Мой котенок.

Трилогия сломанного щелкунчика — 2. 14 — это праздник? Смотря для кого. — Ты в порядке? — заботливые голоса одноклассников, попавших в одну лодку по несчастью уже казалось, текли вместо крови, как активатор. Если бесконечный кашель можно активировать. Кира рылась ложкой в своей каше, будто что-то искала там. Но ела она, похоже, последний раз позавчера вечером. И для Сменкиной с её обменом веществ такие перерывы были нежелательны, ибо потом она проглотит холодильник, не жуя и жалуясь на лишний вес, но даже увещевания Вика не могли помочь. Они разговаривали с тем парнем, но если он ведет себя как упрямый баран, тут уж ничего не поделаешь. Кира от усталости, с изможденными кругами под глазами даже перестала крестить Черных озлобленным взглядом глаза бури. Да и бури в ней не осталось. Похоже, только смирение и жуткая усталость. Но если часть Ильи, путешествовавшая во времени в виде брелка не давала ему нормально отоспаться и он ещё как-то жал зубы в сторону валяющегося бревном Арта, то с их воровкой всё было иначе. Ее части были при ней, за чем строго следил брат. Проблема была физической. С самого рождения в семье Сменкиных двойняшек отцу Киры и Вика пришлось на спартанской скорости бросать курить. Потому что Кира чуть не умерла. Индивидуальная непереносимость никотина держала жизнь вора на нескольких волосках. Но кое-кого это вообще не коробило, а хоть бы раз! Фил стукнул кулаком в столешницу. Их четверых уже неделю переполняла злость, но у блондина была ещё и своя собственная. По какой-либо необъяснимой причине Фил не лишился полностью своих эмоций, мог чувствовать свою боль, свои переживания. И это сводило Черных с ума. Постепенно. Заставляя идти на необдуманные поступки. — Да, парни… Укх- кхе, я в поряд-кхе-кхе. На очередное заботливое выражение лица, вызывающее тошноту, Кира только покачала головой за нежеланием отвечать одно и то же и спрятала лицо в руках. Плечи затряслись, и брат крепко обнял их одной рукой, поглаживая другой темные волосы. — Иди сюда, давай, — он пробовал стянуть полубелую девчонку со стула, как и каждый день. И когда только попытался бросить этот взгляд на Арта, влежку у окна их штаба, получил слабое, но грозное предупреждение. — Вик… — Знаю-знаю. Правило 35, мы не можем даже плохо думать об идиоте, которому плевать, что он уже сам на том свете всеми ногами и пытается туда же затащить и нас!!! — рявкает инженер, но на его удивление, слышит такой же ослабленный смешок в свое плечо. — Спасибо, мне легче… Гораздо… — под рукой брата Кира еле закрывает глаза, продолжая откашливаться на грани сна. У нее саднит горло и по ощущениям оно настолько исцарапано, что будь она дома, привкус железа вызывал бы еще худшие мучения наряду с аллергией. И Вик ненавидит сам себя, за то что передал часть своей аллергичной натуры любимой двойняшке, да ещё такой опасной формы. Ведь, сидя рядом на стуле и поглаживая руку в своей, он опасается даже вспомнить: сколько человек может не спать. Совсем не спать. Ни минуты. — Я пытаюсь. Я правда пытаюсь! Но я не могу заставить его остановиться… Я не знаю, что ему сказать, чтобы он не принимал эти несчастные колеса. Я пыталась выбить их из рук на расстоянии, но он покупал новые. Я давила на совесть и страх дилера — опять ничего. Я выломала замок на двери их дома, чтобы он не пошел на встречу, но он продолжил через несколько дней. Я уже не знаю… Кажется, это вскхо! Кхе-кхе. Просто всё. Других способов нет… — А ты пробовала объяснить, кто ты? Может, если бы узнал, что мы из другого времени, Арт… — Ей боли мало?! — от крика Сменкина раскололась бы голова у всех, хорошо, что они этого не чувствуют. Хоть одно преимущество. Почти. Илья замолкает пристыженно. Он уже нарушитель правил. Отдал свою вещь. Словно в ответ на их споры с другой стороны комнаты раздается еще одно тихое: — Мне не больно… Это не самое страшное, — их девчонка хрипло дышит в режиме ускоренного времени и поворачивается спиной к столу с голографической системой слежения, чтобы видеть спящего рыцаря. Им же удастся его разбудить, правда? Не может всё вот так закончиться из-за одной ошибки. Надо только достучаться в этот сон. — Спи, поспи, Кира, — рука, скользящая по волосам — не Вика, какая-то другая. Илья или Фил? Она не может определить по запаху или ощущениям без ощущений самого Арта. Зато может почувствовать короткое облегчение от агонии. Арт снова заедает сигарету мороженым. Ее любимое, кстати выбрал. Клубничное. Случайно, конечно. Но наряду со всем — приятный побочный эффект. *** Ему четырнадцать и это его день. Сегодня он будет делать, что хочет. Арт с утра решил, что пойдет на два урока. На математику и любимую физкультуру. Открыв свой спортивный шкафчик, подросток чуть не вскрикнул. В лицо ему развалилась хлопушка с блестящими бумажками, которые тут же застряли в растрепанных волосах, а в недрах кривых полок, которые так покусали термиты, что их приходилось поворачивать руками и вставлять заново каждый раз, примостилась коробка с гордо завязанной ленточкой. У парня не было сомнений, чей это подарок. Только один человек знал, что Артем сегодня придет раньше всех, и только один человек мог устроить такую мерзкую, но все же немного приятную ерунду, как взрыв хлопушки прямо в важную фурсону Арта. Даша. Арт отряхнулся, стараясь выловить из волос и ушей все конфети, и открыл коробку. На дне лежала фоторамка с их с Конриловой общей фотографией и темная плитка шоколада, как он любит. Ну конечно, первая встреча, Арт на отцовской лодочке и тогда еще незнакомая девчонка, заблудившаяся в трёх соснах, вернее дачах. Сделана тем же летом в летнем доме Мещеряковых. Без помощи отца и даже его зримого присутствия, конечно же. Арт в тот вечер шашлыков сварганил, да и хотел завалиться прямо на земле, но Даша покачала головой и к его удивлению ловко поставила палатку, включая блютуз. — Отдыхать, так с музыкой, — сказала она. Арт был действительно счастлив, потому что еще никогда, как он оказывался далеко от отца, к тому же на целых полторы недели лета с мыслью, уже давно не греющей — папа просто занят на работе, рядом не было никого, заполнившего бы тишину бессмысленными разговорами. Артем почти прослезился. Почти, он сжал в руках рамку, пытаясь вновь почувствовать тот момент. — Я знала, что тебе понравится, тигр! — Ага-сь, — прохрипел Мещеряков. Он мог поклясться, что слышал хруст своего позвоночника. — Как насчет дистанции! — Ну конееечно, — саркастически широко улыбнулась блондинка, выпуская из рук друга. Шатен едва устоял на ногах, упершись свободной рукой в шкафчик, полка под его рукой тут же обвалилась вниз вместе с бутцами, заставив обоих подростков рассмеяться, — С днем рождения еще раз, я побежала на волейбол, поболей за меня на математике, окей? Арт неопределенно хмыкнул, получил поздравительный поцелуй в щеку и принялся втыкать надоедливые полки обратно, слыша начало тренировки за хлипкой фанерной дверью. С Дашей было хорошо, даже удобно рядом. Блондинка часто говорила о чем-то, смешно шутила, но, что самое главное, постоянно отвлекала Арта от дурных мыслей, слишком часто в последнее время лезших в голову. Арт и не задумывался, кто для него его подруга, но самому было приятно, что та считала себя Его другом. Его компанией, своим парнем. Они часто обедали вместе, гуляли после уроков допоздна, потому что Арту, честно, не хотелось возвращаться в пустой дом или же в дом, где папа (еще, уже, почти) спит или работает, как всегда. А еще Даша могла позвать его на ночевку три раза в месяц и конкретно за это Арт был благодарен. Особенно, когда Корнилова проносила мимо их «конвоиров» в школе и тихо всовывала ему в мокрые от тренировок пальцы сверток со знакомым фруктовым запахом на скамейке, слабым для многих, но тот сразу же забивался в нос и требовательно раздражал все чувства Мещерякова. — В последний раз, — шептала подруга и Арт кивал, но он уверял ее, что не имеет привычки или тяги. Для него это было, как поесть мармеладных червяков или мишек на двоих в пятницу вечером, прослушивая альбомы Nautilus и Nirvana, только для того, чтобы убивать собственное время. И наблюдая, как в очередную ночь друга окутывает фруктово-едкий, противный дым на балконе, когда ее родителей нет, девушка была в корне не согласна с его точкой зрения на жизнь. Он был такой замечательный человек и спортсмен, ведь Арт лучший почти во всём, за что бы ни взялся — проплыть на время? Пожалуйста. Пробежка, канат? Рекорд школы. Квадратные уравнения? Плюнуть и растереть. Но со всеми своими талантами, время на свою жизнь он именно убивал. Арт просто курит. Ему это не надо. Он может скурить всю пачку за два часа и спустить на это все деньги, которые заработает летом на газетах, а может не курить полгода и не вспомнит о сигаретах вообще. Даша пытается его образумить, но ему это не надо. Он просто смотрит на свои сигареты до сожженных пальцев в перчатках и улыбается кусочку еще не затянутого тучами неба над головой со школьной крыши. Ему ничего не надо. У него и привычек-то нет. Он просто курит. И это чувство, пока она стоит рядом и качает головой, стараясь не дышать дымом — лучшая часть в его жизни. *** Черных еще раз проводит рукой по волосам воровки, раскусывая потихоньку одну из ягод. — Что молчишь, Вик? — Я не знаю, я пытался с ним поговорить даже на чистоту, ради неё… Боль бы я выдержал, даже пропасть бы здесь согласился, но он не стал меня слушать. Только зашипел, как кошка, как будто раньше я уже сделал что-то не так, и теперь он либо игнорирует, либо, ну, не очень хорошо реагирует на одно только моё присутствие. — Отлично, давайте вообще ему не мешать, и он сам поймет, что хорошо и что плохо! И перестанет! Только кого мы вернем?! Не будет ли тогда поздно для всего? — Фил машет рукой в сторону загибающегося Муромова, а затем их подруги. — Черных! Мы и правда пытаемся! — Если ты тааак пытаешься, я не возражаю, только это я сейчас скачу, как заяц энерджайзер вместо тебя из прошлого и обратно! — взрывается в рыжее лицо в веснушку Фил, переворачивает стол пинком и исчезает за дверью, вскинув руки, как неуравновешенный подросток, нажевывая еще одну стоп-ягоду, которыми их раз да раз снабжает Баквит, малость пристрастился. Хотя вкуса они вроде не имеют. Им троим — как лед. — Переходный возраст, — бурчит Вик, подсовывая кулак под щеку и скользя взглядом мимо тарелки. — Ага, ну, он же сейчас у Арта в самом разгаре, — Илья поднимает стол и замечает красную вспышку — опасность. — Оооу. — Ага, — Сменкин встает на ноги, зажмуриваясь, но с удивлением теряя чувство удара по челюсти вместе с рыжим и сестрой где-то на середине атаки. Над кушеткой Кира приподнимает голову от того же ощущения и медленно пытается вдохнуть глубже. — Успел? — инженер садится обратно. — А я опять без ягод, — Илье остается тоскливо коситься на карту в ожидании новых вспышек или идеи, как отнять у сорка обратно пакет с конфискованными ягодами. Вообще странно, но кажется, на Фила вспышки настроения Мещерякова влияют в разы сильнее, Илья резко прерывает мысль, втягивая губу в зубы от боли. Он почти валится под стул со стоном: — Да оставь ты этот брелок в покоеее! *** Ни Даша, ни Арт, честно, вечерами «только вдвоем» не понимали, что он вообще нашёл в этой компании. Мещеряков как всегда около шести вечера стоял в окружении около десятка подростков, которые нервно хихикали и говорили заторможенно, видели то, чего не было. Арта глубоко пугало их поведение, их вид: закатившиеся глаза, нестабильное дыхание. Но может быть, ему нравилось, что здесь даже не подруга, а никто не пытался нарушить его личные границы. Сомнительные вечерние посиделки на бревне почти за городом, в сомнительной компании, но Арт жил по принципу «в жизни надо попробовать всё». И тут не было ограничений или тех, кто их установит. Какое до него дело каким-то курякам, имён которых он даже не помнит, хоть бы одного. Арт попробовал курить уже очень давно и об этом даже знала, почему-то, незнакомая девушка лет пятнадцати, кажется, Кира, да, Кира, которая зачем-то спасла его. Он ей не говорил, но может, запах учуяла, который и папа не смог уловить. Правда, в первый раз ему так не повезло. После ссоры с отцом Артем решил выкрасть его портсигар и попробовать. Ему не понравилось. Горький противный дым заставил мальчишку задыхаться, а за кражу его оттаскали за капюшон и воротник любимой кофты. Но именно это наказание подстегнуло Арта травить себя дальше. Надо было только поменять тактику. Никотин ему не нравился, но это было весело. Легкое размытие в глазах и понимании мира как будто делало его мир не таким темным, его прошлое — не таким болезненным, травмы в боксерской секции средней школы — не такими серьёзными. Энергия, желание свернуть горы в крючок и петельку. Но он думал бросить всю эту ерунду из-за одного только взгляда подруги, забирающей его из больницы домой, где ждет осведомленный разочарованный отец с ремнем и наставлениями. И стоило Арту решить, что всё, как он продолжал снова и снова. Хорошо, что это пока не выливалось в зависимость. Просто запах легких фруктов с чем-то еще так вьелся в парня, что стал вроде его визитной карточки, все равно он не выстирывался с одежды и втерся в кожу, не поддаваясь мочалке и мылу. Арт и не старался. Чтобы держаться от «своей» вечерней компании на расстоянии и хоть как-то контролировать ситуацию, Артём занимался спортом. Но в ответ на драку за подругу (чего директор не стал слушать) накануне соревнований Мещерякова отстранили от бокса и теперь причин задержаться в школе не было. Так что он снова сидел и протирал старые брюки на бревнах, изредка запуская пальцы к брелку — старому, тупому, ненужному брелку, который можно бы прямо тут в костер выкинуть. Но только Арт загорелся идеей, сноп искр полетел ему в лицо. Два оболдуя рядом дрались из-за какой-то дури. Арт с упорством барана отвернулся и принялся по-привычке искать кусочек не затянутого неба задымленными глазами. Он устал и честно, оглядываясь назад, вообще не помнил, как встретил этих людей. Его кто-то привел? Он сам на них натолкнулся? Ничего, пустота. Но вообще, сейчас он сидел здесь по нескольким причинам. Одна из них — волейбол никто не отменял, и Даша скоро подойдет сюда, вытащить его из этого болота, после тренировки в школе. Эх, жаль, ему так хотелось сейчас кому-нибудь врезать. Кто-то приобнял его за талию, и Мещеряков тут же автоматически бросил руку на плечо, не разбираясь, на чье. — Арт, ты здесь вообще? Мы обсуждаем, чем заняться вечером, — кто-то прошептал ему на ухо, и по коже парня прошли мурашки. Арт сморщился. Судя по запаху это не кто-то из прошлого. Кто-то конкретный, о чём его усталый мозг неожиданно решил вспомнить, когда не просили. И не кто-то, кого он хорошо знает, вроде. Значит, девчонка из этой компании? Хм, кто это? Арт вспоминал, и тот же сонный мозг подсказал ему свой ответ на ситуацию: — А какие варианты? — Можем завалиться в одно неприметное место неподалёку, под мостом. Полиция нас не сцапает. Можем пойти в центральный парк после рейдов или… Арт пожал плечами и затянулся, рассматривая дым и пытаясь глазами отличить его от кострового. Глаза в темноте уже слезились. — Мне все равно, где и как. Компания загудела и прилипшая к его плечу девушка, повыводив вензеля на куртке Арта пальцем, вложила в его руку что-то. Шатен кивнул и открыл рот, но не успел закинуть «подарок» в этот рот, девица, державшая его за талию, пронзительно взвизгнула ему в ухо. Арт вскочил и обернулся, готовый драться. Адреналин скакнул в крови. — Какого?!.. Ты? — фигура в темноте резко одернула Арта за локоть. — Ага, давай, мальчик. Только я тоже боксер. Кто-то в толпе хохотнул и заулюлюкал. Арт узнал силуэт и ухмыльнулся, выдыхая струю дыма прямо в лицо блондина. Черных закрылся рукавом и через мгновение замахнулся другой рукой, но попал в воздух, мимо плеча. Артем ловко и как-то даже обидно легко уклонился. Однако, вопреки поддержке толпы лишь одернул куртку, поднял с земли и обхватил за талию ту же девчонку, призывно глядя, как загорелись глаза Черных. Блондин метал молнии, его брови от злости сошлись в одну линию. — Арт, — тщетно разгоняя рукой дым, Фил пытался не подавиться. Стоит ему один раз кашлянуть, кое-кому станет хуже. — Ответь, за каким ты это делаешь? — Делаю что? — шатен покачался на пятках со своей пассией, на которую сорка кидал неоднозначные быстрые взгляды. — Травишь. И ладно бы только себя! Что скажет твой папа?! — Папа?! Серьезно? — вся компания вместе с Артом издевательски расхохоталась. — Короче, плохие у тебя ораторские способности. — Ты себя убиваешь! Не надоело?! Убиваешь свою жизнь! Ты знаешь, что в этих колесах?! Насколько это опасно! Знаешь, ведь не знал бы, не прятался от подруги за городом. Лучше б спортом занимался, Арт! — Как там тебя? Фил? Что ты хочешь от меня? — терпеливо посмотрел на блондина Мещеряков, хотя видел, что тот еле держится, чтобы не перейти на крик. Филипп вздохнул и положил обе руки на плечи Артема. И никто в мире не знал, каких сил ему впервые в жизни стоило сейчас сказать: — Арт. Пожалуйста. Пойдем домой. Тебе ничего не нужно от этой компании. Тебе нечего делать с ними. — Ошибаешься, — Арт резко отступает из-под рук на своих плечах, на которые тут же как уж обратно заползают ладони девушки, оглядывающей Черных с головы до ног. — Мне не нужен Ты. Фил отходит чуть в сторону, разворачиваясь на пятках и смотрит в лужу. В голове мелькают как на зло слова Муромова. Опасные слова. «Может, если он узнает, он остановится? Может?.. Может». — Да просто послушай меня. Иди. Домой. Арт, — Черных смотрит, как дрожит рябь на воде в этой луже и понимает, что трястись начинает сам. — Пока, Фииил! Увидимся, ха, лет через десять. Арт разворачивается, опуская руку обратно девушке на талию и возвращается к своей компании, поднимая с земли попутно то, что первый раз выбил Черных. Слова заставляют его замереть. — Да тебе не надоело?! Убивать ее?! Нет? Ты… Ты же не только себя! Она может умереть из-за тебя, при-дурок! Неужели сложно не курить? Хотя бы… Одни сутки… Одни сутки, Арт! — Ко-го? Кого ее? Что ты несешь?! — неожиданный жар прошибает Арта. Он даже честно начинает думать, что его частые мысли о прошлом и появляющихся как по маху волшебной палочки в жизни людей — рыжий волшебник, Кира, этот парень, любящий мороженое, кажется, как свою жизнь, научивший когда-то Арта подтягиваться на турниках … Это не случайно. Но крики компании уже смели все его мысли прочь: — Гляньте, да он уже где-то накурился! Ха-ха! — Давай к нам, чувак! Гоу! Резко хватая Мещерякова за воротник, Фил под крики пьяных идиотов бьет в подбородок коленом лишь чуть-чуть вскользь, вспоминая, что не одному ему разобьет челюсть, хотя хочется разнести и черепушку, может, тогда там мозги от дыма прояснятся. И конец его фразы приходится на удар вподдых в ответ с кулака пошатнувшегося Арта, прежде чем с привкусом крови (прокусил себе язык) и разлетевшейся в клочки ягодой Фил исчезнет прямо у них на глазах, среди людей. Оставляя в памяти Арта только яростно сверкающие, жуткие сине-серые глаза. И ему плевать, Эти все равно не поймут, а еще и порадуются, какие глюки им привиделись. Но если рыцарю на них до лампочки, потому что соизволил в другое время провалиться, то это уже не Филова проблема. И сорковский «ответ» на его беспредел он будет таскать на себе в виде боли и гематомы еще долго. Но будет. Если достучаться — значит свернуть ему челюсть, то и пусть. По крайней мере, следующие сутки у него точно сигарета будет выпадать мимо зубов. Иначе он и их не досчитается в зеркале. *** Черных возвращается с более приподнятым настроением и еще от двери хрустит кулаками и шеей. Ух, круто прилетело. Но он надеется, что боль в челюсти Арта остальные почувствовали только отголосками. Когда Фила толкают на стену, он понимает, что нет. — Ты чего натворил? — но Муромов шипит вместо голоса. Похоже, он… Охрип? Ему каким-то чудом прилетело больше? Или… — А, стой, где твоё кольцо? — Не знаю, потерял? — Фил щурится, собираясь подтвердить свои подозрения. Но вопрос застревает у него в горле. Кира… Спит? Правда? Неужели получилось? Целых три дня вместо кашля они действительно слышат тихое сопение вора во сне по ночам, когда на четвертые сутки Кира с руками на шее блондина и с обледеневшим взглядом сквозь него снова бросает завтрак на стол, а Фила на стену. — Фил! — Д-да? — Что ты сделал, я спрашиваю?! Если ты убил его…! — Да! У, нет-нет конечно! Клянусь тебе! — Я не чувствую его! Совсем! — Но мы тоже! — неожиданно вступается Вик. — Мы же ощущаем Арта одинаково, вернее, его эмоции и действия, если они опасны. Да, его словно нет сейчас. Но что если это значит, что он э… Впервые спокоен? Наконец. И сестра отступает, вдруг ощущая подобие радости от слов брата и некий фантом удовольствия от подзадолбашей каши, которая летит в рот уже со второй тарелки. Как и думал Вик, впрочем. Блондин подкатывает к ней стоп-ягоду пустым пальцем и Кира щурится. Типа, заслужила? — Пошли. — Это вместо «спасибо» или ты не проснулась ещё просто? — Сложно, Фил. Что скажет твой народец, если их король не при полном пораде явится? — Ааа, не знаю, «здравствуйте, ваше величество»? Он как на зло оборачивается и слово приходится на Муромова. Рыжий польщенно прикладывает руку к груди. — Виделись… — и пока Фи давится уязвленным " я», предлагает — давайте поищем. *** Спустя еще три дня как в состоянии перманентного стоп-тайма, ребята потихоньку начинают выплывать и промаргиваться в реальность с первой… Вспышкой такого непривычного после затишья красного света на голографической карте жизни Арта, первой фруктовой сигаретой, легким кашлем как по будильнику и… Новой детской проблемой. Но даже сейчас, в суматохе ног и рук, когда спотыкаешься и закатываешь собственную огромную одежду, незаметно выйти не выходит, чья-то обнаглевшая рука снова припирает Черных к месту. — Фил, ты же можешь чувствовать, верно? Киру, Вика, меня… И себя. — А. — блондин ворочает шею, пытаясь посмотреть мимо золотистых глаз рыжего мальчишки. Но сейчас он сам не старше. Ни Ильи, ни кого-либо еще. Значит, время Арта опять сменилось на новое важное событие. Иначе как объяснить то, что во всех отражающих поверхностях им по шесть лет, если не младше. — Я — сорка, Муромов. И этим всё сказано. Считая, что ответил на все вопросы, злющий мальчишка Фил Черных вбегает от дверей в комнату, подпрыгивая, чтобы дотянуться хоть до какой-то еды. Илья цыкает и подставляет плечи, на которые встает Фил. — Но я тоже! И я думал, это… Чувства типа, только из-за предмета, — пищит детским голосом Илья, пока Черных пытается сделать себе бутерброд, почти в невесомости, ему даже на плечах до ручки шкафа не достать. — Я ответил. Больше нет вопросов. — Но ведь есть! Илья закатывает рукава своего костюма сорка и бросается в драку, но замирает, откатившись с космами блондина в руках, так и шипя вместо криков, чтобы не разбудить такую же крошечную Киру. — Где Вик? На что Муромов только усмехается, не выпуская шею противника из рук и прижимая к полу всем телом вприбавку к тяжелому посоху: — Угадай… Некстати к ужасу в глазах Фила на плечо рыжего приземляется летучая мышь, проглотившая Его бутерброд. — Крииип! — глаза мальчишек наливаются кровью и они бросаются в погоню с разных сторон: — Фил! Ты туда, я суда! Мы вернем наш бутер! *** Мещеряков уже шесть минут трет скулу. Да уж, он не знает, дрался ли этот Фил постоянно, но для первого раза удар у него крутой. Арт морщится редко, достает сигарету и вдруг понимает, что ему вообще здесь не нравится. Не нравится, как обмякли конечности, не нравятся эти дерганные подростки старше его, не нравятся их планы на вечер. Ничего. Совершенно. Он хочет только уползти отсюда на странно ослабевших ногах и найти свою подругу, чтобы довести до дома. Всё. И эта девчонка, слишком уверенно целующая его в щеку и шею вряд ли вообще помнит его имя. Они ему не нравятся. Арт хотел мягко, но очевидно убрать руки девушки со своей талии, но не успел. Откуда-то снизу, словно под бревнами послышался детский плач. Как будто скулил котенок или же… Арт почувствовал, как у него немеет рот. Не столько от того, что девчонка, почти уснувшая на нем, бросила окурок в сторону ребенка с резким криком: — Заткнись уже! — Сама заткнись, дальше без меня, я пас сегодня, — он посмотрел по сторонам в поисках каменистых мест, чтобы не сломать себе ноги и скатился на платформах с шипами по траве, в пути снимая кожанку с рук, пока приближался к силуэту, который кричал и… Плакал? Ууф, сюда бы сейчас Дашу. Где ее вообще носит? Она же знает, как Арт ненавидит слезы! И… Ах да, сознание мутно подсказывало, что он сам послал ее полчаса назад отсюда, и Корнилова сдалась, уговаривать его всю ночь. Арт надеялся, что смска потом с извинениями всё решит. Но сейчас-то ему что делать?! По мальчишке на другой стороне дороги, откуда Арт быстро, жестко оттащил его за плечо, было видно только, что ему жутко страшно и холодно. Но он и вправду был одет не по погоде. Даже бедно для этого района. Что произошло? Арт сел перед мальчишкой на корточки и замер во второй раз. Это было совсем нечестно. Серьезно? Он перекурил сигарет? Или схватил не свою в этой компании? Перед ним размазывал слезы по щекам тот же парень в очках из магазина, у которого он покупал букет маме на памятный день. Но сейчас тот парень в очках был… Лет на десять младше? — Вот это глюк. О, как же Дашка была права. Артём не знал, чему удивляться больше. Кажется, курение повлияло на него куда сильнее, чем он думал. Но парень всё равно верил в то, что видел. Маленькая родинка почти у уха на щеке мальчика была там же, где у помощника продавца в флористическом магазине, очки с трещиной — сколько очков в мире с одинаковыми трещинами? Те же карие глаза… Арт сам себе удивлялся, сколько деталей он помнит о неизвестном ему подростке, который сейчас уменьшился перед ним до возраста шестилетки. Ооооо. — Э, привет, ты потерялся? — Арт обвил своей курткой плечи мальчика и завязал на кожаный пояс. — Мне. Здесь что-то надо… Кажется, да, — маленький Виктор Сменкин качал головой и склонил ее набок, рассматривая подростка. — Я живу там, вместе с лебятами, — Вик развернулся и ткнул пальцем вниз по улице. — Далеко? — Арт взял мальчишку за руку и повел, по пути слушая бурчание мальчика, который сморщился и махал перед носом свободной рукой: — У моей сестлы аллелгия на сигалеты. — Таак, понятно, а сколько тебе лет? — Мне пять лет, — вырвал ладошку к себе и показал пальцы Вик, улыбаясь ртом без одного зуба. В конце концов после прогулки вдоль дороги они уперлись в здание клуба с кричащим названием. Мда, конечно, это просто должен был оказаться ночной клуб. Что же еще? Арт протер глаза и в сотый раз незаметно ущипнул себя, надеясь проснуться. Он чувствовал себя в глупейшей ситуации. — Твоей сестре можно позвонить? — продолжая пялиться на неоновую вывеску с изображением вишни в бокале с подсветкой, Артем пытался не выпасть из реальности окончательно. Или наоборот, впасть в нее. Может, он сейчас спит как, типа, Матрица? — Неет, — рассмеялся Вик. — У Килы нет телефона. У Арта поплыло в глазах. Ту девушку, которая спасла его недалеко от школы около пяти лет назад тоже звали Кира. Это же не может быть… Мещеряков отвел мальчика подальше от дороги и прикрыл глаза на секунду, садясь на корточки на землю. Ему нужен перерыв. — И как давно ты здесь живешь вместе с «другими ребятами?» — Всю жизнь! — Ооокей, значит, вот план, — Артем полез в интернет в половине одиннадцатого вечера, оставшись с ребенком, который жил в клубе для взрослых всю жизнь, с сестрой, которую зовут Кира, и так совпадает, что почти шесть лет назад (пять с половиной) именно девушка по имени Кира спасла его, а еще именно парень с именем «Виктор» на бейдже, продал ему цветы в магазине, с такой же родинкой, в таких очках и теми же глазами. — Утирай слезы, сейчас посмотрим, что можно сделать. И куда твой дом переместился… — последнее Арт уже пробормотал сам себе, чтобы не пугать ребенка. Судя по сайту клуба, открыт он три года назад. Само здание довольно долго пустовало, его хотели отдать под снос, но потом владелец клуба его выкупил под свои нужды. А до запустения здание использовалось некой группой энтузиастов, создававшей игры. И ничего похожего на жилое здание или детский приют, хотя бы садик… Ничего. Когда же он здесь жил? — Амм… Ты не ошибся…? — Вик. Меня зовут Вик. — Вик? То есть Виктор?.. Невероятно… — Почему? Это достаточно ласплостланенное имя, — заявил инженер, важно подняв палец и вдруг, опустил его на живот. Он скосил глаза на парня перед собой. — Я есть хочу… Помогая мальчику стереть остатки подсохших слез рукой, осторожно из-за грубой перчатки, Арт стянул резиновый браслет с запястья и завязал им волосы Вика в хвостик. Теперь перед ним реально стоял образ уменьшенного помощника продавца. Мещеряков с колючей неловкостью громко хлопнул в ладоши и потер руки, улыбась мальчишке, чтобы не напугать. — Меня зовут Артем Мещеряков. Для друзей Арт. Всё будет хорошо, ладно? Верь мне и пойдем. Ты скоро поешь, обещаю. — Я не лазговаливаю с незнакомцами, но тебе почему-то велю. И… Как будто знаю тебя… Алт. — Разумеется, — усмехнулся шатен. Пока Арт и Вик ехали в такси, мальчик не отлипал от окна. Он уткнулся носом в стекло и завороженно смотрел на ночное освещение Санкт-Петербурга, весело вскрикнув, и поднимая руки, когда они проехали мост. Арт улыбнулся. Первая фраза в учебнике истории в этом году была: «История развивается по спирали». И сейчас Мещеряков в полной мере понял значение этой фразы. Какая-то его еще не спящая часть кричала, что никто не может стать внезапно ребенком, но неожиданные слова инженера заставили Арта только невесело улыбнуться в потолок такси. — Я в будущем, да? — Возможно, — пытаясь согреть себя только руками и рассматривая мальчика, ответил Арт. Виктор оттолкнул себя руками от окна, оставляя на стекле пальчики и привалился всем замёрзшим тельцем к парню, успокаиваясь и засыпая прямо на нём. Арт вовремя понял и обхватил Вика руками, чтобы он не уснул, затягивая мальчика на колени. — Спасибо, — прошептал он водителю, когда выносил Вика на руках из салона. Пытаться попасть домой было бы пыткой, если только подбрасывать ключи мыском кеда или открывать дверь зубами, так что Мещеряков просто снова улыбнулся тени у дверей, без сил на что-либо другое. — Это и есть твоя «маленькая проблема?» — Спасибо, что пришла. Когда Даша пропустила хозяина в его дом, поигрывая ключами, Корнилова положила их на тумбочке и закатала рукава домашнего халата Артема, натягивая поверх фартук. — Так, объяснения потом, сначала… Оу, действительно маленькая. Проблема, — умилилась Дашка, поправляя с лица волосы Вика, пока Мещеряков снимал ногами кеды. — Ты уверен, что не хочешь стать семьянином когда-нибудь? Тебе так идет держать ребенка на руках… Уй какой мы сонный… Пихнув подругу плечом, Арт спешит пройти в свою комнату, слыша: — Оба голодные? — Ага! — отвечает он, укрыв мальчика одеялом и проходя на кухню, только чтобы опустить горячий лоб на поверхность. — Я перекурил, да? Скажи, что да. — Арт, ну я же тоже его вижу. И что такого странного, встретить в нежилом районе почти в середине ночи потерявшегося мальчика, который возник э… Буквально из воздуха? Я ничего не пропустила из твоей пламенной речи? — Уф, издеваешься, да? — Так, Арт. Встал, помыл руки, пошел будить ребенка. — Зачем? — Мещеряков наморщил лоб, щурясь от света люстры. — Он наверное, до утра уже есть не будет. — Будет-будет. Давай, шевели батонами. Никто тебе и твоим сигаретам не виноват. Арт поднял руки вверх, сдаваясь. В итоге Вик поел толчонки, восхищаясь, как ее любит Фил — один из ребят, которые живут вместе с ним, но к удивлению Даши и почти уснувшего за столом Артема Мещерякова, он совершенно не помнил ничего о взрослых с ними, там, рядом. Двое проверили адрес, пока мальчишка ел. Ну не глючат же оба мобильника? Клуб, город тоже верный — Санкт-Петербург, территория клуба за городом. Но может, они просто дети одного из сотрудников?.. Утром Вика решено было отвезти к тому же месту, где он «появился». Или потерялся. После ужина инженеру набрали ванну и от пены, с которой можно играть, делая пузыри, да еще на даче, Вик был в восторге. Как только он начал зевать, Артем откопал в комоде свою чистую одежду, а Корнилова достала учебник из своего рюкзака на полу и прочитала сначала Вику, а потом и уснувшему с ним в обнимку лучшему другу главу из учебника истории, только усмехнувшись, когда случайно озвучила вслух фразу, от которой Арта явно еще по телефону передернуло: » История развивается по спирали». Среди ночи Артем проснулся. Подруга уже ушла, благо — Корниловых дачный домик располагался всего через две улицы и ей почти не стоило усилий пробраться обратно к себе через окно, используя уличную стремянку папы. Но всё же, она прилагала эти усилия для него. Арт определенно не хотел потерять такого друга. От круговорота своих мыслей Мещеряков не мог спать спокойно. В конце концов ночью он аккуратно вытащил из-под Вика свою руку, разминая конечность, и стараясь двигаться как можно тише, сделал селфи без вспышки себя и маленького мальчика рядом с оставшимися крошками у уголка рта. Артем заметил их на телефоне и подчистил пальцем осторожно, чтобы не разбудить Вика. Мальчик тут же влез головой на грудь беззвучно ахнувшего Арта, обнимая его. На самом деле, Артем, кажется, никогда больше не будет иметь такого прекрасного сна в своей жизни, как сегодня, уж точно не с этим малышом, сопящим на его груди. Зная каким-то участком мозга, что подруга не спит от насыщенного событиями дня сама, Арт написал сообщение и к своему извинению прибавил фотку милейшего инженера, спящего на нем 😴, обняв Артема как свою игрушку. И даже подписал: смотри, какой я мягкий и пушистый сегодня. Дашка посмеялась про себя, вызывая ответное фырканье у Арта, от которого завозился его гость. «И зубастый 🐱». Артем быстро глянул на мальчика, пригладил его волосы от лица и освободил от хвостика, небрежно натянув браслет обратно на руку, отложил телефон на пол под кроватью и поскорее лег спать сам. Не подумав даже, что это был первый такой вечер за несколько лет, когда Арт вернулся домой раньше полуночи. Но на утро случилось такое чудо, о котором Арт, кусая губы, не смел даже рассказать Даше. Просто не мог! Он! Он не спятил! Вик сидел, с ожиданием в глазах, собираясь вгрызаться в кашу, еще и с нарезанным бананом — в Энвелле-то ничего такого днем с огнем… Вик затрясся от боли. Его ложка ударилась в тарелку. Он начал вспоминать. Всё. В своём времени. Но это значит, что он сейчас… — В-Вик? — Сменкин поднял глаза, еле успевая оттолкнуть руки подростка, прежде чем его пальцы начали разваливаться на пиксели. Вик смотрел на шокированное лицо Артёма полными сожаления глазами, но что он мог? Его время в этом событии закончилось. И вот… Так? Арт не заслужил такого! Ничего не понять, не обьяснить себе самому. И не у кого спросить. Одна надежда, что он посчитает это сном, если кто-то из них и не исключено, что сам Вик, направят его случайно удалить фото, о котором уже знают все четверо. Увидя, как мальчик буквально исчез из его рук, когда он приготовил Вику кашу на завтрак, Арт вскрикнул, в ужасе закрывая себе рот. Он так и стоял, игнорируя уже третье сообщение. Потому что Вика не было. Его тарелка осталась и не остыла. А его место было теплым и пустым за столом, фартук вместо мальчика одиноко повис на руках Артема, а перед его глазами продолжал лежать спящий малыш с ним в обнимку на экране телефона. Если Арт фотографировал призрака или спятил, то почему на фото Вик никуда не исчез? Более того, впервые в жизни, он ощутил тоску, как только мальчик растворился в воздухе на его кухне. Мещеряков ударил в стену кулаком над стулом Вика и толкнул ногой этот стул в самую стену с грохотом, прежде чем соврать подруге по телефону, что уже отвез Вика сам. И за ним даже вышла… Взрослая женщина из того самого здания клуба, что она была очень рада его видеть и Вик тоже и всё такое прочее, на что получил фотографию с недовольной гримасой подруги. Хоть она и подписала, что очень гордится им. Артем поднял стул на кухне и задумчиво посмотрел на папин принтер, останавливая взгляд на селфи с Виком в телефоне. А что если… Шатен выбрался на улицу и оглядевшись, чтобы его никто не заметил, смог откопать где-то в сарае отца фанерную доску, которая ему долгое время явно не была нужна. На свой риск подросток почистил ее от пыли, аккуратно ошкурил и повесил на стену в своей комнате. После того как приехал отец, он был весь в работе и ничего не заподозрил. Арт тем временем занавесил доску плакатами любимых музыкальных групп и посчитал оставшиеся у него деньги. Выпросился у Алексея погулять с подругой и вытряс перед ним все свои сигареты прямо на пол. Но Арту было всё равно, в голове у него сидело слишком много мыслей. Он не собирался гулять или что-то сообщать Даше. Точно не сейчас. Арт, не отрываясь от экрана, искал магазин или ларек, где можно было посреди Санкт-Петербурга купить клубок. Желательно, красный. На его счастье, именно красный он и нашел, через полчаса. И клубок был достаточно мелкий и мягкий, чтобы его незаметно спрятать во внутреннем кармане, отдельно прикупив игру в дартс. Арт улыбался, идя домой, найденному глазами кусочку неба без тучи, которая, казалось, окружила весь город. Это была одна из его гениальнейших идей. Ну кто бы заподозрил такие маленькие безобидные дротики (с запасом в две упаковки?) Да никто.