Между ноябрем и июнем. Дополнительные материалы

      Князь возвращался домой от Епанчиных в приподнятом настроении. Никогда раньше он не чувствовал себя веселее и радостнее. Все его мысли были заняты одним. Он осознал это, когда она стала рассказывать ему, как заряжать пистолет. Аглая, конечно, так переживает, и он любит ее, но как друга. А завтра он отправится на дуэль. Ему не нужно будет умение стрелять. Он не собирается никого убивать. Он только умрет за честь женщины, которую спас сегодня своим смелым поступком. Он умрет за нее. Что может быть приятнее и лучше? «Пожалуй, перед этим хорошо бы собрать всех и устроить праздник, — думал он. — Вот и день рождения как раз».       Когда он пригласил нескольких друзей отметить день своего рождения на павловской даче, он не мог подумать, что их придет так много. Слухи о предстоящем празднике быстро разошлись от одних знакомых к другим, и, когда он вошел к себе в дом в поздний час, то застал огромную компанию. Он был приятно удивлен. Все поздравляли его, говорили теплые пожелания.       Пока Лебедев развлекал гостей, они с Евгением Павловичем стояли на террасе и смотрели в сад. Евгений Павлович сообщил ему, что дело с оскорбленным офицером улажено. Оказалось, что на дуэль идти не надо. Князь даже на секунду огорчился, ведь он готовился к дуэли, но к нему быстро вернулось радостное настроение. Лишь одно обстоятельство взволновало его: во время этого разговора ему показалось, что из-за деревьев, которые росли рядом с домом, доносится шорох. «Может быть, это еж, — подумалось ему. — Нет, там определенно кто-то ходит». Слух его не подвел: когда гостей более не ожидалось, из зарослей кустарника вышла она. ***       Тем вечером Настасья Филипповна гуляла в парке с Дарьей Алексеевной. Вдруг, как бы между прочим, Дарья Алексеевна обмолвилась, что ходят слухи, будто сегодня Мышкин собирает компанию у себя на даче. Недолго думая, они решили пойти посмотреть, правда ли это. Когда же она издали увидела в окнах его дома свет и по доносившемуся оттуда веселому шуму убедилась, что слухи оказались верны, ей стало немного обидно, почему же он не пригласил ее? Но потом вспомнила, что это было бы неуместно, да и, в конце концов, невозможно. Однако ее влекло желание заявить о себе и показать заносчивым недоумкам, где на самом деле их место. Так думала она, пока подходила к дому, в котором шло празднование.       Она пробиралась к дому через кусты, осторожно ступая по земле. Дарья Алексеевна не отставала. Вдруг у нее под ногой хрустнула ветка. Два человека на террасе (на фоне освещенных комнат были видны лишь их силуэты), обернулись на звук. «Кажется, заметили», — подумала она.       Они переждали в укрытии из густых ветвей. Потом двинулись дальше.       Наконец они были на месте. Настасья Филипповна в нерешительности остановилась у террасы. Вдруг все как-то сразу заметили ее и прекратили разговоры в ожидании того, что будет дальше. Возникла пауза. Ей стало не по себе, и, чтобы скрыть волнение, она уже приготовилась сказать что-то убийственно-дерзкое, но вдруг встретила его взгляд. Она почувствовала укор совести за свое намерение. Она хотела уйти, но он сам подошел к ней.       — Ах, это ты! Проходи, — взволнованно сказал князь, и, взяв ее за руку, проводил в гостиную и предложил сесть рядом с ним. — Там ведь еще кто-то был? Пусть тоже заходит.       — Дарья Алексевна! — махнула она рукой. — Выходи!       Та вышла из своего укрытия, поприветствовала всех и прошла в дом, с любопытством осматриваясь по сторонам. Лебедев поднес ей бокал шампанского, и они о чем-то разговорились.       — Лев Николаич, прости, что я так, без приглашения, — сказала Настасья, когда всеобщее внимание к ней, кажется, угасло, и они с князем могли спокойно говорить.       — Не извиняйся, «этим нарушится вся оригинальность», — ответил он.       Оба засмеялись.       — У тебя же день рождения, как я могла забыть, — сказала она.       Пока все остальные обсуждали, приведут ли железные дороги человечество ко всеобщему счастью, они сидели рядом и говорили о своем, и, кажется, были абсолютно счастливы здесь и сейчас.       Во время этой сцены за ними наблюдал Рогожин. И чем дольше он наблюдал, тем сильнее бледнел. Он вдруг встал и куда-то ушел. ***       Рогожину невыносимо было видеть эту картину, но и оставить их в покое он не мог. Однако он собрался с силами и пошел домой. На полпути к дому он встретил Аглаю, которая спешила ему навстречу.       — Как же это вы здесь одна в такой поздний час? — спросил он, останавливая ее. — Я думал, вы в это время уже спите, — усмехнулся он.       — Оставьте, я уже не ребенок. Здесь, чтобы быть в курсе событий, приходится не спать по ночам. Поклянитесь, что никому не скажете, что видели меня здесь.       — О чем разговор! Но я вам не советую туда идти. Она там.       — Ах, вот как! Значит, наша сладкая парочка снова вместе? Не ожидала от него. Позвать ее, а не меня. Слушайте, я кое-что придумала, помогите мне осуществить мой план. Есть ли у вас на примете кто-то, кто мог бы выполнить небольшое поручение?       — А то как же, — ответил он. ***       Тем временем приближался рассвет. Праздник подходил к концу, и все собирались расходиться. Ипполит вышел в сад и раздался выстрел.       — Осечка! Осечка! — послышались голоса.       — Лебедев, что там происходит? — спросил Мышкин, как бы опомнившись.       — Господин Терентьев стрелялись, да вышла осечка, очень расстроены-с.       — Вы мне не верите! Я правда хотел застрелиться! — кричал Ипполит.       Настасья подошла к нему.       — Я вам верю, — сказала она. — Но прошу вас, не делайте так больше, вы очень меня напугали.       Ипполит удивился. Он не ожидал такого. Но она сказала это так просто и искренне, что тон ее подействовал на него успокоительно: лицо Ипполита просветлело, он опустил пистолет и сказал:       — Ну, ладно.       Князь с ласковой улыбкой наблюдал за ней.       Настасья сама себе удивлялась, и она знала, кто на нее так повлиял. Она чувствовала себя оправданной. Она была так счастлива в тот момент, что, казалось, могла бы провести так вечность. Подлинная свобода.       Вдруг на пороге показался человек в поношенном лакейском сюртуке.       — Письмо князю Мышкину, — сказал он. Князь взял письмо и прочел его содержание. Посетитель тем временем ушел.       — Аглая Ивановна пишет, что очень больна, и просит к ней не приходить, — ответил князь на вопросительный взгляд Настасьи.       Его слова услышал Ипполит, который сидел неподалеку.       — Я попробую догнать лакея, чтобы выяснить, могу ли я чем-то ей помочь, — сказал он, поднявшись со своего места, и бросился на улицу.       Гости пробыли еще недолго и разошлись, а Настасья с Мышкиным пошли вместе в парк. ***       Было уже светло. Лучи утреннего солнца грели, но не обжигали. В парке было очень хорошо.       Но не все было так безмятежно, как казалось на первый взгляд: за ними следил Рогожин. Настасья, обернувшись, увидела, что он идет неподалеку. У нее возникла одна идея.       — Прощай, — сказала она Мышкину, дотронувшись до его лица, и пошла навстречу Рогожину.       Князь смотрел им вслед.       Рядом была зеленая скамейка.       Он сел на нее и задремал.       Спустя время пришла Аглая и разбудила его.       Ему казалось, что события этой ночи приснились ему.       — Здесь была женщина. Вы не видели ее? — спросил он Аглаю.       — Нет, не видела. Причем тут какая-то женщина, когда мы с вами договорились здесь встретиться, а вы уснули.       — Простите, Аглая Ивановна.       — И вы не хотите спросить, как мое здоровье?       — Как ваше здоровье?       — К счастью, мне уже лучше.       — Это прекрасно, я знал, что вам полегчает. У вас новый лакей?       — Нет, он вовсе не наш лакей. Просто согласился помочь с передачей письма. Это письмо я прислала специально, чтобы вы пожалели, что не пригласили меня. А вам, видимо, было все равно.       — Совсем нет. Все это собрание вышло случайно, я и не думал, что они все придут. А когда получил ваше письмо, то подумал, что в вашей семье есть кому о вас позаботиться в случае вашего нездоровья, а если бы я пришел к вам посреди ночи, это было бы неуместно и могло вызвать неверные слухи.       — Ах, вот как вы заговорили! Впрочем, не припомню, чтобы вас это когда-либо останавливало. Что ж, теперь вы знаете, что письмо было обманом. Это все мы с Рогожиным придумали. Забавно, не правда ли? Ну, а вы? Хорошо повеселились?       — Необыкновенно хорошо.       — Откуда вдруг у вас появился такой холодный тон? Не важно. Можете не отвечать. Я здесь, чтобы сказать, что она мне писала.       — Не может быть!       — Вот, прочитайте, — сказала она, передавая ему письма. Он ознакомился с ними.       — Теперь мне все ясно! — воскликнул он.       — Что вам ясно?       — Простите, Аглая Ивановна. Все потом. Мне нужно идти.       — Тому, что предлагается в этих письмах, никогда не бывать. Мы с господином Терентьевым уезжаем заграницу. Я встретила его этой ночью на улице, когда он направлялся к моему дому. Он оказался единственным, кому не все равно.       — Вот как, — сказал князь, застыв на минуту, как бы осознавая услышанное. — Ну, прощайте, — сказал он наконец и побежал туда, где, как ему казалось, он непременно должен быть.