откуда вообще он узнал про Альвеуса. Неужели настолько хорошо запомнил ее разговор с Советом после бала? Но что именно он тогда услышал и почему заговорил об этом только сейчас? Впрочем, ни один из ответов не помогал решить терзающую ее дилемму: говорить Баки правду или не говорить. Если что-то пойдет не так, под угрозой окажется будущее нескольких миров. Но желание довериться единственному близкому здесь человеку было настолько велико, что от переполнявших эмоций у Гермионы тряслись руки. Наконец, решившись, она открыла глаза и тихо произнесла: — Тот, кто погубит миллиарды жизней. — И ты хочешь ему помочь? — Конечно, нет! Понимая, почему Баки сделал такой вывод, Гермиона уже спокойнее добавила: — Возможно, это выглядит иначе, но на самом деле я пытаюсь его остановить. Баки оторвал взгляд от дороги и пристально посмотрел на Гермиону, будто взвешивая ее ответ. — Хорошо, — кивнул он в итоге. — Расскажи мне больше. — Это сложно объяснить. — Попытайся. Гермиона страдальчески вздохнула. — Ты веришь в инопланетян, Баки? На этот раз он посмотрел на нее изумленно. — Ты поверишь мне, если я скажу, что существуют порталы между планетами, один из которых может открыть Альвеусу путь на Землю? «Гидра» и была для того создана: чтобы вызволить его из заточения и вернуть назад, где он с помощью своих сверхчеловеческих способностей захватит власть на планете и поработит сознание людей. Баки потребовалась минута, чтобы переварить услышанное. — Звучит как сюжет фантастического романа, — пробормотал он наконец. — Тем не менее, это правда. — Та штука, которую ты забрала у Малика… Это портал? — Фрагмент портала. — А в Айдахо?.. — Монолит, — кивнула Гермиона. — Предположительно. Некоторое время Баки задумчиво молчал. — Я хочу его уничтожить, — добавила Гермиона. После этого уточнения Баки немного расслабился. Ей хотелось рассказать больше, убедиться, что он действительно не сомневается в ее мотивах, ведь после собрания Совета напрашивались совершенно противоположные выводы. Но в то же время Гермиона боялась сболтнуть лишнего. Оставалось надеяться, что Баки достаточно доверяет ей, чтобы поверить на слово. — Зачем тебе это? Гермиона закусила губу, раздумывая над ответом. — Я не согласна с методами «Гидры». И уж тем более не хочу, чтобы Альвеус попал на Землю. — Но ты — Браун. Одна из них. — Это не делает меня плохим человеком, Баки. — Я знаю, что ты не плохой человек… Лаура. Гермиона непроизвольно скривилась и тут же поймала на себе внимательный, изучающий взгляд Баки. Слава Мерлину, ему приходилось следить за дорогой, и это не продлилось долго. Однако по выражению его лица и воцарившемуся молчанию было и так понятно, какой вопрос последует далее. Чтобы избежать нежелательной темы, Гермиона поспешно спросила: — Ты веришь мне? Баки моргнул и скосил на нее глаза. Затем вернул внимание на дорогу, пожевал нижнюю губу и только тогда ответил: — Да. Гермиона поняла, что все это время не дышала. Выдохнув наконец, она мягко произнесла: — Тогда, пожалуйста, не задавай вопросов, ответить на которые я не смогу. Судя по излому его бровей, просьба Баки не понравилась, но он четко уловил посыл Гермионы и не стал развивать эту тему. Долгое время они ехали в полном молчании. Однако несмотря на неожиданный разговор, полностью изменивший атмосферу между ними, Гермиона чувствовала облегчение. Вскоре начало смеркаться. Зевнув, Гермиона потянулась и, прислонившись щекой к стеклу, прикрыла глаза. Вероятно, она задремала, потому что не сразу услышала Баки. Ему пришлось потрясти ее за плечо, чтобы разбудить. Однако стоило увидеть выражение его лица, сон моментально испарился. — Что случилось? — У нас компания. Гермиона похолодела. Желудок скрутило в неприятном предчувствии. Баки тем временем сверился с картой и, чертыхнувшись, выжал педаль газа до упора. По его вмиг изменившемуся лицу Гермиона поняла, что дело плохо. На десятки миль вокруг простиралась проселочная дорога. Скрыться было негде, а значит, оторваться вряд ли получится. Она обернулась, глядя на стремительно приближающийся сзади джип, и в немом шоке вцепилась в рукав Баки. Он понял все без слов, и крутанул руль в тот самый момент, когда из окна джипа высунулось дуло гранатомета и прогремел выстрел. И хоть Баки удалось избежать прямого попадания, взрыв асфальта под колесами не оставил им шансов. Машину перевернуло, закрутило и отбросило в кювет. Гермиона задохнулась от внезапного рывка и оглушающего скрежета, больно ударившись головой. Когда она пришла в себя, не сразу осознала, что висит вверх тормашками. Ремни безопасности сдавливали грудь так сильно, что сложно было понять, цела ли она вообще. Перед глазами плыло. Баки рядом не было — лишь выбитая дверь и покореженное водительское сиденье. Гермиона часто задышала, пытаясь справиться с шоком. Нашарив защелку, она отстегнула ремень безопасности и тут же кубарем свалилась вниз, снова ударившись головой. Всхлипнув от обжигающей боли, Гермиона перелезла через водительское сиденье и выбралась наконец наружу. Баки видно не было, но судя по доносившимся сверху звукам, на трассе происходил ожесточенный бой, и он был в самом его эпицентре. Осмотревшись, Гермиона быстро вытащила из дымящейся машины рюкзак и, после недолгих калебаний, заковыляла в сторону дороги. Скрыться в лесу было безопаснее и мудрее, но она не могла бросить Баки одного. Впрочем, тот в ее помощи не нуждался. Когда Гермиона поднялась чуть выше и рассмотрела детали, она не сразу поняла, какое чувство преобладает: немое восхищение или все-таки животный страх. Баки казался настоящей смертоносной машиной для убийства. Еще никогда Гермиона не видела, чтобы кто-то сражался настолько безжалостно и хладнокровно. Его не смущали ни пули, летящие в его сторону, которые он с завораживающей грацией отбивал бионикой, ни превосходящий численностью противник. Он не церемонился, с поразительной легкостью и в то же время ужасающей жестокостью расправляясь с одним наемником за другим, пока не осталось никого, кроме отстреливающегося из джипа водителя. Сорвав дверь с петель, Баки выволок несчастного за шкирку и одним точным ударом ноги раскрошил ему череп. Гермиона не смогла сдержать вскрика. От увиденного ее затрясло сильнее, чем от всего, пережитого ранее. В этот момент она как никогда ясно осознала, почему Зимнего солдата настолько боялись. Услышав ее, он обернулся. На миг ледяная ярость во взгляде сменилась хорошо знакомым ей выражением, и от сердца Гермионы отлегло. Но потом Баки что-то закричал, переходя на бег, и прежде чем она успела отреагировать, почувствовала резкую боль в плече. Развернувшись, она успела разглядеть лишь удирающего со всех ног мужчину, а затем опустила взгляд ниже, на торчащий из плеча шприц… и все поняла. Лауру Браун ведь не похитить пытались. Следовательно, только что Гермиона получила смертельную дозу какой-то дряни. Она осела на землю и трясущимися руками полезла в рюкзак, надеясь найти и выпить универсальный антидот прежде, чем отключится. И что волшебное противоядие в принципе сработает. Каждое движение давалось с огромным трудом. Гермиона уже не слышала Баки и не чувствовала его прикосновений, весь ее мир сузился до содержимого рюкзака и поиска заветного флакона с зельем. Она так и не поняла, удалось ли его найти…