Только забыл, а уже встретил

Антон всю ночь не спал из-за сильных болей в коленях. В пять часов утра он уже не выдержал и, прихрамывая на правую ногу, пошёл на кухню, и помазал колени мазью. Переоделся, сходил умылся и пошёл к себе домой. *** Приехав на автобусе он пошёл домой. Вытащил ключи из под ковра, открыл дверь и пошёл переодеваться в своей комнате. Выбор выпал на футболку цвета хаки и чёрные джинсы. Парень зашёл в комнату матери, как она и говорила, нашёл в красной коробке деньги и взял с собой нужную сумму на поездку. Обувшись в прихожей и накинув на себя ветровку с рюкзаком, он вышел из квартиры и пошёл в сторону школы. *** Антон поднялся на второй этаж и свернул в кабинет директора. Постучавшись, он зашёл. — Привет, Шастун. Чего так рано? Ещё только без трех минут семь. — Добровольский сидел за своим столом и что-то смотрел в телефоне. — Здравствуйте, так получилось. Уснуть не смог. Павел Алексеевич дважды оглядел с ног до головы Антона, и заметил на его шее красное пятно. — Бурная ночь? Аж хромаешь. — усмехнулся Добровольский. Антон усмехнулся и сел на диван. Красное пятно на шее появилось из-за того, что он расчесал её. — С Эдом? Ну да, мы с ним каждый день этим занимаемся. А если по-честному, то из-за колен... очень болят, прям ноют. — Тебе бы к врачу сходить. Колени — это не шутка, у самого они болели. У меня остались обезболивающие таблетки где-то были, должно пройти. — Добровольский встал и подошёл к шкафу, взял пластинку с таблетками и набрал в кружку воды. — На, выпей. Шаст взял таблетку и кружку с водой. Выпив, он отдал обратно. — Где же Вы были вчера? — Ты особо не жаловался. Полежи, в скором времени пройдёт. — Павел Алексеевич поставил кружку на место и сел за свой стол, рассматривая что-то в телефоне. Антон разлёгся на диване, спустя десять минут колени перестали болеть. — О, прошли. — Рад за тебя, но на физкультуру лучше не идти. — Эх, а я так мечтал. Прям всю ночь думал, пока Эд храпел, что очень хочу на физкультуру. — так и хлещет сарказм из Шастуна. — Могу отправить. — Нет, спасибо. — Антон достал телефон и начал звонить Выграновскому, дозвонившись до того только со второго раза, но он кое-что не учёл, а именно — громкую связь. — Шаст, ты охуел? Какого хуя так рано звонишь, и где ты вообще? Антон можно сказать оглох, а Павел Алексеевич испугался, подпрыгнув за столом на кресле. Шастун убрал громкую связь и ответил: — Эд, заебал орать. Добровольский был не в восторге слушать нецензурную лексику и кинул ручку в Антона, та прилетела ему в шею. — Ай, нихуя себе, Вы — снайпер. Павел Алексеевич уже хотел второй раз замахнуться, как Антон приставил к губам указательный палец, сделав ебало: «Ну всё, больше такого не повторится». — Эд, я в школе. Какое рано, уже идти в школу пора. — Разбежался, ты схуяли так рано ушёл? — Во-первых, я не смог уснуть и всю ночь тупо пролежал, а в пять я пошёл домой. Пока там все дела сделал, сюда пришёл. А из-за тебя в меня прилетела ручка. — Так ладно, больше не звони. — Эд, ты офигел? — Нет, я в туалет хочу. В школе договорим. — Эд сбросил звонок, и Антон убрал телефон в карман. — Я надеюсь, в следующий раз ты отключишь громкую связь. — Да это Эд только так орёт. — Голосистый, прям оглушительный, можно сказать. — Это да, а какой следующий урок? — Ну у вас… — Добровольский начал искать листок с расписанием у себя на столе и нашёл. — Химия. Шаста передёнуло от этого. Он подошёл к Добровольскому и сам начал искать в расписании, чтобы точно убедиться. — Павел Алексеевич, просите, что хотите, но можно я не пойду к этому зверю. — Почему? — Он достал меня, вчера я спускался по лестнице, а он «Шастун, пошли ко мне в кабинет». Я переписывал кучу не нужного мне, я не хочу к нему. — Антон, ты и так не ходишь на алгебру и геометрию. Куда ещё ты не хочешь ходить? — Ну, правда, он со своим «Шастун» заебал. Добровольский дал ему подзатыльника. — Нет, Антон. Я не буду отпрашивать тебя с химии! — Да больно надо. Просижу с этим гадом и пойду на следующий. Антону снова отвесили подзатыльник. — Почему сразу гад-то? Что он тебе сделал... или ты ему? — Я ничего. А он гад! Я бы даже сказал: тиран. — Так, Шастун, если ты дальше будешь его тут обзывать, то замолчи и сядь. Он сказал, что будет относиться жёстко к тем, кто будет сдавать его предмет. И да, кстати, он мне говорил, как ты ведёшь себя на уроке, поэтому веди себя нормально! Антон сел на диван и смотрел в окно. — Так зачем мне писать эту хрень? Я и так, и сяк её знаю. И веду я себя нормально! — Конечно, хамить и валять дурака — это нормально. Сказал, значит так надо. — Я не всегда хамлю, мне это вообще не нужно, это он просто напрашивается. — Закрыли тему. — Ну и пожалуйста. — Если он будет жаловаться на тебя, я тебя убью. — Кхм, хорошо. — Я тебя предупредил. Антона раздражало всё. Особенно этот Попов с которым они не поладили, и которому каждый урок нужно прицепиться. «Шастун, а как это решить?», «Шастун, чего не пишешь, устно хочешь поработать?». Конечно, Антон ответит ему пару ласковых слов, терпение ведь не бесконечно. — А что после химии? — Французский. Кстати, у тебя ещё дополнительный по химии. — Классно. — в этом слове так много сарказма, что аж грустно. Антон начал перебирать кольца на пальцах, так как делать нечего. Перебирал он их дохуя времени. — Антон, ты чего делаешь? — Ничего. — Ты уроки-то сделал? — Ну, как сказать. — Прямо. — Нет. — Тогда советую начать делать. — Зачем? — Антон непонимающе посмотрел. Вот правда, нахуя что-то делать? — У тебя следующий французский, а она женщина строгая. Тут до Шаста дошло. — Ай, ёмаё! У меня учебника даже нет с собой. — Антон даже подскочил и подбежал к двери. — Павел Алексеевич, я к Эду. Мне надо там много чего написать. Как я мог забыть-то? — Иди. Шаст побежал в спортивный зал. Зашёл в раздевалку, где сидел Выграновский. — Эд, блять, я французский сделать забыл. — Быстрее делай. Там, прям, дохуя писать. — А я без тебя, блять, не знал. Эд достал учебник из рюкзака, Антону взял протянутый учебник, и побежал обратно в кабинет директора. Открыв дверь, он увидел Попова, тот стоял рядом с Добровольским. — Шастун, тебя стучаться не учили? — спросил Арсений Сергеевич. Он был опять чем-то недоволен. — А Вас вести урок не учили? — Антон зашёл и сел рядом с Павлом Алексеевичем. — У меня окно. — У меня тоже есть окно дома и что? — Вышел и зашёл заново. — Да ладно, пусть делает, что ему надо, главное, чтобы не мешал. — вмешался Добровольский, но его никто не послушал. — Что, будем как в первом классе, туда-сюда? — Раз ты не знаешь нормы, то да. — А откуда я должен был знать, что Вы тут? Я бы даже не заходил сюда. — Я два раза не повторяю. — Арсений Сергеевич, можете повторять хоть тысячу раз, мне сейчас вообще не до Вашего: «вышел, пришёл». — Антон открыл учебник и начал переводить текст. Арсению Сергеевичу не понравилась эта выходка, он подошёл к Антону и поднял его за ухо, а Антон быстро взял учебник, ручку и лист в руки. Попов потащил его к двери, открыл её и вывел Шастуна из кабинета, закрывая дверь. Антон сел на стул у кабинета и начал отвечать на вопросы к тексту. Ему было по барабану, что его, наверное, ждут в кабинете. Сейчас главное сделать французский, так как учительница убьёт его за невыполненное задание. Минут за двадцать он делал эти задания и зашёл в кабинет, снова не постучавшись, за что получил один угрожающий взгляд. Сегодня Арсений Сергеевич был вообще не в настроении. — Ты не понимаешь? — спросил Попов. — Понимаю, но руки заняты, мне что, ногой стучаться? — Да хоть головой. — Арс, успокойся. — А как по-другому? — Да забудь про него. Он всегда таким был. В начале года ещё вроде нормально всё было, а тут, бац. Ну, в общем, как всегда. — Так родителей вызывай, пусть приложат руку на него. — Можно поинтересоваться, кого Вы именно хотите увидеть? — Отца и мать. — В таком случае, Вы их не увидите. Добровольский решил промолчать, так как сам особо не знал про семью Шастуна. Он знает то, что мать часто в командировках и на этом всё. Антон сел на диван и сложил в рюкзак учебник с листом, а ручку положил на стол Павла Алексеевича. — В школе есть правила и ты, Шастун, должен их выполнять. — Обязательно. Павел Алексеевич, сколько там до звонка? — У тебя следующая химия, можешь не торопиться, а так десять минут. «Блять. Заебал, пидрила, чтоб тебя трамвай переехал. Попа ты, а не Попов, а точнее, такая задница. Я не удивлюсь, что ты свою жену в заложниках держишь. Не дай Боженька, ты поведёшь наш класс. Это не каникулы будут, а настоящий ад» — думает Антон. — Павел Алексеевич, я думаю, что пойду на физкультуру, там досижу. — Ладно, иди. Антон взял рюкзак и пошёл в спортивный зал. В раздевалке он снова нашёл Эда. — А ты чего тут? — Да бля, заебал эти круги сраные матать. Ей вообще похуй, она дальше говорит: «бегом четыре круга, потом один круг с приседаниями». — Хорошо, что я не пошёл на неё. Эд, а Дима на дополнительном будет? — Нет, у него там репетитор сразу после школы. Он вообще не ходит на его дополнительный. — Эд, ты же мой друг? — Ну, точно не парень. — Тьфу. Пожалуйста, сходи со мной на дополнительный. — Шаст, я не могу. Я тогда опоздаю к репетитору. — Эд, прошу, перенеси репетитора на чуть попозже. — На пол часа? Ты прикалываешься? — Ну, Эд. — Что уже случилось? — Да заебал меня Попов. Не могу я там один целый час проторчать. — Так, а если я буду что-то изменится? — Ну, что-то да изменится. — Антох, я не могу. У репетитора сразу после меня ещё ученик. — Всё с тобой понятно, друг называется. — Тох, я приду вечером, расскажешь, что случилось. Не думаю, что он тебя съест. — Мгм. — Антон сел на лавочку рядом с Эдом и взял у него ашку. Затянувшись, он отдал, так ещё и додал щелбан. — За что? — Сам знаешь. — Ну и обижайся. — Эд начал переодеваться и собирать вещи. Прозвенел звонок, они пошли в кабинет химии. Все расселись за парты, и Антон лёг на сложенные руки на парте. Выграновский посмотрел на него и заметил линию от ручки на шее Шаста. — Ты чем писал? Рукой или шеей? — Эд только провёл пальцами по шее Антона, как тот чуть ли не выкрикнул: — Не трогай, я сам! — Шастун начал сам стирать ручку хоть и не видел, где нужно было. У Эда были холодные пальцы, а у Антона шея очень чувствительная, можно сказать, эрогенная зона. — Ты чего? — Ничего. Шею мою не трогай только, хорошо? — Ну... хорошо. А бля, извини. Когда-то Антон говорил Эду, что его шею нельзя трогать, видимо Выграновский призабыл. — Да ничего. Чего у тебя пальцы холодные? — Не лето, а в школе отопление ещё не включили. — Надо сходить подстричься. — Нахуя? — Реально, зачем? Волосы в глаза лезут. — Может, как в прошлом году рубанём? — Канадку? — А что нет-то? — Можно в принципе, но я, пожалуй, похожу ещё с этим. — Всегда зови, всё сделаю. В прошлом году Эд с удовольствием обстриг Антона. Получилось даже не плохо, но Шастун привык к своим волосам, и хочет ещё с ними походить какое-то время. Прозвенел звонок. — Итак, я проверил ваши тетради и попрошу их раздать… — Арсений Сергеевич осмотрел весь класс, но уже заранее знал, кому хочет поручить это дело. — Шастун, раздай тетради. «Ну началось. Может, мне ещё доску помыть? Заебал, тут ученики и поближе сидят» — думает Антон. — Вижу у Вас зрение в плюсе. Наверное не увидели, что есть ученики, которые сидят на первых партах, а не на последних. — Если у тебя сегодня настрой поговорить, раздавай тетради и к доске. — Вчера там настоялся. Эд ударил Антона под бок и хотел уже что-то сказать, как Арсений Сергеевич говорит: — Вчера ты мог тут не стоять, но твоя тупость не позволила этому. — Это не тупость, а ум. — И что же там было умного? — Если я не пишу, значит я это знаю. — Правила для всех одинаковы. — Что Вы заладили со своими правилами? — Потому что ты их не выполняешь, тебя дома не учили, что делать нужно, а что нет? — Какая Вам разница, учили или нет? — Встал и раздал тетрадки, быстро! «Командует он тут. Кого он тут возомнил себе?» — Что-то не понятно? — А Вы говорили, что дважды не повторяете. Арсений Сергеевич подошёл к Антону и поднял его за ухо и прошептал: — Останешься после урока. — Ага, конечно. — Ты глухой что ли ? — Нет, почему же, я Вас прекрасно слышу. Попов повёл Шастуна за ухо к его столу и всучил ему тетрадки, чтобы Антон их раздал. — Так бы сразу. — Вы такими темпами мне ухо оторвёте. — Ты по-другому не понимаешь. Антон сел на своё место и открыл тетрадку, в которой была красиво выведена тройка. Тут Шастун выпал, по его глазам можно прочитать «Въебу». Руки и ноги начали дрожать, и это заметил Эд. — Антон, ты чего? — Я? Я ничего. Просто какой-то долбаёб, поставил мне тройку. Вчера эту ебучую хрень писал, он ещё моему колену жить не давал. А тут на тебе три, просто на отъебись. Я конечно не спешу за охуительными оценками, но и меня можно понять, я впервые что-то писал. — Да тих-тих. Знаю, он дебил, но успокойся. Сейчас нервный тик начнётся, как тогда. — Он не дебил, а настоящий долбаёб. Тиран ебучий. — Успокойся, у тебя голос уже хрипит. Эд ещё писал конспекты, а Антон просто сидел всё это время до конца урока. Прозвенел звонок, и все начали выходить из класса. Шаст попытался слиться с толпой и уйти, но его поймали за плечо и потащили к учительскому столу. — У тебя с памятью проблемы? — Что Вы мне какую-то хрень, а не проблему говорите. У меня своих проблем выше крыши. — Если ты будешь так и дальше общаться со мной, я буду вынужден дать тебе контрольные и кучу дел. — А как Вы со мной? Не надоело? Может хватит, то плечо сдавите, то колено, то ребро. У меня из-за Вас синяки на этих местах. Давайте сразу шею повернёте, чтобы легче стало. — Ты сам напрашиваешься. Нельзя же делать всё нормально, надо рот пооткрывать, да ляпнуть что-то. А боль очень хорошо затыкает людей. К тому же, некоторые ученики переучились и теперь не говорят ненужного. — Вы уже всех достали бить, вот они и заткнулись. — Ну, например, как сейчас. Что ты говорил? Шею повернуть? Шаст отошёл от учителя подальше. Этого ему не хватало ещё. — Не надо трогать мою шею и меня! — Не надо вести себя не пойми как. — Я веду себя нормально. За что Вы поставили мне тройку? — А что, ты хотел видеть пятёрку? Ты должен был сам всё писать с начала года, а не списывать всё с чужой тетради. — А что же Вы не сказали, что выше тройки не оцените? — Мне казалось, ты догадливый. Конечно, ты можешь её исправить. — Нет, не хочу. Всё, я могу идти? — И да, если ты уйдёшь с дополнительного, я как и обещал… Ему не дали договорить, так как Антон перебил и сказал: — Да, помню я, не надо заново говорить, что мне будет. — перебил Арсения Сергеевича Антон. — Если ты помнишь, это не значит, что можно перебивать. Можешь идти. Антон вышел из класса и пошёл на французский. Уроки он отсидел достойно, так как получил пятёрки по французскому и экономике. К тому же, отвечал на почти всех уроках, кроме русского, там он уснул ещё до начала. На перемене сдал деньги на экскурсию, собственно, как и весь класс. — Я тебя не узнаю, Антон. — Я тебя тоже, Эд. — Хватит. Ты отвечаешь раз в год, а тут ещё и на всех уроках. — Просто что-то захотелось. Ты домой? — Нет, к репетитору. — Понятно, не забудь прийти. — Как тут забудешь? Ладно, удачи. — И тебе. Выграновский направился к лестнице, а Шастун в кабинет химии, который, как оказалось, был закрыт. Парень сел на подоконник и достал телефон. Немного посмотрев ленту ВК, он открыл игру шахматы, проиграл и хотел уже играть новую партию, как к нему подошёл Попов. — Не сиди на подоконнике, заходи в класс. — Арсений Сергеевич открыл кабинет. Антон сунул мобильный телефон в карман и вошёл в класс. Он сел за первую парту и начал искать в рюкзаке ручку. В след за ним в класс вошёл Арсений Сергеевич, подошёл к учительскому столу и взял сборник с заданиями. — Я дам тебе пару заданий, а ты решишь. Будет непонятно — спроси. «Ага, конечно, делать мне нехуй. Головы же своей нет. О, ебать, нащупал наконец» — думает Антон, доставая только одну ручку из рюкзака. — Можно листок? — Ты одну ручку в рюкзаке носишь? — Нет, почему же, тут ещё: пластырь, несколько исписанных листов и точилка. — Интересно, зачем тебе точилка, если карандаша нет? — Мне тоже очень интересно. — Решай. — Попов взял листок со стола и положил его со сборником перед Шастуном. Мужчира сел за свой стол и начал что-то печатать в компьютере, а Антон приступил к заданиям. Первое задание было лёгким, в принципе, как и все, но Шастун сильно затупил на одиннадцатом. Он ломал голову над ним минут семнадцать, и всё-таки решил спросить. — Арсений Сергеевич, а до какого номера надо решать. — До пятнадцатого. — М, хорошо. — теперь Шастун заново начал перечитывать задание, так как всё ещё не понял. Когда он вообще запутался, он просто лёг на парту и уставился в окно. Арсений Сергеевич это заметил — Чего лежишь? Сделал? — Почти. — Чего отдыхаешь тогда? — Способ у меня такой. — Ты на каком задании этот способ применяешь? — На одиннадцатом. — Не понимаешь? — Всё я понимаю, чего пристали? Арсений Сергеевич дальше начал проверять тетрадки, а Антон заново вчитываться. На свежую голову, как говорится, нихуя не приходит. Ещё немного вчитавшись, он понял. — А, блять. Это так легко, чего я тупил-то? — тихо сказал Шастун, быстро написал ответ и приступил к следующему заданию. Остальные задания он просто на отъебись написал. Понять, что было написано, вот он, вверх сверхъестественного. Шастун взял листок со сборником и пошёл к учительскому столу. — Я всё. — Давай посмотрим, что ты накалякал, Шастун. Антон положил это всё на стол, а Арсений Сергеевич начал проверять. — И над одиннадцатым ты так думал? Там же всё просто. — Я решил? Решил. Так что хватит, я считаю, что если я сам додумался, а не подошёл к Вам, то это очень даже хорошо. — Знаешь, когда есть знания, то они помогают тебе сразу, а не через полчаса. — Ну, допустим, если Вам задают вопрос на другом языке. Вы сначала переводите и повторяете эти слова в голове. Нельзя же наобум говорить. Вас, например, спросили «сколько времени?», а Вы ответили: «Good». Произношению Антона можно «позавидовать». Но ему похуй, главное, что слово вспомнил, а то долго вспоминал английские слова. Он английский учил-то в классе шестом только. До этого учительница была не из приятных и после шестого также было. Но Шастун что-то да запомнил. — Ты так долго слово вспоминал? «Да что он прикопался, гад. Заноза в заднице, честное слово. Давай, Шаст, сделай что-то» — думает Антон. — Я не учу английский, а Вы, наверное, только русский и английский знаете. Поэтому, чтобы я не переводил, я сказал то, что вспомнил. — А какой же ты язык учишь? Скажи пару слов и вопрос. — К чему такой интерес? — Узнать, знаешь ли ты что-то или нет. «Он тебе намекнул, что ты тупой чтоли?» — начал закипать Антон. — Fils de pute. Fais chier. T'es un crétin ou un crétin? Он же просил задать вопрос? Шастун задал вопрос самым спокойным тоном и идеальным произношением. Но только он не учёл одно. — Переведи-ка мне это всё. — Кхм, это переводится, как «Я знаю французский. Погода ужасная. Что Вы думаете по этому поводу?». — немного замедленно говорил Антон. — Да? А мне послышалось совсем другое. J'ai aussi appris le français. Et je sais comment ça se traduit. — хриплым голосом ответил Арсений Сергеевич, но произношение у него было просто идеальное. «Блять. Шаст, ты влип. Но говорит он зачётно» — думает Антон. — Бля. Шастун отхватил подзатыльника. «Добровольский прийди пожалуйста, Пашка спаси» — молился про себя Антон. — А ну, хватит материться. Итак, попрошу объясниться. — Арсений Сергеевич схватил Антона за плечо и крепко сжал. — Ну, это… Я слова не те взял, на языке вертелись просто. — Это ничего не меняет. Раз ты такой умный в познаниях французского, то попрошу… В кабинет постучали, Антон воспользовался этим моментом и вырвался. Побежал к рюкзаку, забрал его и полетел к двери, которая открылась перед ним, и он влетел в Добровольского. «О ком молился того и получил» — чертыхнулся про себя парень. — Опа, а ты куда такой, сногсшибательный, летишь? — Спасите, знаю, что сам тут проебался, но он же меня сожрёт. Вы видели его самого? — Что же ты натворил, Шастун? — Твой Шастун тут знаниями поделился, на французском меня обзывал. — Ты что, сдурел? — Ну, я же не знал. — Так, давай отжимайся пятьдесят раз. — Да ну, зачем? — Хочешь, я тебя с Арсением Сергеевичем оставлю? Антону не хотелось, чтобы Попов его опять начал бить по коленям. Парень снял рюкзак и лёг на пол отжиматься. — Я считаю, Антон. Арс, а что он так от тебя побежал? — Представь себя на месте Антона. Сначала нагрубил мне, думая, что я не пойму, а потом узнав, что я понял... подорвался. — Так, ладно, восемь. Что-то ты слабоват! — Сами попробуйте, уже спать скоро пора, а не спортом заниматься. — Ты поговори мне ещё. «Вот, Антон, нахуя ты решил ему нагрубить? Сейчас бы не было всей этой херни. Если бы Пашка не пришёл, ты бы сейчас с отбитым коленом проверял тетрадки. Давай, раз-два, отжимайся интенсивней. Тебе ещё домой надо. Эд не будет на лестничной клетке стоять, а ты даже не знаешь, когда придёшь» — думает Антон. — Двадцать три. Давай быстрее, мы все хотим домой, уже полвосьмого. — Полвосьмого? — Антон начал ускоряться, но через восемь отжиманий улёгся. — Чего улёгся? Так хорошо шёл, а тебе ещё целых девятнадцать осталось. — Ну, классно, что сказать? — Антон снова начал отжиматься. Руки дрожали и еле гнулись. — Антон, ты как желе. — Спасибо, Павел Алексеевич, за комплимент. И вот, Антон делает последнее отжимание. — Всё. — Вижу я, что всё. — Ну, я домой? — Антон поднялся и взял рюкзак. — Не знаю, давай у Арсения Сергеевича спросим, что он думает по этому поводу. Попов наблюдал за этим всем. Он встал со своего места и подошёл к Антону, наклонился к его уху и прошептал: — В этот раз ты отделался, но в следующий раз получишь по полной, ты понял? — Арсений Сергеевич схватил Антона за руку и очень сильно пережал. — Понял я, понял. Попов отошёл к своему столу и сказал: — Ну, раз понял, можешь идти. Для Антона это стало спусковым крючком, он побежал домой. Времени вообще нет. Автобус приехал как никогда вовремя. Доехав, он рванул к квартире, открыл дверь и зашёл. Шаст положил рюкзак на стол в своей комнате и сел на кровать. Антон достал мобильный телефон. Пять минут девятого. Успел. У Антона очень болят руки и колени. Набегался, а теперь мучайся, как говорится. Шастун лёг на кровать и включил телевизор. — Шаст, ты чего дверь не закрываешь? Проходи, кто мой, а, кто не мой. Всем рад, да? — О, Эд! Закрой дверь, раз ты там. Да бля, я так проебался. У меня колени и руки ломит, прям какая-то хуета. — Ладно, сейчас расскажешь, заодно давай вещи собирать. — Выграновский зашёл в комнату к Шастуну и включил свет. Антон поднялся с кровати и подошёл к шкафу, выуживая две чёрных сумки. — Может нахуй вторую сумку? Я в рюкзак сложу. — Не знаю, я в прихожей две такие же, как у тебя, оставил. У меня еле влезло. А ты пока, туда весь свой металл засунешь, уже вторую сумку придется доставать. — Ладно, помогай. Что там надо-то? Эд подошёл к шкафу и начал смотреть, что там есть. — Футболки, кофты, штаны… — Тих-тих-тих. Так, футболки. — Антон достал три футболки, сложил их и положил в сумку. Эд достал кофты, тоже сложил и положил. Так потихоньку они складывали вещи. Антон рассказал Эду что было, он его, конечно, обматерил, так как тот сам был виноват, проебался. Потом поддержал, собрал последние вещи и сказал: — Нужно: полотенце, щётка, зубная паста. — Пошли в ванную тогда. Они пошли в ванную, там Антон взял всё нужное и положил в сумку. — Теперь зарядка, твои побрякушки… Антон толкнул Эда в бок и возразил: — Я дам тебе, побрякушки! — Ладно-ладно, возьми там таблетки и аптечку. — Нахуя? — А кто тебя знает. — Потом, пошли в комнату. Они вернулись в комнату. Антон сложил зарядку и положил в сумку. Немного покопошившись на столе, он достал игральные карты. — Надо? — Бери, чё нет-то? Я смотрю, у тебя тут книга лежит, читаешь? — Нет, жопу подтираю. — Интересная? — На любителя. Мне как-то не сильно нравится. — Взять? — Ну, давай. Эд, надо в аптеку сходить. — Окей. Кстати, я кое-что забрал у Тима! — Тим? Он приехал? — Нет, блин, я в Нижний Новгород метнулся. Короче, он мне травку дал. — О, хороший подгон, а больше ничего? — Шаст, ты сдурел? Хочешь, как тогда в клубе? — Я же не специально. — Не специально взял таблетку и проглотил? Я потом так испугался за тебя. Откачивал, блять, промывал тебя. — Я живой? Живой, значит всё нормально. — Ебать, ты сравнил. Ладно, он только травку дал. Я всё положил в сумку, там и бухло и всё короче. — Заживём. Ладно, пошли в аптеку. Эд и Антон обулись и пошли в аптеку, она была в пяти минутах от дома. — Здравствуйте, есть обезболивающие таблетки в суставах? — спросил Шастун у женщины за кассой. — Да, здравствуйте, какие именно Вам нужны? — В том-то и дело, я без понятия. У меня ломит в коленях. Сегодня выпил таблетку, боль прошла, а вот сейчас вернулась, а название не помню. Мне нужны прямо быстродейственные. — Могу посоветовать, чем я пользуюсь, но боль будет всё равно приходить, через время, но всё же. «Артоксан» избавит от болей на пару часов, но лучше сходите к врачу, там он Вам пропишет. — Хорошо, а что чаще всего врач прописывает? — Чаще уколы, это очень действенно. — Хорошо, сколько с меня? — Триста тридцать один рубль. Антон расплатился и взял упаковку. — До свидания. Выграновский и Шастун вышли из аптеки и пошли домой. — Ты слышал? Сходи к врачу. У тебя колени ломит уже с конца сентября, да ещё периодами ранее. — Блять. Сейчас пойду на остановку и поеду в поликлинику. — Ну, не сейчас, но потом. — Потом. Они зашли в квартиру. Антон выпил обезболивающее и положил упаковку в сумку. — Кольца с браслетами соберу и думаю всё. — Ну, давай собирай. Шастун выложил на столе украшения и начал их перебирать. Минут тридцать он выбирал и положил их в сумку. Застегнув все сумки, он вынес их в прихожую. — Всё. — Наконец-то. Я уже думал будем сидеть до утра. — А мы во сколько завтра собираемся? — Шаст, ты дебил? Чем слушал Пашку, а точно, ты же спал. А то я думал, что сегодня какой-то невообразимый день. Короче, завтра в шесть мы должны быть уже у школы. Следовательно, мы встаём в полпятого. Едем все вместе на школьном автобусе в Питер, а там уже хер его знает, когда приедем. Потом он говорил какую-ту хрень, я её даже не слушал. Короче, сказал что-то типо: отбой будет в десять. Там будут какие-то правила, которые я опять прослушал. Ну, думаю, ты суть уловил. — Ага, понял. Держи штаны, футболку, переодевайся и давай спать. — Шастун кинул в Выграновского одежду, а сам завалился на кровать. — Спасибо, я будильник поставил. — Свет выключи. Эд переоделся, выключил свет и лёг рядом с Антоном.