Подарок судьбы

— Мистер Фицрой, прокомментируйте, пожалуйста, Ваше появление с тем альфой. Кто он для Вас? — Он меня задрал уже. Носится вокруг как курица-наседка, — продолжает ныть Кристиан, попивая холодненькую минералочку, потому что от всего остального пока что блюёт. — Я своего мужа не узнаю, понимаешь? — Он тебя любит, — жмёт плечами Дени, в очередной раз почесав так и не заживший шрам на шее. — Че ты там чухаешься постоянно? Блохастый, что ли? — Кристи кривится, отодвигаясь подальше. — Ты проверься там на всякий случай, окей? Я тебя очень люблю, но блох не хочу. — Мистер Фицрой, так, кто для Вас тот альфа? — Любовник, — отмахивается Дени, требовательно уставившись на очередного журналюгу. — Уже бывший любовник. Я их как перчатки меняю, ясно? Не надо долбить меня насчёт каждого. — То есть Вы, автор детских сказок, подтверждаете, что ведёте беспорядочную половую жизнь? — Да, детка. Это очень приятно, всем советую, только отвали уже, а? — Давай абсентика закажем, м? Тебя продезинфицируем, — снова ноет Крис. — Да нет у меня блох. Это… аллергия. — На что? — На придурков. — А это заразно? Блин, а если заразно? Я же постоянно чесаться начну, у меня придурок рядом постоянно. Блин-блин! Опять звонит! Ало! Да не хочу я клубники! И что? Вчера хотел, сегодня не хочу. Почему я вообще должен перед тобой отчитываться? Да, я тебя люблю… Не надо ко мне ехать! Работай! Я сам потом к тебе приеду! Дени заразительно хихикает, наблюдая за смущенным другом, которому всё еще в новинку выражать свои чувства так открыто, который теперь хочет нежничать со своим мужем, но очень этого боится и делает это очень осторожно. — Мистер Фицрой… — Господи, ты ещё здесь? — устало спрашивает Дени, подперев щеку ладонью. — Ну что ещё? — У Вас есть планы… на вечер? Дени смотрит на рядового журналюгу и не выдерживает. Хохочет громко и от души. — Дерек, ты идиот?! Ты меня обрюхатил! Ты серьёзно думаешь, что я пойду с пузом трахаться направо и налево?! Дени, услышав вопли друга, ухахатывается уже до колик в животе. — О господи! Сколько раз мне повторять: я тебя люблю! Ты должен мне доверять! Не звони мне больше! А если приедешь сюда, я перееду жить к Дени, ясно?! — Мистер Фицрой… — Малыш, я никуда с тобой не пойду. Прости, — Дени улыбается и треплет молодого альфочку по и так растрепанной макушке. — Оставь нас, ладно? Я хочу спокойно поговорить с другом. Альфочка расстроено кивает и уходит. Дени аж удивляется, что реально послушался. — Я люблю этого идиота, — вздыхает Кристиан, укладывая подбородок на скрещенные ладони. — Знаешь, мы как-то очень спокойно прожили почти четыре года в браке. Нет, первый год был ужасным, но… остальные прямо ничего так. А сейчас у нас как-будто атмосфера первых «встречашек». А у нас ребёнок скоро будет, Дэ-э-эн. Мы же придурки с ним — какой ребёнок? — Ой, не драматизируй! Ему уже за тридцатник — не молодой мальчик, голова на плечах есть. Тебе, если что, мозги тоже на место вставит. — Дени, он открутил голову искусственному младенцу на курсах молодых пап. Это был первый и последний раз, когда я взял его туда с собой. Все ходят с мужьями, а я как придурок один! Дени не может сдержать смеха. Кристи осуждающе просверливает в нем дыру взглядом. — Это не смешно! — едва ли не со слезами на глазах наконец взрывается Кристиан. — Был бы один он идиот — было бы еще как-то! Но я сломал уже три куклы, Дэн! За четыре занятия! Я просто пытался поменять эти сраные памперсы, а оно!.. — Ну-ну, Кристи, успокойся. Видишь, четвёртый же раз не сломал. Ты учишься — это нормально. — Четвёртый раз сломал Дерек! Я тогда и понял, что нашему ребёнку пиздец! Дени в истерике. Ржет и остановиться не может. Кристи обиженно бьёт его салфеткой. Подошедший официант аж пугается. — Абсентика давайте, — выдыхает Дени, пытаясь успокоиться, — только мне, этому не надо, он в положении. — А мне клубники, — бурчит омега напротив, — килограмм. Немытой можно? Просто в пакете, не надо тарелку. Дени заходится в новом приступе душащего смеха. Официант пытается сказать, что немытой у них нет и пакета нет, но никто его уже не слушает. — Надо мной не смеётся один Дерек, — печально вздыхает Кристи. — Вот заблокирую всех родственников и тебя тоже и буду только с ним тусоваться, пока не рожу. — Так это ж хорошо. Он, по-моему, только рад будет. Приносят абсент, и Дени залпом бахает рюмочку. — Ещё, пожалуйста, — улыбается и вновь уделяет внимание другу. — Забей на самом деле на эти курсы. Я тебя всему научу, если надо. — Ты-то какое отношение к детям имеешь? — с явным подозрением хмыкает Кристи. — Вообще-то раньше я постоянно помогал папе Гарри с его младшим братом. Я научился подгузники за 20 секунд менять. Дени с удовольствием вливает в себя ещё одну рюмочку и вновь повторяет заказ. — Да? Ну вот и славно! Значит теперь ты мои курсы! И чего ты на крепкие в последнее время присел? Мог бы и поддержать меня, я вообще-то в завязке уже две недели! — Прости. Ты завязался, я развязался — так бывает. — Это из-за Гарри? — Крис, пожалуйста, закрой рот. — Значит из-за него. Слышал, он опять вернулся к делам. Две недели всего прошло, а он уже выгнал всех крыс и сидит у себя там, на верхушке, как всегда король. — Вот именно, — чуть помолчав, добавляет Даниэль, — две недели прошло, а он не нашёл времени хоть смс-ку мне послать. Я не жду признаний в любви, но… хоть что-то же он должен мне сказать. — Так ты ж его заблокировал. Ещё триста лет назад, когда вы расстались. Дени смотрит на друга и понимает, что Кристи ещё ниче так, мозги какие-то имеет. В отличие от него. — Блядь. 10 мая «Я тебя люблю» 4:22 «Я очень тебя люблю, Дени» 4:23 «Доброе утро» 9:03 «Ты злишься?» 9:40 11 мая «Окей, я понял, что гандон. Просто ответь мне хоть что-нибудь. Я волнуюсь» 00:43 «Если бы ты знал, как мне тут «хорошо», ты бы мне точно ответил» 22:51 12 мая «Блядь» 7:30 «Я с ума тут без тебя схожу» 7:30 «Я не ведь не настолько провинился, детка» 7:31 «Если бы у меня было чуть больше времени, я бы выебал тебе весь мозг этими смс-ками» 8:13 13 мая «Я не должен был трогать твоего любовника» 2:33 «Ты поэтому злишься?» 2:38 «Я его ненавижу, Дени» 2:47 «Даже мертвого» 2:49 «И тебя хочу убить за то, что ты позволял ему трогать себя» 2:50 14 мая «Блядь, Дени, прости» 14:26 «Прости» 14:26 «Прости» 14:26 «Прости» 14:27 «Прости» 14:27 «Прости меня, пожалуйста, я тебя умоляю» 14:28 «Я не хочу тебя убивать» 14:34 «Ты же не воспринял это всерьёз, да?» 14:36 «Это типа метафора» 14:40 «Я специально гуглил это слово, Дэн, потому что я вообще не то имел в виду» 14:43 «Если ты боишься, то, пожалуйста, не надо» 15:03 «Теперь я думаю, что ты меня боишься» 15:22 «Чувствую себя ёбаным чмом» 15:23 «Я тебя люблю» 23:07 15 мая «Господи, как ты ебешь мне мозг, Дэн» 7:41 «Ты просто молчишь» 7:43 «И уже его ебешь» 7:43 «Только ты так можешь» 7:44 «Серьёзно» 7:44 «Если бы ты мне хоть что-нибудь ответил, я бы всё ещё уссался от радости» 7:50 «Просто напоминаю» 7:51 «Может, ты забыл об этом» 7:52 «Или обо мне» 7:58 16 мая «Я позвонил тебе 43 раза» 22:12 «За день» 22:12 «Тебя это не заебало?» 22:13 17 мая «Окей, я привыкаю общаться сам с собой» 10:18 «Интересно, ты себя так же чувствовал, пока я не разговаривал с тобой?» 11:20 18 мая «Прости меня, пожалуйста, за всё. Я был конкретным мудаком в наших отношениях. Я не говорю про недавнее, я про всё вообще. Я люблю тебя, Дени. Я хочу к тебе. Я хочу в тебя» 00:30 «Блядь» 00:33 «Последнее было лишним, да?» 00:34 «Я животное» 00:36 «Как ты и говорил» 00:37 «Когда я разберусь со всем этим дерьмом, то приеду и выебу тебя в рот» 18:16 «Ты ведь всё равно молчишь» 18:17 «Чтобы давился нахуй членом» 18:18 «И слюна текла» 18:18 «Вот так, на коленях бы стоял, смотрел бы на меня своими блядскими глазами» 18:19 «И плакал» 18:20 «Не от боли, детка, а от того, что я мудак» 18:21 «Ты ведь всегда плачешь» 18:22 «Блядь» 18:24 «У меня упал» 18:24 «Спасибо, Дени» 18:25 «Попытка номер 2» 23:49 «Извини, что заебываю, детка, но если я сейчас не кончу, то трахну табуретку» 23:51 «Хотя я не вижу нигде табуреток» 23:52 «Я за тобой слежку установил» 23:58 19 мая «Ты знал?» 00:00 «С того самого дня, как ушел» 00:01 «Я каждый день вижу тебя в трусиках с утра» 00:04 «Ты такой сладкий» 00:04 «Никогда в жизни никого так не хотел как тебя» 00:05 «Я так хочу к тебе» 00:07 «За что ты меня так мучаешь?» 00:08 «Я приезжал к тебе уже три раза» 00:10 «Стоял у подъезда просто» 00:10 «Мне к тебе нельзя» 00:11 «Детка, если б можно было, я бы тебе ни разу не написал» 00:13 «Я бы сказал тебе всё в лицо» 00:14 «Но я боюсь за тебя» 00:15 «Сейчас небезопасно» 00:16 «Ебал я в рот дрочить на фантазии» 00:23 «Ты там всегда плачешь» 00:24 21 мая «Ты будешь любить меня инвалидом?» 6:22 «Дени» 6:24 «Я тебя люблю» 6:25 «Прости, что не написал вчера» 6:28 «Отлеживался» 6:28 «Спал точнее» 6:29 «Два ножевых» 6:31 «Я так устал без тебя» 6:32 «Извини, зря я тебе всё это написал» 10:12 «Не хочу, чтобы ты переживал» 10:14 22 мая «Я выздоровел, когда въебал твоему Бенджи» 01:40 «Точнее когда трахнул тебя потом» 01:41 «Изнасиловал» 01:42 «Извини» 01:43 «Пиздец я у тебя романтик» 01:46 «Я молчал, потому что не хотел, чтобы ты меня выгнал» 01:50 «Не знаю, чего я ожидал» 01:51 «Надеялся провести вот так с тобой всю жизнь, наверное» 01:51 «Хотя глупо» 01:51 «Сейчас я это понимаю» 01:52 «Хуево, если ты вообще всё это не читаешь» 01:57 Вчера, 23 мая «Я люблю тебя» 13:00 «Просто хочу, чтобы ты об этом не забывал» 13:01 «Всегда любил» 13:01 «Я почти закончил со всеми делами» 13:14 «Хочу к тебе» 13:15 «Помнишь, после похорон твоего папы ты обнимал меня и плакал?» 19:42 «Я очень хотел забрать тебя себе, пока ты такой слабый» 19:43 «Пока я тебе так нужен» 19:43 «Мерзко, да?» 19:44 «Если бы я не знал тогда, что уже болен, я бы это сделал» 19:45 «И никогда бы в жизни не пожалел об этом, даже если бы ты узнал» 19:46 «На коленях бы у тебя прощение просил, но это были бы просто слова» 19:46 «Я мудак» 19:48 «Никогда не смогу забыть твои глаза, когда я оттолкнул тебя тогда» 19:52 «Было бы охуенно если бы ты никогда всё это не прочитал» 20:01 Сегодня, 24 мая «Весь день трахал мозг программистам» 21:30 «Хотел, чтобы они удалили всё, что я тебе настрочил за это время» 21:30 «Мне сказали, что легче разъебать тебе телефон» 21:31 «Извини, я разъебу твой телефон при встрече» 21:32 «А потом скажу, что всё это тебе приснилось» 21:33 «Просто плохой сон, Дени» 21:34 «Мне так нравится твоё имя» 21:58 Голова трещит, очень жестко мучает сушняк, а опухшие от слез глаза открыть просто нереально. И жарко. Хотя он, как всегда, в одних трусах. Он пробует пошевелиться, но движения скованы. Чьими-то горячими конечностями. Дени вслепую вдаривает уёбку с такой дури, что слышит, как хрустит чужой нос. На хуй этих сталкеров, у Дени уже парочка таких была. Жуткие люди. Дени распахивает глаза, молясь, чтобы он оказался дома, а не в подвале в Хуево-Кукуево. И тут же выдыхает от вида родных стен, готовясь отправить мразь сразу в реанимацию. Мразь шипит, зажимая кровоточащий нос ладонью. Да и не мразь вовсе оказывается. — Я миллион раз говорил тебе не подкрадываться, — хрипит со сна омега. — Сиди здесь, я за аптечкой. Рядом с постелью весело гремят бутылки, пока он пробирается туда и обратно. Гарри слегка улыбается, весь в подсохшей крови. — И что тут смешного? В больницу щас поедем, нос скорее всего сломан, — бурчит Дени, вытирая альфу от крови. Вставляет ватки в нос и чуть придерживает за подбородок, чтобы голову не опускал. — Ну и чего ты молчишь? — Прости. Я просто очень люблю твой голос. У Гарри голос непривычно хриплый и нежный. Дени сглатывает, понимая, насколько соскучился по этому гребаному голосу. — Дай телефон, на дом врача вызовем. Не хочу никуда ехать. Дени моргает несколько раз и без задней мысли даёт альфе свой телефон. Тот улыбается, глядя ему в глаза, и со всей дури херачит экраном по углу тумбочки. И, словно этого было мало, сгибает корпус с битым стеклом пополам. — Спасибо. — Ты идиот? — севшим голосом спрашивает омега. — Да. Ты читал? — Да… — И почему не отвечал? — Ты у меня в чёрном списке был. Я и сам об этом забыл. Кристи вчера напомнил. — И ты меня разблокировал? — вздернув брови, усмехается альфа. Дени отводит взгляд и кивает. — Я ждал тебя. В объятия сгребают мгновенно, вынудив омегу удивлённо ахнуть. — Боже, детка, не делай так, — подрагивающим голосом шепчет Гарри, — я ещё не привык, не привык, что ты опять со мной. Мне кажется, у меня сердце разорвется, когда ты делаешь что-то такое. Пощади мои седины, а? Первое время. Лучше матом меня крой. — Не хочу матом. Хочу… нежно. — Де-е-ени, — стонет альфа, стискивая его до ломоты, и вдруг дергается. Дергается и замирает, смотря на него безумными глазами. Подталкивает его в плечо, разворачивая к себе спиной, а потом всхлипывает как-то жалко и снова обнимает. — Ты мой, мой, мой, мой. Дени, ты мой теперь. Ты теперь мой, ты знаешь об этом? Совсем мой. Я тебя больше не отпущу. Никогда, Дени, никогда, — всё это Гарри произносит куда-то в его шею, куда-то в незаживший отпечаток своих зубов. — Ты знаешь, что это метка? Я так долго ждал, так долго её хотел. Ты знаешь, что я почувствовал? Я тебя сейчас почувствовал. Тебе понравилось, как я назвал тебя по имени. Очень понравилось. Дени, детка, я тебя обожаю, ты же это чувствуешь? Дени не может соврать. Потому что Дени чувствует. Чувствует, как Гарри распирает от эмоций, как тот сдерживается, чтобы не задушить его, чтобы не куснуть ещё раз. Чувствует, как Гарри его хочет. Сейчас. Не столько даже физически (стояка там ещё нет), сколько… просто. Просто хочет. — Я и забыл, какой ты разговорчивый, — улыбается Дени, расслабляясь в кольце сильных рук. — Мне нравится. — Да, малыш, ты уже наговорился. Отдыхай. Я могу что-нибудь тебе рассказать. Хочешь — ляжем? Или ты уже проснулся? Могу заварить тебе кофейка. — Давай, — Дени улыбается, запрокидывая голову на чужое плечо, и ласково целует альфу в шею, — сначала в душ, а потом кофейка, м? Гарри его не трогает. Они никуда не выходят и особо ничего не делают. Просто наслаждаются близостью друг друга и разговаривают обо всем на свете. Гарри нехотя рассказывает про два ножевых, оставшихся еще свежими розовыми шрамами на боку. Рассказывает, как чувствовал, что заболевает, как понял, что вот-вот его отключит совсем и как отключило. Гарри не помнит полтора года своей жизни. Это страшно. Говорит, что смутные воспоминания начались с него. С того, как он с ним разговаривал. И боялся. И как Гарри ненавидел себя за то, что Дени его боялся. Ему нравится. Ему нравится просто лежать рядом и говорить, потому что действительно многое упустили в жизнях друг друга. Просто он теперь чувствует. Чувствует, как жёстко Гарри его хочет. И не трогает. Хотя Дени очевидно не против. Дени ничего не спрашивает первый день, а на второй, когда ситуация с точностью повторяется, безапелляционно седлает чужие бедра и заглядывает в удивлённые глаза. — Ты чего? — шепчет, пытаясь углядеть в этих глазах ответ. — Ты же знаешь, что можешь трогать меня как хочешь? — Ты меня соблазняешь? — хрипловато спрашивает альфа, чьё дыхание мгновенно потяжелело. — Я просто хочу узнать, что тебя останавливает. Мне не нравится, что ты весь напряженный. Расслабься, Гарри. Ты дома, я твой, я с тобой и никуда не тороплюсь. Гарри жмурится и тихо стонет сквозь зубы. Гарри снова всего распирает эмоциями. — Я не могу, — шепчет альфа, сжимая кулаки по сторонам от его бедер, только чтобы не касаться его, — мне хочется сделать тебе больно, просто… слишком много эмоций. И я не могу себя контролировать. Дени примерно понимает, о чем тот говорит. В голове упорно вертится картинка, как Гарри навалится на него сзади, заломает руки и, уткнув лицом в простыню, выебет. Вообще не щадя. И картинка эта явно придумана не им. Конечно, Дени в таком случае банально задохнется. — Хочешь, я буду тебя контролировать? — ласково шепчет омега в ответ, выдыхая в самые губы альфы. Гарри дергается ему навстречу, но останавливает себя на полпути. — Просто лежи и не двигайся. На это тебя хватит? — Не знаю… — Давай попробуем. Если почувствуешь, что больше не можешь, просто оттолкни меня. Гарри усмехается, прикрывая глаза. Дени медленно тянет резинку боксеров с альфы вниз, освобождая мгновенно налившийся кровью член. — И как я тебя оттолкну? Я совсем этого не хочу. — Значит не отталкивай, — покорно соглашается омега, даже не понимая, что каждым своим действием выносит мозги любовнику всё сильнее. — Кончишь — и легче станет. Я не хочу, чтобы ты трахал табуретки. Гарри смеётся, оценив подъеб, но равно до тех пор, пока Дени не садится на его член. И больше не смешно. Дени чувствует, как всё дрожит внутри от одного лишь проникновения. Потому что давно они оба не кончали. Это нормально. Медленно поднимает бедра и снова опускается. Они оба постанывают и не могут уже мыслить. Есть только разгоряченные тела, которые понимают друг друга намного лучше их хозяев. И Дени двигается. Вверх и вниз, постепенно делая это всё быстрее и быстрее. Ничего сверх не надо. Стоны становятся всё громче, пока он наконец не выплескивается альфе на живот, захлестываемый запредельным удовольствием. — Дени, пожалуйста, — жалобно просит альфа, — пожалуйста, двигайся. Дени улавливает отчаянные просьбы не сразу, но улавливает. Тело уже не слушается, и каждый новый толчок отзывается в чувствительном нутре каким-то микрооргазмом, но он очень старается. Гарри сжимает в кулаках простыню и жмурится под ним, беззащитный такой. Так ради него старается. Омега останавливается и тут же улавливает умоляющее «нет», что вызывает лишь улыбку. Осторожно берет сжатые в кулаки ладони в свои и перекладывает их себе на бедра. — Давай, — шепчет доверительно, и Гарри даёт. Дени кричит, когда Гарри, с силой стиснув пальцы на его бёдрах, начинает вбиваться в него снизу. Но это тоже хорошо. И Гарри наконец-то кончает, утянув в оргазм и его. Дени чувствует в себе сперму и прикусывает губу. Идиотски, конечно, но ему нравится, когда Гарри в него кончает. Гарри не выходит, хотя и не пропихнул в него узел. У них не было ничего две недели — вполне естественно, что Дени весь узенький для сцепки. Просто гладит его бедра там, где кожа покраснела от его хватки, наблюдая за ним, лежащим на его груди, слегка расфокусированным взглядом. — Я тебя люблю, — спокойно выдаёт и замолкает, — Дени, — и снова смолкает ненадолго, — если ты снова захочешь бросить меня, я тебя не отпущу. Буду как Дерек. Почему ему можно, а мне нельзя? — Почему нельзя? Можно. Тебе всё можно. Просто ты у меня хороший мальчик. Гарри забавно трясёт головой в отрицательном жесте. — Нет. Нет, без тебя не хороший. У Гарри звонит телефон. Внимание они обращают оба, потому что номер Гарри практически никто не знает. А тут незнакомый номер звонит. Гарри и слова не успевает сказать. — Где Дени, урод?! — рявкает Кристи так звонко, что слышит даже он. Гарри морщится, но ему трубку передавать не спешит. Чуть толкается снизу, отчего омега, до сих пор нанизанный на член, удивлённо ахает, и растягивается в хулиганской ухмылке. — Тебе честно? — Уж постарайся. — Твой друг сейчас сидит на моем члене, Кристиан. Было бы круто, если бы ты всё понял ровно так, как я сказал, и больше нас не тревожил. Дени, детка, скажи, что с тобой всё хорошо. — Всё хорошо, Кристи. Я позвоню тебе потом… возможно, через неделю. Ответа Гарри не дожидается и скидывает. — А раньше ты смущался. — Потому что Кристи тогда был слишком невинным. Гарри чуть усмехается и качает головой, будто знает что-то такое, чего не знает он. — Скажи-и, — капризно тянет омега. — А что мне за это будет? — вновь легонько толкнувшись, игриво спрашивает Гарри. Дени мстительно ерзает, прекрасно чувствуя, как в течение последних пяти минут плоть внутри него вновь твердеет, и кусает небритый подбородок. — Я разрешу тебе не вытаскивать эту штуку из меня до самого вечера. А вечером ты наберёшь мне ванну и покормишь, м? Я даже дам тебе искупаться со мной. Кто-то же должен убрать то, что уже оставил, — Дени наполовину соскальзывает, вильнув попой, чтобы Гарри прочувствовал, как по его члену течёт его же сперма. Гарри шумно выдыхает и толкается обратно, вырвав из его груди чувственный стон. — Эй… — Ничего не знаю. Ты разрешил мне не вытаскивать, — хмыкает альфа, поглаживая пальцами растянутую вокруг члена, влажную кожу пальцами. Дени прикусывает нижнюю губу. — Без тебя холодно. — Ты только что сравнил меня с чехлом для члена, — в глазах у омеги смешинки. — Я такого не говорил. — Сказа-ал. — Гарри потихоньку начинает двигаться, отчего его ведёт. — Сказал, что твоему члену холодно… без меня. — Да. В тебе очень хорошо. — Господи, как хорошо, — выдыхает омега, откидываясь затылком на крепкое плечо. Они сидят в наполненной тёплой водой ванной, и Дени прямо ощущает, как расслабляется каждая мышца в его организме. По телу лениво шарится широкая ладонь, просто гладит то тут, то там уже без намёка на продолжение, а другая кормит его, вытраханного и заласканного, заботливо нарезанным на тарелочке арбузом. Дени поверить не может, что Рай спустился к ним на землю. — Дени. — М-м? Как же всё-таки сильно он скучал по этому голосу. В особенности по тому, как именно этот голос произносит его имя. Необыкновенно как-то. Правильно очень. — Я тебя очень люблю, — спокойно говорит Гарри, аккуратно проводя пальцем от его переносицы до кончика носа. — Ты как рождественский подарок. И мне приходится быть хорошим мальчиком всё время, чтобы ты мне дался. Дени что-то утвердительно мычит с улыбкой на губах и прикрытыми глазами. — А знаешь, почему наши семьи всегда праздновали Рождество вместе? Ну и все остальные праздники тоже… Я устраивал родителям истерики всё детство, потому что не мог без тебя. Дело там не в праздниках вообще было, просто на праздники у нас были выходные. И мы не виделись. Ты представляешь, чтобы я истерил? — Представляю, как ты орёшь. О, — омега слегка кривится, — ненавижу, когда ты орёшь. — Бедные мои родители, да? Они, наверное, уже соскучились по нам обоим. Я помню, как папа плакал, когда ты меня бросил. — Мой тоже тогда плакал. А твой по мне ещё несильно скучает. Мы с ним созваниваемся каждую неделю и видимся периодически. Последний раз я его видел на похоронах отца, но… я тогда, кажется, даже поздороваться сил не нашёл. — Ты серьёзно? — А что? Я вообще-то знаю его столько же, сколько тебя. С чего бы мне обрывать с ним общение только из-за того, что мы расстались? — Ну… это странно. — Я на первое сентября твоего брата стабильно каждый год хожу, ты о чем вообще? Я охреневаю на самом деле, как ты со своей семьёй общаешься, что они даже не переживали, что ты полтора года на связь не выходил. — Нормально я с ними общаюсь. У меня просто своя жизнь, дела. — Они тебя любят, Гарри. Ты хоть виделся с ними, с тех пор как выздоровел? — О-о-о, малыш, не трахай мне мозг, пожалуйста. Я же был хорошим мальчиком, ну? А если ты продолжишь, то сделаешь из меня плохого. Дени выдыхает. В конце концов, если бы Гарри первым делом, как закончил со всеми своими делами, поехал к родне, а не к нему, он бы… расстроился. — Извини… Гарри звонко целует его в макушку и скармливает ему очередной кусочек арбуза. Они оба настолько не хотят конфликтовать, что кладут уже на всё. На правильное, неправильное и на гордость свою. Повзрослели, наверное. Поняли, что вся эта шушера внимания не стоит. — Ты так мне ничего и не рассказал, — вдруг вспоминает Дени, заглядывая любовнику в глаза, — про то, за что я тебе весь день сегодня расплачивался. — А, ты про дружка своего. Там особо и рассказывать нечего. Ты вот веришь в любовь с первого взгляда? — Не особо. Ну, захотеть человека с первого взгляда можно, а вот полюбить… — А в то, что Дерек любит твоего дружка? Веришь же? — Верю, конечно. — А когда Дерек успел его полюбить? — В смысле? — Ну, каким образом это случилось? Ты помнишь, чтобы Крис рассказывал тебе о том, что проводил с ним время или как познакомился хотя бы? — Нет… Подожди, ты хочешь сказать, они встречались раньше? Да нет, Кристи рассказал бы мне. — Ну, встречались — громко сказано. На каком-то из вечеров случайно пересеклись. Кристи твой был очень сильно подпитым, флиртовал и вешался на него. Ну Дерек не дурак, отвез его к себе и переспали. А потом ещё пару месяцев без обязательств трахались. То есть твой дружок думал, что без обязательств, а, когда Дерек ему в один момент предложил замуж, Кристиан свалил. Кристи же всегда хотел себе какого-нибудь лорда в мужья, а тут… Вот и всё, собственно. Дальше тебе история известна. — Откуда ты знаешь? — хмурится Дени, конкретно охреневая, потому что с Кристи… они всегда всё друг другу рассказывали. — Дерек рассказал. Ещё тогда, когда только добивался его. Ты же мне ныл постоянно, что твоего дружочка обижают, вот я и пошёл поговорить с ним. И потом, кстати, все два года, которые Дерек его добивался, они тоже спали. Не прям уже, конечно, на регулярной основе, но довольно часто. — А он мне рассказывал, что Дерек его изнасиловал в их первую брачную ночь… — Де-етка, — Гарри покрепче стискивает его в объятиях и утешающе целует в макушку, — Кристиан лиса. Ему вообще через слово надо верить. Ну, вот подумай чисто логически хотя бы: можно ли изнасиловать того, кого… любишь, — Гарри затыкается и весь каменеет. — Дени, я ведь тебя изнасиловал. — Если бы ты меня изнасиловал, я бы тебя кастрировал. А так… я хотел секса, я хотел тебя и ты был очень нежен. — Блядь, — Гарри весь скручивается, роняя голову ему на плечо, — но ты плакал. Он выпутывается из объятий, чтобы видеть лицо своего альфы, и, обхватив то ладонями, заглядывает в больные глаза. — Я люблю тебя, Гарри, — шепчет мягко и уверенно, — и я не представляю, что ты можешь меня изнасиловать или сделать больно даже неосознанно. Кроме наших драк, конечно, но это вообще другое. Гарри ненадолго закрывает глаза, лишь глубоко дыша. — Спасибо. — Гарри. — М? — А давай… спарринг устроим. Просто так. Я уже давно не практиковался и… Тупо, наверное, но я как будто даже немного скучаю… за нашими драками. — А раньше ты сказать не мог? Часа на пол хотя бы. Гарри обожранно вздыхает. Они только что уломали три средние пиццы на двоих, то есть две с половиной съел Гарри и половинка досталась ему. — И где ты вообще собрался это делать? В однушке? Нет, мы места никогда особо не выбирали, но в здравом уме я не хочу, чтоб ты споткнулся, ударился головой об угол стола и отупел. — И почему это сразу я должен отупеть? — Потому что если отупею я, то мы умрём с голоду. — Вообще-то у меня родительское наследство осталось. На что мы по-твоему жили всё это время? Там много. — Небось половину ты уже просрал? — Да нет, всего треть где-то. Там ещё недвижка и фирма отцовская. — А фирма-то тебе зачем? Продай, пока в цене не упала. — Ну вот ты этим и займешься. Я в этом ничего не понимаю. — Ладно, — Гарри жмёт плечами, смотрит на него и, немного подумав, валится к нему на колени. — Потом спарринг устроим. Ты же не обидешься? — Пенсионер, — бурчит омега, запустив ладонь в отросшие волосы. — Что ты там бормочешь? — Я говорю, что ты уже пенсионер. Надо было помоложе альфу искать. Подкатывал ко мне недавно один молоденький репортёр, разделить с ним планы на вечер звал… — Дени. Гарри медленно поднимается с его колен и внимательно смотрит в его глаза, слегка приподняв брови. Гарри ревнивый. Гарри очень ревнивый. Гарри может легко сорвать крышу из-за тупой ревности к официантику, который слишком приветливо улыбался им при обслуживании. Естественно, Дени обо всем этом в курсе. Гарри тоже в курсе, что Дени очень в курсе. — Что? Я разве не прав? Тебе тридцати нет, Гарри! Почему другие альфы и в пятьдесят на всё готовы, а ты уже не можешь? — Какая же ты капризная сволочь, детка. Бля-а-адь. Я люблю твою капризность и прихоти твои тоже готов исполнять. Я люблю тебя именно таким, Дэн. Но иногда ты перебарщиваешь. — Прихоть? Ты говоришь, что это сраная прихоть?! Я заебался трахаться, жрать и отлеживаться на диване! Хорошо, что хоть трахаемся вообще! Может, на хуй его, секс этот? Такими темпами все равно ведь скоро не встанет! Я подожду, наверное. Тогда и найду себе новенького, молоденького, а? — Даниэль, — цедит сквозь зубы Гарри, давая ему последний шанс закрыть рот. — Что, Генрих? — улыбается омега, прекрасно зная, как Гарри ненавидит свое полное имя. Гарри подрывается с дивана. Передвигает столик прицельным пинком на несколько метров и отфутболивает кресло к стене. А потом хватает его за запястье, вздергивая на ноги перед собой. Первый смазанный удар в скулу Гарри от неожиданности, наверное, пропускает. Усмехается шально и отпускает его руку, давая больше свободы. Дени замахивается и тут же вскрикивает, когда кулак ловят и заламывают руку сразу до предела, нагибая раком. — Ну что, детка? Как тебе спарринг? — рассержено рычит альфа, с размаху ударяя ладонью по заднице, отчего омега вновь вопит, поджимая ягодицы. — Ты этого хотел?! — Отпусти, урод, — не менее яростно рычит Дени. — Ты слабый, Дени. Ты слабый. Если я сейчас надавлю чуть сильнее, то сломаю твою тонкую ручку. Это правая, малыш. Как же ты будешь писать свои книжки? — Гарри показательно едва давит, вырывая из него визгливый вопль, и снова звонко шлепает через трусы. — Когда мы были детьми, ты ещё как-то мог мне противостоять. Но с каждым годом ты слабее. Знаешь почему, детка? Потому что ты омега. Ты моя сучка с мокрой задницей, игрушечным членом и минимумом ёбаных проблем. Потому что ты мой — у тебя не может быть проблем, пока ты со мной! Тебе не нравится сидеть дома — я всё понимаю! Но я тоже хочу отдохнуть хотя бы три дня, потому что завтра я опять съебусь решать все сраные проблемы! И ты, блядь, будешь истерить, что я не уделяю тебе внимание, и я это тоже пойму! Гарри шумно дышит и держит его так ещё где-то минуту — не больше. А потом отпускает, поддерживая за талию, помогает разогнуться и разогнуть затекшую руку, мягко прощупывая плечо на предмет непредвиденных повреждений. — Нормально, — отмахивается Дени, — позвони Кристи, скажи, чтоб приехал. Альфа мгновенно меняется в лице, хватая свой телефон с дивана. — Нет. — Нет? — Нет, Дени, я тебя никуда не пущу. Дени практически никогда не плачет во время ссор. В любое другое время — пожалуйста — но во время ссоры сжимает зубы и всасывает слезы обратно в себя. Потому что Гарри слишком чувствителен к его слезам, Гарри может не отреагировать на них в моменте, но потом тихонько себя этим сожрёт. Но сейчас, когда у него не остаётся ни одной возможности свалить и остыть, плакать хочется очень. Он разворачивается и идёт в ванную, потому что в ванной замок есть (в отличие от спальни, дверь в которую с некоторых пор в принципе не закрывается). Гарри идёт за ним. — Отстань, — для недоходчивых шипит омега. — Нет. Не хочу тебя отпускать. — Ты нормальный? Куда я денусь от тебя? Выход из квартиры один, и ты меня хрен к нему подпустишь. Телефона у меня нет. Ты мне сейчас даже одеться не дашь — ты думаешь, я не понимаю? Куда я уйду в трусах, Гарри? — Не знаю, — голос у Гарри невеселый, загробный какой-то, — не знаю, к кому ты собрался уходить. Он знает, что значит этот тон голоса. Гарри в ярости. Гарри уже не соображает, что делает и несёт. Теперь он все это даже чувствует. — Ты прекрасно знаешь, что у меня никого нет. Только Кристиан. И твои родственники, к которым я точно не пойду, чтобы они не расстраивались, что от тебя сбегает твой омега. Тем более сбегает к ним. — Мы две недели не виделись. — Ты думаешь, что я за две недели нашел бы себе кого-то? Я что, по-твоему, шлюха? — Ну почему же сразу шлюха? Просто секс любишь. И альф как перчатки меняешь. Очень приятно, да, Дени? Всем советуешь. — Господи, — пораженно шепчет Даниэль, понимая, что Гарри вычитал эту цитату из паршивой статейки про его личную жизнь, — я же не всерьёз это сказал. Я просто хотел, чтобы от меня отстали. — И фотография, где ты сосешься с каким-то мудаком, тоже не всерьёз? — Какая?.. — Дени понимает и смолкает, смотря на своего альфу во все глаза. — Ты издеваешься надо мной? — Похоже, что мне смешно? — Гарри, — он не сдерживает истеричного смешка, что Гарри воспринимает тоже в штыки, — на той фотографии ты. В очках и в кепке. Мы с тобой тогда пошли гулять в парк через дорогу, ты не помнишь? И ты меня поцеловал. — Ну конечно, Дени, я сам себя не узнал. Я же долбоеб. — Боже… Когда ты придёшь в себя, нам надо будет очень серьёзно поговорить. Ты же следил за мной. Ты видел хоть одного постороннего? — Я не всё могу отследить! — Гарри взрывается, врезая кулаком в косяк. — Пока я там жопу рву, чтобы тебе было хорошо, ты щебечешь о том, как тебе нравится сосать всем подряд! Что я после этого могу думать, Дэн?! — Что ты долбоеб, Гарри. Вот так и думай, пожалуйста, когда решишь в следующий раз заикнуться о моей неверности. А сейчас свали — я тебя очень прошу — я хочу побыть один. Гарри глубоко дышит, пытаясь успокоиться, но с места не сдвигается. — Гарри, пожалуйста. Пожалуйста, просто уйди! — голос срывается, надламливается от скорых слез. Он удивлённо ахает, когда его резко захватывают в кольцо рук. Дени упирается ладонями в чужие плечи, пытаясь оттолкнуть, но Гарри обнимает крепко и дышит им, дышит. И всё. Он не может. Он всхлипывает, вяло царапая враз ослабевшими конечностями голые плечи альфы, пока по щекам текут соленые капли. — Дени, — хрипло зовет альфа, ласково зарываясь ладонью в его волосы, — ты сказал, что хочешь серьёзно поговорить, когда я буду в адеквате. Так вот, мой ответ нет. Раньше я всегда считал, что должен давать тебе выбор. Считал, что ты меня возненавидешь, если я буду поступать как Дерек. Я стал спокойнее. И мягче с тобой. Я буду мягким сколько угодно, пока ты вот здесь, со мной. Гарри шумно выдыхает, целует его в макушку и жмёт к себе крепче, пока его трясёт от громких рыданий. — Я не тиран, Дени, и не садист какой-то, просто… если ты уйдёшь, я тебя на поводок посажу. Блядь… Это ужасно, детка, я знаю. Но, скажи же, лучше, чем к батарее приковать, да? — Ты… ебанутый, — давит из себя расстроенный омега, которого тут же принимаются лишь сильнее укутывать и заласкивать. — Тебе же со мной хорошо, малыш, лучше, чем с кем-то ещё, даже если мы иногда ссоримся. Если бы я знал, что у тебя есть… кто-то, с кем ты… счастлив, я бы отпустил. Но ты счастлив со мной, Дени, — альфа бережно поднимает его голову за подбородок и принимается стирать все слезы то подушечками пальцев, то лёгкими поцелуями по щекам. — Успокаивайся, хороший мой, прошу тебя. Я тебе сейчас ванну наберу, полежишь там, отмокнешь и, пока она будет набираться, заварю тебе кофейка, м? А ты пока умоешься. Гарри мягко отстраняется, как он, Дени, и просил не так давно, собираясь приступить к выполнению всего сказанного. Дени останавливает его на полпути к ванне, наваливаясь сзади с объятиями. — Чего ты? — ласково спрашивает альфа, погладив его сцепленные ладони на своей груди. — Не хочу один, — всё еще надломленным голосом произносит омега. — Ты сказал, что с завтрашнего дня выйдешь на работу, так что… пока ты со мной, не хочу один. — Дай я тогда хотя бы умою тебя. — Нет, — капризно бормочет Дени. — Потом умоюсь. Гарри улыбается и тащится с ним вот таким вот паровозиком сначала набирать ванну, потом кофеек делать, а потом они лежат вдвоём в ванне, Гарри бережно его умывает и как-то увлекается, начиная уже мыть ему голову. — Гарри. — М? — Я тебя люблю. И ты у меня молодой и красивый, и сильный. Прости меня. За то, что вспылил. — Да ладно тебе, вспылил, по-моему, как раз я. Ты просто спровоцировал. — Сейчас ты должен был сказать, что я тоже у тебя самый красивый и вообще лучший на свете. Это подсказка, если что. Гарри давит смешок, склоняясь к нему пониже, чтобы поцеловать в висок, да так там и остаётся, интимно шепча ему на ухо: — Ты у меня самый красивый. И лучший, конечно. И очень милый, Дени. Ты знаешь, что ты милый? И сексуальный. Я обожаю твои ножки, животик и грудь, и ротик твой сладкий, и твой милый член, и твою тугую… попку. Выходи за меня, а? — Занят? — Привет, малыш. Немного — да — но ты мне совсем не мешаешь. Что-то случилось? — Да нет. Просто хотел узнать, когда ты освободишься. — Если ты мне сейчас не скажешь, где ты, то, вероятно, сейчас и освобожусь. — Я у Кристи, Гарри, успокойся. — А что за голоса вокруг? — Это телевизор. — А почему мне кажется, будто ты куда-то идёшь? — Потому что я иду в туалет. Гарри хмурится. — Дени, детка, я не хочу обвинять тебя во лжи, поэтому давай я тебе сейчас по видео перезвоню и успокоюсь. — То есть ты мне не веришь даже после того, как окольцевал? Или хочешь виртуально сходить со мной отлить? — Дени звонко смеётся, хотя голосок игривый. — Очень. — Подожди, Гарри, ты так и не ответил мне. Ты когда с работой закончишь? Гарри тяжко вздыхает. — Хотел вечером, ближе к девяти. — Во-от, я так и подумал. Уже шесть, а ты мне не звонишь, что едешь, и… я соскучился. — Я же только вчера выходной брал, — альфа заметно теплеет, — весь день переездом занимались, помнишь? — И что? Я всё равно скучаю, так что… Омега на том конце будто останавливается. А потом дверь в его кабинет открывается. — Чтобы не долбить тебе мозг, я решил приехать сам. Гарри молчит и смотрит на него ошеломленно. Дени медленно убирает телефон от уха. — Ты не рад? Я не буду тебе мешать, просто рядом посижу, пока ты не закончишь… нельзя? Телефон выпадает из рук, а губы уже сминают в поцелуе. Дени удивлённо мычит, но очень быстро руки находят отросшие волосы и зырываются в них, чтобы ласково оттягивать и сжимать в порыве страсти. — Господи, у меня лучший муж на свете. — Я тебе ещё покушать привёз. Гарри стонет ему в рот, вновь целуя. — Ну и… если хочешь, мы можем закрыть кабинет ненадолго. — Хочу. Хочу, хочу, очень хочу всего, детка. Щас я только конференцию в скайпе закрою. Я, конечно, люблю секс в публичных местах, но не настолько публичных. Дени заразительно хихикает, наблюдая, как Гарри суетится. И думает, что оно того стоило.